***
Спустя неделю они отправляются далеко за город и едут уже ночью. Узкое петляющее шоссе ведет их через хвойные леса и по серпантину, минуя маленькие поселения и отдельно стоящие дома на отшибах. Данте без труда ориентируется на дороге в кромешной темноте. Неро хочет поинтересоваться, как далеко еще им предстоит ехать, но свист ветра в ушах и громкий рев мотоцикла все равно не дали бы ему это сделать, поэтому он лишь крепче прижимается к спине Данте, пряча холодные пальцы у того под курткой, где-то ближе к подмышкам. В конце концов, Данте привозит их к небольшому озеру, расположенному у подножия горы, возвышающейся над ним снежным исполином и окруженного высокими елями; которое прячется здесь под покровом ночи и слоем спокойного прозрачного тумана, клубящегося над самой водной гладью. Неро слезает с мотоцикла, разминая затекшие ноги и шею, а его рука уже привычно тянется за плечо, но хватает лишь воздух — точно, они ведь не взяли с собой никакого оружия. Когда Данте полностью вырубает зажигание и огни гаснут, Неро оглушает тишина, и ему приходят на ум самые банальные хоррор-фильмы, а это место, словно обладающее загадочной магией, вводит его на несколько секунд в настоящее оцепенение, но затем сразу отпускает. Данте идет к берегу, подходит к воде и поддевает мыском камешек, отправляя его в воду с оглушающе булькающим звуком. — Ну вот, мы на месте, — подводит Данте, говоря негромко, уважая покой этого места. — Да, здесь…нереально, — Неро встает рядом с ним, и они какое-то время просто молча смотрят на озеро. Неро на несколько длинных минут совершенно забывает зачем они сюда приехали. Тишину прерывает грубый скрип кожи — Данте снимает с себя куртку, отходя к байку, и бросает ее на сидение. Затем избавляется от футболки, давит мыском сапога на задник другого, стягивая с себя обувь, и принимается за джинсы. — Что ты делаешь? Решил искупаться? Отморозишь себе задницу, имей в виду, — хмыкает Неро, подозрительно поглядывая на обнажающего себя Данте. Избавившись от всего, даже перчаток, Данте вновь подходит к нему. — Раздевайся тоже. — Зачем это? — возмущается Неро и окидывает Данте бегло взглядом. — Как хочешь, пацан, но имей в виду — голого я тебя на байк не посажу, — логично. Данте не терпит возражений, протягивая руку, понукая Неро отдать ему одежду. Прищелкнув языком, Неро начинает стягивать с себя ботинки, расстегивает пуговицу на штанах, снимает куртку и водолазку, и только после — штаны. Данте спокойно наблюдает за ним и затем кивает на подвеску у того на шее. — Это тоже лучше снять. Данте сам тянется к нему и снимает кулон через голову, аккуратно сворачивает и кладет в карман куртки Неро, забирая его вещи и относя к байку. У воды прохладно, и Неро трет озябшие предплечья, в непонятном ожидании переступая с ноги на ногу. Еще совсем недавно отступившее волнение, которое сжирало его весь их путь до этого места, вновь одолевает его. Может, он и вправду боится? Прямо как и сказал тогда Данте. Вероятность потерять над собой контроль была слишком велика, а этого Неро никак не может допустить; и как поведет себя его демон — тоже не известно. Но раз рядом Данте, то все же будет о`кей, ведь так? — Меньше думай, Неро! Неро даже не успевает повернуться на голос, как Данте сам проносится мимо него, с разбегу ныряя в черную гладь и пропадая в ней на несколько секунд, а затем выныривает, тряхнув головой, в нескольких метрах от берега — уже там вода достает ему до плеч. — Ты совсем рехнулся? — кричит ему Неро с берега. — Тащи свою задницу сюда! Данте, на удивление, ничего не отвечает, лишь снова ныряет, подплывая к берегу; он выходит из воды как фотомодель из рекламы — вальяжно