350 лет спустя

О свадьбе Анжелики Сансе и Жоффрея де Пейрака, названной позже свадьбой года, объявили спустя две недели. Маргарита организовала в прессе масштабную пиар-кампанию, каждый день все больше распаляя интерес к этой теме, а в финале всех ожидало большое полуторачасовое совместное интервью супругов, которое они дали Фелониде Паражонк. Ради этого журналистка незамедлительно приехала со своей командой в Тулузу. Ей необычайно льстило, что именно ее пригласили взять интервью, поэтому она развила бурную деятельность и на время превратила Отель Веселой Науки в кинопавильон. Накануне съемок Маргарита пришла к Анжелике в комнату со списком согласованных вопросов, чтобы потренироваться отвечать на них, но почти сразу Жоффрей де Пейрак выставил ее вон. Он заявил, что Анжелике не нужно ничего заучивать, она прекрасно справится своими силами. Вместо этого они душевно поболтали несколько часов, скрасив вечер веселыми шутками и «Шато Петрюс» из погребов Отеля. Только когда Жоффрей ушел, Анжелика поняла, что в такой непринужденной манере он обсудил с ней все, что завтра может пригодиться во время интервью. А непосредственно перед записью отвел ее в сторону и негромко сказал: — Представь, что Фелонида — дальняя родственница, которая приехала в гости и хочет узнать, что произошло с тобой за последний год. Не обязательно посвящать любимую тетушку в самые сокровенные тайны, ей вполне достаточно убедиться, что ее маленькая племянница хорошо кушает и добросовестно выполняет домашнее задание. Во время самого интервью они сидели на софе, Анжелика прижималась к Жоффрею плечом, его рука ласково обнимала ее талию. Отвечая на вопросы журналистки, она ощущала его безмолвную поддержку, а если внезапно терялась, то он сразу приходил ей на выручку. В целом, съемки прошли удачно. Анжелика постепенно преодолела волнение, расслабилась и к концу беседы уже общалась с Фелонидой без тени стеснения, чем, похоже, произвела на нее благоприятное впечатление. На следующий день все отправились в Пуату, где Анжелика куда свободнее чувствовала себя перед камерой, так как этому способствовала привычная с детства обстановка. Паражонк хотела снять, как Анжелика управляется с лошадьми, а когда узнала, что девушка еще и прекрасная наездница, тут же потребовала эксклюзивный урок верховой езды. В этот момент произошел один примечательный эпизод. Анжелика повела Фелониду в конюшню, чтобы подобрать подходящую лошадь. Открыв двери одной из построек, Анжелика вошла внутрь и, полагая, что журналистка следует за ней, уверенно пошла по широкому проходу, окликая животных по именам. Услышав знакомый голос, лошади тут же высовывали головы в открытые створки денников, и девушка ласково трепала их за гривы или гладила по носу. Однако, когда обернулась, то с удивлением заметила, что Фелонида переминается с ноги на ногу у входа и явно принюхивается. — Но здесь ничуть не пахнет навозом! Только сеном! — вдруг воскликнула она, изумленно оглядываясь вокруг. Анжелика рассмеялась. — Конечно! Ведь денники регулярно убирают. — И дался же Бастьену этот навоз! — пробормотала журналистка себе под нос. Но Анжелика отчетливо расслышала ее слова. — Наши конюшни очень далеки от Авгиевых, и Гераклу здесь явно нечем было бы заняться. Лошадь всегда считалась благородным животным, и мне непонятно, почему месье Жерваля смутило то, что не смущало даже королей. Анжелика сказала это без тени злобы, а лишь с легкой иронией, что в будущем сыграло ей на руку. Она не заметила, как один из операторов, следовавший за Паражонк, заснял этот диалог на камеру. Фелониде так понравилась реплика Анжелики, что она включила ее в финальный ролик, и после этого переменчивое, как флюгер в ветреную погоду, интернет-сообщество уже начало смеяться над самим светским обозревателем. Вся съемочная группа прекрасно провела время на конной прогулке, а