Винегрет

«Автор-ши! Я поражён твоей многогранностью, — читал Юно первый и пока единственный отзыв с момента публикации новой работы. — Всё, что ты описываешь, настолько реально, что я почувствовал себя опустошённым и раненым в самое сердце, как твой Дэн, для которого спасти друга оказалось намного больше, чем своя безопасность. И в то же время я не могу избавиться от чувства вины, которое испытывает персонаж Ён, не успевший на помощь. Ты словно вскрыл мой старый нарыв… тт тт», — Юно перечитал отзыв, посмотрел на ник «Хиро» и задумался. Хиро был одним из первых его читателей. Юно запомнил его по искренним и неординарным отзывам, которые тот оставлял, иногда даже в стихах. Чон и сам поражался спектру чувств и эмоций, что вызывали его рассказы в этом читателе. Из любопытства он однажды заглянул на страничку Хиро, желая познакомиться и с его творчеством. На аватарке было изображение мужской обнажённой спины с вытатуированными на лопатках большими крыльями. Всего одна запись в информации об авторе: «Свободный художник», никаких ссылок, ноль работ, ноль читателей, все отзывы только на работы Юноу-Юно, ни одной заявки и только сборник «Рекомендую другим», в котором Чон, опять же, обнаружил все свои работы. Поначалу это насторожило Юнхо, он вежливо, почти сухо, благодарил Хиро за отзывы, но постепенно этот эмоциональный читатель завоевал расположение автора, и Чон ловил себя на том, что ждёт отзыва именно от Хиро, волнуется, как тот отреагирует. А в моменты, когда вдохновение покидало его, он просто перечитывал строчки из комментариев странного читателя, открывая какие-то новые грани его души, заряжаясь и воодушевляясь подобранными им для Юно словами и пожеланиями. Неизменно в конце отзыва Хиро желал ему вдохновения и удачи. И сейчас Чон был в недоумении и гадал, что значат слова о вскрытом нарыве.

***

— Дже, пойдём, ты замёрз, — попросил Сэм, глядя на увлеченно фотографирующего друга. Джеджуну хотелось запечатлеть эту красоту, когда деревья ещё не до конца скинули свои яркие осенние наряды, поэтому он не замечал, как холодный ветерок забирался под ворот школьной формы. И только посиневшие губы показывали, что юноше холодно. Вечерело. Прячась за деревьями, солнце скатывалось к линии горизонта. — Сэм, я только закат сфотографирую, и пойдём, — умоляюще попросил Ким, которому хотелось дождаться того момента, когда в парке зажгутся фонари. — Ладно, тогда побудь тут, а я кофе горячий принесу, хоть согреешься, — под согласное кивание Джеджуна старшеклассник быстро зашагал в сторону выхода из парка, где видел кофейные автоматы. Ким, оторвавшись от камеры, посмотрел вслед другу и глубоко выдохнул. Его сердце гулко стучало в груди, ибо он никак не мог решиться на признание. Казалось, все вокруг уже догадались об изменившемся отношении Дже к другу, кроме самого Сэма. А как иначе объяснить ухмылки одноклассников и презрительные взгляды одноклассниц? Даже Джехи, приехав домой на Чусок, заметила, что с братом что-то происходит. После их совместной вылазки в горы она напрямую спросила у Джеджуна, не влюбился ли тот в друга. Юноша, не умеющий скрывать ничего от сестры, рассказал ей о своём смятении, внезапно вспыхнувшем чувстве, сомнениях и боязни потерять друга. В тот вечер они долго говорили по душам, и Ким был рад, что Джехи не осуждала его ненормальность, не смеялась над его первыми серьёзными чувствами, а просто внимательно слушала всё, чем делился с ней брат. Прощаясь следующим утром перед своим отъездом, она шепнула Дже, что всегда будет на его стороне, и, даже если весь мир отвернется от него, она будет рядом. Разговор с сестрой стал катализатором для брата, и он принял решение. Однако подобрать момент и признаться Сэму оказалось сложнее, чем думалось. И вот уже неделю он таскал друга за собой по паркам после уроков под предлогом фотографирования природы для тематического факультатива, отчаянно набираясь храбрости. Он смотрел на замершие в