350 лет спустя

На следующий день, когда Анжелика подошла к своему кабинету, она услышала доносящиеся оттуда через неплотно закрытую дверь голоса. Удивленная и настороженная, она остановилась в коридоре и прислушалась. — Анжелика такая скучная! Вы даже представить не можете насколько! У нее нет друзей, она никуда не ходит, в кино ее практически невозможно вытащить… Этот голос она узнала без труда. Он принадлежал ее младшей сестре Мари-Аньес — юной бездельнице и фантазерке. — Как в таком случае она проводит свободное время? Второй голос — мягкий красивый баритон — принадлежал мужчине. — Да сидит постоянно здесь в кабинете. — Когда же она ходит на свидания? — Да какие свидания?! У нее даже парня нет! Анжелика чуть не задохнулась от сестринских слов. Одно только то, что Мари-Аньес обсуждала ее с каким-то мужчиной было само по себе не слишком приятным. Но то, что она таким бесстыжим образом выдавала ее тайны, заставило Анжелику почувствовать себя, словно ее предали. Девушка резко ворвалась в свой кабинет, намереваясь отчитать сестру, но застыла на пороге, обескураженная открывшейся сценой. Около письменного стола, оперевшись на него бедром и скрестив руки перед собой, стоял Жоффрей де Пейрак. Он был одет в темные джинсы и короткое полупальто черного цвета, из-под расстегнутых бортов которого виднелся серый вязаный свитер с высоким воротником-стойкой. На ногах ярким пятном выделялись желтые замшевые ботинки «Тимберленд». Перед ним на стуле сидела Мари-Аньес. Ее одежда — короткая юбка, открывающая красивые девичьи ножки, кофта с откровенным декольте и куртка, — а также манера поведения и жесты, не оставляли никаких сомнений в том, что она пытается флиртовать с гостем. Впрочем, она всегда одевалась подобным нескромным образом и заигрывала с каждым представителем мужского пола, который хоть чуточку ей нравился. — Что здесь происходит? — сухо спросила Анжелика. — А мы тебя ждем, — отозвалась Мари-Аньес. — Ты опоздала, и месье Жоффрею пришлось дожидаться тебя на холоде. Я решила проводить его сюда. — Не помню, чтобы мы договаривались о конкретном времени встречи! — раздраженно бросила Анжелика, смерив Пейрака недовольным взглядом. Она прошествовала к своему рабочему креслу и, включив обогреватель, села за стол. Затем вытащила из выдвижного ящика стопку документов, положила перед собой и сделала вид, будто очень занята чтением бумаг. На самом деле ей требовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Она совсем не ожидала, что Пейрак приедет в «Монтелу» с самого утра и, более того, окажется в ее кабинете. Чисто выбритый, с собранными сзади волосами, он выглядел свежим и бодрым, в отличие от самой Анжелики, которая из-за тревог и волнения плохо спала ночью. Полчаса назад она буквально заставила себя подняться с постели. Умывшись и даже толком не причесавшись, она надела теплые трикотажные штаны, толстовку с капюшоном, угги и, засыпая на ходу, отправилась в административное здание конезавода. Она хотела взять здесь необходимые бумаги и вернуться с ними обратно в дом, чтобы за чашкой кофе, устроившись на диване в гостиной, в тепле и уюте выполнить необходимую работу. Но теперь, судя по всему, ей придется сидеть в остывшем за ночь и непротопленном помещении, да еще и в неприятной компании. — Нет, не договаривались, — ответил Жоффрей, поворачиваясь к ней. — Я взял на себя смелость приехать без предупреждения. Снова. Уголки его губ дрогнули в улыбке, которую он явно пытался скрыть. — Месье Арман ведь сообщил вам, что я хочу приобрести Хана? Анжелика даже не успела рот открыть, чтобы ответить, как ее перебила Мари-Аньес. — Вы собираетесь купить нашего Хана?! — воскликнула она, обращаясь к де Пейраку. — Да. Если ваша сестра не будет против. — О, она, конечно же, начнет возражать! — с видом всезнайки заявила Мари-Аньес. — Она так любит этих фризов, что никому не позволит их забрать! — Мари-Аньес, прекрати! — с нажимом сказала Анжелика. И, посмотрев на Пейрака, добавила деловым тоном: — Мои личные чувства не играют здесь никакой роли. Если вы действительно придумали способ, как купить этого коня, я вас внимательно слушаю. Она