***
Наполненная тишиной комната погрязла в непросветном мраке, который не пробивали даже дневные лучи солнца через забитое решёткой окно. Лишь противный скрипящий звук карандаша об лист бумаги уже невыносимо больно терзал уши светловолосого, действуя на нервную систему. Сегодня важный день и не менее важная ночь. Каждая секунда может стоить кому-то жизни. И медлительность — основной опасный враг, на данный момент. Одно неверное движение, лишний шаг, тихий шёпот — причина провалиться. Игра, в которой есть только одно правило — не выдать себя. И играть начинают все... Намджун уже сутки смотрит на обшарпанный лист бумаги и всматривается в написанные на нём чёрные буквы и схемы. Проверяет каждую деталь, любую мелочь, ведь именно она может подкосить, казалось бы, совершенно идеальный план. Ким не из тех, кто любит делать ошибки, а тем более повторять их. Поэтому сегодня идеальным должно быть всё. Хосок и Чонгук работали на заднем дворе и "закрашивали" оставшиеся пробелы в этом плане. Гук отключил датчики сигнализации у выхода, перерезав нужные провода, а Хосок устанавливал созданные Намджуном мины, из веществ, которые Хорс тоскал из медпункта, как и ключи от него, которые уже у парней. Всё должно сработать тогда, когда ребята выберутся из тюрьмы. По расчётам Чонгука, охрана включит аварийную сирену, что и запустит установленные мины благодаря направленным потокам тока в аварийки. Это устроит взрыв и отвлекающий манёвр. И, если они не успеют выбраться, то находясь в вентиляционных трубах первые попадут под удар взрывной волны. — 12:00... — прошептал Джун, стуча остриём карандаша по бетонному полу, на котором сидит. Он отрывает уставший взгляд от листка и поворачивается к окну, выдыхая весь кислород из лёгких, — До полуночи осталось двенадцать часов...***
Тэхён сидит в своём небольшом кабинете и что-то пишет в документах, раскладывая их в папки разного цвета. Руки делают пометки на бумагах, а голова забита совершенно иными вещами. Он собирался забыть Чонгука, выбросить из сознания и воспоминаний, как нечто ненужное, но что... точнее, когда всё пошло не по плану? Когда он сорвался? Тогда, когда позволил младшему войти в свой кабинет? Когда подпустил к себе ближе, чем на метр? Или когда нежился с ним всю ночь? Не поймёт никак. Вцепился руками и не отпускал, словно пытался слиться с ним в одно целое, только бы тот не ушёл. Поступил как эгоист, думающий только о своих чувствах. Возможно, Чонгук пришёл сам, потому что боялся? Боялся, что Тэхён сдаст их, боялся, что не сможет выбраться. Поэтому пытался таким образом угомонить Кима. От подобных мыслей становится ужасно больно и обидно. Горечью где-то в сердце собирается и к горлу подступает, будто ядом жгёт и кровь сворачивает. Грудину невыносимая обида сжимает и с громким хрустом рёбра ломает, заново всё возвращается и снова, как в аду повторяется. И сделать то Тэ ничего не может. Хочется отмотать время назад и не совершать эту ошибку. Снова. Но Тэхён прекрасно понимает, что не имеет права осуждать Чонгука. Ведь сам не лучше. Безысходность. Та ещё штука, верно? Именно она толкает людей на немысленные поступки. Подталкивает совершать странные, непривычные некоторым людям деяния. А совесть идёт в комплекте. Добивает измученного человека своей суровостью и не щадит, заставляя убиваться, словно в антиутопии. Тэхён нервно качает головой, дабы перестать думать о словах Чонгука и заняться работой. Чон дал время подумать над предложением, но Тэхён знал ответ ещё до этого вопроса. Парень поднимается с места и подходит к шкафу, убирая сделанные документы в папках. И достаёт телефон. Но резкий хлопок двери, моментально вырывает светловолосого из мыслей, давая вздрогнуть. Он оборачивается на нежданного гостя и уже готовится материться на оборзевшего заключённого. — Какого чёрта? — возмущается Тэ, — Только не говори, что в туалет шёл и заблудился. — Налей мне выпить. — нагло ухмыляется лысый мужик, и проходя в кабинет садится в кресло Кима, вальяжно закидывая ногу на ногу. — Что, блять?! — Тэхён просто в шоке, подобного он точно не ожидал. — Ну