Дионисус

Набор карандашей, парочка изрисованных альбомов, кисти, палитра — Тэхен готов! Он аккуратно поправляет прядь цвета зеленой мяты и довольно улыбается. Широкая белая рубашка от Гуччи, заправленная в черные брюки (конечно же от Гуччи), аккуратная брошь под цвет волос, куча фенечек на запястье и такие же яркие серьги. Такие же яркие, как и сам Тэхен. Кому позволено так одеваться в высшее учебное заведение? Студенту кафедры изобразительных искусств Ким Тэхену — самому закрытому (в себе) гею и открытому для всего мира человеку. Тэхену двадцать два года, десять из которых он заглядывается на парней: высоких и не очень, с горой мышц и худощавых, как и он сам. Каких-то определенных предпочтений у него нет, да и выбирать, так уж вышло, не приходится. О своей ориентации Тэхен не распространяется. Даже под страхом смертной казни он не скажет о своей любви к членам. Большим, чтобы в руке не всегда умещались — идеал, если в ладошку помещается — пусть гетеро оставят для своих девочек. А для Тэхена размер имеет значение! Когда Тэ приходит в магазин секс-игрушек полностью замотанный в свой безразмерный балахон, в маске и кепке зачем-то натянутой на капюшон, продавщицы с недоверием поглядывают на него: он выбирает обычно что-то поновее, побольше, с максимальным количеством ватт. Не то, чтобы он любил чтобы быстро, просто ему нравится чувствовать в себе что-то очень мощное, от чего пальцы на ногах сводит, звезды перед глазами мигают, а изо рта вырываются сплошь грязные и похабные словечки. Родители Кима, кстати, голубизну сына приняли спокойно. Во-первых, он младший сын в семье, а во-вторых, ну, почему бы и да? Потомства ждут только от старшенького, большой семейный бизнес тоже ему перейдет. Тэхену остается только самому себе предоставиться, заниматься любимым делом, да родителей сильно не расстраивать. Тэ и не расстраивает: звонит раз в два дня, в гости приезжает по выходным и на праздники. В институте все как обычно — толпы вдохновленных молодых людей, которых восхищают и внешний вид Тэхена, и его новая предэкзаменационная работа, выполненная в карандаше. — Всегда думал, что ты больше по маслу, — задумчиво говорит одногруппник Тэен. — Тоже так думал, — пожимает плечами Ким, улыбаясь. — А оказалось вон как! Сам не ожидал, что так хорошо выйдет. — Ну, итоговую работу все равно писать маслом, — чешет затылок парень и обреченно выдыхает. — Ненавижу людей рисовать этой херней. То ли дело акварель! — Ты, блять, еще маркеры предложи, — гогочет появившийся из-за спины Богом. Тэен морщит нос и в ответ одногруппника на хуй посылает. Открыто так, громко. А Тэхен смеется в кулак, так как он проблем, на самом деле, не испытывает ни с маслом, ни с акварелью, ни с тушью, ни даже, господи прости, графическим планшетом, к которому привыкнуть не так просто, как Тэхен думал. Что с него возьмешь, с этого лучшего студента на потоке и самого талантливого во всем институте? — А что мы по итогу рисуем? — поправляя на плече тяжелую сумку для листов, спрашивает Богом. — Если не ошибаюсь, мы рисуем с натуры, — задумчиво отвечает Тэен и совсем грустно добавляет, — человеческой! Ким замер. Рисовать человека с натуры — то, о чем он желал и бредил все два года. Так случалось, что ему все еще не довелось работать с натурщиком. То заболеет, то пропустит не по своей воле, то еще что-нибудь случится. Поэтому Тэхен встает на месте как вкопанный и хлопает широко открытыми огромными глазами. — Натурщик? — тихо переспрашивает Ким. Одногруппники оборачиваются и подозрительно смотрят на него. Человек Тэхен, конечно, своеобразный — инопланетно-ебнутый даже, — но такая реакция даже для него дикая. Стоит, дрожит весь от возбуждения, на месте мелко переминается, в ладошки, словно дитя малое, прихлопывает еле слышно, а улыбка — до ушей, хоть завязочки пришей, разве что зубы мудрости не видно. — Ах, да… Ты ж ни разу за весь курс так и не поработал с натурщиком, — хмыкает Богом. — Ну, вот тебе будет хоть какое-то испытание. А то заебал уже, вечно со всем справляешься, талантливый мудило. Тэхен довольно хмыкает и, картинно запрокинув голову, обгоняет парней по направлению к классу. — Кто же виноват, что я с кистью в руках родился? — В своей аппетитной жопе ты с кистью родился, — язвит Богом. Но Тэхену как-то без разницы, весь он теперь только в безумном предвкушении экзамена. Рисовать с натуры… подумать только! До класса метров пять осталось, а в голове у Тэхена рой мыслей: кто модель, какая она, что именно рисовать будут? Портрет? Во весь рост? «А вдруг… Сиськи… Или булочки аппетитн… Нет-нет», — Тэхен покраснел от своих мыслей и схватился за щечки, словно девица красная. — Чего мнешься, Ким? — ухмыляется Юнги, подошедший сзади. Он, кстати, третий человек во всей вселенной, который знает о предпочтениях Тэхена. Просто потому что такой же, потому что пытались встречаться. Но не сошлись в размерах, так сказать. — Ах… — как в дорамах закатил глаза Тэхен и схватился за край рукава юнгиевой толстовки. — Я впервые буду рисовать с натуры! — Прогуливать меньше надо, пиздюк — шепелявит Мин и подталкивает друга в класс. Тэхен еще что-то бурчит, пока занимает место за своим мольбертом в первом ряду, а Юнги лишь