полумраке деревья, продумывая слова, что хотел сказать, когда Сэм вернётся, и не заметил движения рядом с собой. — Опаньки, гляньте, какая куколка! — раздался гогот сбоку от него. — На ловца и зверь бежит, щас договоримся. Джеджун поморщился, но промолчал, сжав в руках фотоаппарат. — Куколка, а ты судьбу свою ждёшь? Ну, вот она, считай, что встретил, — доверительно прогнусавил голос. Дже не собирался реагировать, но этот утырок своей грязной лапищей хлопнул его по заду и огладил. Школьник резко повернулся к идиоту. — Руки убери, — сказал он звенящим от ярости голосом. — А то что? — осклабился тот, обдавая Кима перегаром. — Ничего, — процедил юноша сквозь зубы, заметив приближающихся к ним и мерзко скалящихся пятерых парней, отвернулся от хама и собрался уйти. — Стоять! — дёрнул его за руку приставала. — Мы так не договаривались. — Я с тобой вообще ни о чем не договаривался, пусти, — возмутился Дже, начиная паниковать, увидев, как поигрывает складным ножом один из окружившей его компании. — Будешь послушным, получишь удовольствие. Пошли, пока прошу, хватит ломаться, как целка, — рявкнул подонок, хватая школьника за плечи и волоча за собой. — Отвали, сволочь, никуда я с вами не пойду, — закричал Ким, вырываясь и со всей силы ударяя фотоаппаратом бандита по голове. Тот от неожиданности ойкнул и схватился за лоб, приседая. Увидев краем глаза мелькнувшее лезвие в его сторону, Дже извернулся и камерой стукнул подельника приставалы по руке, отчего тот выронил нож и грязно выругался. Остальные, словно ожидая этого сигнала, кинулись на старшеклассника. Резко развернувшись, Ким побежал, осознавая, что не сможет одолеть эту пьяную или обкуренную толпу. Слыша за спиной топот ног, брань и угрозы, он молился, чтобы не появился Сэм. Но слишком поздно он понял, что мчался в сторону, противоположную спасительному входу. Загнав его, точно зверя, в глубину парка, подонки окружили Дже, тяжело дыша и сально ухмыляясь. Решив, что дорого отдаст свою честь, Ким принял боевую стойку. Его грудь вздымалась. Он знал, что не сможет одолеть эту свору, и с ужасом понимал, что его ждёт. Но Сэм всегда говорил, что никогда нельзя сдаваться. Никогда. Поэтому, собрав всё своё мужество и сжав зубы, он бросился на ринувшихся к нему отморозков. Сэму пришлось пойти за кофе через дорогу в магазин, потому что кофейный аппарат оказался неисправным, и вместо стаканчиков с напитком он выплюнул монетки назад. Юноша торопился в парк на то место, где оставил Дже. Ему было неспокойно. В последнее время Джеджун вёл себя странно. Он был как-то излишне молчалив и задумчив. Когда Сэм ловил на себе его взгляд и улыбался другу, тот почему-то отводил глаза, словно его поймали с поличным. После поездки в горы юноша стал всё чаще замечать, что Дже где-то постоянно витает и непрерывно о чём-то думает. Ему хотелось обнять и успокоить друга, как-то подбодрить, сказать, что Ким может положиться на него в любую минуту. Старшекласснику хотелось признаться, что Джеджун очень нравится ему, что тот может доверять ему, но он боялся этим оттолкнуть его. Юноша и сам ещё не разобрался, что за чувство тянет его к другу, как магнитом. Он всё ждал, что тот расскажет о проблеме, когда наступит время, но Ким упорно молчал. «Может быть, стоит спросить самому, что происходит с Джеджуном?» — быстро шагая по аллее, думал он. Зажглись фонари, стоящие в отдалении друг от друга. Размытые до этого силуэты деревьев приобрели видимые очертания, придавая загадочность атмосфере. У Сэма что-то ёкнуло в груди. Он заметил бегущую в глубину парка толпу. Юноша прибавил шаг. Джеджуна не оказалось на месте. Сердце Самуэля сжалось от плохого предчувствия. Ему почудилось, что аура внезапно поменялась. Воздух как будто наэлектризовался, предупреждая об опасности. И тут он услышал громкий крик, резко прервавшийся. Голос был искажён расстоянием, но, тем не менее, он узнал голос друга. Школьник со всех ног бросился вперёд, моля, чтобы с