Спаси меня

            Если бы Ёнджуну кто-то сказал, что после его рождения будет кромешная боль, усталость и непонимание, он бы истошно закричал ещё в животе у матери, моля убить его раньше, но что сделано то сделано. Теперь ему приходится просыпаться каждое чёртово утро и задаваться вопросом: почему же Вселенная опять его не убила? Не заставила больше не открыть глаз? Он готов даже помучаться перед манящей тьмой, если после этого наконец-то станет её постоянным гостем.       Жизнь бывает жестокой настолько, что иногда, кажется, что хуже не будет, потому что только так можно объяснить то, что люди, которые не хотят умирать - умирают, а те, кто так сильно желает этого - не могут. Страх или удача? Всегда что-то из двух держит на стальном поводке, будто утопающего, позволяя держать голову над бушующим морем, изредка глотая воздух, чтобы оставаться живым. Наверное именно так всё и происходит, потому что он снова просыпается от ненавистного будильника. За окном темно, будто утро так и не наступило, но уже середина осени, так что ждать солнца по утрам не приходится. Ёнджун ощущает как опухли глаза, а мешки под ними уже вышли за пределы лица. В голове крутится желание провести руками по лицу и попытаться стереть извечную усталость.       Руки пригвоздило к кровати и даже такой жест остаётся лишь в мыслях. Он лежит неподвижно и смотрит в постепенно проясняющееся небо пока ком не подкатывает к горлу и тело непроизвольно дрожит. В голове ни одной мысли, но чувство потери чего-то важного и физически ощутимая боль с примесью раздражения накрывает с головой, от чего хочется банально разреветься. Прямо сейчас в это пасмурное утро пока все нормальные люди собираются на работу, подростки в школу, а маленькие дети в садик с радостными улыбками, пока все счастливы и окружены дорогими им людьми, Ёнджун хочет плакать от несправедливости и обиды.       Он тихо всхлипывает, проглатывая скопившуюся слюну, а с ней и комок в горле, закрывает руками глаза, ощутимо надавливая на них, пытаясь препятствовать начавшейся истерике. Лежит так несколько долгих минут и глубоко вздыхает, когда чувствует, что рука, сжимающая горло, постепенно пропадает. Больше, чем выходить в мир, переступая порог дома, где не нужно притворяться тем, чем не являешься, Ёнджун ненавидит оставаться в нём. Это наверное единственное, что помогает встать с кровати и собраться в школу. Это происходит каждый день.       Его накрывают короткие панические атаки, он заглушает их внутри себя, ощущая при этом будто внутри него стоит огромная мусорка, в которую кидают всё отвратное и ненужное до тех пор, пока она не переполниться, и если с реальной мусоркой произойдёт её очищение для новой порции дерьма, то ёнджунова почти переполнена и он без понятия как поступить, когда мусор будет сыпаться с бортиков. Наверное для половины людей, если не большей её части, проблемы обычного подростка всего лишь максимализм и чрезмерное бунтарство. ''Все это проходили. Ты накручиваешь себя. Всё будет хорошо.'' Для них, кто строит из себя нормальных и ничем не отличающихся от других, важнее проблемы умирающих китов, голодных детей в Африке, политических дебатов и то только для галочки, чтобы просто показать себя не равнодушным, поставить лайк под фейковым постом о помощи нуждающимся и на целый день быть в приподнятом настроении, будто спас целый мир. А на деле быть таким как все. Выходить из домов как из производственных цехов один в один. И, оказываясь на многолюдной улице, сливаться с толпой таких же безликих. Он не хотел этого. Он боялся быть таким же. Каждый день вглядывался в зеркало и боялся найти схожесть с ними. Что было бы если подойдя к зеркалу уже в миллионный раз он не увидит своего лица? Страшно, страшно, страшно.       