закончилась поездка ужином в неформальной обстановке, во время которого Арман Сансе увлеченно рассказал историю возникновения конезавода. Еще раньше Марго удалось поднять документы из архива Пуатье, которые подтверждали, что когда-то семья Сансе обладала баронским титулом. Их продемонстрировали на камеру, и таким образом вопрос происхождения Анжелики был окончательно исчерпан. Напоследок операторы сняли несколько общих планов «Монтелу». Крайне удовлетворенная Фелонида заверила Анжелику и Жоффрея, что интервью станет настоящей сенсацией. И уехала монтировать материал. Однако Анжелика ожидала выхода передачи с тревогой. Она прекрасно понимала, что именно это интервью и то, как его воспримут, определит ее дальнейшую судьбу. Ее особенно тронуло то, как Жоффрей в беседе с Фелонидой отозвался о статье Бастьена Жерваля. — Моя жена — прекраснейший человек, — сказал он. — И мне плевать, кто и что о ней пишет. Я обожаю ее такой, какая она есть! Но заступничества Пейрака и всех ухищрений Маргариты явно было недостаточно. В конечном счете все зависело только от нее самой. Во время съемок Анжелика изо всех сил пыталась выглядеть непринужденно и естественно, и теперь гадала, удалось ей это или нет и сменит ли пресса свой гнев на милость. И ей не терпелось поскорее узнать вынесенный вердикт. Ожидание лишь нервировало еще больше. Она не вернулась с Маргаритой обратно в Тулузу, а осталась в «Монтелу». Жоффрей тоже задержался в Пуату, чтобы проследить за подготовительными работами на участке, отведенном под бурение скважин. В эти дни на конезаводе не было Мари-Аньес — с началом каникул она уехала на неделю к подружке в Пуатье — поэтому Анжелика могла в полной мере насладиться покоем, тишиной и уединением. Каждое утро она седлала Гефеста и пускала его вскачь по окрестным лугам и лесу. Пока она чувствовала под собой мощное сильное тело животного, и ветер бил ей в лицо, растрепывая волосы и свистя в ушах, она забывала обо всем. Тревоги и волнения снимало, словно рукой, чувство свободы и раздолья пьянило настолько, что она ощущала себя почти счастливой. Но наступал вечер, она возвращалась домой, и мрачные мысли снова начинали лезть в голову. Тогда, недолго думая, она решила позвонить Франсуазе. Ей было крайне необходимо поговорить хоть с кем-нибудь, кто не был замешан во всей этой авантюре, с кем-то, кому она могла довериться и кто мог бы понять ее. К тому же она хотела загладить свою вину перед подругой. К счастью, Франсуаза не была обидчивой или злопамятной. Когда Анжелика приезжала в Нант за документами, она лишь мельком пересеклась с сокурсницей, поскольку та спешила на лекцию, но девушки условились, что при случае обязательно встретятся и вдоволь поболтают. Анжелика решила, что сейчас вполне подходящий момент. Она позвонила Франсуазе, пригласила ее в «Монтелу», и та приехала на следующий же день. Погода выдалась пасмурной, накрапывал мелкий дождь, поэтому девушки устроились на теплой кухне, и Анжелика рассказала о ситуации, в которую угодила. При этом она предупредила подругу, что идет на нарушение обязательства, посвящая ее в эти тайны, и взяла клятвенное обещание никому не передавать ее слова. Анжелика догадывалась, что ее скоропалительная и внезапная свадьба могла вызвать у Франсуазы немало подозрений. Поэтому не стала скрывать, что их с Жоффреем связал расчет и брак заключен не по любви. Однако же самого главного — что они с мужем спят в разных спальнях и их союз на самом деле — нарушение закона, а контракт закончится через пять лет, — она так и не сказала. Какой-то инстинкт удержал ее от этого шага, заставив в самый последний момент прикусить язык. — Я чувствую себя самозванкой, — призналась в заключение Анжелика. — И ведь я не хотела во все это влезать, я знала, что именно так все и обернется, но меня словно черт дернул… Каждый раз, как я оказываюсь рядом