Первая Ложь

— Неужели ты настолько размяк, что уже кишка тонка просто-напросто устранить двух нежелательных свидетелей? — нагло издевался Энви, желая как можно точнее ударить словами по больному месту гомункула. — Что в этом сложного, Грид? — хмурилась Ласт. Ее полные губы стянулись в тонкую линию, явно выражая раздражение женщины. — Да пропадите вы к чертям собачьим! — зло рыкнул разъяренный мужчина. — Я больше не собираюсь участвовать в ваших махинациях! Шел уже третий час, как один из самых жадных гомункулов покрывал других трехэтажным матом, который только существовал в Аместрисе, в том числе и Отца. А все началось с того, что Ласт с Энви прямо на глазах у Грида убили двух маленьких сирот. Буквально распотрошили близняшек так, что от обоих только кровавые лужи и остались. Вышло-то совсем случайно. Гомункулы только-только вышли из своего убежища, а эти малышки краем глаза наблюдали за странными «людьми». А затем Зависть с прытью хищника набросился на детей, тяжело ранив обоих. Похоть лишь добила их, мол, пусть быстро умрут, нежели пусть будут мучаться от полученных ран. «Благодетельница, блин!» — прошипела про себя девушка, молча сидя рядом с троном Создателя и наблюдая за перепалкой. Жадность был прав — зачем лишать жизни малюток, которые навряд ли смогли что-нибудь сообщить взрослым? Да они наверняка постарались бы поскорее забыть об увиденном, нежели что-то выяснять! Сам старик скучающе обводил ссорящихся «детей» и ни капли не желал лезть в эти разборки, мол, сами скоро успокоятся. Складывалось впечатление, будто ему совсем все равно, даже если они растерзают друг друга в клочья. Лай уже надоело это слушать. Воздух только зря сотрясают. Сколько бы Грид не орал, тех девочек уже не вернуть… Сиреневые глаза Лай метали молнии. Не потому, что ей надоел лай «собратьев» (хотя это в каком-то смысле тоже являлось причиной), а потому, что не хотела больше слушать об убийстве. Пока Расс и Прайд изображают из себя людей, ситуацию под контроль должна взять она. — Может уже хватит собачиться?! Задралась я вас слушать! — злостный крик девушки на немного заставил гомункулов заткнуться. — Занялись лучше бы делом! Энви ехидно прыснул. — Не лезь туда, куда не следует, каратель! — огрызнулся Жадность. — А то… — А то что?! — прошипела та в ответ. Фраза о палаче заставила неприятно кольнуть Ложь за живое. — Не забывайся, если не хочешь остаться только в воспоминаниях! Выразительно глянув на Похоть и Зависть, гомункул предупреждающе сузил зрачки. — Вас это тоже касается! Мужчина еще раз злобно оскалился, обводя ненавидящим взглядом всех. — Моральные уроды! — сквозь зубы прорычал Грид. Он развернулся и быстрым шагом направился к выходу из убежища. Лай была на сто процентов уверена, что Жадность больше не вернется сюда, как минимум по своей воле. Как только рядом с Отцом остались только трое, девушка с самым спокойным видом лица встала со ступенек. — Ничего, пусть идет! Все равно из Аместриса не уйдет, так ведь? Самый первый гомункул слегка качнул головой, что могло означать согласие. Внутри девушка чуть не прыгала от радости. Вот оно! Значит он доверяет ей! Создатель не догадывается о предательстве своего создания! А следовательно, все идет как надо! Та «случайная» встреча с полковником и его людьми в клубе была что ни на есть нужной. Несмотря на явное опасения Роя, он предложил девушке встретиться с ним спустя несколько недель. Лай не возражала. Если бы ей предложил работать хоть сам Дьявол, то она вполне могла ответить также. Не каждый решиться сотрудничать с врагом, пусть и намерения у него благие. — Энви! Громовое эхо мощной волной прокатилось по едва освещаемому убежищу, заставляя троих гомункулов по обыкновению замереть на месте. — Что? — Сейчас же отправляйся к Гневу, — приказал Создатель одному из младших созданий. — Сообщи ему, чтобы он немедленно отправился на поиски Жадности! Видимо, Отец понял, что от среднего «сына» наверняка никакого прока не будет и он скорее всего, будет мешать их дальнейшим действиям, поэтому наверняка решил его немного приструнить… Лай поняла, что должна сейчас сделать. Воспользовавшись некоторой заминкой, Ложь незаметно отошла в теневую часть помещения и быстро скрылась с поля зрения каждого, кто мог видеть ее ранее, желая поскорее выбраться из подземелий и найти Грида во что бы то ни стало. Гомункул с холодцой относился к новоиспеченной «сестре», даже можно сказать, любил как собака палку. Но несмотря на то, что их отношения могли желать лучшего, Лай хотела отдать Жадности то, что явно заслужил по праву. Заодно и предупредить его о нависшим над ним дакламовом мече, который уже раскачивается в разные стороны, грозя своей жертве полным раздроблением черепа. Если Отец приказал найти Жадность, то церемониться он уже больше не будет — Грид давно потерял шанс на доверие к Создателю. И Ложь чувствовала, что это ее долг — помочь гомункулу, ведь он спас ее дважды…