расправив плечи, убирая рукой мокрые волосы со лба, зачесывая их назад, и подходит совсем близко к Неро. — Вода не холодная. — Да, конечно, — Неро красноречиво кивает куда-то вниз, — охотно верю. Данте хитро ухмыляется, а затем подло прижимается к Неро своим холодным влажным телом. — Ублюдок, — Неро шипит и бьет кулаком Данте в плечо, вздрагивая от мерзких ледяных покалываний, которые сразу же плавятся под горячим телом полудемона прямо на его коже, оставляя после себя будоражащее приятное тепло. И Данте оказывается так близко, что вода с его волос попадает на щеки и губы Неро, который поворачивается к нему, и несколько секунд они просто смотрят друг на друга, прежде чем столкнуться холодными губами в жарком поцелуе. Данте целует его насыщенно и плотно, тесно прижимает к себе и гладит его спину и руки, сжимает крепкие ягодицы ладонями, порывисто затягивая на себя и шумно выдыхая в поцелуе, а Неро встает на мысочки, цепляясь за плечи Данте. Они едва удерживаются на ногах, переступая по каменистому берегу на подкашивающихся коленях, и тихо посмеиваются в губы. Их неожиданно вспыхнувшее желание дерзко нарушает сокровенный покой этого места, оскверняя его громкими звуками и тяжелыми вздохами, но почему-то именно здесь Неро чувствует себя так приятно-раскрепощенно, легко и расслабленно; он разрешает себе самые смелые мысли, позволяет себе желать то, чего в «том мире» никогда бы не пожелал. Он хочет этого страстно и нетерпеливо — так же, как целует и кусает Данте, отчаянно пытаясь показать это. Но Данте мягко прерывает его — гладит большим пальцем его припухшие от поцелуев губы и отступает снова к воде. Он слегка запрокидывает голову, и из снопа красно-черных искр и молний, рождается демон, расправляя свои огненные крылья. Широким взмахом он отрывается от земли, протягивая Неро свою черную лапу, приглашая пойти с ним. — Давай, Неро. Брось это, и идем со мной. Искуситель. Данте настоящий дьявол. Его нечеловеческий голос — мантра, наваждение, сам соблазн, сладко манящий за собой. И Неро внемлет; аккуратно ступает по мелкой гальке, видя перед собой лишь мерцающую красными жилами руку, утягивающую его за собой на глубину. Его ног касается холодная озерная вода, и он словно приходит в себя, поднимая глаза на Данте, зависшего в воздухе. Тот терпеливо ждет, давая Неро самому сделать выбор. И Неро решается. Голубые искры наивно рвутся ввысь, но лишь бесследно оседают на водную гладь, испаряясь, даже не коснувшись ее. Два ярких всполоха стремительно парят в черном небе, игриво переплетаются и расходятся, оставляя после себя размытый след — красный и голубой; забираются высоко наверх — выше темных облаков, а затем ныряют снова вниз, касаясь верхушек деревьев и прогоняя озерный туман к его берегам. И Неро чувствует лишь священный трепет от свободно расправленных крыльев, свиста ветра в ушах и отсутствия всяких тревог и тягостных раздумий, впервые рассекая ночное небо в свободном безмятежном полете. Не чувствуя границ и правил, он наивно отдается этим сладким соблазнам. В мгновение оказавшись рядом, Данте крепко обхватывает его за пояс, описывая в воздухе широкий разворот и, замедляясь, окончательно останавливается с Неро посреди неба. И в Неро вдруг вспыхивает жгучая ярость — его демон злится и хочет вцепиться в того, кто помешал ему. Но Данте забавляется, наблюдая за проявлением столь отчаянной попытки юного демона, который так красиво и угрожающе сияет своими лазурными чешуйками напугать его. А гневно пылающие рубиновые глаза, напоминают Данте их первую встречу в Храме Спарды в Фортуне: рвущиеся к бесконечной войне, безрассудные, неудержимые и горячие — еще такие молодые. Неро бьется