your sharp and glorious thorn

«Возможно, у меня есть идея», — говорит Широ. — «Но она не самая лучшая». И он не ошибся. Правда, «не самая лучшая» — не совсем точное описание. Глупая — да, и, похоже, Кит дурак, раз соглашается. На переговоры уходит несколько дней. Кит отправляет посыльного Коливану, лошадь ему любезно предоставляет Широ, потому что у Кита нет таких ресурсов. У него нет даже бумаги, чтобы написать письмо. Широ приставляет к оставшейся части войска Кита стражу для их же безопасности. Пленники освобождены, мертвые похоронены, а соглашения составляются, потом сжигаются и снова переписываются до тех пор, пока все, наконец, не удовлетворены результатом. Один вариант соглашения одноглазый генерал разрезает на куски кинжалом и каждую полоску бумаги демонстративно сжигает над пламенем свечи у всех на глазах. Другой вариант Коливан сворачивает в трубочку и затыкает за пояс, бубня что-то про отхожую яму. В итоге люди Кита получают хорошие условия. Суверенитет, возможность ведения торговли. На этом моменте его советники в удивлении поднимают брови и начинают шептаться. Справедливо. Даже более, чем справедливо, особенно для проигравшей стороны, и цена, которую они должны заплатить, мала. Практически незначительна. Взамен король получает самого Кита. На деле все не так просто. Сам Кит мало кому нужен, просто он — залог. Это особый случай. Никто из его людей не посмеет выступить против Широ вновь, если это подвергнет жизнь их предводителя риску. Верность — это не пустой звук, а галра часто говорят, что их чувство верности сильнее, чем у всех людей Широ вместе. Кит уверен в том, что они правы, ведь это главная причина, приведшая их к войне. Один плохой лидер втянул их в это. Кит молча подписывает документ и надеется, что благодаря этому решению он не пойдет по его стопам. Условия соглашения строги. Кит — мятежник, и он опасен. Если ему дадут лошадь, он убежит. Если в его руках окажется меч или даже кинжал, то однажды они проснутся и увидят окровавленный труп Широ. Может случиться так, говорят люди короля между собой, что Кит убьет себя. Он способен на всё. За десять лет войны им пришлось узнать это и многое другое. Советники говорят, что Кит никогда не остановится. И смешно полагать, что он сделает это ради Широ или этого союза. Король заплатит за это решение кровью. Как и всё королевство. Но они не видят полную картину и упускают некоторые факты. Единственная вещь, которую Кит ощущает сильнее, чем желание сражаться, — зарождающаяся необходимость доказать им, что они неправы. Весь день и первую ночь после подписания соглашения это новое для него чувство прорастает в нем. Оно распространяет свои корни, прокладывая себе дорогу, а слабость и отчаяние сменяются напряжением, из-за которого его конечности немеют, а голова сама собой укладывается на меха в кровати, которая радовала его с момента прибытия в это место. Он слышит, как король разговаривает с кем-то, тихо и спокойно. — Ты не можешь позволить ему снова уснуть здесь. Его нужно посадить под замок. Король смеется. — Посмотри на него. Он устал. И он ничего не сделает, — его голос звучит близко, грубо, но теперь знакомо. — Он так молод, — говорит он ещё тише. — Как и ты. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — на момент в палатке воцаряется тишина. Кто-то двигается. С новой фразой голос генерала звучит тихо. — Широ. Если будешь так смотреть на него при других, у тебя будут проблемы. Будь осторожен. *** Даже спустя месяц большинство снов Кита заканчиваются кровопролитием. Поступи он так, всё было бы намного проще. Он может резко подняться, прижать руку Широ над его головой. Он пытается представить, что будет чувствовать, сжимая в темноте его горло. Звук дыхания Широ рядом с ним успокаивает его в такие моменты. Кровать достаточно большая для того, чтобы они могли не касаться друг друга и существовать в двух разных мирах. Но каким-то образом тепло Широ всё равно доходит до Кита, а он, должно быть, замерзает по ночам. Потому что он начинает просыпаться всё ближе и ближе к мужчине, сначала прогресс кажется практически незаметным, пока