350 лет спустя

Анжелике не потребовалось много времени на сборы. Она рассудила, что не задержится в Тулузе дольше одного дня — подпишет сегодня все бумаги, а завтра вернется обратно в Нант. Девушка бросила в сумку только зубную щетку, расческу, косметичку с минимальным набором средств, джинсы, свитер, смену белья и зарядку для мобильного телефона. Затем оделась и вышла из общежития вместе с Бернаром и Маргаритой. На улице их ожидало такси. Всю дорогу до аэропорта Бернар, сидя на переднем сидении, беспечно беседовал с водителем на всевозможные темы, начиная с погоды и заканчивая курсом валют, а Маргарита уткнулась в планшет, на котором набирала и правила какой-то документ. Иногда она отвлекалась на электронную почту или мессенджер, а также время от времени принимала звонки с двух мобильных телефонов, лежащих на коленях, и тихим голосом отдавала короткие распоряжения. Когда они добрались до аэропорта Нанта, машина проследовала мимо терминала для приема пассажиров и, покружив по огромной территории, оказалась перед площадкой, где останавливались частные самолеты. Пока Маргарита забрала у Анжелики паспорт и ушла оформляться, они с Бернаром прошли предполетный досмотр. Еще через несколько минут они оказались перед белоснежным остроносым «Бомбардье Глобал». — Вы заказали чартер? — спросила Анжелика, рассматривая красивый блестящий на солнце самолет. — От Нанта до Тулузы не более шести часов на машине, а вы тратите такие огромные деньги на перелет! — Шесть часов — это только в одну сторону, — заметил Бернар, остановившись рядом. — А поскольку я должен привезти вас сегодня же, то мне пришлось бы трястись в машине добрую половину суток! На такие жертвы я не готов даже ради Пейрака! — добавил он с добрым смешком. — Поэтому утром я поставил ему условие. Либо он отдает в мое распоряжение «Бомбардьер», либо я остаюсь в Тулузе! — Так это личный самолет Пейрака?! — воскликнула девушка. — Да. Но сам Жоффрей не очень любит летать. Он поднимается на борт крайне редко и только в исключительных случаях. Бернар заговорщически подмигнул ей и, галантно приобняв за талию, помог взойти по небольшому трапу. Салон «Бомбардьера» выглядел словно номер люкс в дорогостоящей гостинице, которые Анжелика видела только на картинках. Все пространство было поделено на несколько частей. Сразу возле входа находилась небольшая кухня оснащенная по последнему слову техники, где можно было приготовить полноценный обед, дальше шла деловая или обеденная зона с четырьмя креслами и двумя столами между ними. На одном из них, слева от прохода, стоял раскрытый ноутбук и были разложены какие-то бумаги. За него сразу же села Маргарита и, не обращая внимания ни на что вокруг, сосредоточилась на тексте на экране. Следующее помещение, отделенное от первого тонкой перегородкой, служило чем-то вроде комнаты отдыха. Здесь стоял плазменный телевизор на узкой тумбе и большой диван, который при необходимости во время многочасового путешествия — а лайнер мог лететь почти двенадцать часов без дозаправки — раскладывался в двуспальную кровать. Еще дальше находилась туалетная комната и проход в багажный отсек. Бернар предложил Анжелике располагаться, где она пожелает. Посчитав, что развалиться на диване было бы нескромно, Анжелика предпочла сесть в кресло в деловой части салона справа от прохода. Второй пилот, который также выполнял обязанности бортпроводника, предложил ей на выбор различные напитки: кофе, соки, вино, и поинтересовался не желает ли она перекусить. Но Анжелика отказалась. Вся эта роскошь, выполненная в бежевой коже и темном дереве, давила на нее и угнетала. Теперь она еще яснее понимала, каким огромным состоянием владеет Жоффрей де Пейрак. Только на подарки и сейчас на перелет он потратил сумму, которую Анжелика с трудом умудрилась бы израсходовать за полгода своей обычной жизни. А граф расстался с ней так легко, словно это было для него совершенной обыденностью. Непонятно почему, но подобное отношение к деньгам повергло ее в странное