От мрачных мыслей Ёнджун подскакивает с кровати, отбрасывая одеяло в бесформенный ком в углу. Голова предательски кружится, привнося черные мушки перед глазами, заглушая все звуки, будто под вакуумом. Когда всё проясняется Ён видит ванную, но не помнит, как зашёл в неё. Обычные утренние процедуры и долгое разглядывание своего лица в запотевшем зеркале, как каждодневный ритуал. В глазах усталость и обречённость, осунувшееся лицо и потрескавшиеся губы. Привычная картина, но то, что привычно - заставляет чувствовать себя в безопасности. Руки немного дрожат, а голова начинает гудеть. Он медленно одевается и спускается вниз, чтобы быть встреченным до тошнотворной идеальности чистой и пустой кухней, переходящей в зал.       По утрам не лезет завтрак вот уже третий год подряд. Мозг привык к крепкому кофейному пробуждению, что ошпаривает слизистую, но растекается ложным бодрствованием по венам. Две кружки без передышки и этого вполне хватит, чтобы дожить до обеда. Сумка собрана ещё с вечера, а уроки сделаны в пятницу, в тот же момент, как Джун переступил порог своей комнаты. Возможно, если бы уроки не помогали отвлечься от назойливых мыслей, он был бы ужасным двоечником и бездарем. Кружку он не моет принципиально, просто чтобы, вернувшись домой, увидеть её и знать что дом ещё может казаться живым, а не отличным воплощением кладбища. На столе нет привычной записки от матери, что неудивительно. Она прекратила их писать уже как четыре месяца, а он продолжает давать ей шанс и ждёт, что вещи вернуться на свои прежние места. Слишком наивно.        Выходит, запирая входную дверь, и оборачивается, чтобы посмотреть в окно спальни отца, из которой тот не выходит уже целый месяц, замечая маленький сдвиг шторы. Он бы ещё так простоял под окнами собственного дома, гипнотизируя штору, но это привело бы к его опозданию, что довольно не желательно. Возможно Ёнджун и ненавидит людей, что носят ложные личины себя, но не оспаривает, что делает тоже самое. Хороший сын, ответственный ученик, приятный работник маленького цветочного магазина в парке за пару кварталов от дома, отзывчивый и уважающий старших молодой человек. На каждую локацию - новый образ , на каждого человека - новая маска.       Иногда, после целого дня маскарада его охватывает паника, когда начинаешь забывать, как выглядело твоё лицо без маски. Как ты улыбаешься, когда счастлив, морщишь нос, когда недоволен, как хмурятся брови при задумчивости. Всё расплывается в памяти и Ёнджун чувствует как задыхается. Упади он так где-то на улице сколько людей ринуться помочь ему? Мурашки бегут по спине пока мысли крутятся раздражающими мухами в голове жужжа на задворках сознания. Они бессвязные, переплетающиеся бессмысленным монологом, ответами на дурацкие вопросы и больше кажется, будто в его голове говорят несколько версий него самого. Голоса не затыкаются даже когда он резко останавливается посреди улицы, зажмуривая до разноцветных кругов глаза, и трясёт головой, отпугивая своими действиями таких же идущих в школу подростков, от чего те обходят его стороной, не забывая повернуться пару раз назад, чтобы начать шептаться друг с другом. Что может быть прекраснее этого утра? Только пьяный водитель грузовика, что собьёт его прямо сейчас. Или нет. Зависит от настроения судьбы. Кажется в её списке любимчиков нет имени Ёнджуна.       Доходя до ворот школы он замечает очередную толпу школьников, что пришли под разными масками. Всё они поделились на компании, ведь стадный инстинкт сильнее чувства оставаться собой. В таких компаниях всегда есть лидер, что на деле всего лишь закомплексованный подросток, умело скрывающий свои страхи под грубостью и покровительственным тоном. Пополнением в его компании служат всего лишь пешки. Люди, которыми слишком легко управлять, они прекрасно знают насколько жалки, поэтому беспрекословно сами отдают себя в чужие руки. Все смеются и шутят, кто-то ужасно устал и еле плетётся, где-то можно увидеть таких одиночек как Ёнджун, но большинство слишком зависимы от мнения других. Можно увидеть фальшивые улыбки и неприкрытую ложь, когда кто-то проносится мимо и слышны обрывки разговора, где люди пытаются переплюнуть друг друга в чем-то. В том как провели день рождения или наоборот, что подарили тому у кого он был, как провели выходные, насколько чья компания друзей лучше и безбашеннее. Все всегда соревнуются друг с другом, пытаясь доказать кто лучше. И когда понимаешь это, то видишь истинные лица людей окружающих тебя. У кого-то за улыбкой спрятаны слёзы, у кого-то за слезами спрятана улыбка.       