с ним, я сама не понимаю, о чем думаю и что творю… Франсуаза выслушала исповедь новоиспеченной графини, не прерывая и ничем не выказывая своих эмоций. Затем она еще какое-то время молча смотрела на Анжелику, чем заставила последнюю немного понервничать и наконец произнесла: — Анжелика, ты дура! — Что, прости? — Что слышала! Ты — дура! Причем набитая! Я, конечно, всегда подозревала, что в тебе под оболочкой молодой бизнес-леди живет наивная принцесса, но никогда бы не подумала, что настолько наивная! Анжелика ошарашенно смотрела на подругу, не зная, что ответить на подобный пассаж. — Тебе выпал уникальнейший шанс в жизни! — продолжила Франсуаза. — Только представь, сколько женщин мечтают хотя бы ненадолго оказаться рядом с Пейраком, не говоря уже про то, чтобы попасть в его постель. А ты и вовсе сорвала джекпот! Ты хоть понимаешь, какие возможности предоставляет фамилия де Пейрак?! Да для тебя открыта каждая дверь во Франции! Ты можешь горы свернуть! А вместо этого ты сидишь здесь и канючишь о том, что заняла чужое место… Анжелика по-прежнему молчала. — Скажи, ты отбила Пейрака у другой женщины? — Нет… — Ты силком затащила его к алтарю? — Нет… — Тогда к чему это самобичевание?! Теперь ты графиня де Пейрак! Он пользуется твоей землей, а ты используй его положение! После этого разговора слова Франсуазы еще долго звучали в голове Анжелики. На следующий день она снова отправилась на конную прогулку. Ослабив поводья, она ехала в седле и, запрокинув голову, рассматривала маленькие почки, появившиеся на ветвях деревьев, поэтому не заметила, как Гефест свернул на тоненькую тропинку и привел ее к Камню Фей — огромному дольмену, стоящему на поляне среди дубов и глубоко ушедшему в землю за минувшие века. Анжелика хорошо знала это место. Она часто бывала здесь в детстве с родителями или Гонтраном. Старший брат неизменно брал с собой блокнот и карандаш и делал зарисовки, а иногда приходил сюда с этюдником и красками. И на каждом своем рисунке или наброске, сделанном здесь, он дорисовывал волшебных дриад. Ему чудилось, что лесные нимфы подглядывают за ним из-за деревьев или водят хоровод вокруг дольмена, и у одной из них непременно были черты Анжелики. Девушка спешилась, расседлала лошадь и пустила Гефеста пастись на поляне. Затем расстелила вальтрап[1] на камне и легла. Устремив взгляд в уже по-весеннему светло-голубое небо, она обдумывала слова подруги, пока в ее размышления не ворвались посторонние звуки. Они доносились откуда-то издалека и не походили на привычную симфонию леса. Прислушавшись, она отчетливо различила гул моторов, характерный писк тяжелых машин и поняла, что где-то недалеко работает землеройная техника. Она встала и, пробравшись через подлесок, вышла на пригорок, с которого прекрасно просматривались окрестные луга. И правда, вдалеке, на фоне темной, пропитанной дождем земли, отчетливо виднелись ярко-желтые остовы экскаваторов, грузовиков и других машин со странными приспособлениями, назначения которых она не знала. Вокруг них ходили рабочие в оранжевых жилетах, что-то выкрикивая и размахивая руками. Среди всех этих фигур возвышалась одна, очень знакомая. Высокий худощавый мужчина в черном находился в самом центре строительной площадки и отдавал указания подчиненным. Узнав Жоффрея де Пейрака, Анжелика направилась туда. Граф еще издали заметил ее и вышел навстречу. Анжелике показалось, что он был приятно удивлен ее приезду. — Я гуляла здесь неподалеку, — объяснила Анжелика, — и услышала технику. Я не помешаю? — Нет, нисколько! — ответил Жоффрей. Они оставили Гефеста за фургончиком для рабочих, и муж повел ее на небольшую экскурсию, рассказывая, что и где будет построено. — Но почему именно здесь? Мне казалось, что водоносный слой находится в стороне от этого места. — Верно. Горизонт проходит там, — Жоффрей указал рукой на пригорок, откуда