однажды Кит не просыпается в тридцати сантиметрах от лица Широ. Он не самый спокойный человек во время сна. Он храпит, пинается и что-то бормочет, и в такие моменты выглядит таким юным. На протяжении трёх ударов сердца Кит борется с желанием обхватить его палец своим, потому что чувствует необходимость в прикосновении. Теперь между ними не осталось никакой ненависти, если она вообще когда-либо была. Ушёл и страх. Сейчас единственный враг Кита — его монотонная и однообразная жизнь, а Широ — единственная сила, способная побороть этого врага. Он берёт на себя слишком много. «Позволь мне сделать что-нибудь», — хочет сказать Кит. У Широ мешки под глазами, Кит замечает их в свете разведённого в камине огня. В уголках глаз мужчины начали появляться маленькие морщинки. Теперь складка между бровей преследует его даже во сне. Кит хочет протянуть руку и пальцем разгладить её, но так и не делает этого. Вместо этого он выскальзывает из кровати и одевается, а затем задвигает плотные шторы и выходит из покоев настолько тихо, насколько это возможно. К счастью, сегодня смена Хэнка и Лэнса. — Он спит в комнате, — говорит им Кит. — У него есть сегодня какие-нибудь… — он пытается подобрать подходящее слово и в итоге находит его, — …аудиенции? Стражники переглядываются между собой. — Я не знаю? — Кто может знать? — Один из генералов мог бы знать, но Кит не рискнет заговорить с Айверсоном или Сандой. Они в любом случае решат, что это своего рода попытка переворота. Отсутствие Широ за завтраком и на утреннем собрании — за этим явно что-то стоит. — Аллура должна знать, — говорит Лэнс. Обычно он не так приветлив, к тому же, он называет имя очень быстро, практически нетерпеливо, без колебаний. Парень переступает с ноги на ногу и слегка пожимает плечами. — Я могу проводить тебя к ней. То есть, если тебе действительно надо с ней поговорить. Если ты настаиваешь. Кит должен хотя бы попытаться скрыть свою улыбку. Хэнк закатывает глаза. — А я просто буду стоять здесь. И охранять. Один. Ланс смотрит на своего напарника так, словно это самое страшное предательство, а затем наклоняется ближе к нему. — Разве ты не опоздал на тренировку на прошлой неделе? С трудом припоминаю, но у меня такое ощущение, как будто… Да, как будто кто-то прикрывал тебя, — он щёлкает пальцами. — О, и правда. Это был я. — Хорошо, это… — Он проводит меня. Мы уходим, — Кит толкает Лэнса в спину и надеется, что идёт в правильном направлении. — В другую сторону, — говорят Хэнк и Лэнс одновременно. *** Хоть и прошел уже месяц, Кит всё ещё путается в коридорах. Не раз Хэнку и Лэнсу приходилось выводить его из разных частей дворца, в которые он забредал совершенно случайно и не знал, как оттуда выбраться. Но с каждым новым его побегом стражники становятся всё лучше и быстрее в его поимках. Жизнь не кажется такой уж унылой, когда он может развлекаться хотя бы так. На улице все белым-бело, и, в отличие от тренировочной площадки, в конюшнях хотя бы тепло. Кит не рискует ходить туда один. Он мог бы. Скорее всего его никто не остановит, но это лишь предположение, проверять достоверность которого ему не особо хочется. Сейчас Кит понимает, как важно держать лицо на людях. Галра не волновало, как он выглядел или что делал, пока он мог сражаться. Пока он поступал по чести. — Аллура в библиотеке, — говорит Лэнс. — Она всегда там. Занимается делами. За сегодня Лэнс сказал больше слов, чем всё время их знакомства. Обычно от него можно услышать лишь ворчливые комментарии по поводу выбранной Китом одежды или его побегов. Однажды, он сказал что-то оскорбительное в сторону гарла и после этого получил от Хэнка локтём в бок. В следующую их встречу он извинился за это. — Чем она занимается? — Спрашивает Кит, стараясь продолжить их беседу. — О. Спасает мир. Не знаю, — Лэнс звучит как-то апатично и немного иронично. — Она могла бы, если бы захотела. — Кто она? Лэнс останавливается и поворачивается к Киту. — Я думал, ты знаешь. Она принцесса Алтеи. Кита словно бы поместили в вакуум, причем так резко, что у него зазвенело в ушах. Он должен был догадаться. Ее волосы, ее положение при