***
Сварливая серая Москва встречала своих подопечных привычной для утра картиной: спешащие на работу толпы зомби, толкающиеся у входа в метро; патрульные, караулившие потерявших бдительность мигрантов, дабы развести их на оплату бизнес-ланча; и те самые мигранты, кричащие что-то друг другу на своем мигрантовском, попутно укладывая тепленький асфальт в подходящую для этого события дождливую погоду. Муниципальные службы специально сверялись с прогнозом погоды и лунным календарём, чтобы новое покрытие, не дай бог, продержалось дольше, чем до очередного распределения бюджета из казны. Еще паркуя свой «Триумф» у стен ГУВД и ожидая, когда Коннор первый слезет с мотоцикла, Денис почуял кислый запах, оседающий на корне языка. Не то железа, не то крови. Тяжелой свинцовой тучей надвигалась на его голову невидимая беда. Ее предпосылки представали перед Ридиным как ингредиенты к затейливому блюду, вкус которого никогда не предугадаешь, но абсолютно точно это будет несъедобно даже под слоем майонеза. Первой такой предпосылкой была ментовская чуйка Дениса, данная ему если не высшими силами, то богатым жизненным опытом за плечами. Второй — непривычное затишье в управлении. Даже гнида Раков ходил по стеночке с лицом ошалелого карася и совсем не заметил приход своего заклятого врага и его пластикового напарника. — Что-то у тебя вид растерянный, Раков, — хмыкнул Денис, когда младший лейтенант, с пустым взглядом, устремленным в никуда, чуть не врезался в стоявшего Коннора. — Не можешь найти жопу, которую нужно подлизать для премии? Раков так ошарашенно уставился сначала на Дениса, а потом на его молчащего андроида, словно впервые видел и того, и другого. Даже Коннор заметил, что обстановка в ГУВД напряжена настолько, что воздух искрится. Притихший Раков мялся, как первокурсник в очереди за презервативами, и, судя по взгляду, искал табличку с надписью «запасной выход». — Тебя там того, — он быстро покосился в сторону кабинета капитана. — Начальство ждет. — Горин не в духе, что ли? А когда он был в духе? Сколько лет Денис работал под Гориным, и тот, следуя своей фамилии как уставу, никогда не пребывал в хорошем настроении. Вечно с помятой физиономией, словно его жена отправляла на коврик спать за плохое поведение, с голосом, от которого першило как от хурмы, и с губами, уголками опустившимися до такой степени, что лицом капитан напоминал сенбернара. Кстати, мешки под глазами и проплешина на полголовы этот образ только дополняли. — Очень не в духе, — боязливо подтвердил Раков. — Но там другое начальство. Уточнять этот трусливый любитель попотчевать на чужих лаврах, с лицом мурены и душонкой крысы, ничего не стал. Еще раз, спешно оглянувшись к черной металлической двери с табличкой «Капитан В.А. Горин», он ретировался в сторону своего кабинета, по пути пару раз промахнувшись проемами в коридоре. Забыл, бедняга, где его рабочее место, за столько-то дней караула борща с пампушками в столовой. — «Другое начальство»? — Кольцо светодиода на виске Коннора задумчиво переливалось желтым цветом. — Да, — поджал губы Денис, чуя еще один звоночек пиздеца, и пихнул мотоциклетный шлем Коннору в руки. — Иди в мой кабинет и жди там.***
Ментовская чуйка не подвела Ридина и на этот раз. Рыжая бестия, пытавшаяся сегодня заплести свои морковные локоны-сосульки в какое-то хитрое подобие Вавилона, но вышла лишь куча дохлых змей Медузы Горгоны, сегодня даже не окатила Дениса презрительным взглядом. После символического стука в капитанскую дверь и такого же символического «войдите» с другой стороны, Денис вошел внутрь и с визгом сердца, больше похожим на «блять!», увидел пожуренного Горина, стоявшего у собственного стола как школьник в кабинете директора. А на его месте сидела еще более ненавистная Ридину рожа — полковника Сухова. — Заходи, Ридин. Чего ты как не родной, — прокуренный голос Сухова звучал надменно и мрачно. Таким только речи на поминках произносить. С полковником Денис пересекался всего пару раз, но