Этот дым над рекой

Человек, как скульптура из глины, которую лепят тысячи других, но только он сам вправе выбирать на какой стадии остановиться и кем ему стать _______________________________ Месяц. Ровно столько мне понадобилось, чтобы завладеть дружбой Ханджи, настроить против себя капрала Ривая и продолжить не выделяться из толпы для командора Смита. То есть, говоря простым языком я не сделала ничего, чтобы хоть как-то продвинуться в своей миссии, и даже наоборот, немного усугубила ситуацию. Дружба с капралом Зое вещь конечно хорошая, но не эффективная. К капралу это меня не приблизило, зато печень была в нокауте, и если так пойдет и дальше, она вырубится окончательно. В общем одно я могу сказать точно: одиночеством я тут не страдала, и это заслуга ученой. Все-таки редкий обмен будничными фразами с Жаном, Конни, Армином, Микасой и Эреном я не считала за общение. Я посмотрела в зеркало, которое еще давно опустила на несколько сантиметров ниже. Минусы роста, сами понимаете. Ну, что я могу сказать, кроме того, что я красотка? Ах да, что у меня блять бездонные мешки под глазами из-за этого гребанного недосыпа! Разведка, моя любимая, со своими прекрасными устоями, ммм, так бы и прожила здесь остаток жизни. Шучу конечно, во мне еще остались крупицы разума, не все капрал выбил. Я вышла как и всегда в своей любимой белой водолазке, форменных брюках, сапогах и куртке. Поздоровавшись с Конни и Сашей, прошла в столовую. На завтрак была каша, яблоко и сухпаек. Не густо, но разведка не могла себе позволить побаловать солдат чем-то большим, все-таки финансирование она получала минимальное. Уместив все это, а также стакан воды на поднос, я направилась к свободному столику, но заприметила подругу и села к ней. — Ну что, надеюсь у тебя боевой настрой? Сегодняшняя вылазка очень важна для нас, как в принципе и любая другая, — бодро отчеканила ученая. В ответ я лишь вяло улыбнулась. Да, разведкорпус собирается провести очередную экспедицию за стенами, и начаться она должна сегодня. Последние несколько дней все только и делали, что без умолку говорили о ней, оно и понятно, новобранцы боятся, былые разведчики волнуются. Каждый надеется на успех и хочет вернуться живым. В конце концов что может быть хуже, чем знать, что скорее всего ты не выживешь? Как с этим идти вперед и бороться с твердой рукой? Пожалуй никак. Лишь те, кто искренне желает победы человечества над титанами, кто свято верит, что каждая жертва не напрасна – сохраняют в бою трезвость ума. Я к ним не относилась, и поэтому настроение всю неделю было ни к черту. Смешно получится, если Доминика Брайтвуд, боровшаяся за свою безопасность и место в Митре, вдруг погибнет на миссии, ведущей к этой цели. Если быть честной, я волновалась не только по этому поводу. В моей голове давно созрел план, а на кон были поставлены высокие ставки. Исполнив его, я окрашу землю в благородный, но столь неоднозначный красный цвет. Мне не хочется говорить об этом, но иногда то, что должно быть сделано, будет сделано не смотря ни на что, какую бы большую цену не пришлось заплатить. К тому же мне не впервой проявлять стойкость и жестокость по отношению к другим, в этом мире по другому никак, либо имеешь ты, либо имеют тебя. — Ханджи, напомни во сколько мы отбываем? — Через час. Советую еще раз проверить приводы и немного отдохнуть, — произнесла женщина, не отрывая взгляда от завтрака. Сейчас она была серьезна и в такие моменты даже пугала. Я привыкла видеть веселую Ханджи, энергичную, но сосредоточенной и задумчивой ее увидеть – большая редкость. Для выполнения моего плана мне нужна была вещица, которой я не обладала, но есть вероятность найти ее на верхнем этаже. Доев кашу и захватив с собой яблоко, я направилась на выход из столовой. Мне пришлось долго идти по коридорам, прежде чем я вышла к лестнице, которой редко пользовались и поднялась на пятый этаж. Здесь, как и всегда царили тишина и пыль. Даже не знаю, что напрягало в этот момент больше. Если я не сойду с ума от гнетущего звука собственного сердцебиения, то точно получу передоз пыли и сдохну. Грустно конечно, ибо мое тело в этой дыре не найдут, если только через пару лет, когда кто-нибудь по ошибке промахнется этажом. Выбрав первую комнату, я