не знаю что. Виски или коньяк. На твоё усмотрение. — Ки Цзу, ты совсем ахуел? Проваливай, пока не огрёб. Японец громко и очень противно смеётся на всё помещение, словно у него кашель, и обращает свой взор на парня. — А что такое Тэтэ? Неприятно? — лысый мужик становится серьёзным и опуская ноги, прожигает взглядом Тэ, — Но ведь лизать задницу начальству тебе нравится? — А ещё давать пизды твоей заднице, очень нравится. — светловолосый достаёт пистолет из кобуры, прицепленной к ноге и снимает с предохранителя, — Ещё вопросы? — Один. Ки Цзу был настолько спокоен, как удав. Будто не беспокоил пистолет, который вот вот проделает дыру в его голове. Наоборот, он встаёт и подходит к парню. Утыкается лбом в дуло и лыбится. — Твои новые "дружки"... они знают какая ты мразь? — Ким нервно сглотнул, — А я знаю. — Что ты несёшь, ублюдок? — Я ухожу вместе с ними. И именно ты... — он тычет пальцем Тэхёну в грудь, — ...им об этом скажешь. Тэхён опешил. Этот урод всё знает и, видимо, даже больше, чем можно было. Да ещё и имеет наглость так дерзить и ставить свои условия. Он толкает мужика пистолетом в лоб. — ЧТО СКАЖУ? А? ЗАЧЕМ? — кричал, но резко стих младший, — Если ты уже будешь разлагаться в какой-нибудь канаве. — Если хочешь, чтобы они кое о чём не узнали... Ки Цзу подходит к уху Кима и шепчет то, от чего Тэхён просто раскалывается. Не имея возможности сопротивляться и как-то переиграть всё по своим правилам, чувствует именно эту безысходность. Опускает дрожащую руку с пистолетом и смотрит в чёрные, почти полностью закрывающие радужку зрачки. — Ты... — это было больше похоже на предсмертные хрипы, чем попытку что-либо сказать. — Да, я всё знаю. И не только я. Поэтому убить меня не выход. Подумай, Тэхён, подумай. Ки убирает руки в карманы жёлтых тюремных штанов и направляется к двери, а Тэ по-прежнему смотрит в стену, не поворачиваясь к мужику. — Хочешь ли ты, чтобы это перестало быть тайной? Или как? — ухмыляется он, — Скажи им. Скажи, что эти три придурка должны взять меня с собой. Бросив последнее слово, заключённый удаляется в коридоре, направляясь в столовую, где он сегодня дежурит. А Тэхён разбит, знает что виноват. Знает, что облажался и Ки Цзу прав. Тэхён мразь. Светловолосый этого не отрицает, хоть и противно от себя самого же. Видимо, придётся его вытащить. Ким берёт бутылку виски с полки и со всей дури швыряет в дверь, за которой скрылся японец, пачкая кофейную поверхность.***
Время было 20:25 и заключённых запустили в столовую. Все уже сидели с подносами привычной, но всё так же ужасной на вкус массы и пытались проглотить её. Парни сидели за столом Чонгука. В последний раз они сидят здесь. Тихо разговаривают и порой даже улыбаются, всё таки три совместно проведённых месяца в этой дыре, так или иначе, сплотили их. Чонгук и Хосок даже реже стали драться, хотя всё равно громко спорили, возможно, это потому, что их энергия направлена на другое и им совершенно не до драк. — Так. Нам надо назваться. — отмечает Чонгук, усаживаясь на стуле в позе лотоса. — Нажраться? — удивлённо переспросив, не расслышал Джун. — Нет, это потом. А сейчас назваться! — Имя хочешь придумать? — Хосок хрустит любимыми овощами и усмехается с этого мелкого. — Ну... не имя, название плана. Мы же как группировка. — Пусть "Тройка". — смотря на Гука, говорит Ким. — Может лучше просто... план? — уставился Хо в тарелку, сегодня он в хорошем настроении, но давать название плану, вроде, по-детски. — Хм... — закусывает младший губу, — "ГУНАХО". Намджун подавился, а Хосок заржал и истерично бил по своей ляшке, смотря как Ким пытается откашляться. — Ты это от первых букв имени что-ли взял? — смеётся Хорс. — Нет! Он не будет так называться! — оскалился Ким. — Почему? Это же прикольно. — Ты придурок что-ли? Какое к чёрту "ГУНАХО"? — Хо успокоился, но название ему не нравилось. — Зато так никто не поймёт о чём мы. Разговор парней прерывает подошедший Тэхён, что сразу привлекает к себе внимание заинтересованного Чонгука. Который так и не получил ответа на свой вопрос. Но парень даже и не смотрит на них, кроме