в его руках и недовольно хрипит, но на самом деле из последних сил старается удержать контроль и не поддаться панике, когда чувствует, как его подчиняют и как истончается его сознание под тяжким давлением чужих необузданных чувств, которые настойчиво пытаются пробить все грани и барьеры. В отчаянии он смотрит на Данте — в его спокойные нечеловеческие глаза, все еще такие знакомые и родные, которые источают собой бесконечную уверенность и доверие. Ведь это же Данте — он всегда знает что делать; он будет рядом и не допустит, чтобы что-то пошло не так. И Неро верит ему, смиренно принимая это неизбежное и вечное в нем, позволяя ему проникнуть в себя и сделать своей частью. Они парят в воздухе над еловыми пиками почти у самых облаков и пристально смотрят друг на друга как будто впервые: присматриваясь, запоминая и привыкая. И демон в Неро признает Данте, больше не противясь ему, и расслабляется под его вкрадчивыми поглаживаниями. — Вот так, хороший мальчик, — слегка дразнит его Данте и сразу же расплачивается за это: Неро набрасывается на него, вонзает когти ему в его кожу и кусает жесткие его губы, раздирая их в кровь своими клыками. Данте шипит и грубо оттягивает Неро за волосы, сердито оскалив окровавленный рот, но Неро вновь тянется к нему и слизывает кровь с его подбородка и губ, целует и ласково зализывает укус, извиняясь. И Данте понимает, что Неро или «тот второй» — азартен, непредсказуем и переменчив, и ему это нравится. Он жгуче целует это хитрое существо и скребет темно-синюю чешую на его ногах, а Неро закидывает руки ему за шею, прижимается ближе, бесстыже трется бедрами. В нем неистово полнится страсть: греет и ноет в совершенно новых неизвестных местах, до которых Неро никак не может самостоятельно достать, и поэтому так требовательно постанывает в рот Данте, лихорадочно дрожит и загоняет свои когти тому в спину. И Данте с рыком отрывается от него, уверенно толкая тяжело дышащего демона в грудь, будто знает, что тому нужно, и закидывает на себя его ногу, стискивая бедро. Второй рукой он гладит жесткий живот с мягкой ямочкой пупка, а затем опускается еще ниже и трет темными пальцами у Неро в промежности, настойчиво надавливая в стык брони, который неожиданно упруго сминается и раскрывается. Неро дергается и хныкает, когда Данте вдруг касается его внутри, неосторожно уколов когтем. Он пытается отстраниться, но дыхание черного демона угрожающе шумит над его ухом, а вторая лапа крепко обхватывает его за талию, обездвиживая. И когда Данте не церемонясь сразу добавляет к своему пальцу второй и надавливает ими внутри, Неро прошибает долгожданным восторгом. Данте аккуратно трет влажные стеночки, слегка задевая нежные места когтями, и, кажется, довольно урчит, пока Неро, запрокинув голову, открывает рот в немых стонах. Через прикосновения Данте он впервые ощущает себя таким чувствительным и мягким. Его жжет и бросает из стороны в сторону каждый раз, когда Данте мучительно медленно водит внутри него своими пальцами, сгибает их, растягивая тугое нутро и пытаясь проникнуть глубже. Неро тихо стонет, изнывая от этих ласк, вскидывает бедра, тесно сжимая руку Данте внутри. Данте хищно улыбается и тяжело дышит в его ухо, прикусывая выглядывающий из-под белоснежных волос кончик, и втискивая еще один палец, крепко держа вытянувшееся в струну тело, сразу начинает грубо и несдержанно дергать рукой, по которой нескончаемо течет вязкая влага. Данте облизывает его открытую шею и вдыхает полной грудью терпкий запах возбуждения, который волнующе тревожит его ноздри, жаждая слизать мокрые разводы со своей ладони. Стоны Неро перерастают в короткие вскрики, оглушая своей певучестью