350 лет спустя

Из Капитолия Анжелика вышла под руку с Жоффреем де Пейраком. Они быстро, без лишней торжественности, свойственной подобным событиям, спустились по мраморной лестнице и их шаги в вечерней тишине отозвались эхом под расписными сводами. За ними следовали супруги Андижос и Жак Молин. — Что можно было так долго обсуждать?! — негромко спросил у жены Бернар, пока они шли к машине. — Мне пришлось с мэром трижды обойти всю галерею[1]! Маргарита что-то тихо ответила ему. Обе пары сели в один автомобиль, тогда как Молин воспользовался своей машиной, припаркованной неподалеку. Бернар, как и прежде, занял место за рулем, и они вновь углубились в переплет узких улочек. Через пять минут, проехав не больше двух кварталов, машина остановилась на небольшой площади, на которой располагалось уличное кафе. От нее лучами расходились в разные стороны три улицы. Одна из них начиналась прямо перед ними и казалась еще уже предыдущей. Она была залита светом, струящимся из высоких открытых настежь ворот старинного особняка, и полностью забита людьми. В толпе можно было различить роскошно одетых не по погоде женщин в вечерних платьях и драгоценностях, мужчин в смокингах. Вокруг них в надежде на удачный кадр, словно воронье, кружили журналисты с телекамерами и фотоаппаратами. — Твою мать! — выругался себе под нос Андижос. — Не успели! — Сворачивай к запасному входу, — предложил Жоффрей. — И откуда их столько взялось?! — Я думала, их будет еще больше, — заметила Маргарита. — Это первое официальное мероприятие, которое дает Жоффрей после событий в Ливии. Естественно, все хотят его увидеть. — Еще не вечер… — многозначительно произнес Пейрак. Андижос быстро обменялся с женой, сидящей справа, понимающими взглядами и посмотрел через автомобильное зеркало на Анжелику. Если бы девушка в этот момент подняла глаза, то прочитала бы на его лице сочувствие. Но она сидела с совершенно безучастным и отрешенным видом, словно события, происходящие вокруг, не имели к ней никакого отношения, и, невидящим взглядом уставившись на свои руки, крутила обручальное кольцо на пальце. Бернар поспешил свернуть на боковую улицу, чтобы никто из особо прытких журналистов не успел их заметить, и, проехав несколько десятков метров, остановился у едва различимой арки с черной кованной решеткой. Жоффрей помог Анжелике выйти из машины и, пройдя пару шагов, они скрылись под неосвещенным сводом. Над их головами тут же зажглась оснащенная датчиками движения лампа. Жоффрей быстро набрал на электронной панели, умело замаскированной в каменной кладке, комбинацию из нескольких цифр и решетка, коротко пискнув, отворилась во внутренний двор особняка. Они миновали сад, подошли к боковому входу в дом и поднялись по винтовой лестнице на второй этаж. Здесь они пересекли несколько помещений, коридоров и оказались наконец в комнате с одним окном, напоминающей гардеробную. Вдоль двух стен стояли шкафы с вешалками или полками, большой подоконник плавно переходил в туалетный столик, но сейчас все предметы мебели пустовали. Только в одном углу находилась высокая напольная стойка, на которой висели с десяток платьев. Рядом на полу в несколько вертикальных рядов лежали обувные коробки. Из комнаты в соседние помещения вели две двери. Одна из них оставалась плотно запертой, а за второй, немного приоткрытой, виднелась роскошная ванная. В гардеробной находились три человека. На узком диванчике у входа сидели две девушки и что-то увлеченно изучали в смартфоне одной из них. Напротив, перед туалетным столиком в крутящемся кресле на стальной ножке расположился стильно одетый молодой мужчина. На нем были брюки насыщенного горчичного цвета, белая рубашка с тонким галстуком и темный классический жилет. Закинув ногу на ногу и плавно раскачиваясь из стороны в сторону, он лениво