American Gods

— У тебя есть тайное имя? — Лора донимает его по привычке, потому что нужно же кого-нибудь донимать, а он так забавно выходит из себя. — Тайное что? — недоуменно глядит на нее Суини через полупустую призму бутылки со скотчем. — Я по-твоему кто, фея крестная? — У феи крестной вряд ли было тайное имя, — флегматично роняет Джулия, слова перемешиваются с сигаретным дымом и поднимаются к потолку: она дьявольски много курит, а ее улыбка по мрачности переплюнула бы и змеиный оскал Волан Де Морта. Суини знает, кто это — он недавно прочел «Гарри Поттера». — У меня его тоже нет, — отвечает Суини уже им обеим. — Нахрена лепрекону тайное имя? — А я б хотела, чтоб оно у тебя было, — мечтательно тянет Лора. — Тогда б я узнала его, и ты был бы в моей власти. У нее проблемы с властью — с тех самых пор, как из ее мертвых и очень цепких рук выскользнул ее ненаглядный Щеночек, она просто одержима идеей обладать всецело хоть кем-нибудь, но ее нынешние любовники, так уж вышло, из той категории существ, обладать которыми себе дороже. Пьяница-лепрекон, прожигающий свою жизнь где-то на периферии, вечно по локоть в чужой крови после очередного мордобоя, с так себе зубами, но с мощной харизмой — этого у него не отнять. Свои личные трагедии Суини не афиширует, но они совершенно точно есть: он знает, что значит потерять и кого-то важного, и что-то важное — он знает, какой гнетущей бывает наступающая после потерь тишина, и как одиноко бывает по ночам, когда мысли не дают уснуть. Ирландца спасали виски и хорошая драка — теперь у него есть еще Лора и Джулия. Лора мертва, технически — да и практически тоже, но Джулия устроила все так, что теперь Мертвая Жена хотя бы не смердит и не разлагается, вот только белесые глаза напрягают, но к счастью некто изобрел цветные контактные линзы. Лора любит подолгу смотреть в чужие глаза, грубить и изображать из себя крутышку, но на самом деле она жалкая — очень жалкая, и ее дико раздражает этот факт и то, что факт этот ни для кого не секрет. Ее бросил Тень — верный подкаблучник внезапно взбрыкнул и променял ее на чокнутого папашку (этот Тень вообще странный парень, его окружают чокнутые), который, на минуточку, оказался Одином. Лора с Тенью обращалась хреново — пока он у нее был. А как только его у нее не стало, все изменилось — она сама что та собачка гонялась за ним по всей стране и совершала ради него подвиги и всякую хрень, которая должна была растопить его сердце, да не растопила. Теперь у Лоры нет цели в жизни — да и жизни у нее, как таковой, больше нет. Джулия Уикер присоединилась к клубу совершенно случайно — она искала способы убить бога и вышла на Суини, и тут уж ее взяла в оборот Лора. Мертвая Жена хотела, чтобы ведьма вернула ей жизнь, но Джулия ведьмой не была. Она была волшебницей — а это, как оказалось, две больших разницы. Правда, у Уикер были проблемы с квалификацией и с приоритетами в целом — она тоже потеряла тень, только тень эта являлась частью ее души и теперь, без нее, Джулия была мрачной и беспринципной сукой, которая разучилась разграничивать понятия хорошо/плохо и можно/нельзя. О, ну и оживлять мертвецов она не умела. Но она остро нуждалась в компании, потому что всех своих друзей успешно распугала, а кое-кого и буквально стерла в порошок: случайно, конечно. Все самое страшное дерьмо в этом мире происходит случайно. Но и все самое веселое [дерьмо] тоже. Они трое были по своему счастливы: когда спящий в луже собственной блевоты Суини был заботливо утащен домой и отмыт, когда мертвая сучка была приласкана и получала свою дозу ответных дерзостей, когда темная волшебница снова не могла разобраться в том, правильно ли она поступает и получала такой нужный ей совет безо всяких гребанных осуждений… Да, они были счастливы — каждый на свой лад, и каждый по своему был несчастен, но вместе они чувствовали себя живыми. Все, кроме Лоры, конечно — она все равно оставалась мертвой. — Сукин ты сын, — цедила Мун злобно, когда Суини любезно напоминал ей об этом. Сукин сын заходился хохотом — и темная Джулия неизменно подхватывала этот смех, уж слишком он был заразителен. Лора в конце-концов смеялась тоже — потому что им было хорошо вместе, черт побери. Без тайных имен, щенков и теней.