Данте; он весь течет и дрожит, шире разводя ноги, и смотрит вниз, вожделея от вида красно-черной лапы, быстро исчезающей в его теле. Совершенно неожиданно Неро сотрясается в конвульсиях, падая на черную грудь, а по ладони Данте обильно стекает чужое наслаждение. И Данте наполняет всепоглощающей нежностью, когда Неро так трогательно дрожит на его груди, но его собственный голод еще не утолен. — Неро, — зовет его горячий шепот. А затем еще раз и еще. Неро тянется за ним, поднимая свою голову, следуя за его мягкостью и тягучестью. Он совершенно не слышит обманчивых интонаций иссушающего его голоса, его не настораживают острые зубы, цепляющие его открытую шею, напротив — он доверчиво закрывает глаза. Глупый маленький демон. Такой наивный и лакомый. — Красивый, горячий, сладкий, — неустанно нашептывает ему демон, — такой вкусный. Хочу тебя. Хочу тебя слышать, хочу трахать. Хочу съесть тебя! — рычит Данте над его ухом и резко вонзает зубы в упругую шею; рвет и грызет, глотая хлынувшую потоком кровь. А Неро вопит от боли, вгоняя голубые когти в спину Данте, пытаясь оторвать его от себя, но тщетно — многотонные челюсти крепко держат его и разжимаются потом сами. Данте нежно вылизывает рану, оставленную его пастью, и тянется выше — к подбородку Неро, покусывает торчащие выступы на нем и лижет под челюстью, но, когда достигает губ, искривленных в агонии, и пытается коснуться их, Неро жестоко мстит ему и нападает — больно, до крови впивается в темную щеку зубами, которые со скрежетом задевают твердую кость на лице демона, удобно цепляются за ее выпуклости и грызут, мотая черную голову из стороны в сторону. Данте гневно рычит, вырывается и опасно клацает челюстями совсем рядом, но Неро уворачивается и вновь атакует его — набрасывается, раня клыками уже с другой удобно подставленной стороны, и роняет несдержанный стон, когда его царапают чужие пальцы, все еще находящиеся внутри его тела. Наконец они сталкиваются губами и зубами, агрессивно и пылко целуются, словно сражаясь. Их схватка — не свирепая битва, но яростная прелюдия — когда никто из них не собирается осторожничать и не боится причинять боль, подчиняясь этой животной игре. И понимание того, что они ведут себя как настоящие звери, отдается внутри Неро новой будоражащей волной. Он и чувствует себя таковым — диким зверем, особенно когда они с Данте так жестоко терзают и ласково слизывают кровь друг друга, и ему нестерпимо хочется еще — хочется больше. Неро перехватывает руку Данте, которая так восхитительно трогает его снизу, сдавливает, и шепчет демону на ухо: — Дай мне себя, — заведено просит Неро и сжимается вокруг Данте. — Хочу тебя внутри. Данте блаженно прикрывает свои пылающие алым глаза, а его ребра сотрясает сладкая дрожь. Ему безумно нравится такой открытый, упивающийся своей похотью Неро, жадный до его ласк и грубости, которые так сильно молит подарить ему. Одновременно изнывающий и строптивый, он своенравно ведет свою собственную игру и не позволяет взять над собой контроль. И Данте с удовольствием поддается его проказам, томительно ожидая очередной яркой перемены. А пока он тянет на себя нетерпеливого седовласого демона, вклиниваясь между его ног, вновь давит на грудь и совсем немного дразняще потирается, оставляя на своей черной коже белесые разводы. Чешуя в его паху сдвигается, обнажая член демона, совершенно не похожий на человеческий: слизистый, бледно-алый даже в слабом свете их тел, с плавным изгибом, крупный у основания и слегка сужающийся к концу. Неро завороженно смотрит на Данте, и у него начинает собираться слюна во рту от желания поскорее ощутить его внутри, и он подается навстречу, касаясь собой, моля