указала на второй свободный стул, приглашая Жоффрея к беседе. Затем обратилась к сестре: — Ты вроде собиралась с друзьями на рождественскую ярмарку в Пуатье?! — спросила она, намекая, что той необходимо покинуть кабинет. — Мы едем только через час, — ответила плутовка. Она явно поняла Анжелику, но демонстративно отказывалась подчиняться. — Нам с вашей сестрой нужно поговорить, — вмешался Жоффрей де Пейрак, ласково обращаясь к девушке. — И я был бы очень признателен, если бы нас никто не прерывал. К огромному удивлению Анжелики, эти слова подействовали на Мари-Аньес. — В таком случае не буду вам мешать, — пропела она и, послав гостю кокетливую улыбку, легкой походкой удалилась из комнаты. Анжелика с изумлением уставилась вслед сестре. Никому из старших членов семьи Сансе не удавалось справиться с несносным характером Мари-Аньес с тех самых пор, как умерла их мать, а Жоффрею де Пейраку понадобилось лишь несколько слов, чтобы заставить чертовку слушаться. — У вас очаровательная сестра, — заметил Жоффрей, отодвигая стул и садясь на него. Анжелика тут же пришла в себя. — Ей всего пятнадцать! — с нотками осуждения в голосе произнесла она. — Я в курсе, — машинально бросил он. Однако скрытый смысл ее слов тут же дошел до него. Он выразительно на нее посмотрел, приподняв одну бровь. — За кого вы меня принимаете?! — За человека с вашей репутацией! — язвительно парировала Анжелика. Озадаченное выражение на лице Пейрака тут же сменилось ироничной усмешкой. — Желтая пресса — не самый лучший источник сведений. — Я не читаю желтую прессу! — Откуда же тогда вам известно о моей репутации?! — О, чтобы о вас не знать, нужно, по-видимому, быть глухим, слепым и немым. А еще лучше лежать в коме! Пейрак громко рассмеялся. — Как же вам не повезло! Бедняжка! Прошу великодушно простить меня! — приложив руку к сердцу, шутливо отозвался он. — Я не только посмел потревожить вас своим существованием, но и надоедаю теперь своим присутствием. Анжелика, совершенно не разделяя веселье гостя, откинулась на спинку кресла и смерила мужчину долгим задумчивым взглядом. — Скажите, месье де Пейрак… — Можно просто Жоффрей, — с улыбкой перебил он. Анжелика не повелась на уловку. — Месье де Пейрак! — повторила она. — Скажите, какова истинная причина вашего приезда в «Монтелу»? Она сделала ударение на слове «истинная». — Покупка лошади для вас не слишком убедительный предлог? — спросил он. Анжелика покачала головой. Теперь настал черед Жоффрею смерить свою собеседницу проницательным взглядом. Вытянув и скрестив перед собой длинные ноги, он долго смотрел на нее, словно обдумывая и взвешивая предполагаемые варианты развития беседы. — Я действительно планирую купить Хана, — произнес он наконец. — Однако вы также правы, потому что изначально я приехал сюда с другой целью. — Я так и знала… — выдохнула Анжелика. Резко подавшись вперед, она оперлась локтями о столешницу в тщетной попытке скрыть волнение. Ее взгляд по-прежнему был неотрывно устремлен в лицо мужчины. — Что вы задумали? — напрямик спросила она. — Мне нужна ваша помощь, — коротко ответил он. — Не понимаю!.. Пейрак молчал. — Прежде, чем продолжу, — спустя время начал он, — я хочу убедиться, что все, сказанное в этой комнате, — он быстрым движением обвел пальцем небольшое помещение, — останется только между мной и вами. Вы можете дать слово, что никому не сообщите о предмете нашего разговора?! — К чему это? — В ходе нашей беседы мне, возможно, придется озвучить некоторые конфиденциальные сведения, относящиеся к моей корпорации. И вам… вам скорее всего не понравится мое предложение. — Речь пойдет о земле, ведь так? Жоффрей кивнул. Несмотря на то, что Анжелика была готова к такому ответу, она почувствовала, как от страха свело желудок. Но она усилием воли подавила инстинктивное желание выгнать незваного гостя из ее кабинета, конезавода и вообще жизни. На курсах месье Паскалу не единожды повторял, что для достижения успеха в бизнесе, нужно избегать любых эмоций и размышлять исключительно холодной головой. Поэтому она продолжила разговор в единственном стремлении — выяснить все намерения Пейрака, касающиеся