Отрезанная ветвь

      В главном зале ратуши Ю Дао сидели пятеро. Царь Земли Куэй, глава Совета Пяти генерал Хау, Аватар Аанг, Хозяин Огня Зуко и Великий Ван Чан Мин. Они сидели вокруг круглого стола, так, чтобы видеть всех участников переговоров. Все они так или иначе знали друг о друге, кто-то лучше, кто-то хуже. И если Аанг знал Чан Мина и Зуко весьма неплохо, то Куэй то и дело бросал на старшего принца оценивающие взгляды, прикидывая что-то в уме. Что-что, а на память Царь Земли не жаловался и прекрасно помнил молодого амбициозного дворянина из колоний, который раскрутил его на техники ментальной магии, хранящиеся в архивах Дай Ли, в благодарность за доставленное Лао Бейфонгу сообщение. Но вот оказалось, что молодой дворянин был вовсе даже не из колоний, а из самой столицы Народа Огня, и звали его не Мин из Ю Дао, а принц Чан Мин, сын Хозяина Огня Озая и благородной дамы Урсы. Его людям не было известно, контролирует ли принц до сих пор Железный Дракон или нет, ведь официально у гильдий не было владельцев, а все вопросы решались так называемыми советами. Но по факту за каждой гильдией стоял либо какой-нибудь влиятельный человек, либо какая-то не менее серьезная организация. Но вот доказать связь принца и Железного Дракона оказалось невозможно. И что-то подсказывало царю, что как минимум часть из всех проблем, обрушившихся на него за эти четыре года, не обошлись без этого молодого парня, спокойно сидящего напротив него. И пускай не было прямых доказательств того, что королевская семья как-то замешана в поддержке повстанцев и других подобных делах, но определенные сомнения у Царя Земли были.       Впрочем, предложения, озвученные Аангом, были… не заманчивые, но интересные. Экономическая поддержка и помощь в восстановлении страны. Не безвозмездная, далеко не безвозмездная. В обмен на это, Царь Земли должен был признать на месте колоний новое государство. Буферное государство между их странами, которое будет одновременно сдерживать и соединять их. Это предложение в его непростом положении были приемлемо. Вот только деньги правителями Народа Огня предлагались не просто так, а в виде долгосрочной ссуды, что по мнению Куэя, сильно напоминало ловушку. Ловушку, альтернативу которой найти было почти невозможно.       Война зашла в тупик. Повстанцы в центральных провинциях были разбиты, но горцы не только продолжали сражаться, но и иногда теснили Царскую Армию. Племена пустыни Ши Вонг так же присоединились к восстанию, правда, ограничиваясь болезненными, но не смертельными укусами в виде грабительских налетов на торговые караваны. Все бы ничего, повстанцев бы в конце-концов они додавили, вот только не прекращающаяся война съедала огромные ресурсы, заставляя повышать налоги и сокращать расходы в других сферах, вызывая всеобщее недовольство не только в обычных провинциях, но и в столице. Особенно усердствовали столичные гильдии. Об их вероятном мятеже Куэю докладывали при каждом удобном случае, и царь понимал, что еще полгода войны, и бунт станет неизбежен.       Конечно Аанг, будучи Аватаром, в большей степени думал о людях, живущих здесь, а не о государственных интересах Царства Земли, и Куэй прекрасно понимал, почему. Этот вариант решения проблемы давал им возможность жить как прежде и не думать о том, что они станут разменной монетой в случае разногласий, то и дело возникающих между странами. Сделка, к которой его принуждали обстоятельства и казалась царю неравноценной.       