беспокойство. Она предпочла не задумываться о стоимости самого самолета и расходов на его содержание, о цене того гиперкара, на котором Пейрак приезжал в «Монтелу»… Анжелике так и не удалось увидеть машину воочию, но она произвела на конюхов такое огромное впечатление, что последние дни на конезаводе все только о ней и говорили. Величина богатства Жоффрея де Пейрака внушала большинству обычных людей благоговейный трепет, но сама Анжелика боялась этой мощи. *** Весь полет она хранила задумчивое молчание. Бернар, устроившийся в кресле напротив, поначалу пытался завязать с ней дружескую беседу, но достаточно быстро понял, что это бесполезное занятие и оставил ее в покое. В Тулузу они прилетели уже в сумерках. Все, что Анжелика увидела из окна самолета — только россыпь бледных огней вдоль подернутого дымкой горизонта и ярко освещенную, словно новогодняя гирлянда, ленту посадочной полосы аэропорта «Тулуза-Бланьяк». У трапа их ожидал автомобиль. Бернар Андижос сел за руль, Маргарита устроилась на переднем пассажирском сидении и с головой ушла в бесконечные звонки. — Жоффрей в мэрии, — сообщила она после очередного телефонного разговора, когда они как раз выезжали с территории аэропорта. — Он ждет только нас. Бернар кивнул в знак согласия. Машина плавно влилась в автомобильный поток и покатила по улицам Тулузы. В свете фар дома быстро мелькали друг за другом, и Анжелика не успевала их толком разглядеть. Она только обратила внимание, что едва они пересекли мост через реку Гаронну, город начал меняться. Улицы становились все уже, а по их сторонам все чаще появлялись старинные здания из красного кирпича. Под конец они въехали на очень узкую улочку, и Анжелика начала всерьез опасаться, что Андижос повредит зеркала заднего вида. Но Бернар уверенно и умело вел машину вперед, и едва ей показалось, что дальше они просто не смогут проехать, перед ними вдруг раскинулась просторная площадь, залитая золотистым светом фонарей. Прожекторы подсвечивали красивое, похожее на небольшой дворец, розовое здание Капитолия с восемью римскими колоннами над главным входом и бесконечным количеством высоких узких окон, тянущихся по всему фасаду. Сама площадь оставалась в этот час пустынной. Лишь несколько парочек неспешно прогуливались вдалеке. Все трое вышли из машины и зашли в ратушу. По широкой мраморной лестнице они поднялись на второй этаж, миновали несколько приемных и в конце концов оказались в большом кабинете, обставленном в классическом стиле. В помещении горели только настольные лампы, которые давали неяркий теплый свет, и вся комната была погружена в атмосферу уютного полумрака. Андижос, с порога заметив мужчину, стоящего у окна, сразу же обратился к нему: — Месье Пьер! Какой приятный сюрприз! Мужчина оглянулся и на его лице, похожем на мышиную мордочку, мелькнула улыбка. В стеклах очков с широкой оправой отражался отблеск света, поэтому трудно было понять, что выражают его глаза в данный момент. — Бернар! Я тоже рад вас видеть! И почти с нетерпением ожидал вашего появления. Ведь вы всегда участвуете в авантюрах де Пейрака! — Таков уж я есть! — со смехом признался Андижос. Незнакомец повернулся к Анжелике. — Стало быть это и есть героиня сегодняшнего вечера? — Да. Разрешите вам представить Анжелику Сансе, — произнес Бернар. — А это, — он обратился к девушке, — Пьер Коэн — мэр Тулузы. Анжелика, несколько опешив от такого знакомства, не нашлась что сказать. — Мадам, позвольте выразить мое восхищение, — воспользовавшись паузой, произнес мэр. — Еще ни одной женщине до вас не удалось окольцевать этого сердцееда!.. Он махнул рукой куда-то в сторону и, проследив за его жестом, Анжелика увидела в глубине кабинета Жоффрея де Пейрака. Он сидел за столом, и, изредка бросая короткие взгляды в сторону прибывших, читал какие-то документы, которые ему передавал Жак Молин, стоящий рядом. Фигуры обоих мужчин из-за сумрака были трудно различимы на фоне книжных шкафов, но белая рубашка Жоффрея и такие же белые листы, напротив, отражали яркий