Иногда Джуну кажется, что школа была создана лишь для того, чтобы научиться выживать за пределами своих розовых грёз. Она показывает какие люди ждут тебя в будущем, кого ты можешь встретить на перепутье дорог и какая жизнь будет впереди, когда понимаешь какое поколение людей вырастит.       Прекратив разглядывать людей вокруг себя Чхве поднимает голову к небу - оно серое, переливающиеся мазками словно на холсте синим и белым. Если бы он умел рисовать, то все его картины были бы посвящены небу и только ему. Шея начинает затекать, а время не останавливается ни на секунду, приближая момент начала учебного дня. Ещё одного.       Опуская взгляд вниз, он замечает школьную большую и старую сакуру. И нет, это не выглядит будто он видит её впервые, просто за столько лет всё равно задерживаешь на ней взгляд, когда наступает осень. Все деревья оголяются в этот период, но она выглядит более хрупкой и одновременно устрашающей, чем все они вместе взятые. Её ветви толстые и покрыты трещинами от старой коры, они разветвляются кажется на десятки таких же и уходят куда в самое небо. Дерево массивное и от собственной тяжести с каждым разом припадает к земле ближе. Иногда в моменты бури Ёнджун думает, как она не заваливается на школу, проламывая крышу, разбивая окна ветвями и заставляя всех кричать от своей мощи. От того, на что способна природа.       Когда кто-то задевает его плечом, заставляя пошатнуться, Джун выходит из оцепенения, пропуская беглое извинение мимо ушей. Он с трудом отрывает ноги от земли и медленно движется ко входу в здание, огибая слишком наглых людей, что стоят прямо в проходе. Мозг даже от выпитого кофе всё равно медленно соображает, когда перескакиваешь с темы на тему. Поэтому какой первый урок сейчас по расписанию он вспоминает лишь дойдя до второго этажа. Чертова литература - вот что сейчас.       Чхве любит читать, даже можно сказать - это единственное что он делает в свободное время, особенно когда его становится ужасно много. Он любит приключенческие рассказы, примеси фэнтези, иногда на него накатывает почитать исторические романы или хроники, но всё это то, что он хочет читать и читает. С уроками все по другому: скучные не цепляющие романы, лирические стихи великих поэтов, в которых, по мнению людей, заложен глубокий смысл. Постоянное давление учителя и одни и те же разговоры, что его предмет важнее и всё это учит жизни и развивает вкусы и собственное мировоззрение. По-скромному мнению Ёнджуна ни один стих или роман не несёт в себе чего-то нового.       Все стихи всего лишь наплыв вдохновения, но через пару недель он уверен, даже сам писатель не сможет сказать точно, что имел ввиду. Романы же полет фантазии, исторические - несут в себе тяжкий труд своего создания, а предупреждающие так и остаются таковыми, но не воспринимаются серьезно с каждым последующим поколением. Возможно, все они до одного правдивы, но это люди узнают только когда придут к той черте, после которой нет возврата.       Заходя в переполненный класс, Джун незаметно вздрагивает от коротких взглядов в свою сторону и, пытаясь никого не задеть, но и не показать своей нервозности, спешит к своему месту - последняя парта возле окна. Нестандартное место для такого зубрилы, по мнению окружающих, как он. Сначала желая упасть на стул и глубоко выдохнуть, чтобы успокоить выпрыгивающее сердце, он решает не делать этого и садится со сосредоточенным лицом и прямой спиной, медленно выкладывая учебники на стол. Когда он замечает, что чего-то не хватает, то раздражённо цокает, понимая, что не взял книгу, чтобы чем-то занимать себя на переменах и в обеднее время. Это сродни не взять наушники утром и целый день проторчать, слушая какофонию звуков, что раздражают до скрипа зубов. Он хмурит недовольно брови и, подперев подбородок рукой, переводит всё своё внимание за окно, где ветер срывает последние листья на деревьях.       