Краем глаза наблюдая за разговаривающими Чан Мином и Зуко, Куэй ловил себя на мысли, что все эти годы два брата успешно водили за нос не только их всех, но и собственных подданных. О, он был наслышан о заговоре, случившемся два с половиной года назад, организованном старшим принцем. Все было настолько правдоподобно, что некоторое время он даже верил, что непреклонный принц теперь не будет ему мешать. Ведь, насколько было известно Куэю, именно с подачи Чан Мина Зуко отказывался заключать мир и держал в постоянной боевой готовности тридцатитысячную армию на границе Колоний. Только вот, на взгляд царя, слишком уж быстро один брат простил другого. Даже если учитывать свадьбу Хозяина Огня как радостный повод и роль их матери во всем этом. Внезапно Куэя пронзила догадка. «А ведь на свадьбе Хозяина Огня, говорят, присутствовала и принцесса тоже. Принцесса, которая проходила «лечение». Принцесса, безусловно талантливая, умная, сильная и, главное, ненавидящая своего среднего брата», — подумал Куэй, непроизвольно потерев шею, где до сих пор оставался небольшой ожог, как напоминание о короткой встрече с принцессой Азулой. — Все же я не считаю сделку равнозначной, — сказал он, поправляя свое пенсне, — именно мне придется оторвать от своего государства территории под зарождающуюся новую страну. А взамен я не получу ничего, кроме долгов. — Смею напомнить Вашему Величеству, что это именно вы предложили созвать конференцию по поводу заключения окончательного мира, — весьма невежливо отозвался на замечание Куэя Чан Мин, — мы лишь предлагаем условия, при которых подобный мир может состояться. Мы понимаем всю сложность вашего положения и готовы протянуть руку помощи. Более того, мы не требуем у вас, как вы выразились, «отрывать» часть вашей страны. Вам нужно всего лишь признать то, что является совершившимся фактом уже более ста лет. — Я думаю, мы собрались здесь именно для того, чтобы решить все противоречия. Это одно из них. И я уверен, что сегодня мы найдем приемлемый для всех нас выход, — слова Аанга вызвали удивление у всех присутствующих. Никто не ожидал, что непосредственный и малообразованный Аанг сможет так вычурно выражаться. — Вождь Арнук из Северного Племени Воды присоединится к нам позже, но и противоречий с Водными племенами у всех присутствующих, насколько я знаю, нет? — полувопросительно сказал Аанг, давая время присутствующим собраться с мыслями. — Да, явных противоречий между нами и Племенами нет, — подтвердил Чан Мин, коротко переглядываясь с Зуко, который так же был удивлен. Нет, они знали, что Аанг за последние два с половиной года сильно вырос в плане знаний и часто сидел вместе с Тоф на уроках, но сейчас впервые получили реальное подтверждение этому. — Поэтому, я считаю, что мы могли бы в первую очередь решить противоречия между вашими странами, а когда прибудут вожди Арнук и Хакода, заключить окончательный мир, — опять же, полувопросительно спросил Аанг, на что вновь получил утвердительный ответ от присутствующих. — Именно, я рад, что Аватар Аанг это понимает, — сказал Куэй и посмотрел на Чан Мина. — Я с самого начала был против передачи колоний кому бы то ни было, — сказал Чан Мин, сверля взглядом Куэя, — но воля моего брата для меня закон, — сказал Чан Мин, явно показывая присутствующим, что он не рад готовящейся сделке, но готов ее принять. В общем-то, этим он оправдывал ожидания Куэя и Аанга. Вот только они понятия не имели, что подобное поведение было запланировано заранее. Зуко и Чан Мин планировали игру на контрастах. Чан Мин, представлявший здесь тех, кто готов был возобновить войну, должен был создать должное впечатление у Куэя и Аанга, что грядущая сделка не вызывает восторга у ощутимой части народа, и что угроза полномасштабной войны, несмотря на четыре года мира, никуда не исчезла. — Я думаю, что мы сможем договориться, — примирительно сказал Зуко, на что Чан Мин бросил демонстративный косой взгляд в его сторону, но кивнул. — Что вас не устраивает конкретно, Ваше Величество? — Меня, Ваше Величество, не устраивает сама ссуда, — произнес Куэй, — я бы с радостью заключил мир, но не на таких условиях, — проявил твердость Куэй и пояснил: — Я готов отказаться от колоний. Я готов принять так же и ваши деньги, но не как ссуду, — и заметил странное переглядывание двух братьев. Ему даже показалось, что старший принц хотел было что-то сказать, но лишь махнул рукою, словно говоря Зуко «решай все