свет и это создавало фантасмагорическое впечатление, будто бумаги волшебным образом появляются из воздуха сами по себе. Мэр тем временем продолжал: — …но после той истории, что он поведал мне не далее, как несколько часов назад, у меня не осталось никаких сомнений! Я даже вызвался приехать сюда, чтобы лично зарегистрировать ваш супружеский союз! Это ведь такое событие! Анжелика, потерявшая нить разговора, когда отвлеклась на Пейрака, растерянно посмотрела сначала на мэра, затем на Андижоса. — Простите… — Похоже нашим голубкам не терпится оказаться наедине, — пришел ей на выручку Бернар. — Пьер, давайте оставим их. Им еще нужно подписать брачный контракт, а это совсем не романтичное занятие. Пьер согласно улыбнулся. Бернар аккуратно подтолкнул Анжелику в сторону Жоффрея, а сам, ловко направляя мэра к выходу, завел с ним отвлеченную беседу. И пока они удалялись, их голоса медленно затихали вдали. — Вы придете сегодня на званый вечер в Отель Веселой Науки? — спрашивал Бернар. — О, конечно! Я как раз собирался туда, когда мне позвонил Жоффрей. Я захватил смокинг с собой, чтобы здесь переодеться. До чего же хорошо вы придумали! Представить новую графиню де Пейрак на приеме, посвященном ее предшественнице… Анжелика несмело стояла посередине кабинета и рассматривала будущего мужа. Она едва его узнавала. Она не могла полностью разглядеть его фигуру, наполовину скрытую столом, и видела только торс, облаченный в белоснежную рубашку, ворот которой граф оставил расстегнутым. Рукава были закатаны до локтей, обнажая загорелые предплечья и запястья, на одном из которых красовались часы с кожаным ремешком, а на втором — два тонких серебряных браслета. На мизинце правой руки поблескивало кольцо в форме печатки с каким-то оттиском. Черные кудри падали на глаза каждый раз, когда Жоффрей склонялся над очередным документом. Длинное пальто с английским воротником и пиджак, небрежно оставленные на одном из стульев, явно свидетельствовали, что Жоффрей пришел в мэрию в деловом костюме. Анжелика невольно бросила взгляд на свои изношенные дешевые джинсы, старые ботинки и почувствовала себя до того неловко, что чуть не залилась стыдливым румянцем. Она показалась самой себе лишней в этой роскошной комнате. Даже Молин в твидовом костюме-тройке выглядел тут более уместно. Ей захотелось провалиться сквозь землю. К тому же ей невольно пришло в голову, что, должно быть, сам Жоффрей сердит на нее за ту глупую выходку, что она учудила на днях, сбежав и не появившись на назначенной встрече. Иначе как можно объяснить его отчужденность и абсолютно непроницаемый вид? — Я пригласил Молина и Марго, чтобы они стали нашими свидетелями, — начал Пейрак, даже не потрудившись поздороваться. — Вы не против? — Зачем спрашивать, если вы и так уже все решили?! — пробормотала Анжелика. Этим она, очевидно, позабавила Пейрака, потому что он оторвался наконец от бумаг и смерил ее долгим взглядом, в глубине которого, она могла поклясться в этом, заискрилось веселье. Ей даже показалось, что уголки его губ едва заметно дрогнули в улыбке. — Молин находится здесь в качестве вашего поверенного и будет отстаивать именно ваши права, — пояснил Жоффрей. — Совершенно верно! — подтвердил Молин. — Я приехал по приглашению графа. А ранее мы с Марго составили все необходимые документы. Мы постарались учесть интересы обеих сторон, чтобы ваш… Он запнулся, видимо, не желая произносить в стенах мэрии слово «фиктивный брак» и подбирая другой, более нейтральный, термин. — Эмм… чтобы ваше соглашение было максимально комфортным для вас обоих. Естественно, если у вас возникнут какие-то замечания или дополнения, мы их согласуем и внесем в итоговый вариант. Жоффрей жестом пригласил девушку присесть на стул около стола и, когда она подчинилась, положил перед ней стопку бумаг. Анжелика взяла верхний документ, озаглавленный «Брачный контракт», но сколько бы ни пыталась сосредоточиться на тексте, у нее это никак не получалось. Она находилась в обществе двух опытных и успешных