дворе, то, как все смотрят на нее. Алтея была причиной, по которой началась война. Не сами алтеанцы, но их уничтожение, их полная и бессмысленная гибель. Это было во времена, когда галра обладали огромной силой для завоеваний. И их жаждой. Война не закончилась после смерти начавшего её правителя. Уничтожение за уничтожение, так сказала Коалиция, и никто не мог винить их за это. Кит же просто хотел выжить. — Как ты мог не знать? — спрашивает Лэнс, когда Кит некоторое время молчит и не двигается, его голос звучит грубо. Кит чувствует холод, проникающий в помещение сквозь окна. В этой части замка в каминах не разводят огонь. — После того, что ты сделал… — Я никогда не был в Алтее. Если бы он был там, то смог бы увидеть океан. Это была маленькая, прекрасная страна, расположенная на побережье между двумя огромными королевствами. Говорят, что Алтея была красивым местом. Белые башни, сады. Это был край науки и образования. Хорошая цель для завоевания. Следы этой страны можно найти повсюду и здесь, их полно по всему городу и за его пределами, они есть и на улицах, по которым Кит не может безопасно бродить сам по себе. Уничтожение Алтеи надолго останется в памяти людей. Лэнс отворачивается от него и направляется в сторону библиотеки. Кит следует за ним с полной уверенностью в том, что пожалеет об этом. Когда они приходят, огромные двери уже открыты. Девушка скрыта за стеллажами, она сидит за столом у одного из выходящего на восток окна и читает какую-то книгу, лучи восходящего солнца озаряют ее. Кит прочищает горло. Девушка дергается от неожиданности и, как и в прошлую их встречу, на её лице появляется улыбка. Даже если эта улыбка неискренняя, а в такое трудно поверить, она прекрасно с этим справляется. И всё же, когда она приветствует их тихим «Кит. Лэнс», — выражение её лица не меняется. Должно быть, её эмоции настоящие. — Привет, принцесса, — отвечает ей Лэнс, и Кит чувствует его неловкость впервые за всё время. Между Лэнсом и принцессой завязывается неожиданный, словно брошенный в воду камень, разговор. Интересно. Кит не знал, что Лэнс умеет смущаться. Он пытается скрыть это, поэтому салютует, но слишком поздно понимает, насколько это не к месту. Когда Лэнс уходит, Аллура прикрывает рот рукой, смотря ему вслед. Кит может видеть, как от смеха подрагивают её плечи, затем она вспоминает о своем госте и поворачивается к нему, улыбаясь. «Как ты можешь улыбаться мне?», — хочет спросить Кит. — Простите, что отвлекаю, — говорит он вместо этого. — Должно быть, вы заняты чем-то очень важным.  — На самом деле… что ж. Нет. Это роман, — её щеки заливает румянец. Интересно, сколько было лет принцессе, когда Алтею уничтожили. Вряд ли она намного старше Кита, если вообще старше. — Мне жаль, — продолжает он. — Вашу семью. — лучшего времени или места для извинений не найдется. Это один из тех разговоров, который нужно устраивать в спокойной обстановке, но ранее для этого не было подходящего времени. Все вокруг было кровавым, отвратительным, грубым. Повсюду была грязь. Она замолкает на некоторое время, и единственный звук в помещении — это треск дров в камине, что расположен в центре помещения. — Это не твоя вина. Я так долго испытывала ненависть, но ты этого не делал. Когда Широ рассказал мне о своих планах, я подумала, что это глупо, но он оказался прав, — если принцесса так считает, то хотя бы на половину это является правдой. Её улыбка становится шире. — Я рада, что ты здесь. Я никогда не видела Широ счастливее, чем в день, когда он вошёл в город вместе с тобой, — она смеется, а потом смотрит Киту прямо в глаза, прямо в его душу. — Но вот что интересно, счастлив ли здесь ты? Честность за честность. Ведь он так многим ей обязан. — Я не знаю, — Кит понимает, что это неверный ответ, когда произносит его. — Я буду, — исправляется он, превращая этот ответ в обещание. Но он пришел сюда не за этим. Кит делает паузу, прежде чем вновь заговорить. — У Широ… Короля есть сегодня какие-нибудь дела? — Какие-нибудь… дела? Кит морщится от своих же слов. — Работа, — и, он понимает, конечно же у короля есть дела. Кит никогда не умел ходить