сам». — Есть один вариант, при котором передача запрошенной вами суммы не в виде ссуды не будет проблемой, — сказал Зуко и, бросив взгляд на брата, продолжил: — я предлагаю вам династический брак. Наша сестра выйдет замуж за вас. Ведь вы еще не женаты, — полувопросительно сказал он, наткнувшись на удивленный взгляд Куэя и ошарашенный Аанга. — А ваша сестра… принцесса Азула? — решил уточнить Куэй у Зуко, пытаясь осознать сделанное им предложение. — Да, она, — невозмутимо подтвердил он, сохраняя серьезную мину на лице. — Это предложение очень неожиданно, — пробормотал Куэй, задумавшись и вновь поправив свое пенсне, — тем более в свете того, что именно ей я «обязан» тем, что столица была захвачена вашими войсками, — деликатно упомянул Куэй, показывая, что подобный брак не вызывает у него восторга. — Это было достаточно давно, Ваше Величество. С тех пор многое случилось, как хорошего, так и плохого. Зачем ворошить прошлое, тем более, когда мы решаем вопрос нашего общего будущего, — сказал Зуко и, заметив, что Куэй крепко задумался, обратил внимание на генерала Хау. Тот тоже был удивлен, но не сказать, что очень. Видимо, старый царедворец предполагал, что Куэю предложат именно такой вариант, или же не видел в этом ничего фатального. — Если вы согласны, то она прибудет в течение недели сюда, в Ю Дао, — сказал Зуко, не спуская глаз с Куэя, все еще глубоко в раздумьях над всей этой ситуацией. С одной стороны, правители Народа Огня явно владели ситуацией и могли выдвигать любые требования, и Куэй был бы вынужден их принять, если хотел удержаться на троне. Грядущий мятеж гильдий в условиях отсутствия в столице достаточно верных ему сил не сулил ничего хорошего. С другой стороны, по отношению к нему, несмотря на явное превосходство, проявили уважение и дали какой-никакой выбор. Правда оба варианта сулили как решение его проблем, так и появление новых. В первом случае страна попадала в долговую кабалу по отношению к Народу Огня, а это мало чем отличалось от оккупации, что была ранее. В другом он получал необходимые для ведения боевых действий ресурсы и убирал с континента Армию Огня, что, словно топор палача над головой, висела над его войскам. Но при этом связывал себя узами брака с принцессой Азулой, что не отличалась кротостью нрава, при этом обладая всеми задатками хорошего правителя.       Он хорошо помнил тот день, когда три девицы, пользуясь безалаберностью стражи и предательством Дай Ли, захватили царский дворец. Он помнил, как молодая девушка или, вернее сказать, еще совсем девчонка, с зачатками будущей красоты и угловатой фигурой, крепко удерживала его на троне, приставив горящий синим пламенем палец к его шее. А еще он хорошо помнил, кому в конечном итоге подчинились Дай Ли. Не ему, не Лонг Фенгу, а ей. Девчонке четырнадцати лет, оказавшейся принцессой Азулой, что несколько недель жила во дворце и ни у кого не вызывала никаких подозрений. Девчонке, которая после воцарения своего брата была тихо отправлена на якобы «лечение», а на самом деле в ссылку, а то и в заточение подальше от двора и столицы. А потом так же тихо появилась на свадьбе этого же брата, словно и не было между ними Агни Кая за Драконий Трон. И хоть никаких доказательств у Куэя не было, но сомнения в сговоре троих детей Озая и Урсы у него появились. — Во всяком случае, — услышал он слова старшего принца, вынырнув из своих размышлений, — наша сестра так же должна согласиться на этот брак. Поэтому я предлагаю прерваться сейчас, ограничившись заявлением о том, что все мы желаем достигнуть мира. А встретимся, когда Его Величество и Ее высочество выскажут нам свое решение, — закончил он, вопросительно посмотрев на Куэя. — Я… согласен с Великим Ваном, — с трудом выдавил Куэй, надеясь выиграть время для поиска более приемлемого для себя и страны решения. — В таком случае, предлагаю начать составление заявления, — сказал Зуко, дав знак страже, чтобы те принесли бумаги и чернила.