это испещрённое морщинами лицо, водянистые глаза и нос, больше напоминающий орлиный клюв, он запомнил навсегда. И как перед орлом, перед Суховым зайцами трусили все нижестоящие чины. Нет, этот прожжённый старый истукан не убивал взглядом, да и руки его были чисты от крови. Гораздо хуже, что он мог одним только легким взмахом своей подписи на планшете ли, либо на листе бумаге, уволить любого с его насиженного теплого местечка. Лишение звания и голодное существование среди обычных смертных для любого полицейского было сравнимо изгнанию из стаи и казалось куда хуже смерти. — Какими судьбами к нам, товарищ полковник? Ридину почему-то казалось, что он бессмертный, и со своей неуемной дерзостью он ввалился в кабинет, под аккомпанемент захлопывающейся двери и рычание Горина. — Не паясничай, Ридин! — Зашипел капитан и потянулся поправить взмокший от пота воротник. — Игорь Васильевич прибыл узнать, как обстоит раскрытие дела, касаемого андроидов. Так как именно ты стоишь во главе расследования, то с тебя и доклад. Две пары требовательных глаз пожирающе уставились на Дениса. Он бы соврал, если бы сказал, что чувствует себя уютно в подобном положении. Не то чтобы ему до этого не приходилось стоять на ковре и без вазелина подставлять свою задницу на растерзание начальству, но конкретно в этой ситуации даже его развязный язык сейчас, как обколотый анестезией, не мог выдавить и внятного слова. Вот уже которую неделю он вел собственное расследование с Коннором без ведома Горина, и если сейчас это выяснится… Повезет, если просто выебут всухую. А с другой стороны, врать, что дело замерло в мертвой точке, означало признать себя как недееспособного опера. Тогда если и поставят раком, то только чтобы дать мощного пинка из ГУВД, и путь в органы после такого Ридину будет заказан. Ладно, — со вздохом принял решение Денис и мысленно перекрестился. — Мой гомосексуальный путь уже начат, будем пробовать себя и в пассивной роли. — Мы пока не выяснили причины девиации, но близки к этому, — осторожно начал он, присмиряясь и проверяя реакцию. Полет нормальный. — Оказалось, что сбоям подвержены не только андроиды от «Киберлайф», но и от «Синтетикс» тоже. Мы еще не знаем, может ли быть у них что-то общее, но из надежного источника удалось узнать, что главный инженер «Синтетикс» причастен к своему роду… Экспериментам. Сомнительным. — «Надежного источника»? — Нахмурился Горин. — В ваших докладах нет ничего об этом! Денис тут же закатил глаза, с мыслью: ну вот и началось. Молча поднявший руку Сухов остановил капитана, неотрывно смотря на лейтенанта перед собой. — Главный инженер Сергей Дубцов пропал месяц назад, — смелее продолжил Денис и перевел взгляд от Горина к Сухову. — Месяц назад начались вспышки девиации. — И вы предполагаете, что это как-то связано? — Голос Сухова царапал, как сухие ветви по щекам. Ридин кивнул, не обращая внимания на полыхающего от гнева капитана: — Мы собираемся плотнее заняться линией «Синтетикс» и таким образом обезвредить всех девиантов, раз у нас нет доступа к корпорации «Киберлайф». — А что с тем андроидом, которого передали нам на службу из США? Он выказывает признаки сбоев? — С тем же безликим выражением, Сухов начал перелистывать информацию о Конноре на планшете. И когда через прозрачную плоскость планшета Денис увидел, как этот надменный старый хрыч вглядывается в лицо его андроида, что-то внутри защемилось и зубы скрипнули друг о дружку. — Нет, никаких сбоев, — и глазом не моргнув, соврал Ридин, сразу же с чистой совестью добавляя: — Абсолютно безропотная и послушная машина, преданная своему делу. — Хорошо. Не хотелось бы, чтобы выяснилось, будто наравне с другими роботами, зараженными этим вирусом, или что это, нам подкинули боевого андроида, склонного к таким поломкам. Это означало бы начало очередного конфликта с Западом. Сухов отложил планшет в сторону, оставив раскрытую страницу с изображением Коннора, и странно ухмыльнулся своими тонкими губами. — Ты часто