их владений. — Вы не сможете купить нашу землю! — с вызовом заявила она. — Традиционном способом, скорее всего, нет. — А есть еще и нетрадиционные? — Есть. — Какие же? — Сначала ваше обещание! Анжелика с подозрением и удивлением посмотрела на мужчину. — Простое обещание? И вам этого будет достаточно? — Вполне! Я уверен, вы не тот человек, который способен нарушить данное слово. Не зная, как расценивать подобное заявление — то ли, как комплимент, то ли, как провокацию, Анжелика все же решила уступить. — Хорошо, — со вздохом согласилась она. — Я обещаю никому не пересказывать наш дальнейший разговор. — Отлично! — воскликнул Пейрак. — В этом здании есть еще кто-то, кто может услышать нашу беседу? — Нет, можете не беспокоиться, — отмахнулась Анжелика. — Сюда обычно заходят только гости конезавода перед тем, как отправиться на конную прогулку, но на сегодня у нас ни одной не запланировано. А на второй этаж и вовсе, кроме меня и отца никто не поднимается. Только в исключительных случаях. В этот самый момент, будто специально желая опровергнуть слова Анжелики, в коридоре послышался звук шагов. — Очевидно, это он и есть, — иронично хмыкнув, заметил Жоффрей. Они оба посмотрели на дверь, через мгновение та приоткрылась и на пороге появилась Мари-Аньес с дымящейся чашкой в руках. — Я принесла вам кофе, — с очаровательной улыбкой произнесла она. — Ведь здесь так холодно, а вы продрогли! Она приблизилась и, не отрывая взгляда от Жоффрея, намеренно игнорируя Анжелику, поставила чашку перед ним. — Спасибо, — сказал он. — Однако нас в этой холодной комнате двое. А чашка только одна. — Это я вам принесла. А Анжелика… Она сама себе может сделать. Внизу есть кофеварка. Анжелика никак не отреагировала на поступок сестры, чем явно вызвала удивление Пейрака. Чтобы предвосхитить любые расспросы на эту тему, она откинулась на спинку кресла и жестом показала, что все нормально, так как совсем не горела желанием объяснять ему особенности их жизни и рассказывать о горе, постигшем семью почти семь лет назад и повлекшем за собой метаморфозы в отношениях двух сестер. Она прекрасно понимала причину подобного поведения Мари-Аньес и никогда не отвечала ей ударом на удар. Анжелика предпочитала сносить все выходки сестры молча и не жалуясь, хотя порой это давалось ей с большим трудом. Вот и теперь, она так же промолчала и даже не подала виду, что ее чувства каким-либо образом задеты. Но Жоффрей де Пейрак, очевидно, обладал отличной интуицией и наблюдательностью, потому что сразу уловил враждебность, исходящую от младшей сестры по отношению к старшей. Ему понадобилось всего несколько мгновений, пока окинул внимательным взором сначала Мари-Аньес, с вызовом смотрящую на него, затем Анжелику, вжавшуюся в кресло и словно желающую оказаться где-нибудь подальше от всех и вся, чтобы понять происходящее. — Большое спасибо за кофе, — снова поблагодарил он Мари-Аньес и, поднявшись со стула, галантным жестом выпроводил ее из кабинета. Перед тем, как закрыть дверь, Пейрак что-то негромко сказал девушке, но Анжелика не смогла расслышать, что именно. Затем вернулся и, решительным жестом отодвинув бумаги, лежащие перед ней на столе, поставил на их место чашку с кофе. — Вам он нужнее, чем мне, — любезно заметил граф. Анжелика смерила его обескураженным взглядом. — Вы прямо засыпаете на ходу, — пояснил он. Несмотря на то, что Пейрак сохранял невозмутимое выражение лица, Анжелика все же уловила, что за его словами и этим поступком не скрыта насмешка. Скорее, наоборот. Она действительно хотела спать, и только крепкий кофе был способен придать ей сил и стойкости. Все это время она надеялась, что это не сильно заметно, но в глубине души, к собственному удивлению, испытала благодарность к Жоффрею де Пейраку за проявление такой пусть и простой, но все же заботы. Обхватив замерзшими пальцами горячую чашку, она поднесла ее к лицу, вдохнула терпкий аромат и сделала несколько обжигающих глотков. Кофе мгновенно разлился по внутренностям теплой волной, и Анжелика почувствовала, что согревается. Хотя, вполне вероятно, это просто обогреватель наконец разогнал холод. Жоффрей тем