***

— Зуко, что ты творишь?! Это же Азула! — кричал Аанг после того, как заявление было составлено и переговорщики разошлись по своим резиденциям. При этом Зуко заметил, с каким трудом Аватар сдерживался, чтобы не высказаться там, в ратуше или по дороге к резиденции. — Аанг. Она уже не та, что была когда-то, — устало сказал он, — она изменилась. Стала мягче, добрее. Видел бы ты, как она хлопотала над Чан Мином, когда он отлеживался после столкновения с Похитителем Лиц. — Так она все это время была в Хира’а, и вы мне ничего не сказали?! — в шоке закричал Аанг, во все глаза рассматривая своего друга. — Да, нам пришлось тебе соврать. Мы не хотели, чтобы с ней случилось что-то плохое, — сказал он и, заметив скептическую мину на лице Аанга, продолжил: — Вот только не надо обижаться! А что бы ты сделал на нашем месте? Когда все считают твою сестру монстром лишь из-за того, что ее с детства обработали с помощью покорения разума, — сказал он и с удовольствием заметил, что ставка на жалостливость и гуманизм Аанга полностью себя оправдала. — Как обрабатывали? — в шоке переспросил он, всматриваясь в лицо Зуко. — Как Джу Ди, — сказал он и увидел, как бледнеет Аанг, — как Джета, ты ведь помнишь его? — спросил он, на что Аанг заторможено кивнул, — какой-то дух подарил нашему отцу возможность покорять разум. И он по полной обрабатывал Азулу, стараясь вылепить из нее идеальную наследницу, в понимании его больного разума. — То есть она не по своей воле атаковала нас? — осторожно уточнил он у Зуко, стараясь разобраться с новой информацией и расхаживая по комнате, пытаясь унять волнение. — Не совсем. С покорителями такое провернуть гораздо сложнее, чем с простыми людьми. Но отец придумал, или ему подсказали, как сделать это с нами, — сказал он, тяжело вздохнув. Было тяжело вспоминать ту лихорадку, что охватила его в Ба Синг Се, когда он лежал в бреду, и лишь забота дяди спасла его от смерти. — Он словно усиливал в нас определенные чувства, такие как ненависть, зависть, целеустремленность, при этом вбивая в наши головы удобные ему мысли и образы. Так я стал одержим твоими поисками, а Азула… Азула стала ненавидеть собственную семью и мечтать о власти, — закончил Зуко и заметил, что Аанг замедлил ходьбу. — А почему вы думаете, что Озаю эти знания дал какой-то дух? — спросил Аанг, остановившись и пристально посмотрев на Зуко. — Чан Мин говорит, что ничто не берется из ниоткуда. Отец был сильным покорителем, но после того, как стал Хозяином Огня, его сила стала давящей. Он был настолько силен, что стал способен задавить даже дядю Айро, а ты сам знаешь, каким сильным покорителем он является. А знания по покорению разума ему просто не от куда было брать, потому что ни в столичной библиотеке, ни в архивах, ни в библиотеках других городов и храмов об этом ничего не написано. А после того случая с нападением на мою мать, мы, наверное, даже знаем, какой из духов постарался. — Кох? Ты уверен? — обеспокоенно спросил Аанг, присаживаясь рядом со своим другом. — Это всего лишь наши догадки. Азула ведь тоже пострадала от нападения. На самом деле Кох хотел вселиться в нее. Не знаю, связанно ли это с сумаcшествием моего отца, — печально пробормотал Зуко, пожимая плечами и опуская голову. Аангу оставалось лишь кивнуть своим мыслям, понимая, что лезть к всемогущему Похитителю Лиц сейчас даже у него духу не хватит. Положив руку на плечо Зуко и выдохнув, Аанг сказал: — Я надеюсь, что ты знаешь, что делаешь, — на что Зуко поднял голову и, слабо улыбнувшись, ответил: — Поверь, друг мой. Я это знаю. Азула уже не та, что прежде. Она выросла. Мы все выросли. И еще кое-что. Я не прошу, чтобы вы подружились, но хотел бы, чтобы мои друзья и сестра хотя бы могли терпеть друг друга, — и, поднявшись со своего места, он отправился к себе, оставляя Аанга переваривать свалившуюся на него информацию.

