Миролюбие кошки проверяется, когда дергаешь ее за хвост, послушание собаки - когда отнимаешь у нее еду, а характер человека - когда что-то идет не по плану. — народная мудрость
Мимо бурного потока машин, упрямо сунув руки в карманы брюк, с угрюмым видом и таким выражением лица, будто весь этот мир не достоин своего существования в данный момент, — шел человек. Он был невысокого роста, от чего выглядел на несколько лет младше своего реального возраста. Тонкие черты лица, лишь дополняли сходство с подростком. Рыжие, чуть вьющиеся волосы, завязанные в нетугой хвост набок, небрежно выбивались из под шляпы. Шляпа — самая обыкновенная, черная, с небольшим коричневым ободком — смотрелась весьма чуждо в такую погоду. Что самое интересное, какой бы силы не дул ветер, шляпа как влитая, идеально сидела на голове. А еще, если приглядеться, можно было заметить, что снег падавший с неба, абсолютно не касался человека. Снежинки, летевшие ему в лицо, будто разлетались перед ним, даже не задев. Одет он был в костюм, состоявший из черных брюк и серого жилета. На плечи был накинут черный плащ, что удивительно, тоже оставшийся на месте, и никуда не улетевший, несмотря на сильный ветер. На руках, несмотря на то, что они были в карманах, можно было разглядеть перчатки; на шее - чёрный чокер. Льдисто-голубые, колючие глаза, с холодным раздражением, зыркали из стороны в сторону, будто выискивая взглядом любого, на ком можно было выместить свой гнев. Наконец, такой невероятный индивидуум, нашелся. Рыжий чуть пошатнулся, когда у него прямо под ухом, громко завизжала клаксоном машина. — Себе по ушам посигналь! — гневно выкрикнул он, несильно пнув автомобиль. Дверь, по которой пришелся удар, смялась как бумага. Водитель, несколько секунд переводивший взгляд то на дверь, то на рыжего, начал закипать. Ну конечно, какой-то сопляк не пойми как оставил вмятину на его прелестной чёрной красавице, за которую он только недавно выплатил кредит. Образовалась пробка. Машины, будто в оркестре, подхватывая одна другую, дружно засигналили. Водитель хотел выйти, но почему-то дверь с его стороны заклинило. Начал дёргать со всей силы, бестолку. Человек, в состоянии легкого бешенства — зарычал от злобы, и чуть притопнув каблуком, быстро зашагал вперед. Накахара Чуя, также известный как манипулятор гравитацией, по совместительству являвшийся одним из пяти членов Исполнительного Комитета порта Мафии, в этот поздний час, собирался домой. Пешком, ведь по "счастливой" случайности, его машина, либо от холода, либо же от чьего-то "любезного" вмешательства, заглохла, не подавая признаков жизни. Этот пункт являлся странным самим по себе, учитывая качество и дорогую марку машины. Но это не отменяло данного факта, а потому Чуя решил прогуляться пешком, не дожидаясь такси. Жил он недалеко, в самом центре, так что пешком было добраться куда быстрее, чем через километровые пробки. Парень потянулся к заднему карману, в котором лежала его личная пачка для расслабления. Пальцы быстро достают сигарету. Да, яд никотина даёт ему немного остыть и спасает от желания свернуть кому-то шею. Ветер на мосту, по которому он сейчас шел, поднялся и проскальзывал под одежду, от чего по коже прошлась волна мурашек. Раздражение в нём полыхало всё больше и больше. Губы сжимают сигарету и Накахара старается заставить заклинившую зажигалку работать, но ветер мешает. — Гх... Ну давай же... — проворчал он себе под нос, снова и снова щелкая зажигалкой. С уст срывается шипение. Разум снова заполняет тихая злоба и раздражение. Радовало, пожалуй, лишь то, что людей в округе не было. Только редкие машины на огромной скорости неслись туда-сюда. Потому, для него было большой неожиданностью увидеть вдалеке чью-то фигуру, по очертаниям похожую на женскую. Разглядев для себя тот факт, что находилась на по другую сторону перил, стоя на краю моста, он снова нахмурился, сунув в карман так и не зажженную сигарету. Спасать самоубийц сегодня определенно не входило в его планы. Однако, по мере того как он приближался к фигуре, изначально скрытой снегом и тенью, а черты внешности дополнялись и складывались в общую