временем повернул стул спинкой к столу, приставил его к нему вплотную и сел верхом. В комнате повисла тишина. Это было не то неловкое молчание, когда собеседники изо всех сил тщатся придумать хоть какие-то слова, чтобы заполнить тягостное безмолвие. Жоффрей де Пейрак наблюдал за ней. Анжелика тоже не отводила от него взгляда, устремленного поверх чашки. Зеленые изумрудные и черные обсидиановые глаза неотрывно смотрели друг на друга, изучая и исследуя, не только, как деловых партнеров, но и, как вглядываются друг в друга мужчина и женщина, подспудно предугадывая, что может сулить им более близкое знакомство. — Готовы продолжить разговор? — прервал тишину Пейрак. Анжелика кивнула. — Я дала вам слово никому не говорить об этой беседе. Теперь ваша очередь. Расскажите же, что за способ получения нашей земли вы придумали! — Их даже два. У Анжелики от удивления округлились глаза. — Возможно, есть еще и другие, — добавил граф, — но пока я вижу только эти. Он вытащил из внутреннего кармана пальто небольшой лист и положил его на стол. — Это — первый вариант, — сказал Пейрак. — Он достаточно неприятный для вас, и я, признаюсь честно, не хотел бы его использовать. Но если вы откажетесь от второго, то не оставите мне иного выхода. Анжелика с опаской перевела взгляд с мужчины на документ. Там в несколько столбиков значились какие-то наименования. — Что это? — Перечень компаний и людей, которые владеют акциями «Монтелу» — пояснил он. — Вот эти предприятия, — он выхватил из подставки, стоящей на столе, желтый маркер и принялся подчеркивать названия одно за другим, — принадлежат лично мне или моей корпорации. А вот эти личности, — он обвел ряд имен и фамилий, указанных в самом низу листа, — входят в состав моего совета директоров. Когда он закончил, больше половины всего списка оказалось выделено цветом. Но Анжелика интуитивно предугадала такой исход еще, как только первая строка окрасилась в ярко-желтый. Несмотря на то, что она плохо разбиралась в подобных вещах и только собиралась в ближайшем будущем познакомиться с этой сферой ведения бизнеса, она понимала базовые принципы купли-продажи акций. Инстинкт безошибочно подсказывал ей, что дело принимает катастрофический оборот. Она почувствовала во рту привкус горечи и поспешила отставить чашку с кофе. — Сколько всего наших акций у вас на руках? — спросила она дрогнувшим голосом. — Сорок пять процентов. Анжелика ахнула. — Мне нужно пояснить, что будет… — Я знаю, — перебила его Анжелика. — Так вот каков ваш план! Хотите лишить нас не только земли, но и конезавода! — Я никого не хочу лишать чего-либо. — Ваши действия говорят об обратном! — Вы ошибаетесь. Я уже сказал, что не намерен прибегать к подобным мерам. Да и согласитесь, глупо было бы с моей стороны предупреждать вас заранее, если я действительно хотел бы захватить ваш конезавод. В таких случаях обычно оповещают постфактум. А я и вовсе не знал до вчерашнего дня о том, что владею таким огромным пакетом ценных бумаг «Монтелу». — Если вы не намерены осуществлять рейдерский захват, тогда зачем показали мне это? — Чтобы вы видели всю картину и понимали масштаб ситуации. — Пока я вижу только ваш интерес к нашим землям. Пейрак вздохнул. — Все гораздо серьезнее. На самом деле прямо в данный момент я рискую потерять кресло генерального директора семейной корпорации. И моя главная цель — сохранить его любой ценой. Участок вашей земли во всей этой истории лишь средство, которым я надеюсь удержаться у руля. — Что случится в противном случае? — Этот пост займет другой человек. Скорее всего — Бенуа Фонтенак. — Он плохой руководитель? — Не самый худший, однако и не лучший. — И все? — Анжелика с удивлением уставилась на Пейрака. — То есть я правильно понимаю, если вы не получите нашу землю, вы просто лишитесь должности? Речь не идет ни о банкротстве, ни о разорении?! Вы все равно остаетесь владельцем семейной корпорации, а значит, будете по-прежнему получать основную долю прибыли от ее деятельности?! — Если бы вопрос заключался только в моем отстранении, я бы без колебаний отдал управление корпорацией в другие руки. Однако на кону гораздо более