рассматривал лепнину на потолке. Заметив Анжелику и Жоффрея, девушки поспешно отложили телефон. Мужчина вскочил с кресла. — Месье граф! — с придыханием начал он. — Наконец-то! Я уже начал опасаться, что вы не придете! И, переведя взгляд на Анжелику, добавил с легким поклоном: — Мадам, для меня честь сегодня — а может и не только сегодня, если захотите, — работать с вами. — Это Франсуа Бине! — произнес Жоффрей, склонившись к уху Анжелики. — Лучший стилист Тулузы! Его вкусу можно всецело доверять, поэтому я пригласил его, чтобы он помог с выбором платья для сегодняшнего вечера. Анжелика рассеянно кивнула. Франсуа засуетился вокруг нее. Он помог ей снять куртку, затем подвел к стойке с одеждой. — Я отложил несколько платьев, исходя из описания, которое мне предоставил месье граф! Посмотрите, возможно вам что-нибудь понравится! Быть может, это?! Он указал на нежно-фисташковое атласное платье на тонких бретельках и низким вырезом на спине. — Или вот это?! — он снял с вешалки бархатный наряд бордового цвета, но заметив, что Анжелика никак не реагирует на его предложения, повесил обратно. — Бине! — окликнул его Жоффрей. — Выберите сами! У мадам был сложный и насыщенный день, она устала. Не докучайте ей мелочами. — Хорошо, месье граф! — У вас двадцать минут! — Ах, нет! Это категорически мало! — Максимум полчаса! — отрезал Жоффрей. Взглянув на Анжелику, он добавил: — Я скоро вернусь, — и с этими словами вышел из комнаты. Как только за Пейраком закрылась дверь, Франсуа Бине тотчас развил бурную деятельность. — Так, Тереза, Жавотта! Подъем! Быстрей-быстрей! — он захлопал в ладоши, призывая помощниц поторапливаться. — У нас очень много дел! Он усадил Анжелику в кресло, в котором еще совсем недавно сидел сам, и включил яркую лампу перед зеркалом. Одна из девушек разложила на столе необходимую косметику, вторая принялась распускать косу Анжелики, непрерывно восторгаясь натуральной красотой ее волос. Сам стилист в это время выбирал платье. По очереди снимая одно за другим с вешалок, он подносил их к Анжелике, мысленно примеряя. В конце концов, Франсуа остановился на золотисто-бежевом наряде из многослойного полупрозрачного шифона с пышной, ниспадающей от талии, юбкой. Макияж решили выполнить в нюдовых оттенках, чтобы максимально подчеркнуть естественный блеск зеленых глаз. А вот по поводу прически возник жаркий спор. Бине сразу же отверг предложение одной из девушек распустить локоны и уложить их легкими волнами. Он пояснил, что граф намеревался дополнить туалет Анжелики бриллиантовым колье, поэтому волосы необходимо поднять, чтобы они не мешали гостям лицезреть драгоценности на красивой тонкой шее. Но сложная укладка роскошной, густой и длинной шевелюры Анжелики требовала много времени, которым они не располагали. Тогда, после короткой, но эмоциональной дискуссии, решили, что идеальным в данном случае будет простой классический высокий пучок, который во все времена не раз выручал многих женщин. *** Жоффрей де Пейрак стоял перед зеркалом в своей спальне и ловкими, доведенными до автоматизма, движениями завязывал галстук. За последние годы ему приходилось достаточно часто присутствовать на светских раутах со строгим дресс-кодом, поэтому он настолько хорошо наловчился завязывать галстуки абсолютно всех видов, что теперь это занятие не требовало от него сосредоточенности, и он мог спокойно размышлять об отвлеченных вещах. А думал он сейчас ни о чем ином, как о зеленых глазах его новоиспеченной жены. Они привлекли его еще в их первую встречу в «Монтелу», но сегодня произвели поистине неизгладимое впечатление. Он до сих пор не мог решить, в какое мгновение они были красивее всего. Когда она нависла над ним, яростно метая молнии в стремлении излить праведный гнев, и ее глаза казались темными, похожими на волны океана?! Или