***

Усевшись на самом любимом кресле, Грид налил себе крепкий напиток, который принесли ему новые работники подпольного бара «Гнездо Дьявола». Удивительно, каким образом он не был закрыт военными — остается загадкой. Однако, то, что он до сих пор работает — это факт. Сотрудники до тех пор не знали бывшего владельца и частого посетителя этого заведения, но после того, как к ним пожаловал довольно-таки экстравагантный и, можно сказать — озлобленный, они безо всяких вопросов стали обслуживать неожиданного гостя. Жадность не помнил, как ноги завели его в бар. В порыве ярости возможно все. Он старался поскорее опохмелиться, чтобы хоть на немного, но отстраниться от мира сего и тем более от своего мира. Выпивал рюмку за рюмкой, и все залпом. Но полностью «отстраниться» не получалось. Все в этом месте ему напоминало о трагических событиях того дня, когда Гнев заявился со своими вояками и перерезал больше половины его людей и химер. В том числе Роа, Дольчетто, Бидо, Анжелу и Веронику* — девушек с которыми гомункул часто проводил все свободное время. Все они были незаслуженно убиты… И ради чего? Чтобы вернуть Грида обратно в «семью»? Мужчина поперхнулся алкоголем. Неужели все эти смерти ради возвращения блудного сына? Даже звучит противно. Еще отвратительней осознавать, что старший гомункул тоже купился на сладкие речи «папки». Вот почему никто из них не может думать своей головой и решать все самим, как он? Почему обязательно думать должен кто-то другой? Во рту появился горьковатый привкус коньяка, но Жадность и не думал останавливаться, так тем более закусывать тем, что ему принесли. Пусть эта горечи накроет другую горечь — горечь которая возросла за те последние дни, что он провел в подземелье. Хотя мужчина уголком подсознания и так понимал, что ничто не будет прежним. Медленно его аметистовый взгляд упал на кольцо-печатку с драгоценным камнем, которое он постоянно носил с того ограбления небольшого ларька. Ясный и голубой топаз, обрамленный серебром, ярко сверкал под неестественным светом ламп помещения. Ничто больше не вернет ему сотоварищей, того служивого и тех девочек, как бы он этого не хотел. — Не думала, что сам Грид пойдет напиваться после небольшого казуса? — он узнал этот насмешливый голос, с едва прикрытым шипением. Спустя долю секунды перед его взглядом нарисовалась девушка. — Я была лучшего о тебе мнения… — Если честно, то я о тебе тоже! — зло отпарировал гомункул, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Лай. — Зачем пожаловала? Чтобы вернуть меня обратно? Даже не надейся, каратель! -Нет! — тем же тоном ему ответила Лай, закусывая губы. — Я пришла к тебе, чтобы помочь! Разум Жадности вдруг прояснился, несмотря на большую долю выпитого, и он разразился гомерическим хохотом, неосознанно пугая сотрудников бара. — Спасти? Меня? От чего? Могла бы придумать кое-что получше! — Да, я по своей натуре — должна лгать! Но не хочу! Жадность замолчал, пытаясь вникнуть в смысл сказанного. Он никак не мог взять в толк, с чего это девушка решила следовать против своих инстинктов, против «братьев» и против Создателя. Что же все-таки ей движет? Какие цели она преследует? — С чего это ты решила мне помогать? — стукнув стаканом о стол, мужчина выжидающе уставился на Лай. — Вернуть долг. Ты спас меня дважды. Поэтому я просто обязана тебе помочь! Внезапно Грид встал со своего места, больно схватив девушку за запястье и уволок ее в темноту, рядом с которой находилось служебное помещение. — Выкладывай то, что хотела, — преградив рукой путь к отступлению, гомункул сверлил взглядом «старшую сестру». — Идут по твою душу, — едва слышно прошептала Ложь, не теряя зрительного контакта с Жадностью. — Скорее беги в Ксинг! — На какие шиши? Мне даже пустыню без средств не пересечь! Как только я попал в руки военным, я потерял большую часть своих денег, — скривил губы гомункул. — А я на что? — Лай восприняла слова Грида, как оскорбление. Вдруг она вонзила обе кисти себе в грудь, с неприятным звуком открывая мужчине обзор на свое «сердце» — философский камень. Он бился спокойно, равномерно, распространяя по венам энергию бесчисленных душ людей. Одной рукой держа плоть, а другой рукой девушка прикоснулась к камню. — Что…что ты делаешь? — изумлению Жадности не было предела. Он ожидал всего, чего угодно, но не такого поворота событий. Лай не ответила. Еле сдерживая вырывающийся крик, она с силой надавила на «сердце». Спустя несколько секунд, ей все же удается отколоть часть алого камня. Из ее губ сорвался звук, похожий то ли на стон, то ли на шипение. И вот философский камень оказался у нее в ладони. — Держи, — сказала та, буквально бросая осколок в руки гомункула. Жадность едва успел удержать в руках то, что ему «подарила» Лай. — Это тот самый камень, который ты должен был получить от Создателя, как награду. — Погоди, погоди! То есть, ты хочешь сказать, что камень и не нужен был тебе? — Нет, — просто ответил гомункул. — Мне ничего не нужно от Отца! Даже дополнительный запас жизней! — И все же, какова твоя цель в этой игре? — мужчина не сдавался. Чтобы утолить жажду своего чрезмерного любопытства, он не отступиться. Он все-таки узнает то, чем живет самый старший гомункул. — Уничтожить его! Грид усмехнулся. В принципе, это тоже могло быть одним из вариантов, что хотел бы услышать гомункул. Он никогда не питал к Создателю и его «собратьям» каких-то особенных или же родственных чувств, мужчина желал свободы. Всего лишь простого — свободы, которая предназначалась ему с рождения… Внезапно Лай замерла, вертикальные зрачки пугающе сузились в тонике щелки, а сама побледнела как смерть. — Вот и прибыл, младшенький! — прошипела девушка, чувствуя, как по спине ползет холодок. — Беги, Грид!