картину, он с удивлением узнал в этой девушке свою коллегу. Конечно, куда низшую по рангу, но это не отменяло того факта. Она являлась старшим офицером партизанского подразделения Портовой Мафии, находившегося под прямым контролем Босса. Отряда, носившего название «Черные Ящерицы». Удивительным было то, что она дослужилась до такого относительно высокого звания, не имея ни способностей эспера, ни связей, и имея при себе лишь малые, но верные боевые навыки и преданность организации. Казалось бы, она могла послужить примером для большинства рядовых, ведь изначально, она таковой и являлась. Однако, это можно было назвать счастливым шансом, что ей все-таки подвернулся, когда ее назначили в ассистенты к Акутагаве. На тот момент, ученик Дазая хоть и руководил небольшим боевым отрядом, но все-же был не более, чем пешкой, пускай и довольно настырной. Коллеги и подчиненные не любили Хигучи, считая слабым звеном во главе отряда, и недоумевая как можно было добиться этой должности, не принося в бою почти никакой пользы кроме владения огнестрельным оружием. Но все-же, стоит отдать ей должное, организаторские навыки у нее имелись, за счет чего, большинство боевых операций ящеров проходили слаженно. На то что несмотря на вышеупомянутый факт, сама Хигучи чаще всего подставлялась под удар сама и весьма глупо, руководство предпочитало не обращать внимания, оставаясь снисходительным к ней. Сколько помнил Чуя, в мафии Хигучи никогда особо не высовывалась, предпочитая находится в тени своего начальника. Однако, все-же умудрилась прославиться безрассудством, когда 2 года назад ослушавшись приказа, одна полезла спасать Акутагаву от иностранных наемников. Спаслась она только чудом, за счет подоспевших ящериц. Ее могли разжаловать, или вовсе казнить за неподчинение, однако, за счет того, что спонтанная операция прошла успешно (не считая зря потраченных боеприпасов и пары огнестрельных ранений у виновницы), на случай закрыли глаза. Но сейчас это было не так важно. Основная информация, что он знал о ней и что лежала где-то в закромах сознания, ровно как и знание остальных более-менее значимых членов Портовой мафии, никак не желала сопоставляться с тем что он сейчас видел. Из-за этого, он даже подумал было, что обознался. — Эй, Хигучи-кун! — окликнул он ее. Подойти поближе он не успевал, хоть и укорил шаг, а бежать в данной ситуации было глупо. Даже если он и ошибся, и это была не она, возможно это бы отвлекло самоубийцу, и он бы выиграл несколько секунд. Но та не услышала... Как в замедленной съемке он наблюдал за тем, как пальцы девушки разжались, отпуская перила; Как тело, не удержав больше равновесия, накренилось вперед, падая. Рефлексы сработали быстрее разума. Ловко перемахнув через ограждение, Чуя сиганул вслед за ней, уже в полете увеличивая скорость с помощью способности. Счет шел на секунды... Но он все-равно не успевал! Ее тело сделало несколько оборотов в полете, прежде чем с силой удариться о воду, вызволяя из морского плена сноп блестящих в свете огней города брызг. Ветер свистел в ушах, начиная резать глаза. — Кгх... — он стиснул зубы, увеличивая плотность своего тела, чтобы не разбиться, ведь выйти из пике он уже не успевал, и на всякий случай, прежде чем погрузиться под воду, вовсе оттолкнул от себя ледяную стену, чтобы не задохнуться и не промокнуть. Но несмотря на то, что вода его не касалась, способность образовала вокруг него вакуум, не позволяя сделать ни вдоха. Он опускался все глубже, и ему казалось будто он проваливается сквозь черный шелк: холодный и скользкий. Жилки на шее напряглись. В глазах защипало и на секунду даже показалось что они и вовсе лопнут, вытесненные из черепной коробки темным потоком. Давление воды, суммируясь с давлением гравитации собственной способности, тяжелыми пластами сдавливало голову. Нос и виски ныли все болезненнее с каждой секундой погружения. Было ошибочным со стороны многих его коллег полагать, что его способность не наносит вреда ему. Да, ему была подвластна гравитация. Да, он обладал большой выносливостью. Но это нисколько не значило, что после использования способности, тело не будет