High tech

      Лучше бы где-то в углу тикал метроном, чем этот писк, который давит на темечко, раздражая и без того воспалённый мозг. Синеватый свет с включением неба на улице приобрёл бледно-голубой оттенок, и фикус наконец стал более естественного цвета. В остальном гробовая тишина, такая, что собственное дыхание почти не слышно, а шорох одежды раздаётся грохотом в голове. Хёрдур не сомкнул глаз за всю ночь, так и просидев, скорчившись, у кровати Арнора. Ему даже пару раз казалось, будто парень зашевелил пальцем или вдохнул чуть глубже, но после понимал — ему всего лишь показалось. С наступлением утра, на его телефон тут же посыпалась куча сообщений, а потому Магнуссон просто выключил его и швырнул в мусорку, точно промахиваясь. Он полночи говорил с Арнором, извинялся перед ним. Результата, конечно, никакого, но так Магнуссон чувствовал, что делает хоть что-нибудь.       Как и обещали, Кристиан и Яка пришли утром и застали Хёрдура в таком же положении. Его глаза покраснели от скупых слёз и бессонной ночи, волосы снова растрепались, да и цвет лица был бледным. Магнуссон так и не отпустил ладонь Арнора, продолжая уже рефлекторно её поглаживать. Бийол чуть задержался в дверях, попросив медсестру пока не заходить, но увидев Хёрдура немного опешил. Впустив Кристи, Яка прикрыл дверь, так что на резкий звук Магнуссон дёрнулся, поднимая взгляд.       — Ты провёл тут всю ночь? — спросил вместо приветствия Бийол.       — Да, — коротко ответил мужчина.       — Ты хоть поспал? — заранее зная ответ, попытал счастья Бистрович.       — Нет, — так же сказал Хёрдур.       Яка и Кристи переглянулись, совершенно не понимая, как на это реагировать. Вряд ли хоть кто-то в этой больнице посмеет выгнать его из палаты, а сам он выглядит слишком убитым, чтобы о таком просить.       — Как он? — решил немного разговорить Магнуссона Бийол. — Ему становится лучше?       — Показатель кислорода в крови нормализовался. Вчера сделали операцию на желудок, — негромко рассказал Хёрдур. — Температура скачет, но руки холодные.       — Анемия не проходит? — продолжил расспрашивать Яка.       — Нет, я думаю, пока не восстановятся почки, не пройдёт, — выдохнул Магнуссон. — Надо попросить, чтобы ему прописали что-нибудь для ускорения процесса.       — Лекарства для быстрого восстановления почек очень дорогие, — заметил Бистрович. — Мой отец потратил на них все свои сбережения.       — Мне плевать, — бросил Хёрдур. — Если придётся, украду.       — Хёрдур, сходи домой, поспи, — всё-таки сказал Бийол. — Здесь ты вряд ли поможешь.       — Нет, — грубо сказал Магнуссон, кинув злой взгляд на Яку.       — Ладно, — сразу же сдался Бийол. — Я зайду днём тогда, надо на работу.       Хёрдур ничего не ответил, и парни ушли. Остался непонятный осадок после их разговора. Мужчину было жалко, но его агрессивная позиция отталкивала. Яка, будучи крайне добрым и искренним даже к таким как Магнуссон, всё-таки принёс ему в обед сэндвич, который Хёрдур хоть и не выкинул, даже не открыл. Вечером от еды мужчина тоже отказался. Бийол приходил и всё время заставал Магнуссона в одной и той же позе, так что Яке даже пожаловался один из медбратьев, что его просто невозможно не то, что выгнать — с места сдвинуть. Яка прекрасно понимал, на какое дно катится Хёрдур, а сделать с этим ничего не мог. На утро следующего дня Хёрдур по прежнему потерянным взглядом смотрел на свою руку, буквально мёртвой хваткой держащей руку Арнора, и тяжело вздохнул. Никому не известно, что творилось в голове у Магнуссона, кроме него самого, но творилось там явно что-то нехорошее.       — Хёрдур, — Яка пришёл утром один и снова принёс сэндвич, надеясь, что хоть с третьего раза он его съест. — Не убивайся так, на тебя смотреть больно. — В ответ лишь хмурое молчание. — Слушай, Арнор проснётся, а тебе нужны будут хоть какие-то силы, жизнь не закончится, понимаешь? — чужой взгляд всё-таки прошёлся по Бийолу. — Я не прошу тебя уходить, поешь хотя бы, Арнор не уйдёт никуда.       