Сборник разнофандомных однострочников

После битвы, положившей конец Четвертой Войне шиноби, те из бойцов объединенной армии, кто еще были способны держаться на ногах, отправись на поиски раненных. Учитывая, что в битве участвовали многие тысячи людей, на то, чтобы найти всех выживших, мог уйти не один день и не два. Наруто искали тщательней всего. Герой Конохи, джинчуурики, наследник Четвертого Хокаге, один из сильнейших воинов, присутствовавших на поле битвы – его судьба интересовала Совет Пяти Каге в первую очередь. Их нашли лежащими неподалеку от того, что прежде было Учихой Мадарой. Хотя в уголках рта Наруто запеклась кровь, сквозь дыры в комбинезоне было видно обожженное и израненное тело, а левая нога изогнулась под неестественным углом, он счастливо улыбался. Улыбался, прижимая к себе того, за кем гнался последние три года и к кому тянулся много дольше того. Согревая и защищая. Лицо Саске, до сих пор сжимавшего в руке обломок катаны, было странно умиротворенным и ангельски прекрасным. Лишь дорожки на щеках, оставленные кровавыми слезами мангеко шарингана, показывали, что битва не прошла для него без последствий. Когда их обоих доставили к медикам, в Совете разразилась настоящая буря. Райкаге, рыча разъяренным тигром, требовал немедленной казни отступника и члена Акацуки, хитрый старик Цучикаге не был столь категоричен, но выразил согласие с тем, что казнь Учихи Саске положила бы конец самому существованию Акацуки, Гаара хмуро молчал, размышляя о чем-то, Мизукаге отбыла проследить, чтобы лордов-феодалов с надлежащим почтением вернули в их вотчины, а Цунаде… Цунаде некоторое время слушала излияния Райкаге, становившиеся все более кровожадными по смыслу и старческое хихикание главы селения Скрытого Камня, потом вскипела и рявкнула в ответ, приказывая двоим идиотам заткнуться, пока не поздно. Судьбу Саске должен решить Наруто, - отрезала она. Гаара согласно кивнул, присоединяясь к решению Хокаге. Цучикаге что-то недовольно пробурчал, но сказал, что этот вопрос можно решить позже, покосившись на Казекаге. Вредный старик стал в последнее время относиться к нему как к одному из своих внуков, если не лучше, потому что никого из внуков ему бы и в голову не пришло уважать. А юный Казекаге вызывал у престарелого шиноби такое чувство. Райкаге некоторое время продолжал выпускать пар, еще не чувствуя, что перевес мнений не на его стороне, но в конце концов к брату хромая, подошел Киллер Би, снова что-то записывающий в блокнотике: - Йо, брат не тупи С Девятихвостым его отпусти. Малыш Наруто за Учихой присмотрит Все тип-топ, говорит Би! Все закончилось тем, что через неделю выздоравливавшие Наруто и Саске в одной повозке, находившейся, впрочем, под усиленной охраной, ехали домой. К Узумаки периодически наведывались друзья, поболтать и поздравить с победой. На Саске бросали настороженные взгляды, выговаривая слова вежливого приветствия, больше ради Наруто, который светился счастьем. Учиха отмалчивался, ему, казалось, было все равно что с ним будет, он не выражал ни радости, ни злости от факта возвращения в родную деревню, которую собирался уничтожить, или встречи со старыми друзьями. По ночам он все так же лежал с открытыми глазами в объятиях Узумаки, вдыхая запах его волос, не пытаясь отодвинуться или сбежать. На что-то большее никто из них не намекал. Наруто, похоже, лишь возмещал желание быть рядом с Саске, копившееся в нем три года, и теперь просто наслаждался ощущением его близости, тем, что друг был рядом и никуда не бежал. О чувствах молодого Учихи едва ли можно было догадаться по выражению его лица, когда он задумчиво рассматривал Наруто, - лежавшего ли рядом с ним ночью, или весело болтавшего днем. Что-то, похожее на волнение, отразилось на глади его лица лишь тогда, когда приехав в восстановленную Коноху, Наруто, правивший повозкой, остановил возле небольшого дома, окруженного тонкими саженцами вишневых деревьев, одиноко стоявшего на том месте, где прежде был квартал Учих. Ради возведения этого домика новоявленный Герой Конохи в свое время три дня хвостом таскался за капитаном Ямато, по горло загруженным на стройке. А потом сам корпел, рисуя под надзором Сая красно-белый символ клана Учиха, что красовался теперь над дверью. Дом был готов принять последнего из рода. Коноха оказалась готова к возвращению своего блудного сына. Голубоглазая и золотоволосая причина этого некоторое время суетилась рядом, помогая Саске обустраиваться, а потом засобиралась уходить. - Не знаю, когда бабуля Цунаде разрешит тебе ходить с нами на миссии, попробую ее уговорить, но тренироваться-то тебе можно… - радостный поток сознания Наруто привычно лился, воскрешая в Саске все то, что он старательно убивал в себе три года и почти заставляя его улыбаться. Той старой его улыбкой, не похожей на звериный оскал. Давно она не появлялась на его лице. Возможно, он даже сможет жить дальше. Если… Саске вдруг качнулся вперед, к подсвеченной солнцем фигуре Наруто, стоящего в проеме двери, коснулся губами его обветренных губ, желая забрать толику солнечного тепла, чтобы хранить в своей ледяной глубине. Тот, против ожиданий, не отшатнулся, не закричал, как было в их первый раз в Академии шиноби, ответил и продлил поцелуй. Нашел рукой ладонь Саске, обхватил два его пальца своими двумя и слегка сжал. Отстранившись, взглянул непривычно серьезно: - Я зайду завтра. – Он отпустил руку Саске, улыбнулся и пошел по пустынной к вечеру улице, навстречу возвышавшимся над деревней ликам пяти Хокаге. Отойдя шагов на десять, начал что-то насвистывать. Саске стоял в дверях своего нового дома и смотрел на удаляющегося Наруто. «Что-то закончилось»- думал он, вдыхая свежий вечерний воздух, - «Ушел Итачи, ушел Мадара, ушла моя ненависть. И это не стало концом для меня. Все только начинается». Он еще раз поймал взглядом золотистую макушку Узумаки, видневшуюся сквозь сумерки в коце улицы и вошел в дом. Все действительно только начиналось.