чуть позже, когда Анжелика вынужденно вернулась, и они засверкали изумрудами непролитых слез?! Она выглядела бесконечно трогательной в тот момент, словно его слова больно задели ее. Но разве он сказал что-то обидное!? Он лишь счел своим долгом напомнить о последствиях ее внезапного отказа. Из сложившейся ситуации было только два выхода. Ни один из них и ему не доставлял особого удовольствия, но для нее преимущество фиктивного брака казалось очевидным. Честно говоря, он не ожидал, что Анжелика вдруг так категорично отвергнет явно выигрышный для нее вариант. Он был готов к тому, что она может выказать недовольство условиями сделки и попытается их как-то улучшить, но что она возмутится настолько сильно… Она ведь назвала его «зарвавшимся богачом»! Жоффрей невольно усмехнулся. В ту минуту она была особенно притягательна! Он восхищался ее самоотверженностью и тем пылом, с которым она бросилась в атаку. Невероятно, но в своих встречных предложениях Анжелика не попросила ничего лично для себя! Будь на ее месте другая женщина, она прежде всего уточнила бы размер суммы на содержание, затем запросила отдельную квартиру или дом, кредит во всевозможных бутиках, а может, даже потребовала двух-трех личных телохранителей, которые бы таскали за ней пакеты с покупками днем, а ночью тайно навещали в спальне. Но, судя по всему, все мысли Анжелики Сансе были заняты исключительно заботами о благосостоянии семьи и любимого конезавода. Только ради них она согласилась на сделку, которую, скорее всего, считает ни чем иным, как жертвой. Впрочем, дело сделано. Контракт заключен. Теперь он может всецело сосредоточиться на том, чтобы окончательно утвердить свою власть в семейной корпорации. А ряд ограничений, которые накладывал на его личную жизнь договор с Анжеликой, не более чем издержки, которые сопровождают любую сделку. Бизнес есть бизнес. Однако чувство, что он испытывал сейчас мало походило на то безоговорочное удовлетворение собой после удачного подписания важного соглашения или контракта. К привычной и знакомой эйфории примешивалось еще что-то… Оно теснилось в душе и непрерывно разрасталось, грозя захлестнуть целиком. Словно у него в груди надували воздушный шарик — оно придавало ему ощущение легкости, но в тоже самое время затрудняло дыхание. И он никак не мог от него отделаться… Неужели все мужчины ощущают тоже самое после женитьбы?! Покончив с галстуком, Жоффрей надел смокинг и, застегивая находу пуговицы, направился к антикварному секретеру, в котором оставил футляр с колье и серьгами для Анжелики. Сегодня утром он довольно долго размышлял, что лучше всего: жемчуг или бриллианты, — благо, фамильная коллекция драгоценностей не стесняла его в выборе — оттенят ее хрупкую девичью красоту, и в конце концов, остановился на последнем варианте. Перед поездкой в мэрию он извлек из семейного хранилища в особняке элегантный и изящный гарнитур, но теперь, рассматривая переливающиеся в свете ламп камни чистейшей воды, начал сомневаться в своем решении. Он подумал, что его гордой и смелой жене нужны украшения, достойные царицы. Захлопнув крышку футляра, Жоффрей сунул его в карман и снова отправился в тайник, устроенный в полуподвальном помещении прямо за домашней библиотекой. Здесь поколения графов де Пейрак хранили приобретенные ценности, среди которых было достаточно много ювелирных изделий, редкие фолианты, старинное оружие, полотна известных художников и другие предметы искусства. Жоффрей положил на место бриллиантовый гарнитур и принялся разыскивать на полках изумрудное ожерелье. Это было совершенно уникальное украшение. Изготовленное несколько веков назад, сегодня оно казалось немного старомодным. Никто достоверно не знал, когда оно появилось в семье и каким ювелиром было выполнено. Клеймо мастера от времени утратило