Другая жизнь

Я решила остаться. Обдуманно и не с бухты-барахты, сама и только сама сделав этот столь важный для меня выбор. И, поэтому, решив следовать ему и в дальнейшем, я постаралась отрешиться от всего, что было со мной до появления в моей жизни Тома. Я делала этот выбор, понимая, что я не вернусь домой. Наверное, на самом деле, я и не очень-то и хотела туда возвращаться. Вопреки этому с каждым днём, пока я сидела в этом огромном доме одна, начинала скучать по школе и нашему не очень-то дружному классу. По общению, что чаще сводилось к сарказму и прибауткам, по крикам учителей. По той прежней жизни, которая ещё столь недавно была частью меня самой. И которая ею больше уже не станет. Я пыталась отрешиться от прошлого Тома и его полугодовалого вранья мне. Недоговоров и своей собственной душевной боли. Стараясь, когда становилось уж слишком плохо, сосредоточиться на маленькой и черно-белой фотке ребёнка, который с обожанием смотрел на свою собаку. Ставшую для меня неким символом невинности и чистоты Томаса, которую я, разумеется, тихо прибрала себе в комнату. С радостью подмечая из раза в раз, что его улыбка становилась подчас такой же открытой и безмятежной, когда он оставался со мною рядом. Я была нужна ему. Я в этом не сомневалась. По крайней мере, надеясь на это. Вылезая ночью из теплой постели, чтоб выйти попить водички и, закусывая губу, чтобы не вспоминать такой яркий сон, в котором я вновь видела погибших друзей. Будущих ещё такими счастливыми до того рокового дня... Я пыталась отрешиться от всего, что стояло меж мной и Томом. От отца отрешиться не получалось. И нет, я не хотела возвращаться к нему в наш родовой дом. Так же, как и не хотела уходить отсюда. Я хотела лишь ему позвонить, переговорив хотя бы пару минут. Передать ему хотя б весточку, рассказать о том, что я жива и здорова. Что счастлива здесь. Что меня никто тут не обижает. Что на практике оставалось для меня не более, чем несбыточною мечтой. Так как я не хуже Томаса знала о том, насколько строг и резок отец. Что он, узнав обо всем, ни за что не позволит мне остаться здесь. Что Том обязательно пострадает от этого. И я не сумею отговорить отца от шага, что доведет нас обоих до опасного края. И поэтому все, что мне оставалось - это кусать губы и волноваться, представляя, как переживает из-за меня отец. Не в силах предпринять хотя бы что-то, чтобы облегчить страдания родного мне человека. *** Ещё одной проблемой стал, как ни странно, Томас. Который, после той самой сладкой и первой из моих ночек, кажется, снова перестал обращать на меня внимание. Только как на собеседницу, продолжая рассказывать мне столь же пламенно свои весёлые "сказки". Лишь как на гостью своего большого поместья, которую нужно вкусно кормить и баловать хоть немного. Не как на девушку. Потому что этот слишком уж непонятный чёрт даже не поцеловал меня на ночь в щеку и ушёл спать к себе уже в следующую из ночей. Потому, что не попытался обнять меня следующим утром на завтраке, даже не предложив сесть к себе на коленки. Не попытался даже хотя бы как-то коснуться. А я-то почти всерьёз возомнила себя его женщиной! Это злило. Нет, доводило почти что до бешенства и зубовного скрежета, особенно после того, как я выгребла из его тумбочки три пачки презервативов. Не со мной, так с другими... Я не переставала думать об этом. И ещё больше злилась и ревновала. Ведь с самого начала он явно купил эту пачку не для меня... Но, как и со всем прочим, на какое-то время, днём, я также попыталась и от этого отрешиться, вспоминая его уж слишком мудрственную лекцию о том, что мне надо лучше прислушиваться к своим ощущениям тела и прочее. Понимая и принимая то, что он действительно был прав хотя бы в одном, мне не хотелось секса на протяжении этих унылых суток. Мне действительно нужен был небольшой перерыв, с точностью до того момента, когда между бедер окончательно перестанет саднить. Ведь после этого, как он уверял, все станет лучше в разы. Вот только, после всего его нежности и его внимания хотелось со страшной силой. Но чертов Томас, по ходу, не собирался давать мне этого слишком уж быстро. Обиделся, что ли? На мой высунутый язык или "папочку"? Даже назвал меня стервой... Не так уж важно. Так как я не понимала его в эти долгие и унылые дни. Все больше и больше сникая, подмечая, как он уводит разгоревшийся было меж нами разговор на "горячую" тему достаточно резко в сторону. Явно наслаждаясь своей победой и тем простым фактом, что я не могла сделать большего, так как клятвенно обещала не соблазнять его больше телом и не ловить на простое "слабо". И не выносить всем этим