***

      Неделя пролетела незаметно. Азула вместе с матерью, в сопровождении беременной Мэй и Тай Ли с дочерью, прибыла на шестой день. Их кортеж, состоящий из нескольких крытых повозок, запряженных лоседраконами и окруженный эскортом из комодоносорогов, привлек внимание всех жителей города, вывалившихся из своих домов, чтобы встретить королевскую семью. У резиденции Хозяина Огня в Ю Дао их лично встречали Зуко и Чан Мин, порядком соскучившиеся по своим женам. С одной из крыш за процессией настороженно наблюдал Аанг, пытаясь понять, насколько в действительности изменилась Азула. Ведь несмотря на то, что Зуко он доверял, поверить в адекватность Азулы было пока еще выше его сил. Зуко упоминал о каком-то лечении, но Аанг, будучи полным профаном в ментальных дисциплинах, не особо заморачивался по этому поводу и собирался сам разобраться в происходящем.       Он смотрел, как Чан Мин обнимает Тай Ли и целует маленькую девочку на ее руках. Он видел, как Зуко целуется с Мэй, осторожно обнимая ее. Он смотрел, как оба принца подходят к их матери и сестре и, да будет Великое Небо свидетелем, не знай Аанг, что стоящая рядом с немолодой, но еще прекрасной женщиной девушка — это принцесса Азула, ни за что бы не догадался. Вместо полувоенного костюма и диковатого взгляда голодного дракона, запомнившегося Аангу, на принцессе было надето платье из легких шелковых тканей, а выражение лица можно было бы назвать надменно-повелительным, если бы не искренняя, на взгляд Аватара, улыбка, направленная братьям. Когда они вошли в резиденцию, Аанг покинул крышу и направился к себе. Он должен был обдумать это изменение в принцессе и дать совет Куэю, который так и не смог определиться, что ему делать: влезть в долги, но избавить себя от женитьбы, бросить все и вернуться в Ба Синг Се, оставив за спиной недобитых повстанцев, или же жениться и решив одни проблемы, обзавестись новыми.

***

      На следующий день назначили встречу принцессы с царем Куэем. Все давно уже было обговорено, все наряды испробованы и ответы заучены, но Чан Мин в последнее время чувствовал себя не в своей тарелке. Свою сестру он любил и, даже в угоду государственным интересам, не хотел бы стать причиной ее несчастья. Полностью политический брак, к которому он готовил сестру, мог как быть счастливым, так и оказаться каторгой для нее. Человек, для которого благо страны и семьи были высшими приоритетами, теперь был полон сомнений. И сейчас, когда еще не поздно было свернуть, он решил поговорить с сестрой. Она обнаружилась в выделенных ей покоях, в компании матери, Мэй, Тай Ли и нескольких служанок. — Готовишься? — спросил Чан Мин, войдя в комнату и знаком выпроводив служанок. — Угу. Нужно же произвести хорошее впечатление перед моим женишком, — сказала она, всматриваясь в зеркало, ища какие-то неизвестные ей только недостатки в своем «идеальном» облике, — а ты это к чему, брат? — спросила она, обернувшись к нему. — Не надо так уж стараться, — сказал он, сразу же оказавшись под настороженным взглядом нескольких пар красивых глаз. — Какое бы он решение ни принял, свою пользу мы получим, — пояснил Чан Мин, усаживаясь на кресло у двери. — Ну, ведь мне все равно нужно будет выходить замуж. Куэй не хуже и не лучше других вариантов, — сказала она, на что Чан Мин хмыкнул. — Это мягко сказано, не хуже. Царь Земли, властитель самой большой страны в нашем мире. Вот только ты-то уверена во всем этом? — спросил он, не обращая внимание на удивленное переглядывание Мэй и Тай Ли. — Сынок, к чему этот разговор? Ведь мы все уже решили? — спросила Урса, встала со своего места и, подойдя к Азуле, стала поправлять ей прическу. — Ты же сам, на пару с мамой, убеждал меня в перспективности данного выбора. Что же изменилось? — вскинула брови Азула, одновременно подбирая для прически ленты с золотым шитьем. — Знаешь, тогда мне это казалось отличной идеей, а теперь я даже и не знаю, — признался он, посмотрев на Тай Ли, — я бы не хотел, чтобы этот брак был тебе в тягость, — сказал он, уловив во взгляде Тай Ли одобрение. Именно с Тай Ли до этого он делился своими сомнениями, но та каждый раз успокаивала его, говоря, что лучшего варианта для Азулы придумать сложно. Сестра, несмотря на то, что переросла свои детские комплексы, вызванные обработкой Озая, все равно оставалось очень властной и сильной личностью, широте души которой точно не хватило бы даже самого большого поместья или феода в Стране Огня. А вот Царство Земли вполне могло удовлетворить амбициозную Азулу. — Хватит вести себя так, словно это ты выходишь замуж, Чан Мин! — в сердцах воскликнула Азула, от избытка чувств растрепав с таким трудом налаженную матерью прическу. — Лучше дай совет, как мне себя вести во время встречи с ним. Я много читала о Куэее, но в таком деле совет лишним не бывает, — она виновато взглянула на мать, терпеливо ожидающую, когда она успокоится. — Просто очаруй его, сестра, как когда-то очаровала Дай Ли. Будь мила и обходительна. Покажи, что тебя не надо бояться, но уважать придется, — сказал он, на что теперь уже Азула хмыкнула. — Ваши высочества, госпожа. Его Величество просил передать, что Царь Земли готов к встрече, — отвлекла на себя внимание присутствующих одна из служанок. На это Азула лишь кивнула и, взяв веер из рук матери, отправилась к выходу. — Увидимся на ужине, — попрощалась она со всеми и выпорхнула из комнаты в сопровождении служанок. Чан Мин встал со своего места и, подойдя к окну, стал смотреть, как перед входом в резиденцию расставляют празднично украшенные паланкины. Краем глаза он заметил, как с одной стороны к нему подошли Тай Ли с Мэй, а с другой стороны Урса. Тай Ли без слов обхватила его руку и прижалась к его плечу щекою. — Надеюсь, что все получится, — пробормотала Урса, наблюдая, как паланкины медленно удаляются от входа, унося ее дочь на встречу, которая должна была определить не только ее судьбу, но и будущее всего мира.