четкость и надпись уже невозможно было прочесть, а каких-либо письменных свидетельств или документов на этот счет в фамильном архиве не сохранилось. Но по какому-то неведомому и странному стечению обстоятельств это изумрудное колье считалось главной семейной ценностью. Большинство графинь де Пейрак были южанками и с их смуглой кожей и темными волосами изумруды смотрелись не так выигрышно, как бриллианты, жемчуг или рубины, но почему-то именно в этом ожерелье каждая из них позировала для фамильного портрета. Отыскав деревянный ларец, в котором хранилось колье, Пейрак открыл его, чтобы полюбоваться переливами камней. Вид изумрудов возродил в памяти образ зеленых глаз Анжелики, и Жоффрей, довольный выбором, решительно отправился обратно. Он вошел в комнату без стука, и его глазам предстала весьма очаровательная картина. Анжелика стояла посреди помещения. Она была уже полностью причесана и почти одета. Одна из помощниц Бине помогала ей обуть туфли, вторая как раз застегивала платье, так что Жоффрей успел мельком оценить совершенство линий обнаженной женской спины. Девушки, увлеченные работой, не заметили его появления, только Франсуа, который стоял в стороне и придирчиво оценивал результаты своих трудов, вскинул на него взгляд. Жоффрей молча протянул ему футляр с ожерельем. Бине принял ларец и открыл его. — Ах, изумруды! — с восхищением воскликнул он. Но затем изумленно уставился на Пейрака: — Это же… те самые изумруды! Ведь так?! — Да, — невозмутимо подтвердил Жоффрей. — Так значит… Это мадам де… Она ваша… Бине был настолько шокирован догадкой, что даже не мог подобрать слова. — Да, — повторил Жоффрей на этот раз уже с улыбкой. — О, мой бог! — выдохнул Франсуа. — Не могу поверить! Громкий возглас привлек наконец внимание трех женщин, и они с удивлением посмотрели на стилиста. Но Бине уже взял себя в руки. — Конечно, изумруды! Месье граф, великолепный выбор! Мадам де Пейрак действительно не подойдут никакие другие украшения! Только изумруды! — Пейрак?! Так это мадам де Пейрак?! — недоуменно зашептались помощницы. — Никаких разговоров! — тут же прервал их Бине. — Платье меняем. Это совершенно не годится! Быстрее, девочки, быстрее! Он вернулся к вешалке и принялся выбирать наряд, бормоча себе под нос: — Нет… Это тоже нет… Это слишком простое… — Возможно, белое подойдет? — спросил Пейрак, указывая на одно из платьев. — Белое! Конечно! — стилист хлопнул себя по лбу. — Только белый чистый цвет идеально подчеркнет золото и изумруды! Анжелику стали быстро переодевать. Жоффрей, нисколько не заботясь о том, что его присутствие может кого-то смутить, наблюдал за происходящим. Он получал настоящее эстетическое удовольствие, даже несмотря на то, что за мельтешащими помощницами Бине и ворохом тканей, летающим по всему помещению, ему почти ничего не удавалось разглядеть. Наконец, Анжелика предстала перед ним, полностью готовая к торжеству. Он не раз представлял ее в разных платьях — и даже без них — но то, что увидел, превзошло все ожидания. Невозмутимая и величественная, она стояла посреди комнаты, похожая на нежный цветок лилии. Белоснежное платье с приспущенными короткими рукавами открывало взору точеные плечи, словно лепестками обхватывало грудь и двумя юбками спускалось от талии до самого пола: нижняя облегала бедра, расходясь от колен, верхняя струилась по ногам сзади, переходя в длинный шлейф. Отрешенным взглядом Анжелика смотрела куда-то вдаль, и это придавало ее облику еще больше трогательности. Куда только делась дерзкая девчонка в убогих джинсах и бесформенном свитере?! Перед собой он видел настоящую королеву! И эта божественная женщина должна сопровождать его на сегодняшнем рауте! Сердце Пейрака заполнила гордость. Он подумал, что ему определенно повезло со спутницей. Взяв из рук Бине колье, он надел его