НИКname

После своего открытия я проспал два дня. Кто-то звонил в телефон, кто-то в дверь. Я просыпался, но не открывал. Потом вставал, шел на кухню, пил и снова ложился. В конце концов, все резко прекратилось. Я открыл глаза и понял, что все закончилось. Спать больше нельзя. Тогда я поднялся и подошел к мольберту, закрепил на нем чистый белый листок и набросал портрет моей личной Джоконды с загадочной улыбкой скелета. Это меня утешило. Я почувствовал, как кровь снова пошла по венам. Поел. Арина протянула мне конверт с премией. Это было иронично. Я принял. Что тоже было иронично. И еще ироничнее было мое пожертвование в приют бездомных животных на пути в магазин. Женщина с прозрачной коробкой очень меня благодарила, стуча замерзшими ногами в асфальт. У меня снова болело плечо. Зато я понял простую вещь – я был счастлив. Все эти долгие дни, которые стояли в вазе моего сердца и не желали ронять лепестки. И сейчас, здесь, в этой мышеловке с зеркалами до пола, с сиреневым ковриком, больше напоминающим характерную дырку в земле, с ним, одно присутствие которого на Земле примиряет меня с действительностью. Я счастлив. Смотрю на него и думаю. Спасибо, что разбудил. Он подходит ко мне и обнимает. Вот так непонятно и просто. Я не знаю, что это такое – прощание или просьба остаться. * Утром он смотрит на свой портрет. Он ему не нравится. Я чувствую, как недовольство разливается по комнате, точно грозовая туча. Он спрашивает меня, но смотрит на себя. – Я ведь тебе не нужен.