Магнуссон вновь тяжело вздохнул, но наконец-то поднял голову и отпустил руку парня, взяв протянутый Бийолом сэндвич. Упаковка слишком громко прохрустела, открываясь, но быстро оказалась в урне. Хёрдур откусил небольшой кусочек, нервно усмехаясь. Он уже точно лет шесть или даже семь не ел ничего подобного, а сейчас, чуть ли не на пике своей карьеры, он сидит в лучшей палате больницы и жуёт сэндвич из переработанных продуктов.       — Спасибо, — наконец выдохнул он, чуть качнув головой, чувствуя как хрустит шея.       — Хреново выглядишь, — снова заметил Яка. И ни капли не преувеличил. За две бессонные ночи и два дня голодовки у Магнуссона появились синяки под глазами, которые болезненно впали внутрь, на лице появилась заметная щетина, хоть ещё довольно короткая, глаза покраснели ещё сильнее.       — Лучше, чем Арнор, — пожал плечами мужчина. — Как сам?       — Работать не могу, — признался Бийол. — Кристи меня поддерживает, но иной раз сам не могу отделаться от поганых мыслей.       — Могу представить, — хмыкнул Хёрдур.       — Как думаешь, долго он ещё так будет? — Яка кинул взгляд на лицо Арнора, которое ничуть не изменилось.       — Надеюсь нет, — Магнуссон нервно провёл рукой по своим волосам. — Прости, что вёл себя как мудак.       — Тебя можно понять, — просто ответил Бийол.       Они перекинулись ещё парой светских фраз прежде, чем Яке снова пришлось уйти, чтобы вернуться на работу. Но теперь он был железобетонно уверен в том, что Арнор в хороших руках, несмотря на прежние сомнения.       Тем не менее, на следующий день, и ещё через один Арнор не проснулся. Хёрдур совсем оброс щетиной, лицо осунулось, щёки заметно впали, делая скулы невозможно острыми, синяки под глазами чуть ли не почернели, а сам мужчина спал небольшими отрывками, долго отвлекаясь на пищащий аппарат. Яка исправно носил бутерброды и воду Магнуссону, но тот хорошо если съедал половину, чтобы не упасть в обморок от истощения. Он провёл пять дней не отходя от кровати парня, в особо тяжёлые периоды в слезах моля у него прощения. Наверное, спустя ещё неделю он бы вступил в какую-нибудь секту и уверовал, ведь больше ничего ему не оставалось. Самое ужасное, что не помогали даже деньги, которые могли решить почти любой вопрос. На утро шестого дня, когда солнце только выглянуло из-за горизонта за куполом — Магнуссону время понятно было лишь по часам на мониторе — писк аппарата внезапно изменился. Он стал постепенно ускоряться, а после вернулся в прежний ритм. Хёрдур подскочил на своём месте и посмотрел на лицо парня, игнорируя все показатели. Его ресницы слегка дрожали, пальцы на ладонях едва шевелились, но шевелились, и Хёрдур мог поклясться, что это не галлюцинации от истощения.       — Арнор, — тихо прошептал он, боясь спугнуть такой сказочный для него момент.       Эмоции на лице парня стали более понятными, он скривил губы, будто ему было неприятно, забавно подёргал носом, не понимая, что там трубка, и мужчина слабо улыбнулся этой картине. Сигурдссон нахмурился, оценивая свои ощущения, а после выдохнул через рот, что далось ему болезненно. Только после этого парень приоткрыл глаза, с пару секунд оценивая обстановку. Он не сразу понял, что это не его общажная комнатушка, и он не на старой скрипящей кровати с протёртым матрасом, и даже не во флигеле Хёрдура в мягких хлопковых простынях. Больничный запах спирта и других растворов резко ударил в нос, сразу проясняя общую картину и помогая сфокусироваться. И уж точно не Магнуссона он хотел увидеть сейчас после пробуждения. Сколько бы вопросов не крутилось в сонной голове Арнора, одна лишь белая макушка вызывала желание заорать и врезать.       — Съеби пожалуйста, — прохрипел едва слышно парень. — Видеть тебя не хочу.       — Арнор, — уже чуть громче сказал Хёрдур, надеясь, что Сигурдссон просто не пришёл в себя.       — Свали, умоляю, просто выйди отсюда, — продолжил парень, прикрывая глаза рукой, не желая даже смотреть.       Внутри у Хёрдура всё в миг оборвалось. Он понимал, что это лишь для него были пять мучительных дней в неведении о том, проснётся ли Сигурдссон вообще, но ощущение этого успело стереться на фоне невыносимой боли. На мгновение, пока ресницы парня легко дрожали, а губы кривились на лице, на это мгновение боль пропала, уступая место облегчению, но слова парня оказались хлеще любой пощёчины. Магнуссон подавил в горле все эмоции и слова, лишь слабо кивнул и вышел за дверь. Он словил на посту дежурного медбрата и сообщил о том, что Арнор очнулся, но медбрат ответил, что врачи уже в курсе и направляются в палату.       — Тогда позвольте одолжить ваш телефон, мне очень надо позвонить, — Магнуссон выглядел крайне глупо, и знал это. Кто вообще ходит без своей личной карты?       Тем не менее, медбрат протянул свою карту и даже позволил Хёрдуру войти в свой аккаунт, чтобы просмотреть список звонков. Конечно, чтобы любые траты на это дело шли на счёт мужчины, а не работника больницы. Магнуссон набрал Бийолу, чтобы сказать, что Арнор очнулся. Яка, хоть и был крайне заспанным, под слабые возмущения Кристиана быстро сообразил что к чему и пообещал приехать, как только сможет.       — Спасибо, — мужчина вышел из своего аккаунта и вернул телефон медбрату.       Хёрдур вернулся к двери палаты, и точно подбитый пёс, поджав хвост, присел на небольшую скамеечку и стал ждать, пока появятся новости от врача, который уже суетился в палате. Без давящего на мозг писка аппарата всё вокруг казалось покрыто звенящей тишиной, что отнюдь не лучше, но и внутри Магнуссона не утихала буря. Нет, он был не просто рад, а счастлив, что Сигурдссон всё-таки очнулся, что внятно говорит и понимает, что происходит, но его слова… Хёрдур надеялся задним умом, что всё-таки парень его простит, но он ошибся, и этого стоило ожидать. Никогда прежде реальность для мужчины не была столь разочаровывающей, как сейчас. Хотелось самому обклеиться наклейками с кислотой и сдохнуть в какой-нибудь подворотне, ведь на самом деле Магнуссон ничего не заслужил, а уж тем более Арнора. Может и к лучшему, что тот его просто выгнал из палаты, а не стал рассказывать, как ненавидит его, добивая тем самым окончательно.       Хёрдур сидел, опустив голову на ладони, чувствуя, как изнутри его пожирает не пустой желудок, а чувство собственной никчёмности. Магнуссон понимал только одно — он до конца жизни будет просить у него прощения, может однажды Арнор сможет забыть этот ужас. На душе по-прежнему было неспокойно, и мужчина прекрасно понимал почему — его отвергли, а это било по его раздутому эго в самое больное место. Никчёмный эгоист. Всё, что мог подумать про себя Хёрдур.       — Эй, ты чего тут? Нельзя? Его стерилизуют? — сразу свалил кучу вопросов на мужчину Бийол, только лишь по поднятому взгляду понимая, что он не угадал от слова совсем.       — Нет, вы можете зайти, заодно послушаете врача, — Магнуссон указал на матовую дверь.       Яка кивнул, уводя Кристи за собой в палату, снова оставляя Хёрдура одного наедине со своими мыслями. Врач в палате как раз закончил заносить показания в свой планшет, так что сразу повернулся к посетителям.       — К нему можно? — тихо уточнил Бийол.       — Да, но учтите, что он только пришёл в себя и довольно слаб, состояние стабильное, — коротко отрапортовал доктор. — Я вас оставлю.       Яка кивнул, пропуская врача к двери, и как бы тот не хотел быстрее уйти, его тут же словил Хёрдур, закидывая расспросами про самочувствие Арнора. Бийол проводил эту картину взглядом, а сам повернулся на друга, который слабо ухмылялся.       — Всё-таки встречаетесь, — хрипло проговорил он.       — Да что, нет, какое там, — сразу стал отнекиваться Бийол, на что Кристи просто закатил глаза.       — Ну только идиот бы не понял, — отмахнулся Бистрович.       — Вот именно, — так же слабо сказал Сигурдссон. — Вы даже за ручку ходите.       — То есть очнулся и издеваться сразу, — наигранно возмутился Яка, а после присел рядом с койкой. — Как самочувствие?       — Паршиво, — признался Арнор. — Я весь перемотан и облеплен всякими пластырями, в меня воткнули какие-то трубки, чем-то накачивают, а я даже встать с кровати не могу.       — А тебе оно надо? — спросил Кристиан. — Ты мог умереть от такой передозировки.       — Кстати про неё, врач сказал, что на мне были все восемь наклеек, хотя я помню, что наклеивал только три, — хакер облизнул губы. — А потом белый лист.       — Арнор… — выдохнул Бийол. — Тебе не сказали?       — Что не сказал? — удивился Сигурдссон, стараясь приподняться на кровати, но боль в области живота моментом прервала все попытки. — Я вообще мало чего понимаю. Чего здесь забыл Магнуссон? Почему восемь наклеек? Что это за больница вообще? Она выглядит такой дорогой, а у меня нет страховки…       — Магнуссон тебя и нашёл вообще-то. Если бы не он, то я бы ещё неделю не знал о том, где ты и как… Он сказал, что всё оплатит, — Яка чуть поджал губы, видя критичный взгляд друга. — Тебя изнасиловали, пока ты был под кайфом, — тяжело сказал он.       — Блять, — протянул Арнор, проводя ладонью без катетера по лицу. — Яка, скажи, что за хрень со мной твориться?       — Если бы я знал, — Яка положил ладонь на плечо другу. Воцарилась тишина, прерываемая лишь тяжёлым дыханием Арнора в трубку. — Ты его выгнал?       — Да, — ответил парень.       — Поговорил бы хоть, а то он не выходит отсюда уже почти неделю, я хоть и злился на него, смотреть больно, — медленно рассуждал Бийол, а Кристи в знак согласия активно закивал.       — Я не особо смотрел, я же только очнулся тогда, — отмахнулся Арнор. — Да и мне плевать, если честно. Я услышал, что он обо мне думает.       — Он любит тебя, — отрезал Яка, посмотрев на друга. Конечно, можно и дальше было разыгрывать трагикомедию, но смысла в ней Бийол не видел совсем.       — Не говори чушь, а то я и тебя выгоню, — спустя невозможно долгую паузу сказал Сигурдссон.       Яка поджал губы и решил сменить тему. Разговор не шёл ни о чём конкретном, потому что они с Бистровичем не знали ничего толкового про лечение парня, а тот очень быстро устал отшучиваться на все остальные вопросы, которые так или иначе были связаны с событиями после ссоры. Парни ушли, минуя Хёрдура, который вернулся на скамеечку напротив палаты Сигурдссона и тоскливо смотрел на матовую дверь. Врач сказал, что Арнор будет восстанавливаться до выписки ещё не меньше недели, так что оставалось лишь запастись терпением, раз прогнозы врача столь оптимистичны.       Яка пришёл ещё раз вечером, отдав очередной сэндвич Хёрдуру, думая, что разориться на них, если мужчина не придёт в чувство, а сделать это мог только упрямый Сигурдссон, который, как последний идиот, всё отрицал. На выходе из кабинета утром, Кристи пошутил, что теперь парень будет проходить те самые пять стадий от отрицания до принятия, если вдруг в нём не появится мозг. Бийол и рад бы с ним согласиться, но в тайне надеялся, что весь этот кошмар закончится пораньше. Вечером долго посидеть с Арнором не вышло, тот зевал буквально после каждого слова, вообще игнорируя любое упоминание Магнуссона в каком бы то ни было контексте. Яка быстро отстал от парня, метнув всю свою энергию на то, чтобы растормошить Хёрдура и вытянуть его хотя бы воздухом подышать, но тот буквально прирос к скамейке, будто бы Арнор мог куда-то убежать. Лучше, даже с сэндвичами, Магнуссон выглядеть не стал, и вообще казалось, лишний вздох и он сам в кому попадёт от истощения, даже проходящий мимо врач предложил ему свои услуги. Хёрдур, естественно, наорал на него и послал куда подальше, так что Бийол сидел несколько секунд в небольшом шоке. Радовало одно — на нём Магнуссон не срывается, а значит мало-мальски понимает и ценит заботу парня.       — Он отойдёт, Хёрдур, — успокаивал он мужчину. — Дай ему немного времени разобраться.       — Я просто хочу как лучше, — тоскливо произнёс Магнуссон, очередной раз проходясь по засаленным волосам. — Я даже не прошу остаться у меня работать, просто поговорить.       — Ему нужно время, ещё немного, — приулыбнулся ему Яка. — Я пойду домой, Кристи заждался.       — На свадьбу хоть позовите, — ответил ему Хёрдур с тенью улыбки на лице, и Бийол посчитал это своей маленькой победой.       — Обязательно, — кивнул Яка, похлопал мужчину по плечу и пошёл на выход из отделения.       