существенные и более важные для меня вещи. С потерей поста гендиректора я потеряю и две личные компании, которые меня вынудили ввести в состав холдинга, когда я только возглавил его. И если с одной из них я готов спокойно проститься — она отжила свой век и в сложившихся для нее условиях не может дальше развиваться, то вот вторую — «Галилео Спейс» — я не могу позволить отобрать. На нее заключены очень важные контракты, которые в будущем позволят вывести ее на совершенно иной уровень. — И что же, ваш последователь не сможет этого понять? — Нет! Фонтенак мечтает ее закрыть! На данный момент она не приносит прибыль и не будет ее приносить еще лет пять-семь. Но ее потенциал совершенно несопоставим с убытками, которые она сейчас несет. Фонтенак — человек прошлого. Он неплохо управлял корпорацией многие десятилетия и без катастрофических потерь провел ее сквозь все кризисы конца двадцатого века. Но сейчас настало другое время. Время смотреть вперед. А он не может. Ему невыносима сама мысль еще несколько лет нести убытки. Поэтому он просто закроет ее. Тысячи специалистов потеряют рабочие места, я лишусь компании, которую создал с нуля, а кроме того получу огромный удар по деловой репутации. И более не смогу восстановить ее! — То, что вы заботитесь о судьбе сотрудников, выставляет вас в хорошем свете. Однако я по-прежнему вижу, что речь идет только о ваших амбициях. Не понимаю, почему из-за них должна страдать моя семья?! — Ваша семья ни коим образом не пострадает. А, наоборот, только приобретет. Эта сделка взаимовыгодная. Пейрак придвинул к себе листок со списком дольщиков и все тем же желтым маркером быстрым стремительным почерком написал шестизначную цифру. — Эту сумму, — он указал на цифры пальцем, — вы получите за саму землю. Также «Монтелу» будет причитаться двадцать процентов прибыли от пользования участком. Сама земля мне нужна сроком на семь лет, не более. За это время я выведу «Галилео Спейс» на устойчивую и стабильную прибыль, а также закончу переукомплектацию совета директоров, чтобы они больше не вставляли мне палки в колеса. По окончанию этого срока я верну вам участок. — То есть вы не намерены и дальше скупать здесь землю? — спросила Анжелика внезапно переставшим слушаться голосом. Сумма, предложенная Пейраком, ошеломила ее — она значительно превышала ту, которую летом от его имени озвучил Жак Молин. Пейрак усмехнулся. — Вы ведь здравомыслящий человек, — немного покровительным тоном сказал он. — Посудите сами, можно ли получить от вашей земли хоть какую-то прибыль? Большую ее часть занимает заповедник. Максимум, на что здесь можно получить разрешение, это скотоводство или зеленый туризм. Ни то, ни другое не лежит в сфере моих интересов. Да и доход подобная деятельность не приносит. Ваш конезавод, несмотря на все его очарование, балансирует на грани банкротства. Какой смысл мне вешать на шею еще одно убыточное предприятие, если у меня своих таких достаточно?! — Зачем вам в таком случае нужна наша земля, если она такая, по вашим же словам, никчемная? — Мне нужна не сама земля. А то что под ней. Анжелика сразу вспомнила, что одной из сфер деятельности семьи де Пейрак уже много лет была добыча драгоценных металлов. — В таком случае должна вас разочаровать. Все свинцовые и серебряные жилы, что были здесь когда-то, давно истощены. А добычу урана, которым богаты эти земли, правительство не отдает в частные руки. — Драгоценные металлы моя семья уже несколько веков добывает в центральной Африке. А уран я предпочитаю покупать в Казахстане. — Что же вы намерены добывать здесь? — Воду. — Воду?! — ошеломленно переспросила Анжелика. — Да. Самую обычную пресную питьевую воду. Когда-то в этом крае было много болот. Его даже называли «Зеленой Венецией». Болота осушили, но вода никуда не делась. Этот пласт ушел глубоко под землю. Я намереваюсь пробурить несколько скважин и построить завод по розливу воды. Анжелика хранила задумчивое молчание. — Вы слышали что-нибудь о проекте Великой рукотворной реки в Ливии? — Нет. — Это огромная сеть скважин и тоннелей, которые строили еще с восьмидесятых годов прошлого века. Несколькими