НИКname

Мы встречаемся на нейтральной территории. Он садится ко мне в машину. В толстовке. В шапочке. Пахнет морозной свежестью, как двенадцатый месяц. Говорит: – Привет. Пристегивается. – Ты поел, надеюсь? Вообще-то нет. – И надо заправиться. – Куда это ты собрался? – В Париж, разумеется. Ухмыляется он. Мы едем по шоссе. Солнце светит сквозь свинцовые тучи. Вышло ненадолго. Первый раз за неделю. Покурить. После операции. – Что ты делал? Спрашивает он. – Когда? – Без меня. – Не знаю. – А чем ты вообще занимаешься? – Я не знаю. – Странно. В твоем возрасте разве не пора? – Пора – что? – Определиться. – Откуда тебе знать, что в моем возрасте – пора? Он хмыкает. – Если не теперь, то когда? – Что – теперь? – Быть уверенным. – В чем? – В завтрашнем дне хотя бы. Пять минут назад нам навстречу ехала скорая. Через пятнадцать – по левую руку – будет смятая тачка на обочине. Что такое завтрашний день? – Ну пусть будет. – Что – будет? – Что-нибудь. Он не пытается включить музло, потому что сам вместо радио. – Не могу понять, ты спокойный или пофигист? – В разные дни по-разному. Спроси меня об этом завтра. – А ты как насчет повеселиться? – Смотря во что. – А ты вообще-то умеешь? – Не помню. – Звучит печально. – На свете много печальных звуков. Да и страна у нас, говорят, минорная. – Что думаешь о счастье? – Простое чувство, простые эмоции. – И когда ты испытывал в последний раз простые эмоции и был просто счастлив? – В детстве. – Давненько. – «Что позволено Юпитеру». И все такое. – А потом? – Как-то не понял. – А сейчас? – Сейчас хорошо, только жрать охота. – Ты же сказал, что поел. – Нет, не говорил. – Сказал. – Все мы живем в своем мире.