бизнесменов, которые не одну собаку съели на составлении различных договоров. Что она, студентка ветеринарного факультета, закончившая полугодичные бухгалтерские курсы и едва справляющаяся с руководством конезаводом, могла противопоставить им? Если потребуется, они с легкостью обведут ее вокруг пальца, придумав такие формулировки и скрытые условия, что она окажется в западне. И ничего не сможет с этим поделать. Предательски подрагивающими пальцами, она положила бумаги обратно на стол. — Месье Молин! — обратилась она к мужчине. — Раз уж сегодня вы играете роль моего адвоката, не могли бы вы озвучить главные пункты соглашения? Боюсь, что отниму у вас слишком много времени, если буду все это читать прямо сейчас. — Конечно! — с готовностью ответил Молин. Он взял документы в руки и принялся один за другим раскладывать их перед ней. — Это, — он указал на первую пачку листов, — брачный контракт совершенно стандартного содержания. Согласно ему у вас с Жоффреем устанавливается раздельное владение имуществом. То есть все, чем вы владели до свадьбы, а также все, приобретенное в браке за ваш счет, останется вашим и после расторжения союза. Это, — он подал Анжелике второй документ, — разрешение на эксплуатацию вашей доли земельного участка в провинции Пуату сроком на семь лет. Согласно ему Жоффрей де Пейрак не имеет права его продавать, дарить или передоверять третьим лицам, но может распоряжаться недрами по своему усмотрению, а также возводить на нем промышленные постройки. Прибыль, полученная от использования земли, будет делиться между ним и вами в соотношении восемьдесят к двадцати. Деньги могут быть перечислены на ваше имя лично или на счет конезавода «Монтелу». Как вы хотите? — На счет «Монтелу». — Хорошо. Также за предоставление права на проведение работ вы получите ранее оговоренную сумму. Она будет переводиться на ваш личный счет частями в течении семи лет. Это делается для того, чтобы избежать лишних подозрений. Платежи будут оформлены, как ваше содержание. Обычная практика, — Молин небрежно взмахнул рукой, демонстрируя, что говорит о совершенно обыденных вещах, — супруг переводит ежемесячно на счет жены деньги, которые она может использовать по своему усмотрению. Ни один человек никогда в жизни не догадается, за что на самом деле вы получаете выплаты. Анжелика кивнула. Несмотря на некоторое разочарование от того, что не получит всю сумму сразу и не сможет решить денежные трудности «Монтелу» так быстро, как бы ей хотелось, она тем не менее понимала обоснованность такого шага и принимала его. Столь крупный разовый перевод будет слишком заметен и, конечно же, вызовет вопросы у различных контролирующих органов. А ей лишние проблемы не нужны. — И, наконец, последний документ, — Молин положил перед ней еще несколько листов. — Хотя называть это документом было бы не совсем правильно. Скорее это просто перечисление условий, которые касаются непосредственно вашего брака. Вы оба подпишете его, но он будет храниться у меня в единственном экземпляре. Понятное дело, он не будет иметь никакой юридической силы. Скажем так, этот договор останется на совести вас обоих. Молин прочистил горло и принялся перечислять: — Итак, вы оба вступаете в брак на семь лет. По истечению этого срока брак будет расторгнут по взаимному согласию. Все эти семь лет вы, Анжелика, должны жить в Тулузе и принять на себя обязательства, которые налагает на вас титул графини де Пейрак. Вам необходимо сопровождать Жоффрея на ряд светских раутов — не более двух в месяц, а также возглавить семейный благотворительный фонд. Всю юридическую и бухгалтерскую работу за вас будет выполнять Марго, так что вам не придется перетруждаться на этом поприще, а только посещать мероприятия, организованные от имени фонда. Их также не планируется больше двух в месяц. Остальное время вы можете проводить, как пожелаете, но главным условием остается то, что ваш образ жизни не должен порочить имя графини де Пейрак… — Минутку, Молин! — перебила она его. И, обернувшись к