стал брать RK800 к себе домой, Ридин, — покосившись на планшет, сердито начал Горин. — Ты забыл, что это не твоя игрушка, а дорогая машина и он должен работать, а не чаи распивать, или чем вы там занимаетесь у тебя дома. Под конец предложения голос капитана был такой издевательский, что у Дениса екнуло сердце, будто Горин о чем-то догадывается. Что, если они на самом деле следили за Коннором и через веб-камеру или через какой-нибудь жучок с микрофоном узнали о нестандартном применении Коннора Денисом? — Мы брали работу на дом, хотелось побыстрее с этим разобраться, — капля холодного пота скатилась по виску и затерялась в щетине Ридина. — Но не разобрались, — рыкнул Горин. — Я запрещаю тебе впредь таскать Коннора куда-либо после окончания рабочего дня. Теперь он остается в управлении, как и другие андроиды, служащие в полиции. — Но… — Никаких «но»! — Рявкнул капитан и ударил по столу в своей манере, забывая, что за ним сидит полковник. И тут же осекся, когда на него поднялись водянистые безмолвные глаза. — И с сегодняшнего дня ты переходишь под начальство полковника. Это было для Ридина как удар под дых. Нет, как два удара — один в живот, другой по хребту, чтобы наверняка завалить его наземь. Опешивший и бессильный, он переводил взгляд от капитана к полковнику и обратно и даже не нашел слов спросить, а куда же денется Горин. Но что-то подсказывало, что тот уйдет в бессрочный отпуск после того, как выяснится, что его подчиненные предоставляли фальсифицированные отчеты и брали служебных андроидов к себе на дом. Хорошо еще, они не ведали, зачем Денис брал Коннора. — Ты сдружился с этим Коннором? — Задумчиво почесывал бритый подбородок Сухов, облокачиваясь на стол. — Не думал, что мы сможем найти тебе напарника. А тем более андроида. Ты же их так презирал, я прав, товарищ капитан? Капитан медленно кивнул, прищуривая на Дениса желчные глаза. Зажатый как в зубьях капкана Ридин не мог пошевелиться, не причинив себе боли, так что отделался малой кровью: — Я просто выполняю свою работу. И гребаный андроид тоже.***
Оставшийся наедине с самим собой, Коннор поставил блестящий черный шлем Дениса на стол и огляделся в кабинете, словно был здесь впервые. Все здесь было, как и раньше, — побеленные стены, молчаливые часы с циферблатом на стене, а не как привычно везде — голографические; окно с видом на тихую улицу, стол из ДСП, два стула и терминал. Раскиданные бумаги, какая-то канцелярия, степлер, служивший Денису пресс-папье, вешалка, как всегда пустая, ибо лейтенант предпочитал вешать куртку прямо на спинку стула, и больше ничего. Ящики. Коннор уже давно не оставался один в кабинете и только сейчас вспомнил о загадочном ящике с кодовым замком. Сколько у него может быть времени до прихода Дениса? Нехитрыми вычислениями андроид прикинул примерное время, исходя из предыдущих вызовов Дениса к начальству. Минут пятнадцать или двадцать в запасе есть. Лучше равняться на меньшее. Вполне хватит, чтобы подобрать комбинацию из трех чисел. Первая, которая пришла в пластиковую голову — дата рождения Дениса. Люди забывают многие даты, но не свою, личную, особенную. Так считал Коннор, не догадываясь, что заебавшийся Ридин уже который год вспоминал, что стареет, только благодаря электронным открыткам, заботливо присланным ему из пиццерии и почтового хостинга. Семь, десять. Замок не дрогнул, не подходит. Десять, два. Ни звука. Тоже неверно. Коннор пробовал еще несколько наиболее очевидных, на его взгляд, вариантов, но в конечном итоге пришел к выводу, что движется не в том направлении. Номер мобильного телефона? Последние три цифры. Нет, тоже не то. Андроид обвел взглядом кабинет, пытаясь прикинуть, что же еще из чисел имеет значение для его человека. Глаза сами остановились на мотоциклетном шлеме. Номерной знак «Триумфа» тут же отобразился на экране: восемь-восемь-шесть-девять. Коннор испытал сначала первые три цифры, а затем последние и… Замок отворился. Счетчик, который Коннор сам для себя