Намджуна. Подзывает его и уводит поговорить, оставляя недоумевающих ребят гадать что случилось. Минут пять они ждали и перешёптывались друг с другом, не понимая, зачем и почему он его увёл, пока светлая голова Джуна не появилась в столовой. Он направлялся обратно к столику и казался невероятно злым, бросая прожигающие взгляды на улыбающегося Ки Цзу. — Что случилось? — беспокоится Гук. — Этот ублюдок... — Кто? — Хосок подвигается ближе, внимательно слушая. — Ки Цзу. Тэхён сказал, что Ки Цзу всё узнал про... — он покосился на Чонгука, — "ГУНАХО". Он заставляет взять его с собой, иначе этот ёбаный японец нас сдаст. — Урод. — Чонгук подрывается, но Хосок хватает его за руку, не давая сделать задуманного. — Совсем двинулся? — шипит Чон на младшего, — Не сейчас. Не привлекай внимания. — У нас нет выбора. — Намджун потирает переносицу и трепет светлые волосы, пытаясь успокоиться, — Придётся потерпеть. Парни соглашаются и весь ужин озлобленно пялились на довольного собой Ки Цзу. Заключённые разошлись по камерам, а ребята начали действовать по плану, имеющему теперь название — "ГУНАХО". До сих пор вызывающее у Хосока нервный смешок. Хо спрятался в камере Намджуна. Пробраться туда и остаться незамеченным помог ему Тэхён, сказав Ван Чи, что забирает его на ночные работы на складе, а Чонгук направился в мониторную, за которого тоже поручился Тэ. Почувствовав за собой хвост, Чонгук резко свернул за угол, как только появилась чья-то спина Гук сразу прижал человека за горло к стене. — Ты? Какого хрена? — не отпуская мужика, матерился Чонгук, — Хули плетёшься за мной? — сквозь зубы рычит он. — Думаешь справишься один? Там охрана, и я их знаю. — оголяет Ки Цзу свои неровные желтоватого оттенка зубы. — Вырублю... — Чонгук грубо впечатывает его в стену, направляясь куда шёл. — И наведёшь шума раньше времени. — Слушай... — Чонгук замахивается, но отгоняет эту навязчивую идею подальше. — Терпи, парень. Скоро наши пути разойдутся. Плюнув, Чонгук просто идёт дальше и японец тоже. Они заглядывают в мониторную, где сидели трое охранников, о чём-то громко разговаривая. Чонгук хотел зайти, но Цзу остановил его, схватив за плечо. Сказал, отойти в угол и в нужный момент вырубить их. Как бы не хотелось слушать этого мужика, времени оставалось мало, так что пришлось сделать именно так. Японец зашёл к охранникам и что-то им втирал, сначала вышел один, которого благополучно вырубил Чон. Когда Гук услышал "кашель", вбежал в помещение и пока Ки Цзу набросился на одного, Чонгук разбирался со вторым. — 23:15. Время... — Знаю! — злится Чон. Чонгук залез в компьютер и что-то очень быстро печатал, зайдя в какие-то программы. У Ки Цзу от таких манипуляций брюнета в глазах зарябило, быстрые перемещения по клавишам пальцами Чонгука, действительно наводили на мысль, что этот парень не просто кулаками умеет махать, но и очень умный. Минут пятнадцать он копошился в компьютере под неугомонный низкий тембр японца. — Блять, быстрей. Уже 23:30! — толкал тот его в плечо. — Твою мать, да заткнись ты уже! Я почти закончил. Чон сделал ещё пару нажатий и на компьютере выскочил долгожданный зелёный значок с надписью: "Система успешно отключена." — Валим. Бросил Гук и выбегает из мониторной, а лысый мужик следом, но на полпути сказал, что скоро подойдёт, только заберёт стволы у охранников. Несмотря на недолгие крики и протесты Чонгука он всё равно убежал. Тёмноволосый лишь послал его всевозможным матом и направился за Тэхёном. Чонгук подбежал к кабинету, аккуратно обойдя толпу дежурных охранников и собирался войти, как оттуда выходит Ким. Младший ни минуты не медлит, просто хватает светловолосого и тащит вперёд. Хоть Тэхён так и не ответил, но Чонгуку не нужно было знать ответ. Или он боялся услышать не то, что хотел. (Audiomachine - Through the Darkness🔂) Уже было 23:40. Скоро сработают аварийки и все их выходы взорвутся к чертям. Хосок и Джун уже были на пределе нервного срыва, потому что им пора уходить, а троих до сих пор нет. Джун уже в стотысячный раз подходит к решётке, всматриваясь в кромешную темноту зоны. И наконец видит