вокруг да около. — Может быть я могу что-то сделать для него, — исправляется он. Аллура выпрямляется. — Ты хочешь? Нет. Кит лучше бы пошёл и извалялся в грязи или провёл целый день, пытаясь поболтать с Хэнком и Лэнсом, но он хочет сделать что-нибудь. Он хочет помочь — хочет быть полезным. Это было в соглашении. «В любом деле, в котором он может быть полезен». Эта фраза была добавлена советниками Широ, и Коливан разозлился из-за её подтекста, но Кит всё ещё был слишком усталым, чтобы разбираться в бесконечном потоке красивых слов, и ему было искренне жаль того, кому приходилось переписывать соглашение после каждого исправления. Это могла быть Аллура, вдруг осознает Кит. Девушка улыбается ему, но в воздухе царит напряжение. — Я думаю, для этого всё ещё слишком рано, — на секунду Кит удивляется комку в горле. Слишком рано. Она быстро добавляет, — это встреча по поводу бюджета, я не думаю, что ты… — Как долго будет слишком рано? Я здесь уже больше месяца. И ничего не делаю. — Это не зависит от меня. — Но ты знаешь их… — Кит. Они не доверят тебе меч. И они не доверят тебе королевство. Дай им время. Одно дело — подозревать это, а другое — слышать подтверждение от знающего человека. Дай им время, говорит она, словно у Кита есть выход. Они думают, что он какая-то экзотическая вещь, для них он и его магия опасны. Хотя его изменяющий форму клинок — это лишь простой трюк. «Я опустил меч вторым», — хочет закричать он. «У меня был шанс. У меня был выбор. И я выбрал сдаться». Каждый день он выбирает остаться. Он мог разрушить всё уже сотни раз. Или мог бы прямо сейчас быть где-то в горах, направляться домой под лучами восходящего солнца. Широ никогда не нарушит перемирия. Возможно, его сердце будет разбито, но война закончена, и это не изменится. Кит отбрасывает эту мысль и выпрямляется. — Тогда отмените встречи. Аллура фыркает. — Это невозможно… — Переделайте расписание, — это звучит как приказ. — Ты знаешь, что он истощен. Дайте ему день. Аллура не спорит, вместо этого кивает головой. Кит не может посещать собрания или касаться оружия, но он хотя бы может устроить своему супругу выходной. Это незначительная победа, и всё равно самая его большая с тех пор, как он прибыл сюда. *** Кит возвращается в их покои, Широ всё ещё не проснулся. Обычно он спит в легкой рубашке и штанах, чтобы Кит чувствовал себя комфортно, но сейчас одеяло откинуто, а рубашка на его животе задралась, волосы налипли на глаза. Кит не знает, чем себя занять. Идея вернуться в постель звучит не так уж и плохо, но это кажется чем-то слишком личным и интимным. Вместо этого он садится на край кровати, в ногах Широ, и смотрит на него. Даже ресницы мужчины начали белеть. Это создает такое впечатление, будто бы он только что вышел из снегопада. После бесконечного количества времени, которое Кит отслеживает по белым отблескам света, проникающим через шторы, Широ просыпается. Сперва он не замечает Кита, но затем замирает в процессе потягивания. — Доброе… утро? Только после этого Кит понимает, что пробуждение под пристальным взглядом своего бывшего врага может быть не самым лучшим. — Утра, — говорит Кит, пытаясь звучать легко. — Что происходит? — Широ перекатывается на бок и замечает, что шторы закрыты, он резко садится. — Который час? — Поздновато. Извини, — поздновато для Широ, но ещё даже не обед. Кровь в жилах Кита застывает от замешательства в глазах Широ. Будут последствия. Он не дурак, а терпение Широ не может быть бесконечным. Широ поднимается, срывая с себя одеяла и пропуская руку через волосы. — Я должен был встретиться с Сандой в полдень, и потом с Монтгомери, и… — Они изменили расписание, — мягко поясняет Кит и потом добавляет, — Я попросил их изменить. — Широ уже снимает с себя рубашку, когда поворачивается к Киту и пристально смотрит на него, держа предмет одежды в руке. Кит ждёт трещины в его самообладании, ждёт его ярости и пытается представить, что он сделал бы на месте Широ. — Ты злишься? — Нет, — Широ фыркает. — Но почему?.. — Потому что ты выглядишь так, словно кто-то тащил тебя, привязанного к лошади. Ненавижу смотреть на