осмотрелась. От нашей давней уборки не осталось и следа, а жаль, тогда из-за разлитого ведра я была на волосок от погибели. Хорошо, что этот чистоплюй не додумался запинать меня до смерти, очень великодушно с его стороны. Я подошла к первой попавшейся коробке, и с интересом заглянула в нее. В ней находились тряпки, напоминающие накидки разведкорпуса…мда, надеюсь нам их постирали перед тем как выдать. Рядом стояла еще одна коробка, гораздо больше предыдущей, но здесь тоже не оказалось того, что я искала. В ней была лишь куча сломанных и заржавевших от времени приводов. Странно что они не выбрасывают, или не переделывают весь этот хлам, по идее их можно было бы разобрать на запчасти для новых. В большинстве коробок был лишь старый, ненужный хлам, пользы от которого не больше, чем от картохи для моей прекрасной, и пока еще не столь большой, как свет наш, попы. Собравшись уходить, краем глаза я обнаружила стеллаж в конце стены, и без раздумий направилась в его сторону. Тут были старые бумаги, валялось одно лезвие, какие-то веревки, труп крысы и еще много много чего интересного, и несомненно важного, вот только мое внимание привлекла другая вещь. Красивый, черный, блестящий (если б конечно не был пыльным) пистолет лежал на одной из полок и манил меня одним только своим видом. — Моя преелесть, — хихикнула я. Со стороны это наверное выглядело странно, кто-нибудь бы обязательно усомнился в моей адекватности, но к счастью здесь никого не было, и осуждать меня могли лишь стены и труп этой прекрасной крысы. Я протерла пистолет рукавом куртки. Не, ну, а что? Выбирать не приходится, не вытирать же его такой же пыльной тряпкой? Убрав его во внутренний карман, я пошла по направлению к лестнице. Все-таки Ханджи права, нужно немного отдохнуть, а она, как известно, херни не посоветует. Отдохнуть не получилось, так как я слишком долго придумывала куда засунуть пистолет, чтобы его никто не увидел, присобачивала глушитель и судорожно проверяла УПМ в сотый раз, ибо это единственная ниточка к жизни, за которую я смогу ухватиться, если меня схватит титан. Вот так, удручающе и совсем не романтично. Накинув зеленый плащ с крыльями свободы, я вышла из замка и направилась к конюшням, где солдаты уже вовсю готовили своих лошадей. Мне следовало поступить также, и я потащила ведро с водой для своего коня. Пил он жадно и долго, как будто тоже понимал, что может не вернуться, и больше никогда не насладиться чистой водой из ручья. Когда все наконец были готовы, Эрвин Смит встал во главе и произнес пламенную речь про борьбу за свободу, отвагу, и что-то там про человечество. Я его не слушала, не хотела, да и цель мне была известна. Многие солдаты отдадут свои жизни лишь за то, чтобы изучить группы титанов возле леса больших деревьев. Глупо, не правда ли? Для меня да, а вот для них это серьезная задача, которая «приблизит» нас к разгадке природы титанов. Я клацнула зубами. Чертов Эд, из-за этого сукина сына я сейчас торчу здесь, рискуя своей шкурой, как-только я завладею бумагами, клянусь, сразу же убью этого паршивца. Пусть помирают эти глупые солдатишки, которым плевать на жизнь, а я не хочу, я еще слишком молода! Мой взгляд упал обратно на командора, который судя по всему уже закончил говорить и окидывал нас всех взглядом. Конечно, никогда не знаешь, кого видишь в последний раз. Рядом с ним на коне сидела Ханджи, капрала не было. Он был на какой-то секретной миссии и пропустит нашу вылазку. Сразу за Смитом находились элитный и исследовательский отряды, новобранцы в конце. Ребята вокруг меня о чем-то восторженно переговаривались. Я отвернулась. Мне не понять их, их мотивов, их устоев, ничего. Мы совершенно разные и предназначение у нас тоже разное. Мое место никак не здесь, а за третьей стеной. Мы проехали через город и остановились у пока еще закрытых ворот. Люди с интересом нас разглядывали, кто-то восторженно смотрел, а были и те, кто отворачивался или же что-то бурчал. Мне конечно плевать на мнение этих горожан насчет разведкорпуса, но боевому духу это не способствует. Как только ворота подняли, наши кони пустились вперед. Мы скакали организованно, держали строй, все работали слажено, как единый организм, и я в который раз невольно восхитилась такой