350 лет спустя

Жоффрей де Пейрак остановился посреди холла в Отеле Веселой Науки, залитого нежным солнечным светом, и окинул взглядом большое пустующее помещение. Заметив дворецкого, он спросил: — Альфонсо, вы случайно не видели Анжелику? — Нет, месье. Сегодня утром мадам де Пейрак еще не выходила из своей комнаты. — Я только что оттуда, — возразил Жоффрей. — Ее там нет. И она не отвечает на звонки. Вы уверены, что она не уехала куда-либо? — Мадам не уведомляла меня о своих планах, — почтительно ответил дворецкий. — К тому же ворота еще не открывались. Если она покинула Отель, то только через боковой выход. Мне проверить камеры наблюдения? — Да, пожалуйста. И сообщите о результатах. Я буду в библиотеке. — Вам принести туда завтрак? — Нет, не нужно. Только кофе. — Хорошо, месье. Дождавшись, когда Альфонсо удалится, Жоффрей вернулся в комнату Анжелики. Он быстро прошелся по помещению, заглянул в смежные гардеробную и ванную, в поисках признаков того, что девушка собрала вещи и сбежала от него так же, как и в начале января. Эта мысль только сейчас пришла ему в голову, хотя стоило бы задуматься о такой вероятности сразу, как он прочел ту злосчастную статью. Маргарита прислала ссылку еще вчера в полдень, но он увидел ее лишь час спустя, когда освободился после деловой встречи. Пробежавшись быстрым взглядом по первым абзацам, Жоффрей сразу же понял, что это очередная журналистская инсинуация и, отмахнулся от нее, решив, что она не стоит того, чтобы тратить на нее время. Перед следующей встречей ему предстояло просмотреть ряд важных документов, поэтому он вскоре о ней совсем забыл. Он в принципе мало уделял внимания светской хронике, считая ее не более чем фоновым шумом, который сопровождает жизнь любого известного человека. В ней содержалось крайне мало правды и почерпнуть что-то важное или занимательное о значимых персонах было невозможно. А читать чей-то графоманский бред ради развлечения казалось ему сомнительным удовольствием. Когда же речь в этих статьях шла о нем лично, то никакие язвительные или даже откровенно лживые высказывания не задевали его и не могли испортить настроение. Он смеялся над попытками журналистов раздуть сенсацию из ничего, нередко они навевали на него скуку, а в последнее время он и вовсе перестал интересоваться досужими вымыслами, которые чаще всего сводились к небылицам о его бессчетных романах с различными женщинами, большинство из которых он даже не знал в лицо. У Жоффрея накопилось так много дел, что он едва не опоздал на прием во дворце Ассеза. Понимая, что заехать домой уже не успеет, Пейрак переоделся прямо в офисе в смокинг, который всегда висел в шкафу его кабинета для подобных непредвиденных случаев. Затем, чтобы предупредить, что задерживается, позвонил по очереди Анжелике, Марго и Бернару, но никто из них не ответил. Решив, что они уже на приеме и не слышат вызова из-за шума, либо отключили звук телефонов, Пейрак отправился прямо туда. Однако по приезде ни Анжелики, ни Андижосов не застал. Гадая о том, что же могло случиться, он пробыл на вечере около получаса, постоянно озираясь на вход и надеясь увидеть припозднившуюся Анжелику, но, так и не дождавшись, вернулся в Отель Веселой Науки, где дворецкий Альфонсо и рассказал обо всех событиях минувшего дня. Оказалось, что статья Бастьена Жерваля наделала гораздо больше шума, чем можно было ожидать. Маргарита и Бернар спешно уехали на встречу со знакомым журналистом, чтобы выяснить все подробности появления скандальной публикации. А Анжелика настолько расстроилась, что категорически отказалась идти на вечернее мероприятие. Она закрылась у себя в комнате и даже не притронулась к ужину, который ей принес Альфонсо. Жоффрей сразу же поднялся к Анжелике, желая поддержать и, если потребуется, успокоить. Ведь именно из-за него она оказалась втянута во всю эту историю. Но на его негромкий стук в дверь не последовало никакого ответа. Немного помедлив, он слегка толкнул ее и заглянул внутрь. В комнате было темно. Свернувшись калачиком на большой кровати, Анжелика крепко спала. Решив не будить девушку, Жоффрей закрыл дверь. Он ушел к себе и на этот раз внимательно перечитал всю статью. Надо отметить, ничего нового или удивительного из нее он не узнал, да и все приемы демагогии, которые использовал Бастьен Жерваль, были ему хорошо знакомы. Более того, он всегда предполагал, что