дать почувствовать ему это. Данте с кратким рыком проскальзывает внутрь во всю длину. Неро громко стонет и выгибается, почти падая в бездну, но вовремя подхваченный своими же крыльями. Эти ощущения — такие необычные, такие приятные: то, как они делают это — в абсолютной пустоте, зависнув высоко в ночном небе, когда под руками нет ничего, кроме твердых плеч Данте, его рук и горячей плоти, шелково скользящей внутри него. И Неро сгорает в восторге от его выпуклости и твердости и от того, как плоть демона наполняет его собой, повторяя все изгибы, соприкасаясь с каждым дюймом гладких стеночек, пропуская через все его тело дрожь и вспышки удовольствия. Неро крепче сдавливает Данте ногами, цепляется крыльями за его спину, порывисто двигается навстречу и жалобно хнычет. Данте слегка отклоняется и любуется танцем Неро и загадочным мерцанием его бирюзово-синих чешуек в свете быстробегущих неоновых жилок, отливающих голубыми бликами на его белоснежные волосы; наслаждается, как необыкновенно мягко и влажно внутри обволакивают его мышцы; шумно выдыхает, когда слышит, как с будоражащими сознание звуками им вытесняются вязкие соки из дрожащего нутра, поблескивающие на его чешуе. И Данте взмахивает крыльями, подается навстречу — бедрами вверх, резкими рывками, окунаясь глубже в манящую теплоту. Неро наклоняется и ложится на грудь Данте, бездумно вонзая зубы в его шею, и упоенно слизывает кровь, словно спасительную влагу. Данте, кажется, совершенно не замечает этого, держит крепко чужие бока, резко опуская их на себя и громко хрипит. А Неро влажно шепчет в его ухо, как ему хорошо с ним. Восхитительно хорошо. Повторяет снова и снова, как он безумно любит его и ревностно выпаливает, что хочет его всегда. — Данте, — стонет его имя. — Данте, я хочу еще, хочу больше, — бессвязно требует Неро, держа лицо демона в своих ладонях, — дай мне это. Дай…я знаю. Он пристально смотрит в узкие зрачки демона напротив, а его собственные мерцают рубиновым светом, когда он легко и ласково кусает жёсткие губы и сжимает в себе плоть демона каждый раз, когда она полностью оказывается в нем. И Неро четко чувствует тот тонкий момент, когда остатки человеческого существа покидают его, оставляя лишь голые инстинкты, и в глазах Данте он видит, что тот тоже падает следом за ним. Данте совершенно безумно скалится и сталкивает с себя Неро так, что тот отлетает на несколько метров, еле успевая расправить свои крылья и зависнуть в воздухе. Неро трясет головой и его мелко потряхивает, а внутри него поднимается волна из раздражения и сильной обиды на Данте; такая жгучая, что он готов буквально порвать его на куски. Но когда Неро вскидывает голову, на него из красных огненных всполохов налетает огромное черное «нечто», расправляет пышущие пламенем огромные крылья и с силой напирает, несясь по небу, и сдавливает его в своих когтистых лапах так, что он вскрикивает от боли. Неро яростно обнажает оскал и громко пыхтит, упирается своими крыльями в плечи демона и царапает широкую грудь руками, загоняя острые когти в стыки между броней и дергает ногами, пихаясь острыми коленями, стараясь скинуть с себя неуправляемую тушу. Рогатый демон склоняется над ним и угрожающе опаляет его лицо обжигающим паром, раскаленным внутри его лавовой груди. Его лапы сильнее стискивают свою добычу и встряхивают, сбрасывая с себя призрачные руки и подавляя всякие трепыхания. Неро вдруг весь обмякает, испуская жалобный стон, покорно и будто испуганно склоняя голову. Его лица касается чужой мокрый язык — широко вылизывает его развороченную шею и скулы, оставляя на нем вязкую слюну, и настойчиво трется о губы. И Неро покорно размыкает челюсти, позволяя