приехала Анжелика. — Но он лежит как раз под заповедной зоной. Нам вряд ли удалось бы получить разрешение на бурение скважин там, поэтому мы расположились здесь. — Как же у вас получится достать до воды? — Мы пробурим наклонные скважины, — с заговорщическим видом сказал Жоффрей. И, склонившись к ее уху, негромко добавил: — Точно таким способом Катар ворует нефть у Арабских Эмиратов. — И это законно? — Что? Воровать нефть? Или бурить наклонные скважины? Анжелика рассмеялась. — Второе. Насчет воровства у меня сомнений нет. Так же, как и насчет того, что ты превосходно умеешь жонглировать законами! Жоффрей улыбнулся. — Но ведь я их не нарушаю! Формально все законно. В заповеднике бурить скважины нельзя, мы в нем и не бурим. Мы бурим их рядом с заповедником, даже в одном километре от него, и ни одна живая душа не сможет нас ни в чем обвинить. — А если догадаются, что скважины наклонные? — обеспокоенно поинтересовалась Анжелика. — Никому это даже в голову не придет. Дорогая моя, подавляющее большинство людей не в состоянии посмотреть дальше собственного носа. Они видят только то, что на поверхности, их не интересует суть вещей. *** Интервью Анжелики и Жоффрея вышло в эфир на канале «Франс 2» в субботний прайм-тайм и, как и обещала Фелонида, вызвало небывалый фурор. Все медиа тут же разразились комментариями и заметками на этот счет, а на Маргариту посыпались десятки звонков и писем с просьбами взять еще одно совместное интервью у супругов де Пейрак или хотя бы у кого-то одного из пары. Этих предложений оказалось так много, что Марго даже пришлось опубликовать официальное заявление, в котором говорилось, что в ближайшее время де Пейраки не планируют общаться с журналистами. Но это никого не остановило. Пресса гудела, как растревоженный улей. Жоффрей и Анжелика даже вынуждены были на несколько дней укрыться в домике на Гаронне, поскольку тулузский Отель превратился в самую настоящую осажденную крепость. Чтобы снизить градус накала, Маргарита дала согласие на эксклюзивную фотосессию супругов для одного из крупнейших глянцевых изданий Франции, а также условилась о двух недолгих визитах Анжелики на телевидение. Помимо прессы, повышенный интерес к их персонам проявило и светское общество. Приглашения на различные рауты и вечеринки, официальные мероприятия, ужины в узком кругу или пикники за городом сыпались, как из рога изобилия. Каждый день их доставляли в таком огромном количестве, что Маргарите приходилось разбирать их до поздней ночи. — Еще никогда в жизни мне не доводилось видеть столько приглашений разом! — сказала в один из вечеров Маргарита, как раз когда служащий почты доставил огромную коробку с очередной партией. — Такое впечатление, что они никогда не закончатся! Анжелика, также ошеломленная не только количеством приглашений, но и их географией — казалось, они приходили со всего мира, — бросила сочувствующий взгляд на Марго. — Помочь тебе? — спросила она. — Эм… я… Но у тебя, должно быть, есть свои планы! Анжелика отмахнулась. — Маргарита, ты как никто другой знакома с моим графиком, и прекрасно знаешь, что у меня сегодня ровным счетом нет никаких дел. Это действительно было так. С тех пор, как от нее наконец отвязались Одиже и Бине, Анжелика довольно много времени проводила в праздном безделье. По сути она была занята только учебой. Она не выезжала с Жоффреем на мероприятия, поскольку во время подготовки к интервью они решили нигде не показываться, а после его выхода выжидали, когда схлынет первая волна ажиотажа. Не приходилось ей утруждаться и бытовыми вопросами. Здесь она жила на всем готовом. Ей даже не нужно было ходить по магазинам. Однако ленивое ничегонеделание противоречило ее природе. Привыкнув постоянно решать множество проблем, она и здесь стремилась быть полезной. Кроме того, ей было жаль Марго. Женщина, как и прежде, оставалась личным