Ночь прошла для Хёрдура очень сумбурно, ведь оказалось, что гробовая тишина в коридоре убивает мозг ещё скорее, чем ебучий писк аппаратов в палате. Ему так не хватало прохладных пальцев Арнора в своей руке, ощущения, что вот он, под боком, в полной безопасности от всего. Он даже не мог лихорадочно проверять показания на голоэкране или шептать извинения — некому. Чувство заточения внутри самого себя сковывало медленно, но давило невыносимо сильно, Магнуссону даже показалось, что у него паническая атака, но после осознал, что он настолько сильно закапывает себя в своих мыслях. Не выдержав в очередной раз, он тяжело опустил голову на ладони, тихо заплакав, абсолютно бесшумно, да и ладони едва стали мокрыми, разве что и без того красные глаза покраснели ещё больше. Наверное, Хёрдур был на стадии, когда бы он просто ушёл в беспросветный одинокий запой у себя дома, выгнав всех в отпуск куда подальше от особняка. Хорошо, что он остался здесь и не причинил ещё больше вреда тем, кто о нём заботиться. Как он дожил до утра, не сойдя с ума от самого себя, для него осталось загадкой. Он успел провалиться в лёгкую дрёму, когда уже включили дневное небо, и проснулся от того, что его собственная щетина больно колола запястье, на котором он держал голову. За матовой дверью палаты показался силуэт, маячащий из стороны в сторону — он пропустил, как пришёл Бийол. Яка элементарно решил не будить и без того беспокойного Хёрдура, а потому тихо проскользнул к Сигурдссону. Тот выглядел намного бодрее вчерашнего, даже смог сидеть полулёжа, а при диалоге активно махал свободной рукой. Бийол, конечно, решил, что она такая подвижная только из-за кибернетической кисти.        — Я тебе тут вообще не байки пришёл травить, — когда Арнор закончил свой очередной едкий комментарий, сказал Бийол. — Влашич вчера завалился к нам с Кристи весь на эмоциях. Сказал, что достал важную инфу…       — И вы его за это пригласили третьим? — усмехнулся хакер.       — Это было потом, но я не про это поговорить хотел, — тяжело вздохнул Бийол. Кажется, Сигурдссону увеличили дозу обезболивающего. — Это про Гранеро. Он смог достать из компа все его транзакции. Сказал, что он понимает в этом мало, но если он прав, то это тебе должно что-то сказать.       — Ты решил, что я захочу сейчас поработать? — Арнор изогнул бровь.       — Если я всё-таки не такой херовый друг, то уже к вечеру ты будешь звонить и умолять тебя хоть как-нибудь развлечь. Так что, — Бийол достал из сумки прозрачный лист и отдал его парню. — Посмотри хоть из любопытства, когда совсем надоест смотреть ушёл Магнуссон или нет.       — Я не смотрю, — Сигурдссон насупился, смешно сморщив нос.       — Ты даже сейчас косишься, — заметил Бийол. — Да пусти ты его, не душить же он тебя будет.       — Мало ли, — качнул слегка головой парень. — Он сказал, что если бы не мой зад, он бы убил меня сразу после собеседования.       — А если бы хотел сделать это сейчас, то задушил бы тебя ещё в коме или сразу, как ты очнулся, но уже сколько… Шестой день сидит тут в надежде хотя бы извиниться.       — Ты меня сейчас упрекаешь?       — Я говорю, что вы оба мудаки, а меня заебало сюсюкаться, — Бийол присел на стул и потёр переносицу. — Я за тебя переживаю, Арнор, и за твоё здоровье, и я знаю, что тебе непросто. А он знает это ещё лучше меня и изводится тут круглосуточно, при том, что у него ещё наверняка остались проблемы вне больницы. Кто, если не он может тебе помочь?       — Ты.       — Я твой лучший друг, Арни. Но не миллиардер, который влюблён в тебя по уши, готовый скинуться со скалы, — Яка сделал небольшую паузу, посмотрев сначала на парня, а потом на силуэт Хёрдура за стеклом. — Я по тебе вижу, что ты этого хочешь, можешь отрицать сколько тебе угодно. Я видел, как ты на него смотришь и слышал, как ты о нём говоришь. Естественно, тебе больно, так может пора уже с этим что-то сделать?       — А тебе не пора на работу? — сменил тему Сигурдссон, не желая продолжать этот разговор.       — Пора, — Бийол опустил глаза. — Выздоравливай.       Яка вышел из палаты и тут же словил на себе вопрошающий взгляд Магнуссона. Бийол лишь грустно улыбнулся ему и продолжил свой путь. Хёрдуру хотелось выть, но рот он послушно держал на замке.       