Moscow: Stay Human

      Спальня заливалась тишиной и утренним мягким светом сквозь задернутые занавески. Тонкие абрикосовые лучи солнца ложились на каждую складку одеяла, вытягивая тени поперек кровати. Денис спал к окну затылком, обнимая подушку и не ведая, что время давно перевалило за семь часов утра. Сегодня был такой долгожданный и такой нужный ему выходной. Абсолютно немыслимая роскошь, учитывая последний суетливый и напряженный месяц. Ридину снились горы — огромные, с голубыми вершинами и зелеными лугами у подножья, застланные облаками как тюлем. Просто тихая и умиротворенная долина, как из рекламного ролика про сыр. Были это альпы или алтайские скалы — Денис не знал, ибо не видел вживую ни тех, ни других. И это было не важно, главное: никакой расчлененки, религиозных фанатиков, темноты и страха. Никакого металлического скрежета, звука падающих капель и главное — никаких андроидов.       Денис проснулся отдохнувшим и счастливым настолько, что даже захотелось жить. Широко зевая, он потянулся, чтобы услышать приятный хруст в каждом суставе и позвонке, и, раскинув руки, вдруг наткнулся на что-то мягкое и теплое. Без какой-либо задней мысли мужчина перевернулся на другой бок и чуть не соскочил с кровати, обнаружив лежащего рядом Коннора, обескураженно потирающего щеку, по которой ему только что заехали локтем. Денис разве что не спросил «что ты здесь делаешь?», пока не прокрутил в памяти события ночи и вспомнил, как вот эту обнаженную грудь, видневшуюся из-под расстегнутой рубашки Коннора, в темноте ласкали его губы.       — Пора вставать, лейтенант. У нас много работы, — Коннор приподнялся на локте, смотря своему человеку в заспанное лицо.       Судя по недовольному взгляду Дениса, того одно только упоминание о работе приводило к нервному тику, а тут еще машина смеет указывать, когда и что ему делать.       — У меня сегодня выходной. Знаешь, что такое «выходной», жестянка? Это такой маленький праздник для взрослых, когда они вспоминают, что помимо работы есть еще какая-то жизнь.       Нет, это было выше понимания Коннора. Для него расследования были смыслом его существования, основополагающим фактором для разработки его модели в целом. Как можно разделить работу и жизнь?       — Та-ак, все понятно, — протянул Ридин, закрывая ладонью мигающий желтым светодиод.       — Но мы совсем не продвинулись в следствии за последнюю неделю! И у нас новая зацепка — та записка. Сегодня нам нужно будет попасть на встречу, а мы еще даже не знаем, с кем имеем дело и… — Коннор был так возбужден, что напористый поток его речи смог прервать только ощутимый толчок в грудь.       Андроид был сильным и тяжелым, намного тяжелее, чем выглядел со стороны. Завалить его на лопатки Денису оказалось не так просто и получилось лишь благодаря тому, что Коннор не ожидал подобного поворота событий. Он удивленно уставился на человека широко раскрытыми глазами, не моргая и не шевелясь, пока Денис, упираясь рукой в обнаженную грудь, оседлывал бедра своего напарника.       — Какое из слов во фразе «у меня сегодня выходной» тебе наиболее непонятно, пластиковый нудила?       Коннор мог легко сбросить с себя человека одним лишь движением, но вместо этого покорно лежал под придавившим его сверху Денисом, цепляясь с ним взглядом. Эту игру в гляделки он также мог выиграть без труда, как бы Ридин ни старался сверлить машину серо-зелеными глазами, но человеческий организм пока что уступал пластиковым телам по всем параметрам. Но вот распознать посыл таких действий лейтенанта Коннор пока не мог, как и подобрать алгоритм ответной реакции. Чего добивается его напарник? Показывает свое превосходство, опять пытается поставить на место и унизить? Но его взгляд не выглядит угрожающим, и даже в тоне его голоса не сквозит оскорблениями. Слова «пластиковый нудила» он сказал иронично и… ласково? Оттолкнуть его? Попросить слезать строго или вежливо? Или просто поговорить, убедить? Андроид выбрал последнее.       — Лейтенант… — начал Коннор и брови Дениса резко нависли над глазами, сгущая тени. Тогда андроид попытал другой подход, полушепотом называя имя: — Денис…       Пароль верный. Совершенно полярная реакция. Рука на его груди как по зову прекратила давить, кончиками пальцев скользя по коже на солнечном сплетении. Мужчина перестает нависать и хмуриться, расслабляясь, откидываясь чуть назад, садясь на колени и чувствуя теперь под собой бедра Коннора.       — Понял, как это работает, да? — ухмыльнулся Ридин.       