ассистентом Пейрака, она контролировала его расписание, вела переписку от его имени, налаживала контакты с прессой. Но теперь, с появлением Анжелики, она стала выполнять те же обязанности и для графини де Пейрак. И уже буквально падала с ног от усталости. Переживая за Маргариту, Анжелика хотела обсудить этот вопрос с Жоффреем, но следующий вечер у нее был занят ужином с одной из тулузских дам-филантропов, а затем Пейрак внезапно улетел по делам в Мадрид. Анжелика отложила разговор до его возвращения. Но по приезде, граф, слишком занятый делами, не заехал на Гаронну. Ситуация не могла дольше ждать. Поэтому Анжелика набралась смелости и впервые появилась на пороге «Пейрак Корпорасьон». На ресепшен ее встретила очаровательная черноглазая брюнетка по имени Беранжер. Сделав звонок по телефону и доложив кому-то, что пришла мадам де Пейрак, она провела Анжелику к лифту, сообщив, что ей необходимо подняться на пятый этаж. Едва за Анжеликой закрылись двери, она запоздало спохватилась, что, наверняка, выглядела глупо и нелепо, спрашивая секретаря, где находится кабинет ее мужа. Ведь жена должна знать такие вещи, разве нет? Она мысленно обругала себя, что не удосужилась поинтересоваться этим раньше, но подумать о том, не вызовет ли ее поведение подозрений уже не успела, потому что створки лифта распахнулись в большой залитый теплым весенним солнцем холл. Направо и налево из него тянулись два коридора с рядом дверей, ведущих, очевидно, в рабочие кабинеты, чуть дальше сквозь стеклянные перегородки виднелся конференц-зал. В центре этажа располагалась просторная приемная генерального директора и его вице-президента. Здесь стояли несколько мягких диванов и кресел, драцены в кадках, за большим столом сидела девушка-секретарь. Ее лицо показалось Анжелике смутно знакомым, но она не представилась и довольно холодно поздоровалась. Она сказала, что месье де Пейрак сейчас занят и придется подождать. Анжелика присела на диван и еще раз окинула быстрым взглядом секретаря, пытаясь вспомнить, где же она могла видеть раньше эту высокую и немного нескладную девушку. Но уже буквально через минуту дверь кабинета генерального директора распахнулась, и на ее пороге появился Бенуа Фонтенак вместе с молодым мужчиной, одетым в темные брюки классического кроя, ярко-розовую рубашку и фиолетовый галстук. Заметив Анжелику, он широко улыбнулся и поспешил к ней. — Вы, несомненно, мадам де Пейрак! Я сразу узнал! Как же приятно видеть вас не на экране, а в жизни. До чего же вы хорошенькая! Анжелика поднялась и в недоумении перевела взгляд с незнакомца на Бенуа, также идущего к ней навстречу. — Добрый день, Анжелика! — поздоровался он. — Вы наконец почтили нас своим визитом! А этот невоспитанный оболтус, — он жестом указал на мужчину в розовом, — мой племянник… — Жермонтаз! — вырвалось у Анжелики. — О, вы наслышаны обо мне! — радостно воскликнул мужчина. — Да, простите, — Анжелика смущенно улыбнулась, пытаясь загладить свою бестактность. — Я и подумать не могла, что меня здесь так ждут! — Несомненно! Мне всегда казалось, что жена миллиардера должна проявлять гораздо больший интерес к деятельности мужа, чем вы, — заметил Бенуа. — Ведь, в итоге, от нее зависит и ваше благополучие. Анжелике не понравился тон, каким Фонтенак высказал эту мысль, словно хотел уличить или обвинить ее в чем-то. Его племянник тоже оказался не промах и тут же вставил свои пять копеек. — В свое время Карменсита приходила сюда чуть ли не каждый день! Довольный собой, он наклонился ближе к Анжелике и, понизив голос, добавил: — Но ей не повезло. Хотя она так хотела стать графиней де Пейрак… Зато повезло вам. И мне! Мы с Кармен теперь встречаемся! — с гордостью заключил он. Не зная, как реагировать на этот поток откровенностей, Анжелика бросила отчаянный взгляд на дверь кабинета Жоффрея. К счастью, она оставалась открытой, и