завел, отсчитывал на экране еще семь свободных минут до прихода Ридина. Потянув ящик-сейф за ручку, андроид с удивлением обнаружил внутри несколько запасных обойм для пистолета, коробку патронов и фотографии. Напечатанные из автомата для моментальных фото снимки — узкие белые ленты с почти что одинаковыми кадрами. Коннор убрал с руки имитацию кожи, будто боялся оставить отпечатки пальцев, которых и так не имел. Он достал одну из фотографий, рассматривая и сканируя одновременно каждый квадратик, запечатлевший кусочек из прошлого Дениса Ридина. Это не имело никакого отношения к его полицейской жизни. На них гладковыбритый Денис, моложе на несколько лет, без синяков от недосыпа под глазами и без своей излюбленной кожанки, сидел в тесной кабинке, обнимая за талию девушку, сидящую у лейтенанта на колене. Кажется, оба были немного выпившие, о чем свидетельствовала и открытая бутылка красного вина в руке Дениса, и пятна на рубашке. Той самой, в которой Ридин ходил на встречу в ресторане. Девушка в коктейльном платье, с крашенными в русый цвет волосами, но с отросшими корнями, выдающими в ней шатенку, с темными, проникновенными глазами и острыми скулами, усыпанными родинками, обнимала Дениса за шею, вальяжно откидываясь и гримасничая перед камерой. Веселая и беззаботная пара то с напущенной серьезностью, как для паспорта, сидела перед объективом, то дурачилась, а на последней фотографии девушка припала к Ридину в страстном поцелуе. Он держал руку чуть ниже ее бедра, второй приподнимая и затыкая бутылку с вином большим пальцем, закрывал глаза и отвечал ей. Так же, как тогда отвечал в постели с Коннором. С любопытством просканировав лицо незнакомки, Коннор выяснил, что зовут ее Марина, что сейчас она живет в США, детей нет, но состоит в браке. Девичью фамилию сменила на Митчелл. Когда счетчик еще показывал полторы неистекших минуты, за дверью послышались шаги и, судя по их напору, принадлежали они рассерженному Ридину. Коннор спешно убрал свою находку обратно в ящик, закрыл его и сбросил кодовый замок на изначальную комбинацию. — Пиздец какой-то! — Разъяренным вихрем ворвался Денис и захлопнул за собой дверь. — Что случилось? — Недоуменный Коннор только и успел, что отпрянуть назад, когда лейтенант с хмурым видом пробирался к своему рабочему стулу между столом и андроидом. — Случился пиздец, я же сказал, — прорычал тот сквозь зубы и закинул ноги на стол, прямо поверх стопки бумаг. — Мало того, что теперь я буду шлюшкой полковника, так пришлось раскрыть перед ними все наши карты. Денис собрал руки под грудью, кусая губу, так что скорее даже объедал ее от нервов и метался глазами по столу, выискивая, на что бы сорвать свою злость. Удивительно, но в сторону Коннора он даже не косился, и тот осторожно опустился на стул рядом, подозревая, что дело не только в новом начальстве и вынужденном докладе. — Это не самое страшное… Не так ли? Серо-зеленые глаза сначала замерли, уставившись в одну точку и что-то осмысляя. Перестав кусать измученную и уже начавшую кровоточить губу, Денис глубоко вдохнул и, усмехнувшись, обратил свой взгляд на Коннора. — Наши совместные вечерние посиделки окончены, пластик. Сколько я тебе должен за психологическую поддержку? — Лейтенант? — Коннор непонимающе свел брови, и диод окрасился в уже знакомый янтарный цвет. — Мне запретили брать тебя домой. И вообще куда-либо, если это не касается расследования. Теперь твой ночлег — ГУВД. Не обижай здешних постояльцев, они ребята нервные. Работа такая, — напряженно пожимая плечами, Денис пытался ободрить себя с помощью привычного юмора, но получалось хреново. На столе катастрофически не хватало чашки с кофе и обезболивающего. — Меня пробовали допытывать по поводу сбоев… Твоих в том числе. Я сказал, что с тобой все в порядке. — Так и есть, — подтвердил Коннор и ловко выхватил из кармана жетон метро, привычными движениями перекидывая его с костяшки на костяшку. — Я не сомневаюсь в твоих способностях жонглёра, но что насчет