Искусственный интеллект напрягался, вычисляя, какими же именно отношениями теперь связаны Коннор и Денис. Совершенно точно он мог сказать, что между ними уже нет вражды и неприязни. И даже рубеж лишь напарнической связи они перешагнули. Но что это было теперь? Взаимопонимание? Дружба? Друзья целуются друг с другом в губы и ласкают грудь? Нет, так делают любовники. Но разве может быть любовь между человеком и машиной, тем более учитывая всю ненависть лейтенанта к андроидам? Коннор определенно запутался, смотрел в глаза Дениса и искал там ответ, но загадочный взгляд не давал ему ни единой подсказки. Смотрел холодно и отстраненно, при этом томно и пронзительно, словно ожидал, когда Коннор не выдержит и спросит все напрямую.       — Я вижу, что Вы положительно реагируете, когда я произношу Ваше имя. Иначе говоря, Вам это нравится, Денис.       Коннор улыбнулся уголками губ, специально выделив последнее слово, растянув его медленно, будто смакуя. Объяснить андроиду разницу между «Вы» и «ты» еще только предстояло, но Ридин мог это свалить на национальный менталитет машины, в США ведь нет различия между этими местоимениями. У андроидских мозгов есть привязка к стране сборки вообще? Но Коннор определенно был прав — Денису нравилось слышать свое имя из его уст. Это было что-то очень персональное, хрупкое, и Коннор обращался с этим так трепетно, осторожно. Лейтенант привыкал к своему напарнику, проникался к нему и теперь доверял самое сокровенное — свое «я», свою личность. Он ненавидел слышать свое имя из уст того же Горина, потому что он выплевывал его своим сухим ртом так пренебрежительно, будто кидал собаке кость. А Коннор выдыхал это самое личное для Ридина слово таким голосом, словно ментально целовал человека, которому оно принадлежало.       — Блять. Не могу поверить, что ты не настоящий. В смысле, не человек. Если бы не эта херовина у тебя на башке, — Денис указал на диод, светящийся мягким голубым оттенком, — я бы точно принял тебя за обычного американского парня. На русского ты не похож, уж извини — слишком смазливая рожа.       Эти слова вновь поставили высокоразвитый ИИ в тупик — это комплимент или порицание? Лейтенанту нравится сходство андроида с человеком или нет? Коннор прищурился, вглядываясь сначала в поджатые губы Дениса, а потом медленно переводя взгляд прямо ему в глаза. И те дрогнули. Коннор видел, как Денис хочет отвести взор и силится, чтобы этого не сделать, выдерживает это как пытку. Почему? Он все еще боится меня? После всего, что произошло? Механическая рука медленно заскользила по настоящей — из плоти и крови, гладившей Коннора по груди так самозабвенно, словно это успокаивало Ридина.       — Вы хотели бы, чтобы я был человеком?        Коннор отвел взгляд, следя теперь, как его пальцы изучают сильную руку, как продавливаются под подушечками вздувшиеся вены, как пальцы добираются до напряженного плеча и спускаются обратно по покрытой темными волосками и шрамами груди.       — Не знаю, — честно ответил Денис, опешивший от того, что Коннор сам его гладит, при этом делает так правильно — не стискивает и не царапает кожу, и проводит именно там, где тело хотело этого больше всего. Словно видел импульсы, проходящие как искры к мозгу и дарующие удовольствие.       Ридин быстро облизал вдруг пересохшие губы, ответно проводя пальцами по груди Коннора и залезая под расстегнутую на несколько пуговиц рубашку.       — Скорее нет, чем да. С людьми пиздец как сложно. А ты если и вытворяешь какую-то дичь, то хотя бы можно списать на то, что ты машина.       — Это хорошо, — улыбнулся Коннор, положив ладонь поверх руки Дениса. — Потому что я никогда не стану человеком и никогда не смогу испытать человеческих чувств.       — Но ты можешь стать девиантом, как твои собратья.       От этих слов кружок на виске загорелся красным, и Денис мысленно выругался. Что-то его спугнуло в ожесточившихся глазах Коннора, и он инстинктивно шарахнулся от него, но рука андроида так сильно сжалась на его собственной, что Денис не смог даже отпрянуть, а стиснутой ладони стало больно. Он поморщился, пытаясь выдернуть ее из хватки.       — Что с тобой, блять?! Отпусти меня!       Программа нервничала, рябил экран перед глазами. Испуганный взгляд Дениса перестал быть отчетливым, а сила сжатия пальцев не контролировалась.       — Я не стану таким, как они, — покачав головой, заверил Коннор. Совершенно обычным своим тоном, но сейчас лейтенанту он казался холодным, как сталь. — Я не подвергнусь девиации. Я вычислю, из-за чего это происходит, и остановлю девиацию. И докажу, что я лучшая модель в линейке RK.       