это, — Широ выглядит так, словно даже лёгкий ветерок способен опрокинуть его. — Я думал, что всё будет проще, закончи мы войну, для нас обоих, — тихо объясняет Кит. Не этого он хочет. Не того, чтобы Широ мучился с делами, а сам он целыми днями сидел в уединении. Эту часть истории все захотят забыть как можно быстрее. В книгах из библиотеки Аллуры появятся такие записи — король заключил брак с принцем-изгоем и больше никогда в своей жизни не спал. Нет. Они не допустят этого. — Если ты изменишь свое мнение, я смогу украсть меч и попробовать вновь. Кит не думает о клинке, закрепленном на его бедре, или что подумает Широ, узнай он о нём. Но до этого неподвижный Широ наконец-то подает признаки жизни и смотрит на него. Он ухмыляется. — На самом деле, это не такая уж и плохая идея. *** Лэнс и Хэнк были правы. Тренировочная площадка — одна сплошная грязевая масса. Пол арены — это не столько лёд, сколько смесь наполовину растаявшего снега, грязи и, должно быть, навоза. Отвратительно. Кит хочет пнуть кучу этой непонятной смеси в кого-нибудь, чтобы посмотреть, что произойдет. Всё в этом дворце белое, как и одежда Широ, и Кит обещает себе, что к концу дня он это исправит. — Держи, — Широ бросает ему тренировочный меч. Он вырезан из твердой древесины, затуплен, но как только Кит ловит его, то ощущает его тяжесть. По весу он прямо как настоящий меч, но недостаточно острый для того, чтобы оставить ранение страшнее синяка. Стражники, стоящие вокруг арены, выглядят напряженными. Кит чувствует их коллективное вздрагивание, когда он делает пробный взмах. Блондин выглядит особенно взволнованным, но другой постоянный стражник Широ — женщина — стоит с каменным лицом. Она бросала на блондина свирепые взгляды по пути сюда и запугивала его, когда он начинал спорить. Никто не сказал Киту, что случилось с мужчиной, которого она заменяет, но, возможно, это было на одном из собраний, на которое его не пригласили. И всё равно, всеобщее беспокойство оскорбительно. Как будто Кит решит навредить королю прямо здесь и прямо сейчас. Как будто Широ позволит ему. Все находящиеся в помещение стражники наполовину тренируются, наполовину наблюдают за парой в углу площадки. Кит хочет сделать что-нибудь глупое, чтобы напугать их, но осмотрительность — его новый друг. Широ уже готов к бою. Его глаза блестят. Если Кит решит идти напролом и сделает прямой удар, он будет готов. Из-за понимания этого по его позвоночнику пробегает холодок. Он снова пробует меч коротким ударом и выпадом просто чтобы увидеть, как все вокруг затаят дыхание. Вес оружия идеален. Широ выбрал подходящий вариант. Киту становится интересно, занимался ли он раньше тренировкой новобранцев. Но потом он понимает, что всё, что он знает о Широ до войны, — информация, в лучшем случае полученная из четвертых рук, собранная усталыми посыльными или старые слухи. Широ все еще близко. Он протягивает руку и обхватывает рукоять деревянного клинка. — Тебе нужны перчатки? Кит качает головой. — Нет. Здесь холодно, но он привык к такому. Более того — это ощущение кажется ему ужасающе привычным и идеальным. Он делает широкий шаг назад, отводя меч, и стойка Широ тут же меняется. Он готов. Он готов, и Кит нуждался в этом на протяжении нескольких недель. Кит делает первый взмах намеренно широким, чтобы увеличить дистанцию между ними. Это срабатывает. Широ делает шаг назад, и Кит пользуется преимуществом, пытаясь действовать непредсказуемо. Проще сказать, чем сделать. Широ знает его движения. Ты не забудешь то, что выучил на поле боя, но Кит хорош, а во время последней их битвы он был слишком истощен. Сейчас же он отдохнувший, готовый и нетерпеливый. Первые несколько минут ударов — это не более, чем разминка, никто из них не вкладывает в них всю свою силу, но после установления ритма Кит меняет свою позицию. Свой следующий удар он наносит одновременно с тем, как протягивает ногу, чтобы пнуть Широ в бок. Широ поворачивается, чтобы заблокировать удар как раз в тот момент, когда Кит изменяет траекторию движения меча. Этим ударом он слегка разрывает ткань на незащищенном плече Широ. Кит радуется