***

— Приветствую вас, Ваше Величество, — сказала Азула, склонив голову в легком поклоне. — Приветствую вас, Ваше Высочество, — ответил Куэй, с интересом и легким удивлением рассматривая настоящую красавицу, стоящую перед ним. Из симпатичного, но нескладного подростка принцесса превратилась в статную красавицу с длинными черными волосами, светлой кожей и полными губами. На ее лице не было толстого слоя белил, что наносили дворянки Царства, и Куэй отметил, что лицом она пошла в свою мать, если судить по портретам благородной госпожи Урсы.       Они гуляли в городском парке Ю Дао, огороженном городской стражей и охраной присутствующих в городе правителей. Аанг советовал «присмотреться» к изменившейся принцессе, что Куэй и делал. Они говорили предусмотренные этикетом фразы, и Куэй, что смотрел за ее реакцией на те или иные вопросы, отметил, что даже в таком виде, принцесса не производила впечатление разодетой куклы, чего Куэй раньше за аристократками никогда не замечал. В свои двадцать девять лет он привык, что дворянки — это такой особый вид аристократов, не способный ни на что другое, кроме как болтовни о новых тканях или, в лучшем случае, о литературе. Принцесса же, даже в своих роскошных одеяниях, не производила впечатление пустышки. Нет, это была опасная хищница, которая лишь на время сменила гнев на милость, присматриваясь к нему и ощупывая границы дозволенного. Принцессу, несмотря на демонстрируемую ею доброжелательность, выдавали глаза. Цепкие глаза цвета расплавленного золота. Признак принадлежности к королевской семье Народа Огня. И как он не заметил их тогда, в Ба Синг Се? Ведь и у обоих принцев глаза имеют похожий цвет, но разные оттенки. Видимо, действительно был слишком наивен и глуп.       Тем временем, принцесса остановилась и, сделав глубокий вздох, посмотрела на него. — Скажите, ваше величество. Как вы сами относитесь к нашему союзу? Я бы не хотела всю жизнь мучиться из-за неправильного выбора, — сказала она, и Куэй понял, что так с ним разговаривают впервые. Вопрос принцессы, заданный доброжелательной интонацией, был не просто нарушением всяческих дипломатических правил, но поражал своей убийственной прямотой. Во всяком случае, для Куэя, воспитанного в строгом придворном формализме, это было именно так. Конкретный вопрос, в котором угадывается отношение самой принцессы к браку с ним и ожидание такого же ответа. Это вводило в ступор, и это странным образом располагало к ней. Тем временем, Азула отошла к небольшому пруду и демонстративно рассматривала играющих там рыбок, ожидая ответа на свой вопрос. — Я… хм… Ваше высочество, признаться честно, я не был в восторге от идеи брачного союза с вашей семьей, — честно признался он, наплевав на подготовленный заранее диалог. Раз уж у него просят честности, он будет честен. Но и принцессе не даст юлить. — Вы сказали «был». А сейчас? — спросила она, бросив на него вопросительный взгляд, но сразу вернувшись к наблюдению за рыбками. — Сейчас… — протянул Куэй, становясь рядом с принцессой и тоже рассматривая рыбок, — а сейчас эта идея не кажется мне настолько ужасной, — сказал он и заметил, что принцесса была удивлена. Ее удивление было настолько искренним, что Куэй вновь растерялся. Если ранее у него проскальзывала мысль, что принцесса отыгрывает перед ним роль, то теперь она испарилась. Ну не может человек так искренне играть удивление. Куэй, обладающий способностью видеть ложь, это отлично знал. И, удивительное дело, Азула действительно была удивлена и еще ни разу не использовала свою способность к виртуозному