силуэты, но только два. Тэхён открывает камеру и заходит вместе с Чонгуком. Хосок и Гук ринулись отодвигать раковину, а Джун смотрит на Кима. — Где Ки Цзу? — удивлённо, но совершенно не беспокоясь о нём, спрашивает Нам. — Он ушёл за оружием. — влез Чонгук. — Ждать его не станем. — сухо произносит Хосок и первым лезет в вентиляционные трубы. — Тэ, пойдём. — этим заявлением Гук ловит на себе шокированные взгляды парней, не ожидающих такого поворота. — Он тоже? — Да, Хорс. Тэхён идёт с нами. Парни секунд пять пытались прийти в себя, как и Тэхён, но разбираться сейчас времени нет. Поэтому Джун просто кивает и заталкивает туда блондина. Они все залезают и задвигают раковину обратно. 23:45. Времени совсем нет. В двенадцать часов смена, они увидят, что произошло и включат аварийки, подорвав здесь все проходы. Четверо парней изо всех ног бегут по вентиляции, обжигаясь об кипящие здесь отоплением трубы и стараются добраться до медкабинета как можно скорее. Около этого кабинета всегда много вооружённой охраны, поэтому двигаться дальше необходимо не только быстро, но и чертовски тихо. Ключ не понадобился, Тэ сказал, что в медкабинет также ведёт эта вентиляция, благодоря чему они останутся незамеченными. — 23:56, сука! — Намджун вылез первым из вентиляции в медпункте и сразу посмотрел на настенные часы, — Слишком мало... — Хён, окно. — шепчет Хосок, не привлекая внимание охраны за дверью. Пока вылазили Тэхён и Чонгук, в это время Хо и Намджун сняли до этого уже открученные Хосоком решётки с окон. Хосок достаёт верёвку из рюкзака и привязав её к дивану спускает. Первым скатывается Джун. И стоя на траве ждёт остальных. *23:58* — Быстрее! — гортано кричит Джун, паника сводит с ума. Две минуты. Спускается Тэхён, Джун помогает ему и они бегут к забору, чтобы отодвинуть ту часть, которую они сломали, когда работали на этом заднем дворе, дабы не тянуть время. Они перелазиют за границу и ждут остальных. — Минута... — одними губами шепчет Тэхён, — Почему их нет? — нервничает Тэ, и не зря. Их не видно. Они не спускаются. — Чт... Джун не успевает произнести и слова, как раздаётся жуткий взрыв сразу в нескольких местах. Кажется, будто даже земля содрогнулась или это просто последствия от панической атаки нахлынувшей на Джуна и Тэ, которые в шоке смотрят на горящее внутри здание и вслушиваются в гулкий вой сирены. Тэхён собирался рвануть туда, на помощь Хосоку и Чонгуку, но Нам не дал этого сделать оттаскивая назад и тянув белокурова следом за собой, как бы тот не сопротивлялся. — НЕТ! СТОЙ. ИМ НАДО ПОМОЧЬ. Кричит Тэхён, а на глаза наворачиваются слёзы. Неужели он снова потерял Чонгука? Только теперь всё ещё хуже. Сердце словно отказывается биться, будто от него оторвали кусок, будто залили расплавленный свинец в грудь. Больно. Почему так больно? Джун тащит его за собой, а сам готов рвать и метать. Он привязался. За эти недолгие, но и не худшие три месяца. Привязался... — УХОДИМ! ТЫ ИМ НЕ ПОМОЖЕШЬ. Тэ словно на ватных ногах плятётся следом, по густому тёмному лесу, окутанным жутким воем сирены и криками охраны. Лай собак слышится далеко, но их будут искать... Что случилось там, в медпункте? Почему они остановились? Ледяной дождь, словно предчувствуя нежданный огонь, ливнем бьётся о сухую траву. Запах гари, на удивление, быстро и очень сильно распространился по лесу. Место по истине странное. Такой резкий контраст. Лес, дальше невысокие горы, больше напоминающие холмы и что-то на подобии пустыря. Вот через что придётся выбираться. — Домик в деревне. — шепчет ничего не понимающему и опустошённому Тэхёну Джун, — Там просидим три дня, пока всё хоть немного не уладится. Мы так планировали. — они быстро идут как можно дальше от этого места, направляясь куда-то вглубь самой темноты, — Зря ты во всё это впутался. Мне жаль... Казалось бы, Тэ никак не реагирует, его будто сломали. Забрали жизненно важный орган и вставили холодный металл, который давно перестал греть эту паршивую душу. Душу, которую Тэхён ненавидит всем телом, считая себя виноватым. Молчат. Потому что говорить нечего. Больше нечего...