Данте вылизывать свой рот, царапая зазубренными краями языка, и слушает, как довольно рокочет пламя в мощной груди. Но Неро недолго позволяет ему упиваться своей властью и впивается зубами в язык демона, алой кровью обжигая свои губы и лицо. Данте ревет от сильной боли, разжимая хватку на чужих плечах, и Неро пользуется этим, чтобы в мгновенье оттолкнуться ногами, расправить крылья и унестись прочь, игриво утягивая за собой в погоню. Черный демон кидается за ним алым мороком, молниеносно нагоняя и пытаясь поймать, но голубая тень ловко уворачивается и уходит от захвата снова и снова, легко отбиваясь Дланью и петляя по небу. Но Данте совершенно не хочется играться, и он все же настигает его, с громким разгневанным рыком хватает за ногу и резко дергает к себе, размыкая пылающую клыкастую пасть прямо перед лицом Неро. Неро больше не вырывается, наоборот — пристально смотрит в алые бездонные котлы и лишь льстиво притискивается ближе, обхватывая демона своим бедром, пытаясь умолить его ярость, и Данте в очередной раз прощает ему эту выходку. Неро сам послушно отклоняется чуть назад, когда черные руки широко разводят его ноги, и Данте вновь показывает себя. Теперь он выглядит более угрожающе и соблазнительнее: длиннее и шире, совсем не гладкий, а покрытый торчащими гребнями и неровными наслоениями. Данте не медлит и трется о промежность Неро, слегка надавливает, смачивает щедрой влагой и вставляет сразу в половину длины. Неро часто дышит и вздрагивает раз за разом, пока в нем полностью не помещается твердая плоть. Он впервые ощущает Данте так глубоко, распирающе больно и приятно. Неро водит бедрами по кругу, сходя с ума от того, как крупный член демона каждый раз наполняет его: упирается ему куда-то под живот, бьет по неизвестным точкам внутри, задевая своими упругими неровностями, сотрясая его тело крупной дрожью. Ему не дают времени привыкнуть, легко поднимают, словно он ничего не весит, и резко опускают вниз — пронзая саднящее нутро, крепко удерживая его безвольное тело за бока, пока Неро, опустив голову, наблюдает за тем, как выпирает его живот с каждым глубоким проникновением; он кладет на него свои руки, чтобы сильнее чувствовать это, и начинает стонать громче: жалобно и надломлено, лаская своими криками слух черного демона. Но Данте не доволен, ему этого мало — его стесняет и раздражает невесомость ночного неба, которое вопреки всем смыслам не дает ему желаемой свободы, и он начинает злиться. Больше не в силах терпеть и сдерживаться, он вновь спихивает с себя сопротивляющегося Неро, прижимает к себе, делая широкий взмах крыльями и несется вниз, тяжело и громко сотрясая землю под своеми лапами и поднимая пыль в воздух. Данте сразу же отпускает Неро и вздергивает вверх его бедра, касаясь их языком — как жаждал этого давным-давно. Неро заходится непрерывными стонами, пребывая в неописуемом восторге, когда гибкий язык демона мокро вылизывает и проникает глубоко внутрь него, двигается быстро и подвижно, жадно собирая его влагу и плодя новую. Но вскоре это потрясающее чувство пропадает вместе с языком демона, который легко поворачивает вновь рассерженного и брыкающегося Неро боком, задирая высоко его ногу, и тянет на себя, одним рывком обратно погружаясь во влажное чрево. Данте сразу начинает двигается быстрыми грубыми толчками, входя до упора, едва вынимая плоть, сотрясая тело под собой каждым ударом своих мощных чешуйчатых бедер. Данте невероятно сильный, и каждое его движение приносит сильную боль и оставляет за собой лишь тонкую нить сознания, за которую так отчаянно и держится Неро, глухо постанывая от болезненного экстаза, принимая в себя эту дьявольскую