ей на шею и застегнул замочек. Затем подвел к высокому зеркалу в полный рост, чтобы Анжелика могла рассмотреть себя, а сам остался за ее спиной, внимательно следя за выражением лица девушки и произведенным эффектом. За свою достаточно насыщенную личную жизнь Пейрак нередко делал женщинам дорогие подарки, и ему нравилось наблюдать за их реакцией на собственное отражение в новом платье или драгоценностях. Одни радостно смеялись, другие тут же вешались ему на шею и осыпали поцелуями, третьи начинали крутиться перед зеркалом во все стороны, словно любопытные мартышки… Анжелика и тут удивила его. Осторожным движением, словно не веря собственным глазам, она прикоснулась раскрытыми ладонями к ткани на животе, затем ее пальцы нерешительно скользнули по бедрам вниз, а губы дрогнули в робкой улыбке. Однако в следующий миг она поймала в отражении его взгляд и ее улыбка тут же померкла. — Вы, что же, не нравитесь себе? — тихо, так чтобы его слышала только она, спросил Жоффрей. — Нет, напротив, — она покачала головой. — Тогда не грустите! — попросил он. Но Анжелика лишь печально на него посмотрела и отвернулась. *** Вместе с Жоффреем де Пейраком они вышли из гардеробной и оказались в длинном пустынном коридоре, убранном ковровой дорожкой. К этому времени Анжелика уже потеряла всякое желание сопротивляться и безропотно ступала по мягкому ворсу, в котором исчезал звук шагов. Чуть дальше впереди ярким прямоугольником светился вход в парадный зал, откуда доносилась тихая музыка, слышались разговоры и смех. Они шли, и гул голосов становился все громче, отзываясь набатом в ее ушах. Прямо сейчас ей предстояло выйти туда под руку с известнейшим человеком, предстать перед десятками любопытных и уповать на их милостивую благосклонность. Там будут его друзья, знакомые, деловые партнеры… И, конечно же, журналисты… Он подведет ее к ним и с натянутой фальшивой улыбкой скажет: «Познакомьтесь с моей избранницей. Это графиня де Пейрак…» Анжелика почувствовала, как паника проникает в сердце. Она попыталась остановиться, но Жоффрей настойчиво увлекал ее вперед. — Подождите… — прошептала она. Он не услышал ее. — Прошу вас… — снова взмолилась она и на этот раз решительно вырвала свою руку из его ладони. Жоффрей остановился и недоуменно уставился на нее. Анжелика попятилась на несколько шагов и прижалась спиной к холодной стене коридора. С затравленным видом она оглянулась по сторонам. — Я не смогу… — пробормотала она. — Они все сразу догадаются… — Что произошло? — изумленно спросил Жоффрей. — Только час назад вы ловко и решительно заставили меня пойти на все ваши условия, а теперь пасуете перед горсткой совершенно безобидных людей?! — Я сама не понимаю, как вы согласились… На вашем месте, я бы ни за что не поставила на кон компанию… Она судорожно вздохнула, словно ей не хватало воздуха. — Вы ошиблись с выбором. Я не смогу сыграть роль графини де Пейрак. Вот моя сестра Ортанс, она прирожденная светская львица, а я нет… Вы надели на меня эту дорогущую сбрую, — она нервным жестом указала на платье и колье, — но я все равно осталась девчонкой в джинсах с конезавода. Они все сразу догадаются, что мы не муж и жена, и все пойдет прахом… Прошу вас… — жалобно взмолилась она. — Не заставляйте меня туда идти… Пейрак ничего не ответил. Он лишь молча смотрел на нее, как на некую диковинку, и в глубине его темного взгляда вспыхнул странный огонек. Анжелика силилась разгадать, что же он значил, однако понять причину такого взора не могла. Единственное, что она понимала, это только то, что на нее никогда в жизни так не смотрел ни один мужчина. Она прекрасно сознавала, что природа щедро одарила ее красотой. Ей не раз давали это понять, да и сама она не будучи тщеславной и излишне самолюбивой, находила свое отражение в зеркале весьма привлекательным. К