Звенит звонок, отдаваясь противным эхом в голове, и все на секунду замолкают, пока снова не отмирают, чтобы рассесться на свои места, попутно продолжая болтать. Через пару минут входит мужчина средних лет с зализанными назад волосами и одетым с иголочки. Ёнджун часто задаётся вопросом: как долго по-утрам тот выбирает галстук под цвет рубашки или пиджака. Наверное вся его не такая уж счастливая жизнь крутится вокруг того насколько хорошо он выглядит в глазах других.Стоило бы отметить что в его собственных глазах все ученики выглядят как кучка неуважительных идиотов, что не понимают ценности даваемых лично им знаний.        Судя по сведённым бровям и тяжёлому взгляду, которым он обвёл класс, утро может не удаваться даже у преподавателя Чон. Он подходит к столу и достаточно громко бросает папку на стол, чтобы некоторые нерадивые ученики на средних партах не заснули окончательно. Ёнджун, привыкший к преподавателю так же как к любой смене обстановки в жизни, даже не вздрагивает от звука, отдающего эхом в помещение. На уроках литературы все прекрасно знают, что следует быть ниже травы, тише воды, потому что попасть в чёрный список преподавателя Чона так же легко, как подавиться чаем из-за ужасной привычки болтать и пить одновременно. И если уж попал, даже не надейся потом сыскать прощения. Пару раз прокашлявшись, учитель начинает долгий монолог своим ровным чуть хриплым голосом. – Сейчас мы пробежимся по списку и я отмечу кого нет. Потом же я надеюсь послушать как вы выполнили домашнюю работу, а в конце мы напишем небольшой тест. – Его слова сопровождались мерным шелестом страниц в журнале, от которого он не поднимал взгляда, наверное, заранее не желая видеть у скольких учеников появилось негодование и отчаянье на лицах. Жест чистого милосердия, потому что в обычной ситуации учитель Чон предпочёл бы внимательно следить за выражением лица каждого и мысленно помечать сколько раз тот или иной ученик был не готов к домашней работе. Пару минусов в его бархатном блокноте, чего боялись все без исключения и потом имя не сотрёшь.        Он начал проговаривать имена и помечать кого нет. Когда очередь дошла до самого Ёнджуна, то он уже летал в своих мыслях так сильно, что не услышал с первого раза. Первый промах. Когда его имя повторили во второй раз, то, мелко вздрогнув плечами, Ён удивлённо перевёл взгляд на преподавателя, лицо которого выглядело так будто он съел целую дольку лимона. Все в классе вперили взгляды на него и недоумевали, как можно было так промахнуться именно на этом предмете. Джун же больше склонялся к тому, что половина просто не знала, что такой одноклассник у них действительно есть. – Плохо выспались, ученик Чхве? Или предпочитаете чтобы вас не трогали по понедельникам? – Яд, который сочился уверенно расслабленным тоном, можно было бы собрать как биооружие и уничтожить половину Кореи. Под взглядом всего класса, во главе с раздражённым таким отношением учителем, хотелось провалиться сквозь землю. – Нет, простите, сонсэнним. Такого больше не повторится, – еле проговаривая слова, произнёс Ён, стараясь говорить достаточно громко, чтобы его не подумали переспросить. Этой минутной славы ему хватило сполна. – Я надеюсь на это. – Ещё раз обведя его взглядом, учитель Чон продолжил перечислять имена, а Чхве уже увидел эту мысленную пометку жирного минуса в блокноте и резкий звук того, с какой силой он был написан. Внутри всё на миг похолодело и скрутило узлом внизу живота, поднимаясь вверх, будто при приступе тошноты. Джуну совсем не нужны были проблемы в школе. Может он и не лучший ученик, но скачущие от средних до высоких оценки его вполне устраивали. Потом начался опрос по домашнему заданию.       На сегодня было задано прочитать Харуки Мураками ''Охота на овец''. Иногда кажется, что учитель задаёт ужасно сложные произведения, которых даже нет в программе, только чтобы помучить других, а потому с каждым разом всё сложнее читать и отвечать. Несколько учеников, сидящих за первыми партами и сразу же приговоривших себя к постоянным вопросам, с натяжкой смогли ответить хотя бы на два вопроса, что вызвало недовольство преподавателя Чона. Ёнджун уже было надеялся, что его пронесёт, сидя настолько тихо и непринуждённо, насколько это ему удавалось. В конечном итоге удача не всегда будет на его стороне. – Ученик Чхве, почему бы вам не ответить на вопрос, ответа на который не нашлось у ученика Ким? – Вопросительно изогнутая бровь намекала на то, что учитель больше ждёт его провала, чем ответа, а даже если бы ответ был, он бы точно не дал спокойно ответить. Принцип всех учителей.       