дисциплиной. Если верить оговоренному плану, то сейчас мы должны были двигаться все время прямо, а потом взять чуть западнее и достичь развалин, в которых можно передохнуть и пополнить продовольственные запасы, после чего продолжить путь. Справа пронеслась красная сигнальная ракета, я повернула голову и увидела семиметрового титана, который стремительно приближался к нам. Аномальный? Бегал он сносно, и явно опережал по скорости всадника. — Мы возьмем его на себя, — крикнул кто-то из крайнего ряда, после чего трое незнакомых мне ребят отделились от общего потока. Я наблюдала, как двое из них подрезали титану мышцы и связки под коленями, а третий вырезал кусок плоти из шеи упавшей туши. Вот как. Значит, можно подрезать титану связки, чтобы обездвижить? Неплохая идея, нужно взять себе на заметку. Все-таки мне как достаточно зеленому бойцу, нужно учиться у более опытных солдат. Мы ехали минут двадцать без происшествий, но справа снова пронеслась ракета. На этот раз эти твари были далеко, поэтому Эрвин пустил зеленую ракету в противоположном от них направлении. Неожиданно слева тоже прозвучал громкий выстрел, после чего я увидела красный дым. Не может быть, мы в ловушке? Смит выпустил еще одну ракету, на этот раз прямо по курсу. — Держитесь кучнее! Если прибавим скорость, можем проскочить мимо них! Строй заметно ускорился, сильное животное бежало подо мной наравне с другими. Я чувствовала, как перекатываются напряженные мышцы. Скорость, ветер в лицо и этот адреналин, что выделялся в крови, давали чувство свободы. Сейчас не самое подходящее время, но я запрокинула голову и уставилась в эту бескрайнюю синеву. Такое большое, кажется бесконечное и безумно красивое. Из-за сильной тряски было сложно держать голову в таком положении, и мне пришлось вернуть ее обратно. Шея неприятно хрустнула. Я сморщилась от болезненных ощущений, мда, старость подкралась незаметно. Перед глазами открылась неприятная картина, в мозгу закрутились шестеренки и он выдал гениальную мысль: МЫ ВСЕ БЛЯТЬ УМРЕМ. Или нет… Я до последнего момента верила в слова командора, мы успеем. Вот только последний момент настал, а проскочить мы так и не смогли. Титаны настигли нас быстрее, чем мы ожидали и выбора у нас не оставалось. Нужно вступить в бой. — Левый фланг возьмет на себя группу титанов слева, правый справа! Остальные замедляются и ждут когда прочистят дорогу! Без надобности в бой не вступаем, довертись своим товарищам! — скомандовал командор. К моему глубокому, просто наиглубочайшему сожалению, в число тех, кто остался ехать за Эрвином, я не попала. Хоть я и находилась сзади, но все-таки правее, чем хотелось бы. Именно поэтому моя жопа и жопа моего верного скакуна отправились рисковать, ради тех счастливчиков. Титанов было много, семь, если точнее. Нас не меньше. Я, Микаса, Армин, Жан и несколько неизвестных мне солдат. Хотелось поскорее с этим покончить и моя тушка взмыла вверх, зацепившись крюком за одного из титанов. Ребята не отставали. Мы с Микасой взяли пятнадцатиметрового на себя, все-таки она надежный боец, и с кем бы я и хотела оказаться бок о бок в столь опасной ситуации, так это с ней. Пока я оттолкнувшись от соседнего гиганта, закрутившись, летела к нашему, девушка обошла его сзади. Скорость вращения была настолько большой, что я едва успела воткнуть лезвия в оба глаза, из-за чего зверюга истошно заорала. Этот прием я подсмотрела у капрала, когда мы зачищали Трост. Моя напарница прикончила титана одним ударом, пока тот еще корчился от боли. Я осмотрелась. Ребята тоже успели прикончить двоих, значит, если не набежали новые, нам осталось убить еще четверых. Я не видела, что творилось у другой группы, но оттуда были слышны человеческие крики. Все-таки без потерь мы до лагеря не доберемся. Пока Армин готовился вонзить клинки в одного титана, к нему подбежал второй и схватил. Жан был рядом и разрубил тому руку. Нельзя терять времени, я поспешила к тому, которого не добил Армин и подрезала ему связки под коленями. Он повалился. Я вскочила сверху и мысленно начала примерять, где рубить. Нацелившись, мои руки взмыли вверх, после чего с силой вонзили лезвия в плоть титана. Кусок вырезанной шеи повалился рядом, обдав меня брызгами крови, которые тут же начали