Арнор не мог уже второй день выкинуть из головы слова Яки. На него столько свалилось за последнее время, и ему отчаянно не хотелось быть в этом виноватым, так что он всё скидывал на Магнуссона, хотя понимал, что будь он чуть более ответственным, то наверняка бы не застрял сейчас в этой ситуации. Сигурдссон и правда всё время проверял не ушёл ли Хёрдур куда, и когда тот один раз отлучился в туалет на пять минут, он осознал, что от одной мысли, что мужчина ушёл невыносимо щемит в груди. Если бы парень мог, он бы прилип к стеклу и смотрел бы в оба, чтобы выяснить, куда тот делся. Когда мужчина вернулся, Арнор ни за что даже себе не признается, он облегчённо вздохнул. «Он любит тебя». Слова так странно эхом разносятся в голове, ведь звучат непривычно странно. Сейчас такие вещи не говорят, так что Арнору бы и верить не стоило. Но это же сказал Яка. Яка, который так особенно смотрит на своего Кристи, так как смотрят люди, которые готовы прыгнуть за тебя со скалы. Бийол всегда был таким — особенным, добрым в этом жестоком мире, так что неудивительно, что он и за Магнуссона так переживает. Сигурдссон едва смог признать, что перестал злиться на Хёрдура ещё когда покупал наркотики, но остановиться ему не дало его ебучее упрямство. Арнор помнил его голос, тихий и отчаянный, просящий прощения, от чего хотелось открыть глаза, притянуть к себе и сказать, что он ни в чём не виноват. Сигурдссон не мог из раза в раз пробить непонятный барьер в своей голове, чтобы так и сделать. Сигурдссон смог проснуться только потому, что выносить эту тоску стало невыносимо. Но зачем-то снова повёл себя как придурок и выгнал его, хотя мечтал совсем об обратном всё это время. Арнор убеждал себя, что ему всё это приснилось в кошмаре, который он видел пока был в коме, но только слова Бийола убедили его, что он полнейший придурок. Он уже точно поехал крышей. Настолько, что, когда в обед к нему пришла медсестра сменить повязки, он попросил позвать Хёрдура в палату. Девушка лишь учтиво кивнула и выполнила просьбу.       Хёрдур на секунду отключился от реальности, когда медсестра сказала, что Арнор просил его зайти, а потому попросил повторить слова, ведь это всё было слишком похоже на галлюцинацию. У Магнуссона внутри всё в миг оборвалось, ведь это могла быть казнь, а потом появился небольшой росток надежды, что парень действительно остыл и хочет с ним просто поговорить. Неведенье заставило мужчину колебаться у двери, но после он взял себя в руки: не сейчас — уже никогда.       — Арнор? — Магнуссон открыл дверь и вошёл на полшага.       — Да заходи уже, — раздражённо бросил парень.       Он окинул мужчину взглядом и сильно удивился. Арнор помнил Хёрдура хоть и злым до чёртиков, но не менее красивым и ухоженным мужчиной в дорогой идеальной рубашке. Сейчас перед ним стоял кто-то с лицом Магнуссона, но им не являлся: помятая, грязная рубашка, сальные волосы, которые патлами свисали в разные стороны, хотя прежде он уделял своей причёске немало времени, лицо вытянулось, болезненно побледнело и заросло грубой щетиной, а глаза окружили мрачные тёмные круги. Сигурдссон на секунду прикусил язык, ужасаясь тому, что видимо это из-за него мужчина так выглядит.       — Прости меня, — наконец выдохнул Хёрдур, смотря в глаза парня. По крайней мере, он знает, что сказал это ему и был услышан. — Я мудак, ты не заслужил всего этого…       У Арнора с губ чуть не сорвалось «Хёрдур», которые точно бы выдало с потрахами то, как Сигурдссон хочет, чтобы всё вернулось на свои места. Но почему-то, как последний дурак, он противился этому, так что словив свой же вздох, он опустил глаза.       — Присядь, — он указал на табурет, который мужчина уже точно никогда не забудет. Магнуссон всё же сел. — Ты спас мне жизнь, видимо, не хочу остаться в долгу. У тебя много проблем из-за той херни с серваками Шкурина?       — Гранеро отрубит мне голову и воткнёт её на входе в мой особняк, если я завтра не скажу ему имя того, кто это сделал. Если подставлю кого-нибудь — узнает, — вздохнул Хёрдур, а после поднял глаза на парня. — Не переживай, я скажу, что это я. Про тебя он не узнает.       — Ты больной? — Сигурдссон чуть было не подскочил на кровати, но очередной всплеск боли в животе напомнил ему, что физическая нагрузка сейчас плохая идея. — Не смей даже думать об этом.       — Что? — чуть удивился Хёрдур. — Так или иначе он меня из-под земли достанет. Может уже достаёт, не знаю. Телефон я выкинул ещё в первым утром.       — Точно больной, — Арнор покачал головой, а после отстегнул катетер от руки.       — Эй, ты что делаешь? — Магнуссон подскочил на месте, ловя небольшое устройство.       Гипокатетер в виде небольшого прямоугольника, который висел на двух трубках, с плотной светящейся плёнкой, оказался в руках у Магнуссона, который пытался своими дрожащими руками присоединить его обратно.       — Да отстань ты, переживу я двадцать минут без него, — отмахнулся здоровой рукой Арнор, открывая компьютер на искусственной кисти. — Бесит.       — Что ты удумал? — нахмурился Хёрдур, снова сев на табурет, оставив попытки вернуть катетер обратно.       — Свою работу делать, — просто ответил Сигурдссон. — А сейчас посиди чуть-чуть молча, а то голова трещит уже вторые сутки, и я разрешу тебе посмотреть в монитор.       Магнуссон послушно замолчал и повернул голову к всплывшему над рукой Арнора экрану. Парень быстро набирал команды в окне, где открыл готовый шаблон, а затем отправил весь документ в облако. Так он сделал с ещё несколькими шаблонами, а после открыл блокнот, где было записано множество различных ID. Выбрав одно из начала списка, парень внёс его в последний шаблон. Затем Арнор вышел в сеть и открыл ту самую программу, в которой и произошло всё бедствие. Все три файла тут же оказались к ней подключены. Процесс был запущен, и пока сверху экрана прерывисто бежала строка выполнения, Сигурдссон быстро исправлял ошибки в коде. Их было гораздо больше привычного, потому что он подключил программу-переводчик, которая не всегда выполняла свою работу корректно. Как он и предсказывал, на всё дело ушло около двадцати минут, пока не высветилось окно, что операция выполнена успешно. Арнор закрыл экран и тихо прошипел.       — Что такое? — не сдержался Магнуссон и снова вскочил с места.       — Не привык я с этого компьютера взламывать такие проги, рука перегрелась, — Сигурдссон уложил руку рядом с собой на кровати, вытянув правую. — Переживу, только её зарядить надо.       — Я привезу тебе зарядное, — кивнул Хёрдур, аккуратно возвращая катетер на место, едва касаясь пальцами чужой кожи. Сердце на секунду замерло. — Или хочешь, новую кисть тебе закажем. Какую угодно, только скажи.       — Успокойся, — Арнор снова закатил глаза. — Зарядки хватит. А потом пообещай мне одну вещь.       — Да? — Магнуссон придвинулся поближе.       — Пообещай сразу же поехать домой, наесться самой вкусной еды Рудо за нас двоих и поспать, — Сигурдссон кинул на него взгляд совсем немного приподняв уголки губ. — Творить глупостей не буду.       — Я не могу так… — Хёрдур начал мямлить что-то в ответ.       — Хёрдур, — прервал его сразу же Сигурдссон. — Я охренеть в какой жопе только что побывал, но я хочу забыть это и жить как-то дальше. И судя по твоему внешнему виду, и уж извини, запаху, ты достаточно и без меня понёс наказание.       — Ты меня прощаешь? — Магнуссон удивлённо вскинул брови.       — Если обещаешь приехать завтра приятно пахнущим и побритым, то может быть, — Арнор улыбнулся чуть шире.       У Хёрдура как камень с души. Может, конечно, парень делает это из жалости, но по крайней мере, теперь он может о нём заботиться и знать, что его заботу принимают. Магнуссон не удержался и поцеловал Арнора в лоб, счастливо улыбаясь. И даже на его измученном лице эта улыбка сияла.       — Я за зарядкой тогда? — тут же стушевался Хёрдур, когда до него дошло.       — За зарядкой, — медленно выговорил Сигурдссон, боясь даже выдохнуть. — Да.       Магнуссон кивнул и вышел из палаты. В животе буквально порхали бабочки, он наверняка похудел невероятно за эти шесть дней, так что эти самые бабочки точно норовили его унести с собой в поднебесье. Хёрдур приветливо улыбнулся медсестре на посту, что та ошарашенно посмотрела на него. Мужчина покинул больницу впервые за шесть дней, так что даже свет от экрана слепил его без того уставшие глаза. Хёрдур успокаивал себя тем, что потерпеть осталось совсем немного. Он нашёл ближайший общественный телефон и вызвал с него себе шаттл, который не заставил себя ждать. Судно примостилось буквально у ног Магнуссона, так что тот быстро взошёл на борт и отправился домой. Вся поездка заняла не больше пятнадцати минут, зато вот на поиск зарядного устройства у мужчины ушло почти полчаса, пока ему на помощь не прибежала Ребекка.       — Боже мой, мистер Магнуссон, что с вами? — женщина ужаснулась.        — Ничего критичного, по сравнению с Арнором.       — Вы по виду не ели с неделю, — не унималась она. — А ещё не мылись и не спали.       — Да, да, так и было вообще-то, — продолжал нервно отмахиваться мужчина. —       Помогите мне найти зарядное от руки Арнора.       — Если с вами такое, что же с бедным парнем? — женщина открыла шкаф Сигурдссон, не заканчивая причитать.       — У него был передоз и его изнасиловали, и я всё это время сидел у его больничной койки, — коротко пересказал Хёрдур, когда Ребекка вручила ему станцию.       — Вот, за ним вечно приходится убирать, — объяснила она. — А вы очень безответственный, раз допустили такое.       — Да, я знаю, — согласно опустил голову. — Я очень перед ним виноват.       — Я вижу, что вы усвоили это, — Ребекка намекнула на внешний вид мужчины. — Могли бы позвонить нам и предупредить.       — Я сломал карту, пока был там, — оправдался Магнуссон.       — Вы такой взрослый ребёнок, — женщина покачала головой. — Ваши запасные телефоны у вас в кабинете. Но вы никуда не уйдёте, пока не расскажите, как там Арнор.       — Он на капельнице, но ему гораздо лучше, — честно сказал Хёрдур. — Ему обеспечивают лучшее лечение, всякие заживляющие препараты, провели операцию по восстановлению желудка после передозировки. Ещё пропишут много препаратов, которые надо пить амбулаторно, но уж за этим я прослежу.       — Хороший настрой, мистер Магнуссон, — Ребекка улыбнулась. — Забирайте телефон и передайте Арнору мои наилучшие пожелания.       — Обязательно, — Хёрдур кивнул. — Попроси Рудо приготовить что-нибудь. Я обещал ему привести себя в порядок, так что на сегодняшнюю ночь вернусь.       — Хорошо, — кивнула женщина.       Магнуссон поблагодарил её и пулей побежал к себе в кабинет за новой картой. Он чуть ли не выдрал ящик из стола, хоть тот и был на магнитной подложке и физически не соприкасался со стенками, схватил первую попавшуюся, и после на ходу запустил через отпечаток пальца и сканирование глаза синхронизацию с данными аккаунта. Всё же, без этого гаджета приходится нелегко, ведь в нём буквально всё. Хёрдур вернулся в больницу спустя час после своего ухода, так что медсестра лишь закатила глаза. Магнуссон прошёл бесцеремонно к палате Сигурдссона, но постучался прежде чем войти. Арнор удивился этому, но всё же сказал «войдите». Хёрдур вошёл к нему, пряча новую карту в карман, и показывая зарядную станцию.       — Куда её подключить? — уточнил он, после понимая, какой глупый вопрос задал.       Арнор посмотрел на него как на идиота, а Хёрдур уже обошёл кровать и подключил станцию к сети, после чего помог Арнору снять кисть и поставить её на зарядку. Парень смешно потёр нос конечностью, а после посмотрел на Магнуссона.       — Спасибо, — он кивнул на руку. — Жутко, да?       — Есть немного, — честно сказал Хёрдур.       — Мне тоже бывает, — признался Сигурдссон. — Уже завёл новую карту?       — Когда я понял, что шаттл мне придётся вызывать по общественному телефону, я был в шоке, что они до сих пор есть, — пожал плечами Магнуссон. — Странное ощущение, что ты являешься собой, только если у тебя есть эта штука.       — Да, я тоже ловил себя на таких мыслях, — Арнор посмотрел на мужчину, который хоть и старался выглядеть бодрым, на самом деле едва не засыпал на ходу. — Едь отдыхать, а то тебе придётся стать моим соседом по палате.       — Я бы с радостью, — он слабо улыбнулся, а после встал, подходя к двери.       — Хёрдур?       — Да?       — Ты же приедешь завтра? — вопрос прозвучал так наивно по-детски, что захотелось никуда не уезжать. Но он обещал.       — Конечно приеду.       — Тогда до завтра, Хёрдур.       — До завтра, Арнор.