маленькой победе, но затем его сердце пропускает удар, потому что он не хочет проливать кровь, не хочет наносить реальный урон. Небольшого замешательства достаточно. Глаза Широ сияют. Он повторяет пинок Кита, и тот слишком поздно понимает, что это сделано лишь для того, чтобы открыть пространство для удара мечом. Кит отскакивает назад, но ткань расходится пополам от «острия» меча, его грудь рассекает тонкая полоса крови. Удивительно, но Широ не останавливается. После этого он наносит удар локтём, не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы Кит почувствовал легкое сотрясение и отшатнулся назад, а его губа оказалась рассечённой. Он удивленно подносит свободную руку к ране. Широ был нежен с ним все это время. Кит и забыл, что он может быть абсолютно другим. Напоминание триумфально. Кит ухмыляется, чувствуя струйку крови, стекающую по его губам и зубам. Теперь наступает очередь Широ удивляться. Он убирает меч в сторону, но слишком рано и слишком далеко. Кит бросает свой клинок и делает что-то менее энергозатратное. Он бьет Широ по локтю и быстрым и четким ударом попадает по нерву. Широ неосознанно бросает свой меч. В любом затянувшемся бою он не тот, кто устал бы первым. Для их пары так было и всегда будет. Кит — скорость, Широ — выносливость. Единственный способ выиграть для Кита — это быстро сбить короля с ног. Он уже на грани собственной выносливости, кровь так быстро гоняет по его венам, что в ушах начинает звенеть. Никогда еще Киту не доводилось смотреть на Широ сверху вниз. Никогда еще у Кита не было возможности сбить его с ног, уложить на лопатки. Никогда ещё этот человек не был в его власти. Это ощущение лучше, чем вкус вина после одного из невыносимых приёмов, лучше, чем скакать на лошади по открытому полю, лучше, чем любая другая победа. Шея Широ напряжена, пот покрывает его кожу, лоб, слепляет его волосы. Только он может сделать так, что грязь будет выглядеть по-королевски, словно бы он упал в неё намеренно, чтобы отдохнуть. Кит уверен, он не выглядел и в половину настолько величественно, когда был в таком же положении. Маленькая и странная часть его сознания хочет отбросить меч. Хочет упасть, хочет сесть на это тело, удерживать его и упиваться победой. Он отодвигает эти мысли подальше, но чувствует, как по спине пробегают мурашки. — Нам стоит делать это чаще, — проговаривает Кит, сжав зубы, опуская меч ближе к Широ. Слова на вкус как металл. Улыбка на лице Широ становится странной, почти демонической, блеск в его глазах похож на настоящее пламя света, отражающегося ото льда за стенами арены. — Сдаёшься? — спрашивает Кит. Он протягивает руку Широ до того, как тот успевает ответить. Широ выпускает из руки меч, чтобы взяться за неё. Кит представляет эту картину в конце той самой битвы, их последней битвы, милосердие этого поступка, его изящество. Его кровь всё ещё горит. Это не то же самое место, и не те же самые обстоятельства. Человек, лежащий в грязи, теперь дорог ему. Война стоила бы того, чтобы протянуть ему руку. Эти мысли приходят из ниоткуда и удивляют его, но не так сильно, как сила хватки Широ. У него нет второй руки, чтобы подтолкнуть себя, поэтому он всё ещё сидит с вытянутыми ногами. Кит сжимает руку крепче и вздрагивает, когда замечает изменение во взгляде Широ. Невозможно было предугадать его дальнейшие действия. И вот Кит уже лежит в грязи рядом с ним, не успев даже осознать случившегося. Широ откатывается в сторону, его плечи дрожат от смеха, пока Кит переводит дыхание и пытается собраться с мыслями. — Ты покойник, — говорит Кит, его собственный голос звучит словно издалека, грязь просачивается сквозь его тонкую рубашку. Широ все еще смеется. — Извини… Ты выглядел таким серьезным… Я должен был это сделать. Кит опускает руку и набирает в нее грязь, а затем без особого энтузиазма бросает её в Широ. Широ вздрагивает, основная масса грязи попадает на его белую челку, затем он садится и смотрит на Кита настолько широко раскрытыми глазами, что со стороны это выглядит так, словно они могут выпасть. Теперь очередь Кита веселиться, и он смеётся так сильно, что снова начинает