граф, привлеченный голосами в приемной, как раз появился в проеме. — Жоффрей! — воскликнула Анжелика. — Привет, дорогая! Проходи, — он жестом пригласил ее войти. Анжелика улыбнулась на прощание Фонтенаку и Жермонтазу. — Рада была повидаться, — сказала она и двинулась к мужу. Жоффрей пропустил ее внутрь и прежде, чем закрыть дверь, обратился к секретарю: — Сабина, не соединяйте меня ни с кем, пожалуйста. И на будущее, о приходе моей жены сообщайте незамедлительно. — Да, месье, — буркнула девушка и уткнулась в бумаги на столе. Жермонтаз и Фонтенак переглянулись. — Вы видели?! Он даже не поцеловал ее! — сказал Жермонтаз. — Это еще ничего не значит, — задумчиво произнес Бенуа. — Но вы же говорили… Фонтенак резко прервал его. — Я знаю, что я говорил. И не отказываюсь от своих слов! — Тогда что же? — Нам нужны более веские доказательства! *** Оказавшись в кабинете Жоффрея, Анжелика застыла у порога и с интересом огляделась. Как и следовало ожидать, кабинет генерального директора оказался просторным и обставленным дорогой мебелью. Он был выдержан в светлых тонах, и, если бы не рабочий стол напротив панорамного окна, из которого открывался умопомрачительный вид на Тулузу, то помещение можно было бы принять за гостиную. Мягкий ковер покрывал весь пол, в центре стояли два дивана и низкий стеклянный столик, у дальней стены находился бар. Именно отсюда Жоффрей управлял своей бизнес-империей и то, что сама Анжелика была неким образом причастна к ней, вызвало у нее прилив гордости. Но она тут же вспомнила, что она отнюдь не первая женщина, которая приходит в этот кабинет, как ранее заметил Жермонтаз. Представив на мгновение, с какой целью здесь появлялась Карменсита, а, быть может, и другие женщины, Анжелика почувствовала легкий укол ревности. Она бросила взгляд на Жоффрея и заметила, как его лицо внезапно озарилось улыбкой, хотя еще мгновение назад было довольно мрачным. — Неприятный разговор с Фонтенаком? — догадалась она. Жоффрей отмахнулся. — Старая песня на новый лад. Он приблизился к ней и, приобняв за талию, негромко добавил: — Я рад, что ты пришла! — Я по делу, — тут же выпалила Анжелика. Она не понаслышке знала, что у Жоффрея много работы, и, не желая его задерживать и отвлекать по мелочам, решила сразу перейти к своему вопросу. Пейрак на секунду пришел в замешательство. — Хм… Даже так… Убрав от нее руку, он отошел и присел на край стола. Вытянув длинные ноги и скрестив их перед собой, он произнес: — Выкладывай! Анжелика подробно и последовательно изложила суть проблемы. Маргарита и так была загружена работой, будучи личным ассистентом Жоффрея, а теперь и вовсе работала за двоих поскольку выполняла все те же обязанности и для графини де Пейрак. Анжелика понимала, что, учитывая все обстоятельства, эту работу нельзя поручить никому другому. — Но кроме всего прочего Марго еще управляет семейным фондом! Тебе не кажется, что это слишком большая нагрузка для одного человека? — закончила она. — Кажется, — кивнул Жоффрей. — Но у меня не так уж много людей, которым я могу всецело доверять. — Я хочу предложить свою помощь. — В чем? — Я могла бы управлять фондом сама! Жоффрей смерил ее долгим взглядом. Не зная, как трактовать его молчание, Анжелика принялась быстро говорить: — Конечно, я не самый лучший менеджер, которого ты мог бы нанять, но я управляла и управляю конезаводом, и думаю, что смогу разобраться в ведении дел благотворительного фонда. У меня есть образование… Не бог весть какое, но… Жоффрей остановил поток ее слов небрежным жестом. — Я видел документы конезавода и знаю, что ты неплохо справляешься, — он снова выдержал паузу. — Но ты уверена, что тебя это не затруднит? Ведь наш договор был иным… Анжелика пожала плечами. — Я все равно бо́льшую часть времени не знаю, чем себя занять. А так хоть сделаю что-нибудь полезное. — Хорошо, я не против, — согласился