сожалению, Анжелика также отчетливо уяснила, что женская красота порой побуждает мужчин к разрушительным действиям. Она довольно часто видела, как взгляды, обращенные к ней, менялись, заволакиваясь пеленой, становились тягучими и манящими. Одни бывали восхищенными и пожирающими, другие — наглыми и просящими. Поначалу такое поведение вызывало у нее лишь недоумение. Позже Анжелика поняла, что именно так выглядит страсть. Но Жоффрей де Пейрак смотрел на нее иначе. Как смотрят на редкое произведение искусства или уникальное природное явление. Его взгляд не страшил ее. Он притягивал, интриговал и вызывал странный трепет в груди. Он приблизился к ней и повелительным, но нежным жестом приподнял ее подбородок, чтобы их глаза встретились. — Позвольте мне кое-что вам объяснить… Вы и впрямь норовистая кобылка, раз уж мы перешли на такие… сравнения… Но никакая сбруя, даже самая дорогая, не в состоянии усмирить ваш нрав. И это прекрасно! Породу видно издалека. Или вы только что плохо рассмотрели себя в зеркало? — с усмешкой спросил он. — Любую женщину превратят в красотку стильная прическа, роскошные драгоценности и дорогое платье. — Нет, не любую! Наденьте на корову седло, и она все равно останется коровой. Анжелика невольно усмехнулась шутке, но тягостное настроение не исчезло. — Они раскусят нас… — мрачно предрекла она. — Я ничего не знаю о вас из того, что положено знать жене! Я даже не знаю, сколько вам лет! — Тридцать три. — Вы старше меня на двенадцать лет! — Вас это смущает? — Нет. Анжелика выпалила ответ быстро, не задумываясь, но тут же поняла, что ее, и правда, не тревожит приличная разница в возрасте между ними. — Вот, как мы поступим, — сказал Пейрак. — В ближайшее время мы тщательно продумаем легенду о наших отношениях, но сегодня, чтобы не попасть впросак, придется отмалчиваться. Если вас спросят, отвечайте общими фразами, не конкретизируйте. Так вы не запутаетесь в том, что говорили разным людям. Дождавшись слабого кивка от Анжелики, он приобнял ее за талию и повел в зал. Из коридора они вышли на площадку парадной лестницы и остановились около фигурных кованых перил. Чуть в стороне широкие мраморные ступени сбегали на первый этаж, где уже вовсю шло празднество. Гости, которым удалось приехать раньше, попивая вино и шампанское, вальяжно прогуливались внизу, непринужденно общаясь и обмениваясь последними сплетнями и новостями. Те же, кто оказался менее расторопными, все еще томились на холодной улице в ожидании своей очереди зайти в дом. Жоффрей специально расположился спиной к залу так, чтобы скрыть от назойливых взглядов Анжелику и дать ей немного времени осмотреться и привыкнуть к обстановке. Вскоре к ним присоединились Бернар и Маргарита. Они тоже переоделись к вечеру. Бернар, как и Жоффрей, был в смокинге, Марго — в строгом черном платье с американской проймой. — Марго, планы меняются, — негромко сказал Пейрак. — Не будем представлять сегодня Анжелику. Подождем несколько дней. — Возможно, это, и правда, лучший выход в данных обстоятельствах, — согласилась женщина, бросив короткий взгляд на девушку, застывшую в нервном напряжении. Но, заметив на ее шее изумрудное колье, добавила, понизив голос: — С этим ожерельем они и так догадаются, кто она такая. — Догадки — еще не достоверный факт. — Пойдут слухи… — Конечно, пойдут! Я предвижу, какую несуразицу напишут в завтрашних новостях, — со смешком сказал Жоффрей. — Но пересуды нам сейчас как никогда на руку. Этим мы можем объяснить тайную свадьбу. Напишешь потом в пресс-релизе, что я настолько потерял голову от неземной любви, что скрывал свою невесту ото всех, оберегая от шумихи и сплетен. А пока поиграем с ними в кошки-мышки. Ничего не будем говорить! Официальное заявление выпустим, только когда интерес достигнет пика. — Ох, доиграешься ты