страсть. Демон наблюдает за Неро до крови кусающего свои губы, беспомощно царапающего землю. Наклоняется к его лицу, скрытому среди белоснежных прядей, и порывисто тычется лбом, грызет дуговой вырост на голове Неро — понукая повернуться к нему; ластится, как послушный зверь, утробно рычит и лижет, аккуратно убирая когтями длинную челку с его лица. Его движения замедляются — теперь они плавные и размеренные, тягучие и долгие. Он словно щадит и жалеет Неро, поощряет его за послушание; делится с ним своим наслаждением и прижимается к его влажной промежности, задерживаясь так на мучительные секунды. И Неро порывисто обнимает своего демона, тычется в жесткую шею и вторит его толчкам стонами, сходя с ума от трепещущего жара в своем теле и пошлых звуков, которые оно издает, каждый раз принимая и выпуская демоническую плоть. Боль, удовольствие, похоть — демон внутри жадно насыщается ими в последние минуты страсти, впитывает их в свои набухшие вены, едва ли давая Неро понять хоть что-то из сложного сплетения чувств, эмоций и нужд, так необходимых демону для существования. Но ему так потрясающе хорошо. Им обоим. — Так хорошо… — бормочет своим искаженным голосом Неро. — Так хорошо, Данте! И Данте подхватывает Неро под спину, бережно затягивает на свою грудь и вновь резко дергает на себя его бедра, острыми когтями пуская тонкие струйки крови по его ногам. А Неро измученно стонет, когда демон звучно и яростно насаживает его на себя, рвясь еще глубже в горячую тесноту, а затем неожиданно кончает, щедро наполняя его своим семенем. И перед своим собственным финалом, Неро слышит, как вымученно рычит Данте, запрокинув рогатую голову; видит, как из его пасти и глазниц валит горячий жар, а за спиной расправляются ореолом крылья, испещренные огненными узорами, словно древними псалмами, и Неро с восхищением понимает, что ничего прекраснее этого черного греха не видел в своей жизни. С этой сокровенной мыслью он испускает в ночь свой последний нечеловеческий крик. Они замирают и не двигаются какое-то время, пребывая в блаженном истощении и придавленные святой усталостью. Неро тихо постанывает с закрытыми глазами от отголосков пережитого и слабых импульсов удовольствия, еще не до конца покинувшего его тело. Данте начинает отодвигаться от него, но Неро из последних сил хватается за его плечи, слабо тянет обратно, желая пережить вместе с ним эти минуты единения. Все так. Все правильно — быть одним целым со своим демоном. Напоследок, Данте преданно жмется мордой к щеке Неро, обнимает своими крыльями и замирает так с ним еще на какое-то время, а потом, когда чужие руки спадают с его плеч, он осторожно опускает Неро на землю, отстраняется сам и в изнеможении валится рядом, падая в глубокое забытье.***
Неро просыпается раньше Данте и сонно трет тяжелые веки пальцами. Сейчас рассвет, и солнце только-только выглядывает с той стороны горы, светя слабым светом через плотный еловый лес. Его голую спину и ноги мелко покалывает холодная хвойная насыпь из колючек и листьев, но Неро кажется это даже приятным. К его удивлению, он чувствует себя замечательно. Он поворачивает голову, ища Данте, и видит, что тот все еще спит, широко раскинув руки. «Как и всегда», — усмехаясь, думает Неро и придвигается к нему чуть ближе. Черт. Что было этой ночью? Кажется, они совершенно потеряли контроль. И Неро… Неро стыдливо прячет лицо в руке. Как он мог поддаться такому? Его демон вытворял невероятные, просто невообразимо дикие вещи. Они оба обезумели, одержимые своим демоническим ликом. И как бы Неро не было стыдно признаваться самому себе — он поистине наслаждался этим, будучи свободным от всех норм и правил; брал все, что