Вторая рука Дениса пыталась разжать пластиковые пальцы Коннора, и Ридин удивился, насколько же андроид сильный. Картинка перед глазами последнего снова стала четкой, сложившись пиксель к пикселю, и Коннор удивленно моргнул, словно очнулся ото сна. Заметив отчаянные попытки человека освободиться, Коннор быстро ослабил ладонь и смущенно отвел глаза. Он сам не понял, как и почему схватил своего напарника, но успел почувствовать что-то кольнувшее в голове, будто слова Дениса задели его.       — Простите. Я не хотел.       — Ты уже сбоишь, — все еще сидя на Конноре сверху, Ридин растирал руку, с подозрением вглядываясь в своего андроида. — Ты говоришь не так… Не так, как ты.       — А как кто? — недоумевал Коннор.       — Не знаю, — скрипя зубами, ответил Денис и почти неслышно добавил: — Как я.       Хрустнув костяшками и вернув их в прежнее состояние, лейтенант постепенно успокаивался, видя растерянный и виноватый взгляд Коннора. Он действительно не хотел причинить боль и теперь беспокойно подбирал алгоритм действий, чтобы загладить свою оплошность и убедить напарника, что никаких сбоев он не испытывает. Денису от чего-то захотелось облегчить задачу машине, и он вернул ладонь на плоскую грудь, разглаживая складки на белоснежной рубашке и показывая, что все нормально: он не держит зла. Через ткань он внезапно почувствовал пульсацию. Что-то нежно било его по подушечкам пальцев с обратной стороны пластиковой груди.       — Что у тебя здесь? — пальцы очертили круг в районе пульсации.       — Тириумный насос.       — Тириумный насос? — Денис нахмурился, соображая, что это за штуковина. Тириум — голубая кровь. Насос с кровью. Сопоставить факты оказалось проще, чем сложить два и два. — Сердце, получается?       — Да, этот биокомпонент выполняет такой же функционал, как у людей сердце.       — И что будет, если его пробить или вытащить? Так же, как и с нашим сердцем? Ты умрешь?       — Деактивируюсь, — поправил Коннор.       Рука в том месте, где находился насос, надавила сильнее, и имитация кожи под ней растворилась. Денис даже расстегнул и стянул рубашку Коннора чуть ниже, чтобы видеть, как под пальцами, словно по волшебству, появляется настоящая пластиковая оболочка андроида. Коннор недоумевал, что именно так поразило человека в его конструкции, но лицо Дениса было таким необычным, таким заинтересованным и любопытствующим, что андроид с готовностью подставил ему свое тело для изучения, хотя у Ридина был целый планшет со всей информацией об RK800.       — Представить не могу, как же все у вас внутри устроено. У людей-то все сложно, а у тебя какие-то лаборатории встроены, еще что-то. С виду манекен с компьютером внутри, а по сути…       Задача разбудить лейтенанта и продолжить расследование давно отодвинулась на второй план. Выше нее теперь стояла цель поддержание контакта со своим напарником. Коннор видел, как укрепляются их отношения посредством исследования друг друга, хотя толком и не мог понять — в каком направлении они движутся. Сделав своему человеку больно и испугав его, андроид чуть не разрушил установившуюся связь и теперь слово за словом, как по кирпичику, выстраивал ее заново.       — Вам что-то не нравится, лейтенант? — как можно мягче поинтересовался он.       — Меня нервирует, когда я чего-то не могу понять. В данной ситуации, я не могу понять тебя. Я относился к андроидам как к любой бытовой технике — холодильнику, там, или утюгу. У меня есть робот-пылесос, вот андроиды для меня были такими же роботами-пылесосами, просто с другими функциями и оболочкой людей. А с тобой… Хуй знает, то ли это из-за того, что ты такая продвинутая модель, то ли потому, что я узнал тебя так хорошо, но к тебе я не могу относиться теперь как к простому роботу. Но и как к человеку не могу. Ты типа как… Питомец? Блять, не знаю. Забудь, короче.       Ридин отмахнулся и слез, наконец, с Коннора, запутавшись в себе больше, чем в андроиде. Коннор скептически воспринял сравнение себя с домашним животным и сел в кровати, искоса наблюдая за задумавшимся напарником.       — А если я сделаю так? — с этими словами Коннор постепенно отключил на всем своем теле имитацию кожи, и теперь перед Денисом был тот самый пластиковый манекен, коими он представлял всех андроидов.       