когда-нибудь, — покачав головой, заметила Маргарита, но спорить не стала. Она взяла под локоть Бернара, и супруги спустились в зал к гостям. Жоффрей, подозвав официанта, взял с его подноса два бокала с шампанским и протянул один Анжелике. Молодая женщина с опаской покосилась на фужер, моментально почувствовав, как желудок свело спазмом. Вчера вечером она и так выпила изрядную долю алкоголя, а за весь сегодняшний день не проглотила и маковой росинки. Анжелика приняла бокал, но так и не поднесла к губам. — Не хотите шампанского? — поинтересовался Жоффрей. Анжелика покачала головой. — Я сегодня ничего не ела, — тихо ответила она. — Эту проблему несложно решить, — заметил Жоффрей и тут же подозвал другого официанта, на подносе которого оказались тарталетки с различной начинкой. Анжелике кусок не лез в горло, но она заставила себя проглотить несколько штук. — Ну что, так лучше? — с улыбкой спросил Жоффрей. — Да, благодарю вас. — Определенно, нам пора перейти на «ты», — заметил граф. — Что скажешь? — Как хотите, — безразлично ответила она. Граф промолчал. Только снова усмехнулся и пригубил шампанское. Повернувшись к залу вполоборота и оперевшись на перила одной рукой, он обвел взглядом просторное помещение. Какие-то две красотки снизу помахали ему в попытке привлечь внимание. — Сегодня здесь проходит ежегодный благотворительный вечер «имени графини де Пейрак», то есть в честь моей покойной матери — начал негромко пояснять он, склонившись к уху Анжелики. — При жизни она много занималась благотворительностью и делала это не по принуждению или потому что так положено, а искренне желая помогать людям. В Тулузе ее до сих пор вспоминают с теплотой и благодарностью, ведь она много сделала для города. Да и не только для него. После ее смерти мы с братом решили почтить ее память таким образом — продолжать проводить мероприятие, которое раньше организовывала она. Жоффрей глянул на Анжелику, ожидая каких-то расспросов, но она никак не отреагировала на его слова. Она все так же неподвижно стояла и с отрешенным видом рассматривала гостей. Многие из них уже с любопытством поглядывали на Жоффрея, появившегося в обществе красивой незнакомки. Они перешептывались друг с другом, пытаясь угадать, кто же она такая и по залу медленно, будто ленивая волна по гладкому песку, расползался слух о новой пассии тулузского графа. Анжелика поспешила отвернуться. Чтобы больше не видеть нескромных глаз, устремленных на нее через весь зал, она принялась сосредоточенно изучать картины, висящие на стенах в обрамлении гипсовых филенок, пилястры и фризы под потолком… В какой-то момент она посмотрела в высокое окно, выходящее в подъездной двор. Оттуда в дом как раз заходила небольшая группа людей, среди которых особенно выделялась знойная темноволосая красавица в красном платье, пришедшая на вечер вместе с супружеской парой. Женщина показалась Анжелике подозрительно знакомой. Словно по волшебству, рядом возникла Маргарита. — Жоффрей! — позвала она взволнованным голосом, и, как только он обратил на нее внимание, добавила, махнув рукой в сторону двери. — У входа! Пейрак посмотрел в указанном направлении и негромко выругался. — Я не знаю, каким образом она появилась здесь! — попыталась оправдаться Маргарита. — Я не высылала ей приглашения! — Скажи Бернару, пусть разберется, — тихо распорядился Жоффрей. Маргарита тут же исчезла. В тоже время гостья, окинув ищущим взглядом зал, заметила Жоффрея де Пейрака, стоящего наверху лестницы, будто властелин над толпой, и ослепительно улыбнулась. Однако, увидев рядом женщину в белом, которую он обнимал за талию, ее радость мгновенно померкла. Анжелика тоже не испытала отрадных чувств. Она узнала эту брюнетку. [1] В здании Капитолия располагается не только тулузская мэрия, но также картинная галерея и театр.