Тяжело сглотнув слюну во рту и сразу же чувствуя сухость, Ён неряшливо встал, пытаясь не показывать нервозность, как если бы старался не показать страх перед хищником. Конечно, он читал это произведение и вполне может ответить на вопроc, но проблема в том, что он его не слышал. И как теперь переспросить? У соседа спереди даже нет смысла пытаться спросить по тихому. В классе он ни с кем не дружил и даже почти не общался. К великому удивлению, являясь вторым по успеваемости в классе, к нему подошли списать домашку всего два раза будто даже и здесь он призрак. Придётся рискнуть. – П-простите, сонсенним, но...но я не расслышал вопрос. Не могли бы вы повторить? – Тихо проговорил Чхве скороговоркой, чувствуя как сердце бьётся в горле, потому что поднимать взгляд было так же страшно, как в детстве перед матерью, когда та была чем-то недовольна и отчитывала всё больше и больше, переходя на крик и обвиняя уже во всём подряд. Но сделать это всё таки стоило, потому что повисшая тишина после его вопроса давила бетонной плитой на голову.       Когда же он медленно начал поднимать взгляд, раннее возникшие желания с побегом в самые недра Земли и рядом не стояли с тем, что он почувствовал сейчас. Сейчас правильнее было бы без лишних слов выйти в окно. Взгляд преподавателя нёс в себе всё разочарование мира. Так родители смотрят на детей, которые не оправдали их ожиданий, так смотрят на наркоманов, которые после обещаний берутся за старое, так смотрит народ на своего президента, который с новым сроком снова ничего не меняет, так смотрят на людей в палатах смертников, которые уже не вскарабкаются. Так, будто ты пустое место. С этой секунды и с этого дня. Никто.       Голубые глаза были сродни льду на дне Тихого Океана и там не было ничего. Лицо было расслабленным и только уголки губ опущенные вниз могли сказать хоть что-то о эмоции плескавшейся в душе преподавателя. Лица одноклассников все до одного были направлены на него. В них читалась гамма эмоций в противовес учительской. Недовольство, гнев, равнодушие, насмешка окатили ледяной водой, что будто забралась в вены и текла лишь для того, чтобы в ту же секунду застыть. Всё перед глазами начало плыть, лица казались чёрными масками с растянутыми белозубыми улыбками, насмешки, а учитель стоял в их главе, как судья, предрекающий его судьбу на чистую агонию. Дышать становилось всё труднее и Ён молился не рухнуть прямо здесь. – Что ж, Ёнджун-кун, если тебе было так неинтересно, что ты даже не услышал вопрос, который я любезно повторял несколько раз, то думаю нет смысла тратить время на проверку домашнего задание, которое по всей видимости никто не сделал. – Все встрепенулись от вкрадчивого тона предчувствуя что-то нехорошее. Некоторые же были возмущены тем, что не спросив их, учитель уже отнёс всех под одну гребёнку, но не показывали это слишком яро. – Так что зачем тратить время, что вам понадобится для контрольной оценки, которую я обязательно занесу в журнал. Тест всё таки слишком лёгкий, не стоит его даже рассматривать. – На секунду показалось, что учитель специально так растягивал гласные, будто чистую насмешку. Если это она и была, то он невероятный актёр, так как ни один мускул не дрогнул на его лице в то время как лица остальных перекосились в недовольные гримасы. – Доставайте листочки. И можете сесть, ученик Чхве.       Ёнджун и забыл, что до сих пор стоял от чего вздрогнул, что к нему снова обратились и стыдливо опустив голову в поклоне, поспешно сел, пряча подрагивающие руки между коленок плотно сжимая их. Желание начать качаться из стороны в сторону было поспешно подавленно. Когда же учитель начал раздавать распечатки с вопросами, будто с самого начала не планировал никакого лёгкого теста, Джун поднял взгляд с гладкой поверхности парты и встретился им с парой гневных чёрных глаз.        