"Всего лишь друзья...?"

"И вот его концерт, Его соплывые треки. И вдруг в толпе её увидел, Все так нелепо." Говорят, самые значимые вещи в мире происходят по нелепой случайности. А ещё говорят, что случайностей не существует. Только это вряд ли кого-то когда-либо волновало. А особенно в момент, когда жизнь охватывает такая череда событий, что думать особо некогда. Ведь мысли, подобно плодам из отравленного дерева искушения. Чем больше ешь — тем больше хочется. Параллельно — это тебя убивает. Поэтому, что бы хоть как-то отвлечься от подобного рода самобичевания, я шагала. Россекала пыльную дорогу нашего маленького городка. Я любила Ривердейл. Со всеми его причудливыми жителями, иногда странными традициями и вобщем-то розмеренной, тихой жизнью. Все лица казались знакомыми, улыбки — искренними, а деление школьников на «качков», «роковых красоток», «ботанов» и «аутсайдеров» обыденным. И, казалось ещё вчера я была «идеальной девочкой по соседству», которая безответно была влюблена в своего друга детства. Хотя… Нет, не казалось. Так и было. Я все так же была в него влюблена. Это не изменилось. Только вот город. Город моего детства, моей юности, изменился. Изменился до неузнаваемости. Он погряз в паутине множества тайн. Большинство из которых крутились возле моей семьи. Я подозревала, что мои родители как-то причастны к убийству Джейсона Блоссома. Ведь он так низко поступил с моей бедняшкой Полли. (Где она сейчас?). Та история, что произошла между ними потрясла моих родителей и теперь я стала чем-то вроде мишени. Мишени, на которой они испытывали свои методы воспитания, чтобы со мной никогда, ничего подобного не произошло. А со мной и не произойдёт! Ведь на таких как я, примерных девочек по соседству не обращают внимание парни вроде Джей-Джея или Чака, или Реджи или...или Арчи. При упоминании его имени сердце учащенное забилось. От любви, в перемешку со злостью. Подумав о том, что они там сейчас с Вероникой в шкафу у Шерил делают, как близко друг к другу они находятся, меня передёрнуло. Я до боли впилась ногтями в ладошки. В самую мягкую часть. Только не плакать. Зашагала быстрее. Хорошим девочкам не положено плакать. Я и сама не поняла, как оказалась в Северной стороне Ривердейла. Да… Здесь не юг. Приветлывие улочки, с доброжелательными домами сменились трейлерами. Яркие, красочные магазины — серыми и угрюмыми. Ещё и стемнело. Страх. Вот первое, что я почувствовала, как только оказалась здесь. Я хотела уже развернутся и пойти обратно. Где-то в направлении дома, но, кто-то окликнул меня. — Эй, ты! Да, ты, ванилька! — голос был противный, обернувшись, я увидела, что принадлежит он не менее мерзкому типу, чем его голос. — Тебе мама не говорила, что гулять одной, в таком виде, на территории «Змеев» опасно? — из-под рукава его куртки виднелся хвост змеи. Атрибут, который значит пренадлежность мужика к банде. Мне стало не по себе. Ладошки спотели. — Ай! — вырвалось у меня, так как пот проник в свежие ранки на руках. — Что-то рано ты айкать начала, сейчас я покажу тебе то, что вызвет у тебя настоящие стоны. — тип начал приближатся ко мне. Я уже начала чувствовать его мерзкое дыхание у себя на шеи. Закрыв глаза, я судорожно начинала вспоминать какие-то приёмы рукопашного боя. — Отвянь от неё! — это было даже не похоже на звук, скорее на рык. — ЭфПи! Какого чёрта?! Я её первый увидел! — Мне повторить? — голос показался более приятным, чем у первого «змея», но я все ещё боялась открыть глаза, так и стояла продрогая от страха и холода. Я почувствовала как тяжёлая ткань, с ароматом сигаретного дыма и мяты опустилась мне на плечи. А ещё чья-то рука… — Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого. Элис меня убьёт, если с тебя хоть волосок упадёт. — я резко распахнула глаза. — Откуда Вы знаете мою мать? — я воспросительно смотрела на мужчину возле себя. Он не напоминал «змея». Внешне. Он был красив. Хорошо уложенные волосы, легкая щетина, приятный запах. Но вот взгляд. Карие глаза, граничащие с чёрным цветом имели внутри что-то холодное, что-то змеиное. Да и куртка, которую он бережно поместил мне на плечи, не сомневаюсь, была с эмблемой. — Это длинная история. — как-то туманно ответил тот. — А меня. — Нет, тебя я не знаю. Ты просто копия Элис в молодости. — будто опередил мой вопрос ЭфПи (так его кажется зовут?) — Я. Я — Элизабет. немного невподпад сказала. — И что же ты делаешь в Саутсайде в такое время, Элизабет? — Это долгая история. — ответила я с ухмылкой. — Узнаю гены Смит. — широко улыбнулся мой новый знакомый. — Ладно, Элизабет, одну я тебя оставить не могу, но и дела здесь у меня кое-какие есть. Даже, важные дела. Я же вроде как на испытательном сроке. — его разговор был больше похож на общение с самим собой. — Что ж, сделаем так: пошли со мной в бар. — ЭфПи, не надо за меня волноваться. Я могу вызвать такси! — возразила я. (И откуда во мне столько смелости?) — Это не самый лучший район, малышка. Точнее самый плохой. Так что, сейчас мы заходим внутрь и ты держышся все время возле меня поняла? — его