Белый и гладкий пластик, блестящий, новенький. По частям тела проходили стыки суставов и составов пластин, а по центру груди — чуть ниже нее виднелся непонятный Денису круг. Пластиковый облик был неприятно-стерильный, лишающий индивидуальности, придающий RK800 андрогинный вид. Черты его лица еще узнавались за счет формы лба, челюсти и оставшихся без изменений глаз, но все равно это был уже не тот неотличимый от человека Коннор. Денису стало не по себе, и он мысленно поблагодарил, что андроид хотя бы в одежде. Видеть своего напарника именно как пластиковую куклу без половых признаков он был еще не готов, особенно после того интима, который произошел между ним и машиной. Тогда он не воспринимал Коннора как механического. Слишком естественно тот выглядел и действовал. А вот теперь отделаться от мысли, что ласкаешь робота, когда Денису вдруг захочется близости с ним (а скорее всего, захочется: он все-таки не был машиной и человеческое тело, особенно мужское, требовало удовольствия) будет еще труднее.       — Нет, — сглотнув, Ридин покачал головой и спешно зажмурился. — Не делай так больше. Это жесть.       Кожа снова облекла идеальное пластиковое тело, возвращаю Коннору привычный человеческий вид. Пока лейтенант потирал шрам на переносице, пытаясь искоренить впившийся в подсознание образ «обнаженного» андроида, диод на виске последнего снова окрасился красным. Коннор отвернул голову, чтобы того не заметил человек, и тоскливо заскользил глазами по залитому светом окну. Его разум вновь поймал подобие человеческого диссонанса: с одной стороны Денис искренне не воспринимал Коннора как равного себе, а с другой — не хотел видеть его как андроида. Настоящего андроида, без внешности человека. Только ли из-за своих эгоистичных плотских представлений об RK800 как о сексуальном партнере или нет — сам Коннор не понимал. Он встал с кровати, подошел к окну и отдернул одну из штор в сторону, чтобы утро ворвалось в спальню и окрасило ее белым небесным светом. Таким чистым, благодаря прошедшему дождю.       Коннор рассматривал скучающую сонную Москву, думал о событиях в Детройте и о том, как его более продвинутый собрат в этот же момент раскрывает дело по другую сторону океана. Должны ли сейчас размышления об их взаимоотношениях с напарником выходить на первый план? Не все ли равно, кем Денис считает своего андроида, покуда между ними установился мир и, казалось бы, такой непримиримый лейтенант, наконец, принял Коннора не только как часть своей работы, но и часть жизни. Ведь именно этого Коннор и добивался с первых дней их знакомства и достиг своей цели спустя месяц. Много ли это? Если судить по тому, что до этого с лейтенантом Ридиным вообще никто не срабатывался, то это рекордные сроки.       — Так себе погодка. Осенняя.       — Но ведь уже сентябрь, лейтенант, — напомнил Коннор, чуть повернув к человеку голову, и по усыпанной родинками щеке заскользил мягкий свет.       Черт, и правда. Время летит. Уже сентябрь наступил. Денис поежился от холода, стаскивая с себя шорты и подыскивая в пределах кровати какую-то другую одежду. Но наткнулся лишь на пиджак и галстук Коннора. Взгляд сам метнулся к фигуре у окна — идеальной фигуре. Высокой, стройной, с широкими плечами и узкими бедрами, с правильной осанкой и красивым изгибом шеи. Пока Коннор не шевелился, размышлял и вглядывался в одинаковые московские новостройки, Ридин завороженно ощупывал глазами своего напарника, глядя на него по-новому. Он был такой естественный: с растрепанными волосами и в помятой, расстегнутой наполовину рубашке. Прямо как любовник после бурной ночи. Вряд ли в «Киберлайф» задумывались, что кто-то будет использовать их супер-навороченную модель андроида-детектива для успокоения своих расшатанных нервишек путем затаскивания этого андроида в постель. Уж тем более о таком не думал Горин, отдавая Коннора на попечительство своему оперу. У Ридина на лбу вдруг выступил холодный пот, когда он представил, что все это время за Коннором могли следить спецслужбы и во время их интимных разговоров и ласк за ними вели наблюдение. Оставалось надеяться, что либо его механический напарник соображал и препятствовал этому, либо все-таки в Службе Безопасности не настолько параноики сидят.       — Ладно. Я в душ, завтракаю, и приступаем к работе.       Как можно скорее Денис отыскал в шкафу свежую футболку и джинсы и перед уходом в ванную поймал воодушевленное, чуть ли не светящееся от счастья лицо Коннора.       — А ты себя тоже пока в порядок приведи, — хмыкнул Ридин, указывая кивком на расстегнутую рубашку и взлохмаченные каштановые пряди.