изнашиваться как тряпка. Так было со всеми эсперами. Если не научиться управлять своим даром — он превратится для тебя в настоящее проклятие, медленно и мучительно высасывая жизненные силы, цепляясь как паразит и убивая носителя. Времени было совсем мало, как для него, так и для другой жертвы своей глупости. Наконец, он выцепил взглядом темный силуэт, медленно опускавшийся на дно. Быстро сократив расстояние, он подхватил девушку под локти, потащив наверх, всплывая. Холодный воздух будто лезвием полоснул по легким: всего за несколько минут, организм уже отвык от него. За счет манипуляций с гравитацией, веса ноши он не чувствовал, что уже радовало. Он решил не возвращаться к мосту, повернув в сторону побережья Дайкокуфуто. Едва носки туфель коснулись промерзшего асфальта, Чуя очень обрадовался, вновь почувствовав твердую почву под ногами. Стараясь сделать это аккуратно, чтобы не сломать девушке еще больше костей, он опустил ее на асфальт. Тусклый свет фонарей осветил бездыханное тело, которое при таком освещении выглядело даже жутко. Это действительно оказалась Хигучи, хоть сейчас ее было и не легко опознать. Веки с четко проступившей на них синеватой сеточкой вен, чуть прикрывали глаза, под которыми пролегли тени. Бледное посиневшее (явное проявление цианоза*) лицо блестело от воды, создавая ощущение, будто вот-вот покроется ледяной коркой. Мокрая челка прилипла ко лбу, а светлые волосы, обычно убранные в аккуратный пучок — беспорядочно разметались по асфальту. Размокшее от воды пальто, было безвозвратно испорчено и выглядело похожим на половую тряпку, в которую непонятно зачем завернули это измученное поломанное тело. В нем, фигурка девушки казалась еще более хрупкой и жалкой. Посиневшие запястья неловко выбивались из под рукавов. Правая нога была неестественно вывернута, да и в целом девушка воспроизводила впечатление сломанной куклы: выброшенной и ненужной. И она не дышала. Цыкнув, Чуя присел на корточки, пытаясь нащупать сонную артерию. Однако осознав что так ничего не выйдет, нехотя стянул перчатку с правой руки. Холод тут же обволок пальцы жидким страхом, буквально просачиваясь под кожу. Он тряхнул головой, прогоняя наваждение. Будучи эспером, в постоянных попытках держать свою способность в узде, тебе начинает казаться что ты сходишь с ума. Повторно приложив пальцы к шее девушки, он убедился. Пульс был медленным и очень слабым, но все же прощупывался: она была жива. Видимо холод сыграл на руку, придав некоторый криогенный эффект — замедлив реакции протекающие в организме, отсрочил ее смерть. Однако чудом являлось то, что упав с такой высоты она все еще была жива. Но терять еще больше времени было нельзя. Недолго думая, он запрокинул голову девушки вбок, несколько раз с силой надавив ладонью чуть ниже ребер. Девушка рефлекторно распахнула невидящие глаза, зрачки которых уставились куда-то в пустоту. Она вздрогнула, и подавая некоторые признаки жизнедеятельности, захрипела. Её рвало водой и сгустками крови, но Чуя, наблюдая за этим зрелищем — даже не поморщился: за долгие годы работы в мафии он видел и не такое. Хигучи зашлась в приступе кашля — организм рефлекторно пытался избавиться от воды в легких. Последний раз дернувшись, при этом неосознанно царапнув пальцами асфальт, будто в попытке уцепиться за что-то, она замерла, а глаза закрылись. Однако она все-же едва заметно дышала, что уже являлось хорошим знаком. Надев перчатку обратно на руку, он достал из кармана телефон, набирая номер 119*. — Алло. Парк Дайкоку, крайний выход. Несчастный случай. Девушка упала в воду с большой высоты. На данный момент — без сознания.***
Снег, тонкими изящными хлопьями ложился белым саваном на умирающую, промерзшую землю. Витая в воздухе, и истончая сладкий морозный запах, снежинки походили на опадающие лепестки сакуры в самый разгар Ханами. Но нагие ветви деревьев напоминали о том, что еще не скоро земля воскреснет, пробуждаясь и осыпая бледными нежными лепестками уставшую землю. Пока что, безжизненные белые лепестки еще не зацвели. Не налились живыми соками и кровью; не приобрели прекрасный румяный оттенок.Этот мир еще спит.