Джеджуном ничего не случилось. Когда Сэм сломя голову примчался туда, откуда слышались ругань и звуки борьбы, то просто озверел. Двое отморозков, навалившись на Кима с боков, держали за руки его брыкающегося и хрипящего друга, наклонив его вперед, двое стягивали с него школьные брюки, а стоящий позади них мерзавец, расстегнув ширинку на своих джинсах, ухмыляясь, водил по своему члену рукой, приводя его в готовность. Ещё один ублюдок, гаденько хихикая, щёлкал затвором. Решив запечатлеть лицо Дже, он сделал знак, и голову юноши, потянув за волосы, задрали вверх. Из опухшего носа Дже лилась кровь, он шипел и смотрел зверем на обидчика. Тот, издеваясь, просил куколку улыбнуться, потому что сейчас ей станет очень хорошо. Собрав все свои последние силы, мальчишка плюнул в сторону мрази. Когда эта тварь, посмевшая запачкать своими грязными руками подарок Сэма, наотмашь ударила Джеджуна по лицу, юноша опомнился и, подойдя к мучителю, бросил ему за шиворот стакан с горячим напитком, а второй запустил в извращенца, тут же ринувшись спасать друга, налетая на держащих его отморозков. Пнув с разворота одного, он обрушил кулаки на второго. Гниды, стягивавшие брюки с Дже, растерянно озирались, не понимая, что случилось и кто этот придурок, которому надоела жизнь. Они переводили взгляды с главаря, который орал благим матом, держа руками опавшее ошпаренное хозяйство, на своего приятеля, бросившего фотоаппарат и пытающегося снять с себя свитер. Воспользовавшись их заминкой, Сэм натянул на Дже штаны и, закинув руку вмиг ослабевшего друга себе на шею, потащил того прочь. Несмотря на внезапность, давшую им преимущество, силы всё равно были не равны. Ребята не успели далеко уйти, как были сшиблены с ног. Натренированное тело само подбросило Сэма вверх, и он закрыл своей спиной Джеджуна, внимательно наблюдая за сворой, готовый стоять до смерти, только чтобы эти твари не тронули более слабого друга. Почувствовав, что Джеджун поднялся и встал рядом, он, отходя назад и подталкивая друга спиной, сказал ему: — Беги, убегай, я справлюсь с ними! — настороженно глядя на нападающих, прикрикнул он на Кима, собирающегося что-то возразить: — Я сказал — беги отсюда! Тот вздрогнул, но продолжал стоять. — Ба, какая встреча, должничок! — из-за спины шестерок раздался голос несостоявшегося насильника Джеджуна. — Что же ты, голубок, такой неугомонный? — вышел он вперед, морщась. — Это твоя игрушка, что ли? Надо же, какое совпадение, — притворно изумился подонок. — Ну, считай, что мы в расчёте, ха-ха! Тем более куколке понравилось. Зачем ей бежать, правда же? — подмигнул он насупившемуся Дже. — Сволочь, — крикнул Ким и сжал кулаки. Он не понимал, о каком долге говорила эта мразь, но оставлять Сэма не собирался. — Я таких, как ты и твои отморозки, бил и буду бить, раз вы не понимаете слов, — твёрдым голосом сказал Самуэль. — Это мы ещё посмотрим, — в голосе главаря прозвучала сталь. — В прошлый раз я был не в форме и позволил тебе отобрать мою игрушку, но сегодня всё будет иначе. Это всего лишь реванш. Взять их! — коротко бросил он толпе. Шакалы, опьяненные своей безнаказанностью, кинулись на друзей. Сэм мгновенно среагировал и оттолкнул Кима, крикнув: «Беги!», а сам ринулся в бой. Джеджун мчался со всех ног, подстёгиваемый звуками ударов и громкими ругательствами. Он сообразил, что будет только мешать Сэму. Поэтому, рванув с полянки, он побежал, чтобы вернуться с подмогой. Выбравшись из парка, школьник, хрипло дыша и выпучив глаза, кидался к проходившим людям, крича о помощи. Редкие прохожие шарахались от окровавленного парня в порванной одежде, как от прокажённого. Смахнув злые слёзы, что брызнули из глаз от беспомощности, он хотел было вернуться к Сэму, но его остановил пожилой мужчина, спросив, что случилось. Старшеклассник схватил его за руку и несвязно затараторил о том, что произошло. Выслушав его и кое-как поняв, мужчина одной рукой сжал плечо парнишки, а другой полез