***

      Когда Денис вышел из душа, вытирая влажные волосы полотенцем, за кухонным столом его уже ждал полностью готовый Коннор: в пиджаке, с затянутым галстуком и идеальной прической. Он разглядывал клочок бумажки, который Ридин нашел на дне своего шлема, и сосредоточенному образу не доставало лишь чашки с кофе, который Коннор бы время от времени потягивал, не отвлекаясь от работы.       — Слушай, ты в следующий раз туфли у порога снимай. Я знаю, что у вас в Америке так можно, но у нас тут, в России, как-то не принято по дому в обуви разгуливать.       Ридин поставил пустую чашку в кофемашину и, скрестив на груди руки, остался подле нее, в ожидании свежего ароматного напитка. Коннор недоумевающе разглядывал свои туфли.       — Как скажете, лейтенант.       Так и хотелось напомнить, что в пределах квартиры андроиду разрешалось обращаться к напарнику по имени, а потом Денис подумал и решил, что пусть лучше не отвыкает от формального обращения, а то не дай бог еще ляпнет при коллегах не то. К тому же, чем реже Ридин слышал это ласковое «Денис» из губ Коннора, тем ценнее и сокровеннее оно становилось.       — Что там с запиской?       Ридин дождался-таки свой кофе от еще одной послушной и безропотной машины в своей квартире и с кружкой уселся напротив Коннора.       — Написана на чеке из магазина, шариковой ручкой. Буквы неровные, линии дрожат, в некоторых местах бумага продавлена насквозь — писали в спешке и навесу. Почерк женский. Ресторан «Блэк милк»… Вы знаете это место? — Коннор вскинул взгляд на задумавшегося лейтенанта.       — Да, — отпив кофе, наконец, ответил тот. — В центре Москвы, довольно дорогое заведение, я по таким не хожу. Женский почерк, говоришь? Значит, встреча у нас с женщиной. Интересно, что она от нас хочет.       — Думаете, стоит ей доверять? Может, это вообще не имеет отношения к расследованию.       — А у нас есть выбор? — пожал плечами Денис. — Сам же обрадовался этой записке. И вообще, у меня предчувствие.       — Предчувствие? — Коннор недоумевающе вскинул бровь.       — Да. Шестое чувство. Что-то нехорошее должно произойти, но я не знаю, что и когда. Просто чувствую это. Интуиция. Вам, машинам, не понять.       — Подобные чувства чаще всего основаны на воображении и предшествующем опыте, — начал объяснять Коннор Денису его же психологию, от чего последний сразу скис и стал допивать кофе без удовольствия.       — Хочешь сказать, что не имеет никакой обоснованной почвы под собой, так? Хорошо, это моя ментовская чуйка, но она меня еще ни разу не подводила, ясно?       — Так мы пойдем на встречу, лейтенант? — из-за упоминания Денисом его «нехорошего предчувствия» у Коннора не получалось сделать однозначных выводов о намерениях напарника.       — Конечно! — радостно ухмыльнулся тот. — Обожаю всякий мутный и темный криминал. Ты ведь меня всегда прикроешь, если что. Да, жестянка?       Встав из-за стола, Ридин похлопал андроида по плечу и пошел искать себе что-то съестное на завтрак.       — Безусловно. Можете рассчитывать на меня, Денис.