Темное небо, затянутое свинцовыми облаками не освещали звезды, а заменой прекрасным небесным светилам служил одинокий фонарь, тусклым светом заливавший перрон. В столь поздний час, платформа пустовала. Единственным человеком, ожидающим прибытие поезда на этой богом забытой станции возле небольшого пригорода, оказалась женщина, одетая на традиционный манер: поверх роскошного черного кимоно, расшитого алыми ликорисами*, которую венчал оби*, завязанный на пышный бант спереди, было накинуто теплое хаори розового цвета. Прекрасные волосы необычного рыжевато-кораллового оттенка были убраны в безукоризненно-аккуратную прическу марумагэ* (несмотря на недавний ветер, из нее не выбилось ни волоска), которую украшали несколько дорого выглядящих кандзаши.* На затылке расположился гребень в виде розы, на виске была закреплена белая пушистая кусудама, с которой свисало два изящных кожаных шнурка, а пучок венчали две позолоченные шпильки-дзифа*. В руке она сжимала яркий красный зонтик "Дзя-но-мэ", с широкой позолоченной ручкой, которым укрывалась от снега*. Свободной рукой она держала черный кисэру*, изящными пальцами изредка поднося его к губам и вдыхая дурманящий, ароматный табачный дым, смотрела вдаль, ожидая чего-то. Вдалеке послышался гул, нарастающий с каждой секундой. В скором времени, сопровождаемые двумя гудками, темноту прорезал прожектор поезда.Тук-тук... Тук-тук... Тук-тук... — стучали колеса.
Словно у железного ящера, которого величали поездом, тоже было сердце, совсем как у живого и чувствующего существа. Она задумалась над тем, может ли поезд подобно человеку чувствовать и страдать, ломаясь и ржавея со временем изнутри, пока не будет выкинут на свалку, отслуживший свой изнурительный срок. Сталь рельс натужно заскрипела на высокой ноте, когда состав замедлил ход, останавливаясь у платформы. Однако на этой станции, из поезда вышел только один человек. Ему было на вид лет сорок. Несмотря на статный вид, он выглядел устало: под глазами пролегли две небольшие морщины.Черные волосы были убраны в хвост, а длинная челка — несколько небрежно зализана назад. Он был одет в высокие сапоги и черное распахнутое пальто, по обоим сторонам которого свисали концы алого шелкового шарфа, накинутого на ворот. — Огай-доно. — почтенно поклонилась она, увидев его. — Добрый вечер, Коё. — чуть улыбнулся он, приветствуя. Поезд издал два гудка, зашумев и медленно набирая ход, отбыл со станции, со временем затихая где-то в туманной заснеженной дали ночного пригорода. — Почему вы выбрали именно это место для встречи? — поинтересовалась Озаки. — Нам не нужны лишние глаза. В этот час, могу гарантировать — эта станция пуста. Следующий поезд прибудет через сорок минут. Я уеду на нем. А ты возвращайся в Йокогаму тем-же способом, что и прибыла сюда, Коё. Повторюсь, об этом разговоре никто не должен узнать. Как своей правой руке, я могу доверять лишь тебе. В награду за безупречную службу. Она ухмыльнулась. Нельзя сказать чтобы эти слова особенно ей польстили. Она всегда была крайне осторожна при общении с этим человеком. Она была ему предана, ровно как и организации, но это не значило что она полноправно ему доверяла. Огай Мори, босс Портовой Мафии, был подобен пауку, каждое слово которого, будто нить, сплеталась в искусно сотканную паутину лжи. — И все-же. Достойна ли я права поинтересоваться темой вопроса такой секретности, что ради него пришлось добираться в такую глушь? Можно ли мне узнать причину? — несколько насмешливо произнесла она, будто дразня Мори, но все-же не пренебрегая осторожностью. — Можно. — задумчиво поджав губы, кивнул Огай, согласившись. — Даже нужно. — И что же? — спросила она. Мори на секунду задумался, хмуро смотря вдаль и неосознанно сдвинув брови к переносице. — Речь идет о дочерней корпорации Хозен. — мрачно сказал он, наблюдая за тем как ухмылка сползает с лица Коё.