в карман за мобильным. — Сейчас я вызову наряд, и они спасут твоего друга, не волнуйся, — вытаскивая телефон, произнес он. Дже нетерпеливо топтался на месте, прислушиваясь к звукам. Он невпопад отвечал мужчине, который не мог оставить мальчишку одного в таком состоянии. Взгляд Кима метался по вечерней улице. Прошло почти десять минут, как был сделан звонок, но никто ещё не приехал. Время от времени школьник оглядывался назад, отчаянно всматриваясь в темноту парка, выискивая знакомую фигуру. Сердце юноши замирало от неизвестности и тревоги за друга, он мысленно просил его держаться. Наконец, его слух уловил звук сирены. Он встрепенулся, готовый бежать на помощь. Пока полицейские расспросили Дже, пока он их вел на место происшествия, опять прошло время. От волнения Ким заплутал и отчаянно позвал: «Сэм! Чон Самуэль!» Полицейские замерли, заметив справа какое-то движение, приглушенные голоса и подозрительный шорох. Затем раздался тихий стон. Дже остановился и, развернувшись, стремительно ринулся в ту сторону, ломая кусты. — Ублюдок! — услышали служители закона его отчаянный крик и рванули на голос. — Всем оставаться на местах. Это полиция! — разнеслось по полянке. Несколько теней метнулись к ограждению парка, полицейские кинулись за ними. — Сволочь, тварь, сдохни! — подобранным с земли фотоаппаратом, о который чуть не споткнулся, Джеджун, плача, колотил отморозка, насиловавшего его Сэма. — Ублюдок! Я тебя ненавижу! Умри, мразь, сдохни, сдохни… Полицейские с трудом оттащили его от скрючившегося подонка. Троим из участников нападения удалось сбежать. Двое в наручниках, дрожа от страха, стояли под присмотром полицейского. Старший по наряду вызывал скорую и машину для доставки пойманных с поличным в участок. Еще двое полицейских осматривали истекающего кровью Сэма. Даже им, видавшим и не такое, было не по себе от подобной людской жестокости. Лежащий на земле парень был исколот ножом, его правое предплечье, судя по предварительному осмотру, было поломано, несколько ребёр, скорее всего, тоже. Джеджун, рыдая, подполз к другу и, обняв того за голову, тихо просил прощения. Сэм почти не дышал, на его губах застыла болезненная улыбка, и он невесомо пожал Джеджуну руку, теряя сознание от болевого шока. Ким не выдержал и отвернулся, уткнувшись в шею Сэма, когда один из полицейских, сняв форменную куртку, накрыл обнажённую и окровавленную нижнюю часть тела юноши. Дже резко открыл глаза. Боль потери опять пронзила сердце. Он посмотрел на потухший монитор ноутбука. «Почему Дэн из рассказа так напомнил мне Сэма? — промелькнула в его сознании запоздалая мысль. Он поднялся с кресла, выключил лэптоп, взял в руки фотографию со стола и всмотрелся в лицо друга. — Прости меня, я так виноват перед тобой. Если бы я сразу сказал тебе правду, то…» — он провел пальцем по лицу друга и поставил рамку на место. Тогда, четыре года назад, ему пришлось пройти курс реабилитации. Он словно обезумел в ту ночь, когда его, ничего не чувствующего, словно безжизненный манекен, крепко сжимающего фотоаппарат Сэма, доставили домой полицейские и сдали на руки испуганной матери. Женщину сразу предупредили, что не надо давить на сына, у него шок. Она лишь согласно кивнула. Бережно уложив Дже на кровать, она стала осторожно обтирать его опухшее, уже налившееся лиловым цветом лицо влажным полотенцем. Когда женщина потянулась, чтобы протереть руки сына, покрытые застывшей корочкой крови, он лишь сильнее впился пальцами в камеру, прижимая её к своей груди, невнятно что-то бормоча и мотая головой. Мать сразу же отпрянула от него, и, до сих пор ничего не понимая, вышла, решив приготовить сыну успокаивающий чай. Но, едва заварив его, она услышала шум и яростные вопли, доносившиеся из комнаты. Бросив всё, женщина побежала на крики. Мать застала ужасающую картину и не могла поверить своим глазам: с безумным видом Джеджун остервенело топтал ногами фотоаппарат, затем подбирал его с пола, бросал