падать. Широ ловит его, а затем удерживает за рукав туники, словно Кит — непослушный ребёнок. На лицо мужчины возвращается улыбка, но теперь она сияет иначе. Это заставляет кровь Кита бурлить. Что-то очень сильно стучит за его рёбрами, отдача от ударов доходит до живота. Очередной тихий смешок вырывается из горла Кита. Широ фыркает, а затем, держа руку на его плече, втягивает его в объятия. Это та часть спарринга, когда участники пожимают друг другу руки, но, должно быть, на супружеские пары это правило не распространяется. Широ теплый и сильный, он пахнет потом и грязью. Они отдаляются друг от друга, и толпа вокруг них понимает, что представление закончено. Кит ожидает, что все стражники просто быстро разойдутся, одарив его парой косых взглядов, но получает он совсем не это. Вместо этого кто-то начинает хлопать, и это перерастает в каскад громких аплодисментов. Некоторые стражники злорадствуют, другие — стонут, когда их ставки проигрывают. Это совсем не правильно. Киту это нравится. — Думаешь, теперь мы можем пойти в казармы? — тихо спрашивает он. Широ хлопает его по спине. — Знаю, они выглядят неплохо, но запах… Оно того не стоит. — …Не тебе об этом говорить. *** Широ прав, как всегда. В их покоях есть ванная — ещё одна прелесть такой жизни, хотя у Кита обычно нет возможности подолгу в ней нежиться. Она небольшая. Белая мраморная емкость с трубами и кранами для горячей воды, которые работают загадочным для Кита образом. Альтеанские изобретения — чудо. Широ первым принимает ванну, потому что комментарий Кита, кажется, задел его. Кит же сидит на скамейке в углу комнаты и пытается достать из волос самые большие куски грязи, пока Широ расслабляется в воде, вздыхает и издает тихие звуки, которые делают что-то странное с Китом. Так быть не должно. Когда Широ выходит из ванны, взгляд Кита устремляется к мраморному полу так быстро, словно от этого зависит его жизнь. Пораженный внезапной неловкостью, с которой даже не пытается бороться, он ждёт, пока Широ извиняется за то, что он без одежды. Такое ощущение, что пропасть, по краю которой Кит ходил все эти недели, теперь оказалась прямо под его ногами. И у него нет ни малейшего представления, где он приземлится после падения. Он благодарен за этот момент одиночества в горячей воде. Сейчас только полдень, а единственный пункт в их плане на день — это ужин, и Кит думает, что это именно то, чего Широ заслуживает. Уже даже сейчас цвет его лица стал лучше, а круги под глазами начали исчезать. Ещё пара таких дней, и он будет в порядке. Если это все, что Кит может сделать, этого будет достаточно. Эта мысль плотно оседает в его сознании, когда он закрывает глаза и погружается в воду с головой, позволяя намочить свои волосы и согреть больные мышцы. Его воображение рисует Широ, лежащего в грязи и смотрящего на него из-под своих седых ресниц, с ухмылкой на губах. Теперь война кажется такой далекой. Почти стершееся из памяти плохое воспоминание. Но оно никогда не исчезнет полностью. Оно высечено на его коже шрамами и болью. Тысячи хороших дней не смогут переписать его жизнь во время войны. Он проводит в воде полчаса, слушая как капает кран и пытаясь понять, в какой момент его убеждения дали трещину, потому что сейчас от них не осталось и следа. Невозможно построить новую жизнь на проигранной войне или замок, который находится на расстоянии полторы тысячи миль. Полторы тысячи раз Широ спрашивал его, чего он хочет. Каждый раз его ответы были простыми. Самый минимум, в лучшем случае. Он хочет не замерзнуть, не сражаться каждый день за свою жизнь, не умереть в одиночестве, позволить своим людям жить. Сейчас же он может сформулировать что-то более ясное. И в его сознании это что-то принимает форму улыбки, теплого тела и светлых волос. Он резко выходит из воды, озаренный внезапным вдохновением и до сих пор неуверенный в том, что он может попросить, кроме еще пары таких сражений и выходных время от времени. Он едва ли забывает надеть тонкие тканевые штаны, вспоминает о них только возле двери. Они мешковатые, но Кит думает, что они достаточно хороши, когда выходит за