мозг, как он выразился. Отчего я все сильнее осознавала, как внезапно оказалась связана по рукам и ногам в этом начавшемся было разгораться романе. Который встал на паузу настолько быстро, что мне хотелось подчас выть от отчаяния и снегом навалившегося на плечи одиночества. Особенно, когда у меня все прошло. *** Особенно в то дурацкое утро второго дня, когда я, кажется, сдалась окончательно. Решив больше не одеваться ради него в симпатичные вещи и не пытаться прихорошиться. Придя к окончательно печальному выводу, что я не имею никакой власти в этот романе. Совсем никакой, абсолютно. Что все зависело лишь от его решений. Не от моих. Чёрт! Так неужели после одной лишь единственной ночи я уже надоела ему? Я старалась об этом забыть, но все же не могла и не думать, уныло доедая очередной из тостов и даже не поднимая взгляда на Тома, чтобы не столкнуться с его глазами, полными равнодушия. Похитить ради выкупа малолетку и провести с ней ночь, так как она совсем и совсем не против? Пожалуйста! А я ведь его любила... Я не хотела прокручивать в мозгу варианты дальнейших событий. Совсем не желая думать о том, что Том наверняка вернет меня благодарному папочке за небольшое вознаграждение. Как и о том, что Томас вполне мог в очередной раз воспользоваться моим доверием. И я беспрепятственно позволила ему сделать это. В очередной раз... А также о том, что на поверку я оказалась просто глупа, раз позволила себе размечтаться о том, что он все же будет моим мужчиной. И все мои попытки жить рядом с ним хорошо и по совести были на практике не более чем пустым звуком. От чего мне в одночасье казалось, что я обиделась на него окончательно и бесповоротно. Что больше не прощу его никогда, чтобы не оставаться и дальше такой же глупой и безнадёжной. Отчего желание смотреть в чёрные глаза Тома таяло на глазах. Да я и не смотрела более. Даже чувствуя кожей его почему-то заинтересованный взгляд. Нет уж! Дудки. Смотреть не буду. Больше не буду ждать. И говорить с ним я тоже больше не буду. - Спасибо за завтрак! - я выдохнула удивительно криво и попыталась встать, послать все, вместе с Томом, ко всем чертям. Да, именно попыталась. Ровным счётом совсем не ожидая того, что мужчина на удивление быстро окажется рядом, чтобы, как в прошлый раз, подхватить меня на руки. Заставив при этом ойкнуть от неожиданности, выдохнуть как-то уж слишком рвано и окончательно разозлиться. Потому, что я с точностью понимала, зачем он делает это. Чего он хочет в этот момент. Так как даже в таком положении, даже не глядя в его глаза, искоса подмечала, как в его чёрных очах плясали такие знакомые мне чертята. Как в тот раз, когда он... - А ну, поставь меня! - крикнула я немного громко и слегка истерично. Отчаянно требуя в этот момент своему телу желанной свободы. Забарахтавшись в его руках и пытаясь освободиться сама. На что этот черноглазый чёрт только лишь усмехнулся, и, нагло перекинув моё тело через плечо, весьма игриво шлепнул по заднице. После чего понес куда-то, судя по направлению, в свою спальню. - Пусти, мать твою! - выругалась я, несильно ударив его по спине. Потому, что это реально бесило. Его поведение в эти два чертовых дня. Его напускная холодность в это утро. Его молчание о нас и о том, что сейчас происходит меж нами. И особенно эти искры, мурашками пробежавшие по всему телу от его действий. Говорящие лишь о том, я хочу его, а не только люблю. - Пусти же! - крикнула я, попытавшись вывернуться в очередной раз. В очередной раз попросту безуспешно. Так как Том был сильнее меня почти что в два раза. Так как ему не составляло почти никаких трудов держать меня так. Так как он был слишком уж сильным. Слишком неправильным и плохим, как мне казалось в этот момент. Так как я его действительно не хотела сейчас. Может быть, лишь чуть-чуть. Нет, не после всего. А ему было просто плевать на это. Я закусила губу. Он что, всерьёз считает, что я, вроде как согласившись жить с ним, стала его личной шлюхой, которую можно брать по своему усмотрению? Не спрашивая её разрешения? Я заколотила его лишь сильнее. - Я не хочу! Плевать, что я млела от его дыхания рядом. Плевать, что его рука, до сих пор покоящаяся на моей заднице, доставляла уж слишком много тепла. Наплевать. Я его не хотела. Он должен был это понять. Даже в тот момент, когда Том открыл дверь своей спальни с ноги и снова швырнул меня на кровать. Намного нежнее, чем в прошлый раз. Куда осторожнее. Но все же швырнул. Я его не хотела. До него должно было это дойти, когда я отвернула голову, уклоняясь в сторону от его поцелуя. Когда он, обратив на это слишком мало внимания, все же навалился сверху.