Пейраку, добавила: — О чем идет речь?! Вы же говорили, что брак будет фиктивным!? — Фиктивный брак означает, что мы с вами не собираемся создавать семью, — сказал Жоффрей. — Но во всем остальном он должен выглядеть, как настоящий. — Не забывайте, Жоффрей публичный человек, — поспешил вставить Молин. — К вашему неожиданному союзу будут проявлять повышенное внимание, так что вам обоим придется постараться, чтобы все поверили, будто вы действительно муж и жена. Потому что, если вдруг раскроется, что вы находитесь в фиктивном браке, его сразу же аннулируют. Дальнейшие последствия я и вовсе боюсь предсказывать. Как минимум, вы станете посмешищем в глазах общественности и окажетесь в компании иммигрантов: алжирцев, марроканцев и других, которые заключают фиктивные браки с целью получения французского гражданства. Жоффрей, естественно, не сможет использовать дальше вашу землю. А значит, конфликт внутри корпорации разовьется с новой силой. Его, — он указал на сидящего Пейрака, — сместят с поста гендиректора. Вы, Анжелика, перестанете получать выплаты… — Зачем вообще оглашать о нашем браке? — спросила Анжелика. — Пусть существует только на бумаге, как юридический факт. Если о нем не говорить никому, то никто и не узнает. — Как только я сообщу на совете директоров, что у моей жены есть участок земли, на котором я могу построить завод, — возразил Жоффрей, — меня сразу же спросят, куда я вас дел. Даже если я придумаю достаточно достоверное объяснение, хотя ума не приложу, какое именно, новость о моем браке члены совета тут же по большому секрету расскажут своим помощникам, те — своим секретаршам, а через неделю в курсе будут уже все сотрудники корпорации. Тогда до представителей прессы эта весть и вовсе домчится со скоростью света. «Монтелу» и ваш колледж станут местом паломничества журналистов всех мастей. Они будут поджидать вас у дверей, заглядывать в окна, задавать кучу вопросов. Вы уверены, что сможете справиться с таким натиском в одиночку? — Но ваш дом точно также будут осаждать журналисты! — Да, — согласился Жоффрей. — Но мой дом хорошо защищен от слишком назойливых личностей. В нем вам не будут докучать. К тому же рядом с вами будет мой специалист по связям с общественностью, который при необходимости поможет обойти острые углы и не попасть в глупую ситуацию. — Но как в таком случае я получу диплом? Мне осталось три года обучения. И «Монтелу»! Как я буду управлять им? — Насколько я понял, вы и так большую часть времени управляли конезаводом удаленно. Вы будете продолжать это делать и дальше, но уже из Тулузы. И я не намерен запирать вас в своем особняке, словно средневековую принцессу в башне. В вашем распоряжении будет машина или самолет. Если захотите, вы сможете в любой момент отправиться в «Монтелу» для решения вопросов непосредственно на месте. Также я могу нанять вам в помощь толкового управляющего, который разберет ваши… — он усмехнулся, — авгиевы конюшни. Но бо́льшую часть времени вы должны находиться в Тулузе! Поэтому вы оформите перевод в Национальную Ветеринарную Школу Тулузы и закончите обучение здесь. Марго! — он устремил взгляд куда-то за спину Анжелики. — Ты выяснила, что необходимо для этого? — Мне не удалось встретиться с представителем администрации колледжа, — отозвалась женщина, — ведь сегодня воскресенье. Но я узнала полный список необходимых документов. Полагаю, все можно уладить в течение недели. — Отлично! Значит, этот вопрос мы можем считать закрытым. Все финансовые моменты, связанные с переводом или дальнейшим обучением, если они возникнут, я возьму на себя. А что до практики, то в Тулузе достаточно ветеринарных клиник и других заведений, которые берут студентов. Выберете, какое вам больше понравится. — Также можете не волноваться насчет финансовой стороны вашего проживания здесь, — добавил Молин. — Жоффрей берет на себя и эти расходы. Также вы будете получать ежемесячно сумму на личные нужды. Анжелика молчала, задумчиво глядя на Пейрака. Не требовалось много времени и