дверь, вода всё ещё капает с него. — Широ… — произносит он имя, но резко замолкает, когда понимает, что комната пуста. Смущение, близкое к боли, нарастает, пока приглушенный звук голоса не достигает его. Дверь к прихожей закрыта, но когда он подходит ближе, то с уверенностью может сказать, что там Широ, и он не один. Он говорит с кем-то знакомым, хотя и голос этого человека Кит не может распознать сразу же. В его голове проносятся все советники Широ. — Ты не был рожден с этим титулом. Ты многим рискуешь, — говорит мужчина. — Тем, что наслаждаюсь его компанией? Это преступление? — спрашивает Широ. Его голос звучит резко, и Кит испытывает неприятные ощущения, осознавая, что разговор идёт о нём. Нет — спор. — …Ты слишком слеп. Из-за этого у нас уже есть дезертиры. Твои собственные… Кит кладет ладонь на дверь и пытается закончить предложение за него. Дезертиры. Не так сложно определить причину этого. — Я знаю, — бросает Широ, перебивая его, а затем мягче, — Я знаю. — Спустя мгновение он вздыхает. — Он ценен. Мы хотя бы можем использовать его способности. Он хочет помогать, и это было прописано в соглашении… — Ты имеешь в виду то самое соглашение, по которому ты затащишь его в свою постель, — добавляет третий голос. Эти слова настолько колкие, что даже Кит съёживается от их звучания. В комнате повисает неприятная тишина, словно на поле боя после войны, когда там не остается ничего, и даже вороны не пролетают над этим местом. — Убирайтесь отсюда. Этот тон новый. Кит никогда раньше не слышал голос Широ таким, не за все время, что они провели вместе, не во время битв. Это опасно. Некоторое время ничего не происходит, этот момент тянется ужасно медленно, а затем из прихожей раздаются звуки тяжелых шагов и хлопающей двери, настолько громкие, что Кит упускает шаги, направляющихся в его сторону, и почти что падает, отскакивая с дороги, когда в комнату врывается Широ. Кит даже не пытается делать вид, что он ничего не слышал, но Широ и не удивляется тому, что он здесь. Он внимательно осматривает Кита, когда замечает, что тот одет лишь наполовину. Он не вздыхает, но стоит на месте в растерянности. — Мне жаль, — говорит он спустя какое-то время. Кит качает головой. — Дезертиры? — Это не имеет значения, — взгляд Широ устремляется в центр груди Кита и останавливается там, словно он не может посмотреть Киту в глаза, словно у него нет энергии, чтобы смотреть на что-либо. — Мне нужно было уйти с тобой. Всё могло бы быть проще. Все думают, что могут позаботиться о делах лучше меня, — он звучит очень устало. — И, возможно, так и есть. Но твои люди… — он поднимает взгляд, и в его глазах отражается то, что Кит не смог бы описать словами, даже если бы к его горлу был приставлен кинжал, — …они обожают тебя. Они последуют за тобой куда угодно. Я не знаю, как ты это делаешь. Тепло расползается в груди Кита, и сейчас на нём нет какой-либо одежды, чтобы скрыть это. Комплименты для него в новинку, и после удара сердца он понимает, что у него нет ответа на это. Широ гораздо лучше Кита по всем пунктам, и как человек, и как король. Вместо этого, он произносит простую и честную фразу. — Я бы последовал за тобой. Широ быстро моргает, смотря на него, а потом опускает взгляд. Кит следует его примеру и тоже смотрит в пол, думая о том, что ему не должно быть так трудно посмотреть на мужчину, которой уложил его на лопатки в грязь теперь уже больше одного раза. — Это так, — говорит Широ, это одновременно звучит и как вопрос, и как утверждение, сомнение и разочарование. Кит пытается представить это. Если бы он был рожден в этом месте, если бы он принял участие в войне какой-то другой страны раньше, чем узнал свою мать, если бы Широ был его командиром, если бы он наблюдал за его бесконечными сражениями, прошёл с ним через потерю руки, наблюдал за его борьбой, увидел бы его победу. Он представляет себя в роли одного из стражников в коридоре, его жизнь лежит на плечах его единственного мужчины. Такое не трудно представить. Такая жизнь не кажется ему чем-то плохим. Кит заставляет себя поднять взгляд и посмотреть королю прямо в глаза. — Куда угодно.