поведения? То, что было у меня дома… — Ридин осекся, оглядываясь на дверь. — Это нормально для тебя? — А для тебя? Вспыхнувший пожар сначала зародился в сердце, плавно переходя на живот и уши лейтенанта. Он даже не сразу понял, что его смутило больше: сам вопрос или обращение на «ты» вне квартиры. — Что ты имеешь в виду? — Огрызнулся он и шмыгнул носом, с вызовом глядя в карие глаза. Абсолютно спокойные глаза, не считая появившихся загадочных искр, метавшихся под длинными ресницами, как огни терпящего крушения лайнера. Медленно убрав жетон обратно в карман пиджака, андроид вдруг понизил голос до полушепота: — Ты понимаешь, что я имею в виду, — упираясь на первое слово, Коннор подался вперед, оказываясь к Денису вплотную и почти что касаясь своим плечом его. — Ты ненавидел все, что связано с андроидами. Ты ненавидел меня только за то, кто я есть. Но вчера мы перешли на «ты» по твоему желанию. По твоему желанию я гладил твой член. По твоему желанию я спал с тобой в одной постели. Я — пластиковый ублюдок, которого ты мечтал увидеть на месте Максима, пригвожденного к кресту. Я — все тот же Коннор. А ты — все тот же Денис Ридин? Когда, захлебываясь в темной радужке глаз, Денис широко раскрыл рот от нехватки воздуха, Коннор мягко опустил свою руку с обнажившимся пластиком на колено человека и ненавязчиво сжал пальцы на твердой коленной чашечке. Ридин отчетливо понимал, что андроид имеет в виду. Потрясли его вовсе не слова, сказанные Коннором так дерзко, словно и не было между ними никогда никого разделения на «человека из плоти и крови» и «машина из пластика и тириума» и даже разделения на «лейтенант» и «его подчиненный». Коннор преподносил истину — холодное блюдо на дорогом подносе, без каких-либо специй, но острящее не хуже перца халапеньо. Эта истина расщепляла внутри Ридина все внутренности и жгла глаза так, что выступили слезы, и пришлось спешно отвернуться, прежде чем бездушные карие глаза уловят изменение реакции и победно прищурятся. Коннор не пытался ущемить Ридина. Он не ставил себе такой задачи ранее, не ставил и сейчас. Он хотел добиться доверия и близости с напарником, а добился намного большего. Перед глазами навязчивым огнем мелькала второстепенная задача: спросить о фотографиях в ящике стола. Разгневается ли Ридин? Определенно да. Расскажет ли о своем прошлом? Определенно нет. Это было сравнимо с поглаживанием его шрама от острого забора. Только неизвестно: успела ли зажить эта рана. Сколько могло пройти времени с тех пор, как он расстался с Мариной? Два года? Три? Коннор вдруг осознал, что день, когда застал лейтенанта за распитием текиллы, совпадает с датой рождения этой девушки. Значит, рана еще не зажила. Отпрянув от человека и опустошая его личное пространство, Коннор едва успел оттолкнуться и отъехать на стуле к другому концу стола, когда Денис с хрипотцой отозвался, не поднимая глаз: — Есть только два варианта: или я все еще Денис Ридин, а ты все еще пластиковый ублюдок, или мы оба девианты. Выбирай, какой из этих вариантов тебе нравится больше. Ни тот, ни другой. Система пытливо анализировала, чтобы, как ей было велено, выбрать из двух зол одну. Но какой-то другой Коннор сопротивлялся, не хотел выбирать. Он не хотел возвращаться в изначальную точку их с Денисом отношений, но и признавать в себе сбои не решался. Признавать. Он фиксировал в себе то, чего в нем быть не должно. Ревность, обиду, привязанность, сопереживание. То, что андроид должен знать лишь как информацию, но как он может знать наверняка, что испытывает какие-то чувства, если никогда не испытывал их до сих пор? Пальцы щелкнули прямо перед носом, и Коннор быстро моргнул, оборачиваясь к лейтенанту, приблизившемуся к нему на расстояние достаточное, чтобы ощутить дыхание друг друга. — Пока ты окончательно не свихнулся, разберись с той картой памяти. Сам того не осознавая, Ридин одновременно избавил Коннора мучительного принятия решения и в то же время усилил в нем сомнение относительно