каких-то выдающихся умственных способностей, чтобы прикинуть, сколько средств он собирается потратить для получения ее участка земли. — Ваша компания… которую вы не хотите потерять… она действительно стоит стольких усилий и таких огромных денег? — спросила она. — Через пять лет она принесет мне доход в десять раз больше, чем я трачу сейчас, — уверенно и без обиняков ответил Жоффрей. Анжелика склонила голову. Что же, по крайней мере, он честно дал ей понять, что она всего лишь разменная монета в чужих финансовых сделках. Скорее всего, она должна испытывать благодарность за то, что он не стал ее обманывать и открыто разложил перед ней все карты, но чувствовать себя жалкой пешкой в большой игре грандов бизнеса было не очень-то приятно. По своей сути Анжелика не была корыстной или расчетливой и не стремилась к богатству или легким деньгам. А слава бесполезной жены на содержании всемирно известного дамского угодника и вовсе казалась ей сомнительной. — У вас еще есть вопросы? — спросил Жоффрей. — Что значит «вести образ жизни не порочащий имя графини де Пейрак»? — Не напиваться в публичных местах, не участвовать в скандалах, не поддерживать отношений с сомнительными личностями… — Как насчет интимной жизни? — Вы спрашиваете обо мне или о себе? — с иронией уточнил Жоффрей. — Об обоих. — Я даю слово, что мои… эм… мои знакомства никоим образом не выплывут на свет. Что касается вас… Вы также вольны распоряжаться собой, как пожелаете. При условии, конечно, что это не станет достоянием общественности. Он выдержал паузу. — Однако позвольте вас предостеречь. Во-первых, став моей женой, вы попадете в круг людей, где достаточно негодяев захотят использовать вас в своих меркантильных целях. Если ваш избранник окажется из этой категории, мне придется принять определенные меры. Во-вторых, если результатом такой связи станет беременность, я, естественно, отцовства не признаю и не дам ребенку своего имени. Все это грозит вам большим скандалом. Поэтому прежде, чем кидаться в омут с головой, подумайте о последствиях как следует. Слова графа стали для нее последней каплей. Теперь Анжелика окончательно поняла какую роль ей отвели в этом фарсе. Пейрак хотел заставить ее «вести образ жизни не порочащий имя графини де Пейрак», считал вправе контролировать каждый шаг и «принимать меры», тогда как сам, по-видимому, не намеревался менять привычек. За кулисами этого спектакля его жизнь никак не изменится! Он и дальше будет продолжать менять любовниц, как перчатки. И даже если очередная интрижка выплывет на свет, его репутация не пострадает, ведь общество всегда прощает мужчинам увлечения на стороне. А вот Анжелика должна поставить на кон буквально все! Отказаться от прежней жизни, планов, мечт, превратиться в куклу и каждый день на протяжении семи лет изображать человека, которым не является. Ее судьбу всецело возложат на алтарь бизнес-проекта этого малознакомого амбициозного мужчины. И права на ошибку у нее нет. Чувство злости переполнило девушку. Она медленно поднялась со стула и, оперевшись о столешницу руками, нависла над ней. Пейрак, невольно повинуясь ее движению, откинулся на спинку кресла и с восхищением уставился на разъяренную, словно фурия, красавицу. В ее глазах полыхал зеленый огонь, тугая белокурая коса соскользнула со спины и упала на стол, свернувшись в кольцо, словно змея, среди разбросанных документов и бумаг, а выбившиеся из прически пряди, светились в свете ламп, создавая вокруг головы золотое сияние. Гнев обескровил ее щеки, и теперь лицо Анжелики, совершенно гладкое, не обезображенное неприятной гримасой, как это часто случается с женщинами в пылу ссоры, походило на мраморные лики мадонн с полотен старых мастеров. Только сейчас эта Мадонна превратилась в гордую и дерзкую Немезиду. Тихо, цедя каждое слово, она начала говорить: — Мне сложно судить, что именно так повлияло на ваши душевные и моральные качества… Быть может, богатство, свалившееся на вас в наследство, или титул, древностью которого вы постоянно