передразнивает его, выкладывая свои инструменты. — Вот ты знаешь, — шипит Тэхен, — вот даже если бы у тебя член был больше, все равно бы расстались! На что Юнги лишь дико ржать начинает и говорит что-то про «слишком громкий» и «нахрен бы ты нужен». Но это он не со зла. С Тэхеном они остались в хороших отношениях, дружеских и весьма доверительных. А по поводу размера Ким друга всегда стебет. Ну, просто, чтобы не расслаблялся. На небольшом подиуме разложена красная драпировка, по бокам стоят гипсовые обломки римских колонн. На одной из таких кувшин и бокал с красной жидкостью внутри. «Греческая тематика», — думает Тэхен и подпрыгивает на месте. Он ерзает, словно маленький мальчик, которого привели на выступление в цирк, и он вот-вот увидит самого настоящего тигра. Да кого угодно, лишь бы поскорее, прям вот сейчас! Юнги на это все смотрит и глаза закатывает. За невысокой ширмой недалеко от подиума мелькает черная чуть кудрявая макушка, а рядом с ней — светлая. Вот вторую Тэхен узнает — преподаватель, а первая значит — это и есть модель. Парень. Тэхен облизывает пересохшие губы и чуть подается вперед. А затем замирает и совсем не обращает внимания на друга, который советует ему прикрыть рот. К ним на подиум вышел высокий молодой человек, которого кроме как «произведение искусства» и не назвать вовсе. А с учетом того, что он был лишь по пояс прикрыт белой простыней, то с Тэхеном можно было и вовсе попрощаться. Чуть смуглая кожа, рельефные мышцы и яркие кубики пресса. Тэхен шумно сглатывает, опуская глаза ниже, где открывается паховая дуга и пах. Сердце Кима начало стучать так быстро, что он не сразу заметил, как его зовет Юнги. Он медленно поворачивает голову в его сторону и смотрит затуманенным взглядом. А Мин еле сдерживает, чтобы во весь голос не заржать. Но вот сам Тэ такого веселья не разделяет, ведь перед ними сам Аполлон, восьмое чудо света, явление Христа народу, сокровище… — Студенты, — вырывает из мечтаний преподаватель, — познакомьтесь. Это Чон Чонгук, он будет вашей моделью для итоговой работы этого года. Тема — античность. Как вы понимаете, — мужчина переводит взгляд на Чонгука, — рисовать вам придется обнаженную модель. Поэтому прошу вас как можно скорее сделать наброски и сделать важные отметки строения тела, прежде чем мы попросим модель одеться. «Одеться?!» — мелькает мысль в голове Тэхена. «В смысле? Он что…» Закончить свою мысль Тэхен не успевает, потому что Чонгук медленно отпускает руку с бедра, позволяя белой ткани соскользнуть вниз. И Ким теряет дар речи, перед его глазами мелькают один год за другим, он благодарит всех богов на свете, обещает себе, что перестанет смотреть порнушку, он больше никогда не полезет на сайт знакомств для геев, станет вегетарианцем, запишется в благотворительный отряд и будет вести благочестивый образ жизни. Но последнее свое обещание он нарушает сразу же, как только Чонгук принимает позу. Преподаватель укладывает парня на бок, заводя одну руку чуть за спину, а вторую подкладывая под голову. Подбородок чуть приподнят, взгляд направлен вперед перед собой — прямо в зал. Одна нога покоится в вытянутом положении, а вторая чуть согнута в колене, демонстрируя напряжение подвздошно-поясничной, гребенчатой мышцы и еще одной мышцы, но уже в штанах самого Тэхена. Ким старается не пялиться, честно, но каждая частичка тела этого парня — это что-то сверх незаконное, уголовно-наказуемое, запретное… Такое нельзя показывать! По крайней мере, Ким Тэхену. — Тэхен, — еле слышно шипит Юнги, подзывая друга ближе. Когда Тэхен наклоняется, Мин шепчет, — ты хотя бы сделай вид, что в твоей крашеной головке он не дерет тебя, как сидорову козу. Ким лишь отстраняется, не отвечая на пусть и грубое, но весьма резонное замечание. Ведь Тэхен действительно представляет на себе эти грубые руки, что он вот так же укладывает их на тэхеновы бедра, что он сжимает до красных пятен его ягодицы, а этот член… Господь милосердный, какой же он большой! И это он еще не в возбужденном состоянии. — Чонгук, прикрыть тебя? — спрашивает пожилой преподаватель. Ким испуганно переводит взгляд чуть выше члена, примерно в глаза парня и почти задыхается, ловя пристальный взгляд шоколадных (как оказалось) глаз на себе. — Нет, — чуть хрипло отвечает он. — Так нормально. Парень чуть двигает бедром, укладываясь поудобнее, отчего его член аккуратно ложится на внутреннюю сторону бедра. И вот сейчас Тэхен хочет смотреть и вниз, где покоится, пожалуй, самый искусный член на планете Земля, и вверх, где на него смотрят хитрые глаза. «Спаситееепомогитеееее», — пищит про себя Тэхен, прячась за мольбертом. А Юнги все хихикает гиеной. И вот убить бы его сейчас, да сил нет, все уходят на борьбу с возбуждением, которое грозится член его в бублик свернуть. — Ребята, рисуем в несколько этапов. «Ааааааа», — вопит про себя Тэ. — По двадцать минут с перерывами. «Спасите!» — молит богов Тэхен, закидывая ногу на ногу. — Вы должны управиться за два часа. «Я помру!» — взглядом Тэхен похож на щенка, а Юнги этот немой крик о помощи игнорирует и средний палец показывает. — Приступайте, — говорит преподаватель и занимает место в конце аудитории, откуда открывается вид на мольберты студентов.