женщина, рискнувшая стать его женой, непременно окажется жертвой подобных нападок. Но впервые в жизни он ощутил острое желание собственноручно придушить этого горе-журналиста. Ведь одно дело, когда стрелы летели в него самого — у него имелось достаточно сил, чтобы защититься от них, и совсем другое — когда под удар незаслуженно попала эта хрупкая отважная девочка. Теперь ему еще больше захотелось каким-то образом уберечь ее от натиска акул пера. Он решил, что поговорит с ней утром, однако следующий день принес неприятный сюрприз. Анжелики в комнате не оказалось. А после недолгих расспросов служащих Отеля выяснилось, что со вчерашнего вечера ее вообще никто не видел. Мысль о том, что она сбежала, напрашивалась сама собой. И вряд ли у Пейрака нашлось хоть слово упрека, ведь у Анжелики для этого были весомые причины. Но, обойдя комнату жены, Жоффрей обнаружил, что все ее личные вещи остались на своих местах. Сумочка с кошельком и кредитками валялась на подоконнике, документы — в ящике стола, а на самом столе среди учебников и тетрадей лежал ее мобильный телефон. Значит, она никуда не уехала! И скорее всего находится где-то в Отеле! Это обнадежило Пейрака. Стремительным шагом он вышел из комнаты и направился по коридору к большому салону. Здесь он остановился и, осмотревшись вокруг, задумался. Где в пусть огромном, но полном персонала особняке, могла уединиться Анжелика, чтобы ее до сих пор не заметили? Почти сразу же он подумал про ряд салонов бельведера. Этаж не был жилым и туда редко заглядывали, а часть помещений вовсе использовалась, как склад ненужной мебели. Жоффрей уже давно хотел провести полную реконструкцию надстройки, но пока у него не доходили до нее руки. Однако же именно там было идеальное место для того, кто желал побыть в одиночестве. Решив немедля проверить догадку, Пейрак двинулся туда. И его ожидания оправдались, даже раньше, чем он предполагал. Он наткнулся на Анжелику прямо на лестнице. Она сидела на ступенях и с задумчивым видом изучала через высокое окно черепичные крыши соседних домов, которые стояли так близко друг к другу, что образовывали один сплошной розовый ковер с причудливым рисунком, протянувшийся прямо до горизонта. Она была одета в свои любимые джинсы и толстовку, тугая коса спускалась по плечу на грудь. Анжелика подняла на него взгляд удивительных зеленых глаз, в котором читалось столько грусти, что у Жоффрея невольно дрогнуло сердце. Ему непременно захотелось развеселить ее, развеять мрачное настроение и вновь услышать ее звонкий смех. Увидев его, она как будто сжалась, словно ожидая от него упреков или осуждения, и первой бросилась в атаку. — Если вы пришли сказать, что я не справилась со своей ролью, то я вас предупреждала о том, что наш брак — плохая идея! — мрачно произнесла она. Жоффрей подавил непроизвольное желание скривиться от этого ее «вы». Несмотря на то, что прошел уже месяц, она все равно упорно продолжала обращаться к нему официально в те редкие случаи, когда они разговаривали один на один. На людях же она формулировала предложения так, чтобы исключить любое прямое обращение и непременно избежать «ты», либо и вовсе обходилась молчаливыми жестами. Он облокотился о подоконник и, засунув руки в карманы брюк, смерил ее долгим взглядом. — Напротив, я все больше убеждаюсь, что лучшей жены мне не найти, — сказал он. У Анжелики от удивления округлились глаза. — Вы не читали, что обо мне написали вчера?! — Почему же?! Я изучил статью очень внимательно, от корки до корки. И теперь жалею, что потратил на нее целых полчаса. Я не увидел в ней ничего, кроме словесного кривляния и желания самоутвердиться. Губы Анжелики дрогнули в едва уловимой улыбке, но затем она грустно покачала головой и потупилась. — Если тебя смущают пассажи про конюшню, — продолжил Пейрак доброжелательным тоном, — то лично я не считаю это чем-то постыдным. Разведение лошадей — благородный труд. К тому же, если я правильно понял, твоя семья занималась коневодством еще в те времена, когда большинство предков нынешних дворян были неграмотными босоногими крестьянами. А один из твоих прапрадедов был соратником самого Готфрида Бульонского! Многие ли сегодня могут похвастаться такими корнями и древностью фамилии?! — Тогда все еще хуже, потому что своим неумением пользоваться ножом и вилкой я посрамила блистательных предков! Анжелика произнесла это с такой