«Твоя тетя заболела, и мне пришлось рано уехать, чтоб поухаживать за ней. Буду завтра рано утром. Отец.»
Фэлпс фыркнул и, скомкав бумажку, выкинул в мусорку. Полностью забив на завтрак, он захватил рюкзак и вышел из дома. Палящее солнце светило прямо в лицо. Его лучи отражались от окон и попадали то на асфальт, то на соседние дома. Он остановился у светофора, который уже сменил свой цвет на красный. — Не успел, — возмутился тот. Когда уже загорелся зеленый, Трэвис продолжил свой путь. А был он небольшим. Вон уже виднелась крыша учебного здания за другим домом. Это самое здание было в четыре этажа и не приметного цвета. Всего лишь серые кирпичные стены. Переобувшись в холле, блондин зашел в их раздевалку, где застал некоторых одноклассников. Они шутили и разговаривали о чем-то своем. «Какое мне до них дело? — спросил он у самого себя, но продолжал исподлобья смотреть на них. — Они меня раздражают». Повесив обувь на крючок, он направился в сторону лестницы, ведущий на следующий этаж. Ему как раз надо на второй. Когда Трэвис вошел в класс, большинство учеников повернулись в его сторону и стали косо смотреть. Оно и не удивительно, ведь «Главный» задира здесь. Парень фыркнул, а после уселся на свое привычное место. Он достал из своего рюкзака необходимые вещи и стал осматриваться. В класс зашел Ларри, и Сал подскочил со стула, чтоб поздороваться с тем. Фишера долго не было в школе из-за болезни, и он даже никого не пускал к себе. Наверное поэтому они были так рады друг друга видеть. Трэвис же, заметив эту парочку, скривил лицо. — Педики, — бросил парень и отвернулся к окну. Когда прозвенел звонок, ученики поспешили сесть на свои места. Начался нудный урок геометрии. Фэлпс как обычно занимался чем угодно: рисовал на полях, смотрел в окно; но не записывал классную работу в тетрадь. Ну, бывали конечно моменты, когда он ловил на себе взгляд учительницы, и ему приходилось все-таки писать. Звонок с урока прозвенел. Парень сразу же вскочив, скинул вещи в рюкзак и вышел из класса, уже не слыша возмущения пожилой учительницы. Еще на уроке он почувствовал странное ощущение похожее на тошноту, но что-то нечто иное. Будто инородный предмет застрял в его груди и никак не может выбраться. Зайдя в туалет он умылся и, вроде бы, это ощущение пропало. Трэвис пошел в нужный кабинет и, на удивление, последующие два урока прошли довольно-таки быстро. Выходя из-за угла, Трэвис завернул на право, но вернулся обратно, ведь увидел говорящего Салли и Ларри. Его безумно раздражало их общение. Фишер никогда так с ним не улыбался, а особенно не приподнимал протез, чтоб показать эмоции.«Да нет, не может быть…»
К горлу Трэвиса вдруг что-то начало поступать и он рванул в сторону туалета. Забежав в кабинку, он склонился над унитазом и в глазах стало темнеть, ведь доступ к воздуху был перекрыт чем-то в горле. Парень сильно закашлял, и из его рта вылетели… кровавые лепестки цветка? Он снова склонился над унитазом и выплюнул полноценный цветок. А Отец говорил ему, что люди, болеющие ханахаки* жалкие. Ну что, теперь ты доволен? Трэвис сидел на грязном полу школьного туалета и тихо всхлипывал, пока по его подбородку стекала кровь. — Ромашки? Серьезно, Фишер?