кичитесь… А, может, вам и вовсе в детстве не объяснили, что люди — это не марионетки! Вы возомнили себя небожителем, способным вершить чужие судьбы и повелевать жизнями других, но на самом деле вы не более чем зарвавшийся богач! Вы не можете купить меня, как курицу на рынке, потому что я не продаюсь! Она выпрямилась и, посмотрев на Пейрака еще несколько мгновений, словно оценивая эффект своих слов, повернулась и пошла к выходу. Ей преградила путь Маргарита. Смерив женщину раздраженным взглядом, Анжелика уже открыла рот, чтобы потребовать пропустить ее, но в этот самый миг сзади послышался спокойный голос Пейрака: — Марго, не мешай ей. Мадемуазель Сансе знает, что произойдет, если она уйдет отсюда, не подписав бумаги. Эта реплика, брошенная, словно нож в спину, пригвоздила Анжелику к месту. Как она могла забыть о том количестве акций «Монтелу», которыми владеет де Пейрак?! Злость мгновенно сменилась отчаянием. Он все же загнал ее в ловушку! Анжелика медленно развернулась. Пейрак по-прежнему сидел в той же позе, откинувшись на спинку кресла, и с какой-то странной полуулыбкой смотрел на нее. — Я не могу принять ваши условия! — воскликнула она, с трудом сдерживая слезы. — Когда мы обговаривали сделку, вы ни о чем подобном даже не заикнулись. Иначе я бы никогда не согласилась! Я никогда не променяю свою жизнь и принципы на клетку, пусть и золотую! — Озвучьте ваши предложения! — сказал де Пейрак. — Возможно, произойдет чудо, и я соглашусь с ними. Он произнес это со скрытой иронией в голосе, и Анжелика внезапно поняла, что весь последний час вела себя глупее некуда. Ведь она не выдвинула Пейраку ни одного встречного требования! А ее положение на самом деле не так плачевно, как кажется. К тому же, сдаваться без боя уж точно не самое лучшее решение в любой ситуации! Не дает ли он ей таким образом подсказку, как следует поступить?! — Будет справедливо, если вы поделите прибыль от использования моей земли пятьдесят на пятьдесят! — заметила Анжелика, осторожно прощупывая почву. — Идет, — тут же согласился Жоффрей. Первый успех обрадовал ее и воодушевил. — Завод, который построите на моей земле, вы оформите на мое имя. И когда срок нашего брака истечет, вы оставите его мне в работоспособном состоянии. — Хотите потом получать от него всю прибыль? — Да! — А вы сумеете им управлять? — Научусь! — с вызовом бросила она. Улыбка де Пейрака стала шире. — Договорились! Это все? — Нет! Анжелика вошла в раж и решила пойти до конца. Ее глаза лихорадочно заблестели, она сделала несколько шагов вперед. — Срок нашего брака будет не семь лет, а пять! Во время предыдущего разговора вы говорили, что семь лет — это максимальный срок, а минимально вам достаточно и пяти, чтобы вывести вашу компанию на устойчивую прибыль. Придется довольствоваться малым! — Хорошо, — невозмутимо подтвердил Жоффрей. — И последнее! Мне нужны гарантии, что вы выполните все те условия, которые озвучили сегодня. Пейрак вопросительно посмотрел на нее. — Вы достаточно много пообещали, — пояснила она, — но какова вероятность, что вы все это выполните? И что мне делать в том случае, если вы не сдержите обещания? — Моего слова вам будет недостаточно? — Нет! — Что вы хотите? — Вы требуете от меня на долгое время пожертвовать своей жизнью, желаниями и личным пространством. Поставьте и вы на кон нечто такое, что вам действительно дорого! — Что же это по вашему? — «Пейрак Корпорасьон»! — сказала Анжелика, торжествующе улыбнувшись. — Пропишите в нашем основном брачном контракте, что в случае если вы не выполните хоть один пункт соглашения, ваш пакет акций переходит ко мне! — Кх-м, Анжелика, простите, — попытался встрять в разговор Молин. — Не думаю, что «Пейрак Корпорасьон» может быть предметом торга в данном вопросе. Это слишком высокая ставка! Пейрак прервал его небрежным жестом. — Пусть договорит! — сказал он, не отрывая взгляда от Анжелики. — Также пропишите все пункты из вашего тайного соглашения в официальный контракт. О том, что я должна жить в Тулузе, должна