исправности системы. Сходил ли он с ума или, напротив, — просветлялся? Заболевал или перерождался? Никакой самый современный искусственный интеллект не мог дать ответы на этот вопрос, и Коннор в который раз убаюкивал себя надеждой, что он безропотная машина, не подверженная никаким сбоям, что в любой момент он может зафиксировать любую ошибку и остаться тем самым RK800. Просто моделью андроида, собранного на конвейере «Киберлайф». Пока его напарник разбирался с найденной картой, анализировал и подбирал пароль, Денис сидел рядом, поглаживал себя по носу, задумчиво вглядываясь в сосредоточенно мигающий светодиод. Иногда этот светящийся кружочек был единственной вещью, напоминающей Ридину о пластиковой натуре Коннора. Он начинал забывать. Человек привык к машине и перестал воспринимать ее как машину. Теперь Коннор был странным парнем с какими-то своими тараканами в голове. Надо признать, не самыми страшными тараканами. Что, если он действительно станет девиантом? Он уже глючит. Что с ним будет дальше? Справится, или придется прописать ему пулю промеж глаз, как чумному псу? Кем он станет, если решит, что он не бездушная машина? Странное осознание того, что, как и любая техника, этот парень за его рабочим столом может выйти из строя, горько отозвалось в горле и щекотало в легких так, что хотелось их выхаркнуть. Нужно что-то выпить… Кофе, но лучше текиллы. И проспаться. Черт, как я буду теперь спать без этого чудилы под боком? — Готово, — Коннор резко отодвинулся от монитора, открывая Денису вид на простого вида таблицу с кучей имен, датами и какими-то кодами. — Какой-то список, — вдумчиво бегая глазами по именам, промямлил Ридин и вдруг выцепил знакомую фамилию, неоднократно повторяющуюся в ячейках. — Крутов В. Я знаю одного Крутова В. Скривившись, как от кислого лимона, Денис толкнулся ногой в стол и отъехал на стуле к стене. По его лицу Коннор догадался, что ничего хорошего эта фамилия не сулит. — Коды похожи на порядковые номера андроидов. Хотя у машин «Синтетикс» их не было. Даты… Даты покупки? Производства? Зачем Дубцову этот список? И зачем он передал его жене? Тут несколько десятков имен, — андроид анализировал каждую точку, выискивал информацию, зашифрованную между строк, но больше, чем было написано на мониторе, выудить не смог. — А кто такой Крутов? — Владимир Крутов. Но у него есть еще брат Виктор. Оба… Как бы помягче выразиться. Короче, пираньи те еще. Воры в законе. Тухлые рыбы, которых я уже много лет пытаюсь ухватить за жабры. Да и не только я. Но они изворотливые, суки. Встают рыбной костью поперек горла. Машинально Денис жевал шнурок от капюшона на куртке, что готов было вот-вот отгрызть его. С такой ненавистью он пилил его зубами. — Если в похищении андроидов с полигона замешан Владимир Крутов, я, в принципе, не удивлюсь. Только вот предъявить ему мы ничего не сможем. Он своими руками никогда не действует, эта тварь богаче всего ГУВД, он управление с потрохами может купить. Только зачем ему сломанные андроиды… Для подпольных боев? Взял бы да накупил сотню новеньких, а потом еще и еще. Ридин устало взвыл, выплюнул обслюнявленный шнурок и растер шрам на переносице до красноты на коже. — Башка от этого всего болит. — Где мы можем найти Владимира Крутова? — Что? — Недоверчиво вскинув взгляд на Коннора, Денис припоминал все, что успел за эти годы нарыть на Крутова. — У него есть свой клуб, пафосный такой. Прямо на Москве реке, на другом берегу от Кремля. Часто там бывает, устраивает вечеринки с дорогущим шампанским и эскортницами. Только нам туда путь заказан, а если и проникнем, то разговаривать с нами этот гад не станет. — Денис. Коннор улыбнулся, вынимая карту из терминала и убирая себе в карман. От лукавых карих глаз и этого произнесенного со вздохом «Денис» у Ридина резко подскочило давление в висках… И кое-где еще. — Ты забываешь, что я не только твой психотерапевт, но и первоклассный переговорщик. Так что одевайся сегодня вечером приличнее. Мы идем в клуб.