ему хотелось и получал в ответ то дикое и безумное, о чем не мог ранее и помыслить. Но это все еще нестерпимо сильно жгло его щеки на утро. Данте прерывает его самопорицания глубоким шумным вдохом, и сразу вытягивает руки у себя за головой, сладко потягиваясь, а на его лице уже играет довольная улыбка. Он открывает свои глаза и безошибочно поворачивается к Неро. — Доброе утро, — тихо говорит он, сонно улыбаясь. И звонкое щебетания птиц делает этот момент слишком романтизированным. — Как ты? — Могло быть и лучше, — врет Неро. Данте поворачивается на бок и с минуту молча наблюдает за ним из-под тяжелых век, а затем его взгляд становится донельзя лукавым, с хитрым прищуром, и он красноречиво окидывает Неро взглядом, широко растягивая на губах бесстыжую улыбку. Неро закатывает глаза и вымученно стонет, вновь закрывая пылающее лицо ладонями и сильно трет глаза, чтобы только не видеть этой самодовольной морды. — Не смей ничего говорить, — угрожающе процеживает сквозь зубы Неро. — Ты был таким… — весело тянет Данте, нисколько не унимаясь и вовсю издеваясь над бедным парнем. — Скажешь еще хоть слово — богом клянусь, я тебе врежу. — Ладно-ладно, остынь, — примирительно говорит Данте. — Мне тоже понравилось. Неро сжимает кулак, но так и не пускает его в ход и просто расслабляется, давая себе еще некоторое время просто молча лежать на спине с закрытыми глазами: то ли борясь с сонливостью, то ли с собственным стыдом. — Вот че-ерт, — ошеломленно и совершенно жутко стонет Данте, и, видимо, даже слишком убедительно. — Что? Что такое? — Неро приподнимается на локтях, взволнованно уставившись на полудемона, на лице которого действительно застыла маска шока и какой-то вселенской обреченности. — Как же мне теперь ублажать-то тебя? Неро слышит это и грубо толкает Данте в плечо, опрокидывая того обратно на спину. Чертов артист. — Какой же ты придурок! Я чуть не обосрался. — Ну тебе, может, ничего, а мне… Неро не хочет дальше слушать его показушничество и забирается верхом на его бедра, несильно приложив кулаком по его животу. Данте напрягается, глухо выдыхая, и обнажает веселую улыбку, разоблачая себя. А Неро ловит его смеющиеся губы своими и крепко целует, пальцами гладит волосы Данте и убирает их со лба, чтобы потом оторваться от него и долго смотреть в его открытое, наконец, человеческое лицо. Данте кладет свою теплую ладонь на его шею, поглаживая большим пальцем, и притягивает обратно к себе для еще одного короткого поцелуя. А потом Неро интригующе шепчет тому прямо в рот: — М-м, пожалуй, я знаю как ты можешь меня порадовать. — О-оо, я весь во внимании. Неро что-то быстро шепчет ему на ухо. — Ну, парень, это ты многого хочешь, — прыскает Данте и отворачивается. — Не-а, Данте, — Неро крепко держит его лицо пальцами, не давая отвернуться и с укором смотрит на него, хотя в глазах играет неприкрытое озорство. — Ты мне должен. Данте какое-то время просто смотрит в ответ, а затем сдается. — Такая ты задница, Неро. Ладно, — бодро произносит Данте и легонько шлепает его по ягодице, — давай, слезай, я уже все себе отлежал. У них уходит совсем немного времени на сборы, и Неро благодарен Данте за благую мысль той ночью — оставить всю одежду в одном месте. Данте садится на байк, надевает на голову очки и убирает подножку; терпеливо ждет Неро, который выправляет капюшон куртки, окидывая последним взглядом это необыкновенное и особенное теперь для них место, а потом возвращается и садится за спиной Данте. — Возьмем по дороге бургеры? — спрашивает его Неро. Оказывается, он жутко голоден. — А то, — хмыкает Данте и поворачивает ключ. Громкое зажигание и шелест земли под шинами — они возвращаются домой.