испаряться. Не могу сказать точно, что я чувствовала в этот момент, но страх смертельной опасности, перемешанный с радостью маленькой победы расплылись по всему телу радужной эйфорией. Я вонзила лезвие в уже мертвого титана, а потом еще раз, еще и еще, превращая его спину в однородную массу. Понятия не имею, что на меня нашло, но я получала дикий кайф каждый раз, когда лезвие втыкалось в мягкую и податливую плоть. Моя форма усыпалась кровавыми пятнами, но мне было все равно, они скоро испарятся, как и тело этой мерзости. Я резала, до тех пор, пока на мое плечо не легла тяжелая рука. — Брайтвуд, ему уже хватит, — произнес стоявший за моей спиной Жан. Я резко обернулась и посмотрела парню прямо в глаза, из-за чего он испуганно отступил. Возможно он подумал, что я сейчас сделаю с ним тоже самое, но это в мои планы не входило. Я не собиралась крамсать разведчиков, по крайней мере сегодня, но никогда нельзя загадывать на завтра. Я так сильно увлеклась своими мыслями, что не заметила валяющиеся трупы титанов, точнее оставшиеся куски мяса на костях и обильные клубы пара. Но мое внимание привлекли не они. Я смотрела на тело лежащей девушки, или, если уж говорить как есть, на его половину. Ноги и вся часть до талии отсутствовали. Кругом была кровь и ошметки кожи, формы и несколько выпавших органов. В глазах помутнело от этой картины и я поспешила отвернуться. У меня не было сожалений, печали или чего-то подобного. Я не знала эту девушку, да и к тому же она сама выбрала для себя такой путь. Кто-то должен умереть ради спасения других, и я рада, что не оказалась на ее месте. Да, рада, что это не я. Подло, мерзко, отвратительно, но как есть. Такова природа большинства людей, и я нисколько не сомневаюсь, что в каждом рядом стоящем, хоть и промелькнула грусть, но все они рады, что остались живы. Таков наш мир, грязный и жестокий, погрязший в людских пороках, но даже в таком мире нужно уметь жить. Вот и все, в этом вся правда. Мы подозвали наших лошадей, что болтались неподалеку и направились в сторону левой группы. Сказать, что мы увидели ад на земле – ничего не сказать. Кроваво красное поле, смешавшее тела лошадей, людей и титанов, и в середине всего этого навзрыд рыдающая Саша, а рядом, пытающийся ее успокоить Конни. Не нужно быть провидцем, чтобы понять что здесь произошло. Части некогда живых солдат валялись везде. Из левого фланга выжили только эти двое. Если так пойдет и дальше, обратно мы не вернемся. Жан помог подняться Саше, а Армин пустил фиолетовую ракету-знак о помощи. Я не сразу поняла для чего, а потом до меня дошло-всех лошадей передавили титаны, когда пытались поймать разведчиков. Помощь пришла незамедлительно, к нам приближались Оруо и Петра с запасными лошадьми. Посадив Сашу и Конни мы поспешили догнать отряд. Скача позади, я заметила, что рука парня сильно кровоточила. Нужно перевязать, как доберемся до укрытия. Не то, что бы я так сильно за них всех беспокоилась, просто они мой билет обратно. Я прошлась пальцами по кобуре под плащом. Совсем скоро мой план свершится, это заставляло меня волноваться. Уставшее от долгой дороги сердце, норовило выскочить из груди, а руки то и дело мелко подрагивали. Огромное облако сомнения опустилось на мой разум, не давая мыслить ясно. Я потрясла головой, отгоняя ненужные мысли. Оставшийся путь до лагеря мы добрались без потерь, не смотря на то, что изредка титаны нам все же встречались. Спешившись, вымотанные солдаты обследовали убежище, которое представляло из себя полуразрушенные домики с самым большим в центре. Именно там мы и расселились, оставив лошадей в местных конюшнях. Был уже вечер, на улице темнело, а воздух стал заметно холоднее. Мда, условия были «прекрасными», но жаловаться не приходилось. После того, как выжившие разведчики поели сухпайка и выпили горячего чая (я ограничилась водой), было объявлено, что на сон у нас есть пять часов. Не больше, не меньше. От такого расклада событий хотелось лишь плакать. Я устроилась поудобнее на куске брезента, подложив под голову рюкзак, блаженно закрыла глаза, мечтая о нормальной еде, душе, и мягкой постеле. Волосы спадали на лицо, а зеленого плаща едва хватало, чтобы укрыться. Подтянув ноги к себе, я провалилась в долгожданный сон.