он. — Пусть Марго передаст тебе все дела. *** Таким образом Анжелика приняла на себя управление семейным фондом де Пейраков. И, складывалось впечатление, что Жоффрей поощрял ее в этом. По крайней мере с этих пор он стал чаще появляться вечерами в домике на Гаронне и присоединяться к Анжелике на кухне или в гостиной, когда она просматривала документы фонда или конезавода. Поначалу ей казалось, что он, не доверяя ее компетенции, пытается контролировать ее действия, однако быстро поняла, что это не так. — Я даю тебе полную свободу, — как-то сказал Жоффрей. — Делай все, что считаешь нужным. Анжелике льстило такое отношение, но ряд решений она еще опасалась принимать самостоятельно, поэтому непременно предварительно советовалась с ним. Жоффрей охотно делился с ней опытом и знаниями, и постепенно их беседы о бизнесе превратились в регулярные вечерние посиделки. Желая в будущем развивать свое собственное дело и поставить наконец «Монтелу» на ноги, Анжелика с особым интересом внимала словам мужа. Ведь когда бы еще она смогла получить столько советов от человека, так хорошо разбирающегося в финансах и управлении! — Пускать все деньги на погашение кредитов — не самая лучшая идея, — сказал он как-то, когда заметил, что Анжелика намеревается использовать полученные от него средства для расчета по долгам. В этот вечер они вдвоем сидели в гостиной, и Анжелика просматривала бухгалтерские документы «Монтелу», планируя расходы на будущий месяц. — Смотри! — он пересел к ней ближе и, взяв в руки карандаш, принялся чертить схему на листе бумаги, лежащем у нее на коленях. — Если ты вернешь все деньги в банк, то конезавод опять останется без инвестиций. И чтобы сделать ремонт и построить манеж, о котором ты говорила, тебе снова придется обращаться в банк за новым кредитом. Поэтому все деньги сейчас нужно вкладывать в дело, чтобы в будущем оно начало приносить прибыль. Вот тогда с нее уже и отдавать долги. Анжелика покачала головой. — Банк съест меня с потрохами. У «Монтелу» столько просроченных платежей и пени за них, что вот-вот у нас все конфискуют. — Значит нужно договориться о реструктуризации кредита. — Думаешь, я не пробовала? Мне уже дважды отказывали! Жоффрей на мгновение задумался, затем успокаивающим жестом дотронулся до ее руки. — Я представлю тебя одному банкиру! Через три дня Анжелика вместе с мужем сидела в кабинете ни много ни мало вице-президента правления одного из крупнейших частных банков Франции. И смогла самолично убедиться в том, что фамилия де Пейрак, и правда, с легкостью открывает любые двери. Если простой никому не известной мадемуазель Сансе приходилось обивать пороги финансовых учреждений и увязать в бесконечной бумажной бюрократии, то для графини де Пейрак вопрос отсрочки выплаты долга решился за несколько часов. Хотя, возможно, решающую роль сыграло то, что Жоффрей лично выступил ее поручителем. Успех в таком важном для Анжелики вопросе Пейраки отметили ужином в ресторане «Ле Сент Саваж». Это был первый раз, если не считать спонтанной вылазки на Фестиваль Фиалок, когда Жоффрей приглашал ее куда-либо, где им не приходилось бы играть на публику или позировать перед объективами фотокамер, но он сделал это в такой непринужденной манере, а Анжелика была в таком восторге от того, что кредитный вопрос улажен, что даже не подумала отказаться. Прямо из банка они поехали на улицу Саленк, где располагался ресторан, и весь вечер провели за приятной беседой. Когда они вернулись в Отель Веселой Науки, Анжелика улыбалась и ощущала себя невероятно счастливой. И она даже не могла предположить, что скоро произойдут события, которые откроют для нее Жоффрея с неожиданной стороны. [1] Вальтра́п (чепра́к, по́тник) — суконное покрывало, подкладываемое под седло лошади. Может изготавливаться из хлопчатобумажной ткани, хлопка, войлока и других материалов.