тон заставил меня безоговорочно так и сделать. — Но разве я не буду мешать вашим делам? — спускаясь во внутрь бара, из которого столбом валил дым спросила я. — Сегодняшним — нет. Мои дела сейчас — это поддержать сына. Бар буквально разрывало от громкой музыки. На моё удивление она, музыка была живой. На возвышенности находилась сцена возле которой столпилась куча народу, и по всей видимости не только «змеи», но и южане. В толпе, прямо возле сцены, я увидела знакомый затылок Кевина Келлера. (Что он тут делает!) Но все же, увидев родной затылок мне полегчало. Через секунду затылок повернулся ко мне лицом, его крепкие руки притянули меня к себе. — ВСЕ НОРМАЛЬНО! Я ЕГО ЗНАЮ! — пыталась я докричаться к встревоженному ЭфПи. — Что ты здесь делаешь? — крикнула на ухо Кевину. — А ты? — лучезарно улыбнулся, обнимая меня. Вдруг меня оглушыло от дикого визга вокруг. Паника охватила с ног до головы. И лишь крепкие руки Келлера не дали мне рухнуть на пол. Но, спустя мгновение я поняла, что волноваться не стоит (и это было не верное решение). Я подняла глаза и встретила пронзительный взгляд двух поразительно глубоких голубых глаз. Будто сами осколки неба смотрели на меня в ту секунду. Спустя ещё мгновение замешательство исчезло, как и сам взгляд. Зал продолжал купать парня в овациях. Послышались удары барабана, зазвучала песня. Песня, которую я узнала с первых аккордов. А солист плавно начал двигать бедрами в её такт. Oooh… You set my soul alight Ты разжигаешь огонь в моей душе Glaciers melting in the dead of night Ледники тают в бездушной ночи, And the superstars sucked  into thesupermassive И суперзвёзды засасываются в сверхмассивную… Glaciers melting in  the dead of night Ледники тают в бездушной ночи, And the superstars sucked  into thesupermassive И суперзвёзды засасываются в сверхмассивную — Он такой душка. — шепнул мне на ухо Келлер. И я искренне разделила с ним его восторг. О действительно был очень красив. Мраморная кожа, которую оттеняла чёрная, матовая рубашка, зауженые джинсы-скинни, демонстрирующие стройность ног. Цепи, свисающие возле бёдер. Чёрные, как уголь запутанные волосы. И эти глаза. Глаза цвета неба, что туманно смотрят вдаль.       Pov Джахгэд       Я не первый раз стоял на сцене. Я не первый раз держал в руках микрофон. Я не первый раз видел сотни глаз, горящих огнём и жаждущих получить то, зачем они сюда пришли. Но тогда я первый раз увидел её. Девушку в розовом платье, с глазами оттенка степной травы. Она совсем не вписывалась в тусовку, что здесь собралась. Нежная, хрупкая, будто фарфоровая кукла. Казалось, что если вдруг кто-то зацепит её, она просто разлетиться как дымка. Или же разобьется, впрямь как бледная куколка. Она вызывала во мне странное желание. Её хотелось защищать. I thought I was a fool for noone Я думал, что я не испытываю слабость ни к кому. Oh, baby, I'm a fool for you О, детка, я испытываю слабость к тебе. Она прижималась все ближе к своему другу-гею (не спрашивайте по чем я определил) и задумчиво смотрела вдаль, будто думала о чем-то важном, о чем-то тяжёлом, о чём-то сокровенном. И мне очень, до скрежета зубов, захотелось узнать о чем молчат её глаза и скромная улыбка, когда я нагло ловил её взгляд на себе. You're the queen  of the superficial Ты королева недосказанности, And how long before  you tell thetruth И сколько ждать того момента, когда ты скажешь правду?       Pov Бетти       Glaciers melting in  the dead of night Ледники тают в бездушной ночи, And the superstars sucked  into thesupermassive И суперзвёзды засасываются в сверхмассивную… Supermassive black hole Сверхмассивная чёрная дыра, Supermassive black hole Сверхмассивная чёрная дыра... Мне казалось, что эти слова про меня. Про мою душу. Мне было стыдно почему-то смотреть на этого парня с ангельским голосом. Мне казалось —он знает. Он видит во мне ту темноту, что вижу я. И, наверное, видел и Арчи, раз оттолкнул меня. По щеке покатилась слеза. Почему так больно? В этот момент я почувствовала тепло и горячее дыхание возле щсебя. Чья то мягкая и в то же время сильная рука вытерла влагу из-под моих глаз. В лёгкие ударил аромат розы и чёрного чая с примесью мяты. Ничего более пьянящего и прекрасного я ещё не вдыхала. Голова пошла кругом. Но та же сильная рука поддерживала теперь мою талию. Люди вокруг расступились, дав нам немного свободного места. Солист отстранился меня, но лишь для того, чтобы охватить своими длинными пальцами мой подбородок. Кожу будто кипятком окатило. Взгляд. Глаза в глаза. Наклонился. Прошептал «Не грусти, зелёноглазка» и в миг как будто испарился, скрывшись за стойкой микрофона. Они исполнили ещё много песен. Своих и каверов на различные мировые хиты. Он пел и о радости, и о грусти, и о дружбе, и о несчастной любви. Но о чём бы он не пел, что бы не делал, он находил секунду, мгновение, дыхание, взгляд, что бы подарить его мне. А я с того самого момента подарила ему, парню с глазами неба, кажется, все свои ночи. Ведь он так бесцеремонно вошёл в мои сны, больше не желая оттуда уходить.