Ким Джису был ужасным учеником с низкой успеваемостью и любовью строить из себя главаря класса и маленькой группы таких же неудачников из параллели, постоянно шпыняя младших. На остальных уроках ведя себя как цари мира с парочкой таких же идиотов, что были уже непосредственно из класса Ёнджуна, они позволяли себе вольность не выполнять задания, огрызаться с учителями и пару раз оказываться в кабинете директора. Похабно шутили в сторону девчёнок, задирали старосту и постоянно требовали списать домашнее задание или сделать проект вместо них. Толкались в очереди буфета и курили за школьным двором. Типичные гопники местного района.       Они пытались казаться взрослыми и крутыми, думая, что хвастовство перед другими или то, что довёл кого-то до слёз, это доказательство их власти. Все до одного были лишь сошками перед третьеклассниками, что использовали их так же, как они других и это был отвратительный замкнутый круг страданий и издевательств. Как не странно, компашка Джису боялась преподавателя Чона и вела себя тихо на каждом его уроке, они даже делали умный вид когда писали тесты хоть всегда его не сдавали. Попасть к нему в неугодники значит стать новой мишенью. Ёнджуну уже пару раз попадало от всяких пустяков, вроде столкнуться плечами в коридоре или быть отпихнутым из очереди в буфете, может даже получить пошлые шутки в туалете. Но сейчас это не выглядело как то, что закончится только гневным взглядом. Нет, это было как обещание, что ему не жить.       Чхве нервно сглотнул и быстро опустил взгляд обратно, пока не увидел нависающую тень в виде учителя над собой, который протягивал листочек. В его взгляде четко читалось ''И долго вы собрались сидеть сложа руки, когда я сказал доставать листочки и приступать?''. Быстро спохватившись и взяв листочек трясущимися пальцами, Джун понадеялся что это не так заметно и достал двойной листок, пытаясь начать писать, но буквы расплывались перед глазами. На секунду почувствовав ненависть к себе за слабость, он ощутил подкатывающую истерику как утром и начал делать дыхательные упражнение стараясь успокоится.       С горем пополам написав тест, раздался спасительный звонок. Сдав работу последним, Ёнджун был остановлен учителем. – Вам стоит быть более собранными на моём уроке если хотите получить свою оценку. – Я понимаю, сонсэнним. Такого больше не повторится. Я обещаю. – Голос предательски дрогнул. – Я надеюсь на это, потому что вы должны знать как я ненавижу пустые обещания. Наверное, даже лучше остальных. – После этих слов, Ён резко поднял голову на учителя, не веря своим ушам, смотря с недоверием, прощупывая почву. Это был намёк? Он что-то знает? Если да, то как много?Мурашки пробежались по спине, поднимая волосы на загривке. – Я понимаю, – проговорил он неуверенным тоном, который больше звучал как вопрос, что повис в воздухе, но кажется на него не собирались отвечать. – Тогда вам пора.       Поклонившись напоследок, Ёнджун пулей вылетел из кабинета, даже не оборачиваясь.       Все последующие три урока прошли довольно спокойно и если поначалу Чхве ждал подвоха и оглядывался в коридорах, то потом, подумав, что всё таки на сегодня его пронесло, погрузился в учёбу. Настало обеденное время и, поплёвшись в столовую, Джун решил купить себе банановое молоко и дынную булочку, чувствуя, что не сильно голоден, а пихать в себя насильно он не намерен.       Стоя в очереди и абстрагировавшись от гула в столовой, он не сразу почувствовал, что его тормошат за плечо. Когда же он был резко развернут лицом к тому, кто его звал, Ёнджун сначала увидел перед собой размытый силуэт, так как после смотрения в одну точку взгляд был расфокусирован, но когда всё пришло в норму, он увидел лицо Джису, от чего всё похолодело внутри. Судорожно соображая что делать, он заметил за плечом Кима лица его дружков и тогда осознание неизбежности накатило лавиной, унося все мысли из головы. – Выйдем. – Это всё, что сказал Джису, даже не смотря на него пока он шел сзади, а его дружки следили, чтобы он не сбежал по обе стороны от них. Ха, будто он действительно мог это сделать.       