и снова топтал, выкрикивая угрозы. Желая остановить сына, которого в первый раз видела в таком состоянии, женщина бросилась к нему, всеми силами пытаясь удержать того и успокоить. Её сердце обливалось кровью от предположений того ужаса, что случился с её сыном и довел его до такой невменяемости. Он, будто раненный зверь, рвался из её рук, кричал и бился в истерике. И когда ситуация вконец вышла из-под контроля, она, уже не сдерживая слезы, позвонила в полицию. Десять дней Джеджун лежал в психиатрической больнице под пристальным наблюдением специалистов, где с ним проводили беседы и лечение. В момент его поступления, санитары с трудом справились с Кимом — им даже пришлось приковать его к койке. Он кричал и дёргался, не давая ввести иглу. Санитарам было жаль мальчишку, и они облегченно выдохнули, когда успокоительное начало действовать. Джеджун напрягся и затих, беззвучно повторяя имя друга, а потом его тело расслабилось, и он провалился в спасительный сон. Когда на следующий день Ким пришёл в себя и вспомнил всё, что случилось вчера, он заплакал, осознавая, какую глупость натворил. Ведь сейчас Сэм нуждался в его заботе и поддержке, а он лежал, прикованный к больничной койке, беспомощный и бесполезный, окружённый психами, которые с испугом глазели на него. И даже несмотря на его заверения и убеждения, что это был просто срыв и такого больше не повторится, ему пришлось пробыть в больнице все эти десять дней. Он честно отвечал врачу на все вопросы и вёл себя вполне адекватно, но неизменно игнорировал вопрос о сломанном фотоаппарате. За это время Самуэль умер в больнице от потери крови. Он пришёл в себя на несколько минут, почти не слышно произнёс обескровленными губами имя Джеджуна, а затем закрыл глаза и перестал дышать. Навсегда. Дже узнал об этом позже, когда, вернувшись домой, захотел навестить друга в больнице. Джехи, приехавшая поддержать брата, рассказала, что тело Сэма забрал его отец. Его увезли в Сеул и там же кремировали. Джеджун на удивление спокойно воспринял это известие. Внешне. Но в душе он, рыдая, скорбел по другу, которому так и не успел открыть своих чувств. Он закрылся в себе, в нём что-то сломалось. Он ел, дышал, ходил по инерции. Иногда, забываясь, он разговаривал с Сэмом, прося у того прощения. Джехи очень сильно переживала за него и приезжала домой каждые выходные, старалась отвлечь его рассказами о самостоятельной жизни в столице и своей учёбе в универе. Брат чувствовал её любовь и поддержку и немного оттаивал, тепло улыбаясь сестре. Но даже ей Дже не рассказал, почему так неистово ломал фотоаппарат. В тот вечер, когда мать вышла из комнаты и ненадолго оставила его одного, он вытащил камеру из чехла, чтобы проверить, сохранились ли там сделанные им снимки. Первые же кадры заставили его обезуметь. Подонки мало того, что избили и покалечили Сэма, они глумились над его другом, фотографируя процесс насилия и упиваясь унижением полубессознательного Самуэля. Так же, как они хотели это сделать с Джеджуном. От увиденного, не контролируя ярость, он зарычал и бросил аппарат в стену, а пришёл в себя уже в смирительной рубашке. Спустя время Ким одиноко восседал на своей последней парте. Он не обращал внимания на любопытные взгляды одноклассников, шёпот и сплетни. Никто из них не знал всей правды. Вскоре от него отстали, но сторонились. Ему было всё равно. Ведь по его вине прервалась жизнь лучшего друга, а у него не было ни сил, ни храбрости покончить со своим никчёмным существованием. Тогда его спасли и помогли выбраться из депрессии рассказы Юноу-Юно. Он словно чувствовал какую-то невидимую духовную связь с этим автором, на которого подписался, когда, томимый первым, неизведанным им чувством к Сэму, искал ответы на свои вопросы в интернете. И сейчас, спустя четыре года, Дже получил ещё одно доказательство этого — новая работа Юноу-Юно, первая глава которой заставила его снова пережить весь ужас того драматического вечера.