десятилетиями раньше там обнаружили Нубийский водоносный слой — по сути огромное подземное озеро, превышающее своими размерами всю Францию. Как это обычно бывает, в песках Сахары искали нефть, а нашли гораздо более ценный ресурс. Это был амбициозный проект, целью которого являлось обеспечить водой пустынные районы Северной Африки. В начале двухтысячных меня пригласили туда в качестве геолога для работы над третьей фазой проекта. После окончания контракта я остался в Ливии и основал собственное производство. И оно прекрасно существовало ровно до того момента, пока наши доблестные французские ВВС не вознамерились разбомбить чуть ли не всю Ливию к чертям собачьим. Мне пришлось закрыть три завода и эвакуировать административный персонал в прямом смысле слова под рев реактивных двигателей истребителей и взрывы снарядов. Я хотел ликвидировать компанию, поскольку потерял, как источник сырья, так и рынок сбыта — мы продавали воду в средиземноморском регионе. Но совет директоров решил иначе. Они предпочли покрыть часть убытков, открыв такой же завод на территории Франции. Мы вывезли уцелевшее оборудование из Ливии и принялись искать пригодный участок земли. Таких нашлось два. Ваш и еще один в Пиренеях. Все прошедшие месяцы я готовил именно испанский проект, потому что с вашей землей сразу возникли определенные трудности. Но буквально накануне Рождества, по неведомым мне пока причинам, он сорвался. Этим обстоятельством не преминут воспользоваться некоторые члены совета директоров, чтобы лишить меня должности гендиректора. У меня остался единственный шанс, чтобы исправить положение. И это вы. Только вы в состоянии спасти меня. Он выдержал паузу. — Вы поможете мне? — спросил он, и Анжелике послышалась скрытая мольба в его голосе. Она не могла с уверенностью сказать, что именно тронуло ее в этой истории, но слова сорвались с губ прежде, чем она успела их осмыслить. — Допустим, я готова вам помочь. Как вы намерены получить участок в свое распоряжение? Земля находится в заповедной зоне, а значит, эксплуатировать ее может только собственник. Купить ее вам вряд ли удастся. Даже если я соглашусь продать свою долю вам, мне придется получить согласие на продажу абсолютно всех владельцев. Мой отец категорически против. А ведь есть еще попечительский совет, что курирует долю моей сестры и племянника, и католическая церковь, которой отдал свою долю мой старший брат… — Эксплуатировать землю в заповедной зоне могут не только собственники, но и их родственники, — заметил Жоффрей. — Что вы хотите этим сказать? — Чтобы я мог распоряжаться участком, мне нужно стать вашим родственником, — с улыбкой произнес он. — Следовательно, я прошу вас выйти за меня замуж. — ЧТО?.. От крайней степени удивления у Анжелики даже не нашлось других слов. Она, словно рыба, выброшенная на берег, несколько раз беззвучно открывала и закрывала рот в попытке выдавить из себя хоть звук, и, в конце концов, громко рассмеялась. — Это самая дурацкая шутка, которую мне приходилось когда-либо слышать, — ответила она, вытирая слезы, выступившие на глазах от смеха. — Я не шучу, — невозмутимо возразил де Пейрак, что заставило Анжелику вмиг посерьезнеть. — Но я вижу вас второй раз в жизни! — воскликнула она. — А совокупное время нашего общения не превышает и нескольких часов! Как я могу выйти за вас замуж?! Я же совершенно вас не знаю! — Как и я вас, — согласился Жоффрей. — Но я предлагаю вам фиктивный брак. Сроком на семь лет. После мы разбежимся каждый в свою сторону. — Ну уж нет! — взорвалась Анжелика. — Знаете что?! Идите со своими бредовыми идеями, куда подальше! Жоффрей и бровью не повел. С абсолютно бесстрастным видом он поднялся со стула и, несколько раз постучав пальцем по листу, на котором была написана сумма сделки, произнес: — Подумайте над моим предложением на досуге еще раз. Когда вы немного остынете, то, надеюсь, поймете, насколько оно выгодно нам обоим. К тому же это единственный шанс для вас избежать в скором времени неминуемого банкротства. Затем развернулся и вышел из кабинета. А Анжелика так и осталась сидеть, ошеломленно глядя на закрывшуюся за мужчиной дверь.