Джун смотрел себе под ноги не желая видеть лица людей стоящих в коридоре и легко сложивших два на два к чему ведёт эта ситуация. Завтра о нём точно будет говорить вся школа.       Он не заметил как они пришли на задний двор к, скажем так, закутку между спортзалом и самой школой, похожим на уличный переулок. Обычно это место было для сопливых парочек или для таких компаний как джисунова, которые либо курили здесь, либо кого-то избивали. Очередь была Ёнджуна. Его грубо толкнули к стене дальше от угла и чужих взглядов. Джису достал сигарету и зажёг пламя, подкуривая её. Выдыхая дым он молча перевёл взгляд на сжавшегося Джуна, а его бравые псы стояли сзади и ждали зрелищ. – Знаешь, что я ненавижу больше всего, м? – Спокойно проговорил Ким. – Когда всякие умники думают, что могут создавать мне проблемы, будто они лучше других. Все такие правильные гребанные любимчики учителей, что любят ставить их в пример. – Он сделал ещё пару затяжек, ненадолго замолчав. – Меня дико раздражают такие, как ты. Сраные тихони, строящие из себя не таких, как все. Любители сидеть в одиночестве и смотреть на всех, как на говно под ногами, а сделав оплошность, миленько улыбаться и строить перед другими образ божего одуванчика. Двуличные мрази. – Джису выкинул окурок и растоптал его ботинком. За весь его монолог Джун не поднимал взгляда со своих ног всё крепче сжимая лямку сумки на плече. Его слова отдавались эхом в голове и, кажется, он не моргал всё это время. – Так что да, я ненавижу тебя. Думаю, пересекаясь столько раз не сложно было догадаться, что это переростёт вот в такую ситуацию. Когда ты получишь своё. То, что ты такой выёбистый умник не значит, что у тебя есть право выёбываться за пределами своей комнаты. Схуяли ты подумал, что твоя показушная отстранённость кому-то всралась? Из-за тебя я снова получу неут по тесту. Потому что тебе захотелось повитать в облаках, гандон. – С каждым словом голос Джису повышался пока не перешёл в крик, от которого Чхве мелко вздрагивал. На последнем слове он ударил его в челюсть, от чего Джун повалился на бок, падая на руки. – Блять, как же ты заебал этим своим взглядом, – шипел Ким, смотря сверху вниз. Ёнджун смотрел ему в глаза и не понимал, почему там так много ярости и ненависти. Почему из-за него? – Хватит блять смотреть я сказал!– За словами пришёлся удар в живот, что повалил Ёна на землю полностью. Потом откуда они прилетали он не запоминал. После удара в живот с большей силой, он закрылся и старался не зацикливаться на боли. По крайней мере пока они здесь. Джису что-то кричал, с каждым последующим ударом Ён не видел его лица или лица его шавок. Его резко схватили за волосы, приподнимая с земли. – Тебе стоит запомнить, что ты никто, Чхве. Призрак, которому пора отправиться к праотцам. Не больше. – Он нанёс два удара по лицу, после чего Джун почувствовал, как лопнула нижняя губа и нестерпимо болела правая часть лица. Откинув его обратно на землю, Джису презрительно поморщился и, кивнув головой своим, перешагнул Ёнджуна, выходя из переулка.       Сколько Ён провалялся на земле он не знает, да и не очень хочется. Живот болит от проступающих синяков, а руки, которые приняли больше урона, ноют и болят, покрываясь уродливыми гематомами. Во рту привкус металла и пыли, губа жжёт, а после того, как он скривил её от боли, рана опять открылась и начала кровоточить. На правой скуле точно здоровенный синяк, что не скроет ни один тональник.       Джун приподнимается на локтях, морщась, и подползает к стене, чтобы оперется и встать. Судя по всему, он пропустил последние два урока. Еле встав, тяжело дыша и чувствуя, как пот скатывается за шиворот от усилия, Чхве только сейчас понимает, что произошло. Его избили. Просто потому что кому-то пришлось писать контрольную, на которую он не был готов. Или это было предлогом. Но он стоит здесь на подрагивающих ногах, держась за бок и стискивая зубы от боли, пока они наслаждаются пересказами того, что произошло тут. Отлично, просто отлично. Лучшего дня ещё не было.       Жизнь Ёнджуна сплошной Ад.