«знал бы, куда приду
я бы всю жизнь лежал
ну а теперь ведут
и никому не жаль»
– отпусти меня требует он, шипя, как змея. – отпусти, или я буду орать в голос, как в стакан из бутылки, вливается горечь. – клянусь, я буду орать. помогите. помогите мне, кто-нибудь. но никто мне не поможет. так что лучше отпусти. – где ты был? и он начинает орать. и орет: помогите. Родик воет. Олег как в дурном сне и во всей жизни не знает, что делать. он отвешивает Нику пощечину. по всему двору разносится жуткий звук, за которым следует глухая тишина. Олег в ужасе смотрит на него, Ник – сникает. молчит. воды в рот, в легкие, сплошная вода. Олег бросает поводок и оттаскивает Ника в сторону подъезда. этажа. двери. Родик плетется следом и слышно только, как о ступени стучит поводок. дома Ник отходит к окну. к дохлому цветку, у которого облетели все листья. упирается ладонями в подоконник. Олег стоит у двери. они оба молчат. молчат. молчат. Родик протяжно скулит, ходит туда-сюда, поводок скребет пол. Ник не поворачивается. – иногда мне кажется, что я не могу больше. просто не могу и всё. но потом оказывается, что могу. могу. и еще как. но не сейчас. всё. правда всё. больше. я. не могу. я написал тебе сразу, как смог. как только отошел от наркоза, и меня перестало подкидывать. написал тебе первому. единственному. потому что мечтал, чтобы ты пришел ко мне. с апельсинами. чтобы спас меня. но никто не пришел. никто ко мне не пришел. ты даже не ответил. ты обиделся, потому что я не хотел, чтобы ты видел, в какую жижу я превращаюсь. где ты был и что делал? рисовал? чужой мужик, который резал меня на куски, сказал мне, когда я не хотел есть, потому что меня рвало, и просил: не хочу, не хочу, не хочу. а я хочу, чтобы ты жил. где был ты? ты не мог выдавить для меня ни одного доброго слова. ты молчал. это как молиться, а Бога нет. понимаешь ты это?