прилежно выполнять функции графини де Пейрак. О том, что вы обязуетесь оплачивать мою учебу. И, естественно, о том, что наш брак расторгается в случае, если один из супругов будет публично уличен в неподобающем поведении или измене! Если он будет аннулирован по вашей вине, вы все равно выплатите всю сумму, которая мне причитается изначально и отдадите акции «Пейрак Корпорасьон». — А если по вашей вине? — спросил Пейрак. — Я верну вам все деньги. — Меня не интересуют деньги. Меня интересует земля. — Хорошо. Если брак будет расторгнут по моей вине, я верну вам все деньги и передам в собственность свою часть земли. — Для этого придется вычленить долю через суд. — Значит, вашим юристам будет чем заняться в ближайшие несколько лет, — съязвила Анжелика. Пейрак расхохотался. Он поднялся с кресла. — Вы ставите пять лет вашей жизни, а с меня требуете мою компанию?! Что же… Жоффрей протянул Анжелике над столом правую руку ладонью вверх. — Я согласен! — Жоффрей, вы сошли с ума! — воскликнул Молин. — Я вполне вменяем! Я не собираюсь нарушать договор с мадемуазель Сансе, поэтому у нее не будет ни единого повода заполучить «Пейрак Корпорасьон». Даже не надейтесь! — с улыбкой предупредил он, заглянув ей в глаза. Анжелика приблизилась и несмело вложила пальцы в ладонь мужчины. — Договорились! — произнесла она. И они пожали друг другу руки. *** С этого момента события вихрем закрутились вокруг Анжелики. Маргарита и Молин раскрыли ноутбуки и принялись редактировать брачный контракт. Анжелика стояла рядом с Жоффреем за их спинами, и они вдвоем внимательно следили за строками текста, появляющимися на экранах. Пейрак постоянно спрашивал у Анжелики согласна ли она с формулировками, и, если она одобрительно кивала, они переходили к следующему пункту. Как только текст наконец был закончен, Марго распечатала два экземпляра и вручила их Анжелике и Жоффрею. Теперь, когда Анжелика ощущала себя победителем битвы, она быстро перечитала договор. И даже почувствовала легкое сожаление, что Молин не попытался как-то схитрить, составив контракт таким образом, чтобы Жоффрей де Пейрак оказался в более выгодном положении, и она не смогла его в этом уличить. Текст был написан простым языком, в нем не было недомолвок или фраз, которые можно трактовать двояко. Затем в кабинете появился мэр с помощницей, которая уже внесла запись с фамилиями Сансе и де Пейрак в книгу регистрации браков, а также оформила все необходимые бумаги, подтверждающие заключение супружеского союза. Анжелика уже ничему не удивлялась и не задавалась вопросами, откуда в тулузской мэрии оказались все нужные копии ее личных документов и как Пейраку удалось договориться о бракосочетании за один день да еще и в воскресенье. Она была окрылена мыслью, что заставила графа пойти на все свои условия, и внешне вполне походила на счастливую невесту. Однако с каждой новой подписью под очередным документом, она мрачнела и чувствовала нарастающую тяжесть в душе. А когда перед ней положили книгу, в которой она должна была оставить финальный росчерк, окончательно превращавший ее в графиню де Пейрак, она снова на секунду засомневалась, верно ли поступает. Но отступать было некуда. Собрав волю в кулак, она старательно вывела свое имя в соответствующей графе, но на последней букве ее рука все же дрогнула, и чернильная ручка оставила маленькую кляксу, омрачив своим видом красивый разворот. Жоффрей де Пейрак, который отныне официально считался ее мужем, помог ей подняться со стула. Затем вытащил из кармана брюк небольшой бархатный футляр, открыл его, достал оттуда обручальное кольцо и осторожно надел его на безымянный палец Анжелики. Мэр предложил жениху поцеловать невесту, но граф лишь загадочно улыбнулся и нежно коснулся губами запястья Анжелики. И тут она вдруг осознала, что на самом деле потерпела сокрушительное поражение. Она сама вручила свою судьбу этому человеку и отныне будет связана с ним еще пять лет. Кольцо на пальце показалось невероятно тяжелым. Ее рука безвольно упала.