вранью. Она-то настраивалась на долгую, нудную беседу, с репликами, полными разных смыслов, с символичными сравнениями, имеющими двойное, а то и тройное дно. Задав прямой вопрос ради интереса, она ожидала, что Царь будет юлить и недоговаривать, но никак не ожидала честного признания. — Почему же? Что заставило вас поменять свое мнение? — спросила она, повернувшись к нему и всматриваясь в его лицо. Тот пожал плечами и жестом предложил продолжить прогулку по дорожкам парка. — А почему бы и нет? — вопросом на вопрос он ответил ей, вгоняя в еще большее удивление. — Вы красива, умна, сильна, образованна. Ко всему прочему за вас дается приличное приданое. Так почему же я должен отказываться от вас? — спросил Куэй, а Азула впервые почувствовала внутренний протест. Совершенно детское желание выйти замуж по любви, а не за перечисленные Куэем достоинства. На что она совершенно не надеялась. — А если я просто скажу «нет»? Что же тогда? — спросила она, надменно вздернув подбородок и скрестив руки на груди. — Тогда мы просто разойдемся, — опять убийственно честно сказал Куэй, смотря на нее с какой-то странной грустной улыбкой, от которой даже у Азулы дрогнуло сердце, — мы заключим мир, а я женюсь на какой-нибудь княжне, с которой нас ничего кроме детей не будет связывать. Вы уедете к себе и проживете долгую жизнь в окружении ваших родных. Вот так, — подытожил он, вновь зашагав по мощеной неровными камнями тропинке. — А что меня ждет с вами? — спросила она, поравнявшись с ним. У Азулы создавалось такое впечатление, что никому другому царь такого никогда не говорил. Весь разговор шел как-то неожиданно и неправильно. И эта бескомпромиссная честность подкупала ее. Ту, что никогда не была избалована искренностью окружающих, кроме самых близких людей.       Тем временем, он повернул голову к ней и, сняв свое пенсне, достал из кармана платок и стал чистить линзу. Он словно тянул время, чтобы собраться с мыслями или с духом. Затем, одев пенсне обратно, он повернулся всем корпусом к принцессе и сказал: — Я не хочу давать вам какие-либо заверения в своих чувствах. Не хочу клясться в любви, которой нет. Не хочу обнадеживать, что она наступит. Но хочу пообещать вам одно, если уж боги дали нам возможность увидеться не как врагам, — и Азула поняла, что более ни от кого и никогда не услышит таких слов, — я никогда не буду вам врать. Это я вам могу обещать. Не знаю, как все сложится. Но я буду говорить вам правду, — сказал Куэй и молча продолжил свой путь. Азула же, продолжая идти рядом с царем, не стала отвечать на его слова, но сказать, что они не повлияли на нее, значило бы солгать самой себе. Чтобы как-то успокоиться, она свела дальнейшую беседу к обсуждению какого-то классического романа Народа Огня, который, к ее удивлению, Царь Земли также читал. Лишь в конце, когда они дошли до выхода из парка, и он предложил встретиться вновь на следующий день, она вспомнила отложенный разговор и, к своему собственному удивлению... согласилась.       Расставшись с Царем Земли, она еще долго смотрела на заполненный солнечным светом парк, пытаясь разобраться в том необычном разговоре, что произошел между ними. Неожиданно, уже усаживаясь в паланкин, Азула подумала, что, может быть, и ей повезет? Чем же она хуже Тай Ли и Мэй, нашедших свое счастье с ее братьями? Может, и ей достанется кусочек счастья? Может, и она рождена, чтобы кто-то был рядом с ней?       В таком сумбурном настроении она вернулась домой и, не поговорив ни с кем, легла спать, несмотря на то, что солнце только только клонилось к закату.