язвительной самоиронией, что Жоффрей не сдержался и рассмеялся. Он хотел отшутиться, но в этот самый момент по залу недалеко от лестницы прошла Маргарита Андижос. Заметив Пейрака, она остановилась и громко спросила: — Жоффрей, ты не знаешь, где Анжелика? Сама Анжелика при звуке голоса Маргариты вздрогнула. — Пожалуйста, не говорите ей, что я здесь! — прошептала она. Бросив быстрый взгляд на Анжелику и увидев в ее глазах немую мольбу, Жоффрей без видимых усилий соврал: — Нет, я ее не видел. Марго недоверчиво посмотрела на мужчину и после недолгой паузы, произнесла: — Хорошо, если встретишь ее, передай пожалуйста, что у меня есть для нее новости по поводу вчерашней статьи. — Я не хочу ничего знать, — упрямо пробормотала Анжелика, когда шаги Марго затихли в глубине особняка. — Даже имя того, кто проплатил эту низкопробную и явно заказную статью? — Зачем мне это? — Своих врагов надо знать в лицо! — Я не собираюсь ни с кем воевать. — Знаю. Но это не значит, что они не будут воевать с тобой. — И что же вы предлагаете? — Как минимум, не вешать нос. Унынием делу не поможешь. — Хотела бы я посмотреть, если бы что-нибудь подобное написали о вас, — с мрачным смешком буркнула Анжелика. Жоффрей снова рассмеялся. — Обо мне писали столько вранья, что я уже сбился со счету! Анжелика не поверила ему, но возразить не успела, потому что их снова прервали. На этот раз дворецкий Альфонсо. Он поднялся по лестнице и обратился к супругам де Пейрак. — Приехал месье Бине, — сообщил он. — Спрашивает мадам де Пейрак. С губ Анжелики сорвался тихий вздох, ее плечи поникли, и она устало покачала головой. — Передай Бине, — неожиданно вмешался Жоффрей, — что мадам сегодня занята. Он приблизился к девушке и, взяв ее под локоть, помог встать. — Пойдем! — сказал он. — Сегодня тебе здесь не дадут покоя! Анжелика, не задавая вопросов, безропотно последовала за ним. Они спустились во двор по боковой лестнице, дождались пока Альфонсо принесет им куртки, сели в машину и выехали за ворота. Через пару минут Жоффрей остановил машину на узкой извилистой улочке перед ресторанчиком с яркой восточной вывеской. — Как относишься к марокканской кухне? — спросил он у Анжелики. — Подозреваю, ты не ела со вчерашнего дня. При мысли о еде у Анжелики заурчал желудок. — Не могу сказать, что я ее поклонница, — ответила она. — Пробовала всего лишь пару раз в лавочке около студенческого городка. — Тогда здесь тебе точно понравится! Они вышли из машины и, едва оказались на пороге заведения, как к ним поспешил смуглый мужчина плотного телосложения. — Месье де Пейрак! — воскликнул он на чистом французском. — Какая приятная неожиданность! Но почему же вы не предупредили, что приедете! Мы бы приготовили для вас что-нибудь особенное! — Ас-салям алейкум, Мухаммед, — поздоровался Жоффрей. — Алейкум ас-салям! — ответил хозяин ресторана. — Мы приехали исключительно за вашим фирменным кус-кусом. Я знаю, вы его готовите каждый день! — Да! Сегодня кус-кус удался на славу! Баранина просто тает во рту! Немного суетясь, мужчина повел пару вглубь помещения мимо щедро сервированных столов и пестрых диванчиков, на которых располагались посетители. Он привел их в небольшой кабинет, отделенный от основного зала деревянными перегородками, который был устроен таким образом, что из него можно было свободно наблюдать за гостями, оставаясь при этом незамеченным. По периметру тянулся восточный диван со множеством подушек, в центре стоял круглый стол. Пока Анжелика усаживалась, Жоффрей свободно заговорил с хозяином ресторана на арабском. Похоже, они обсуждали меню и блюда, которые хотел заказать Жоффрей, но Анжелика не могла судить об этом наверняка. — Мухаммед Раки — мой давний друг, — пояснил Жоффрей, когда мужчина удалился. — Сколько языков вы знаете? — вдруг спросила Анжелика. Жоффрей задумался. — Я уже слышала как минимум два: китайский и арабский. — Китайский я изучаю сравнительно недавно. Он мне нужен для работы, поскольку я подумываю начать сотрудничество с бизнесменами из Китая. Испанский и английский учил с детства, помимо французского. Затем, опять же для работы, выучил арабский. Немного знаю немецкий, итальянский и русский. — Значит вы полиглот? Пейрак тяжело вздохнул. — Да, — резковато ответил он. — Скажи, почему ты упрямо продолжаешь называть меня на «вы»? — Это получается само собой, — смутившись, сказала Анжелика. — Ты боишься меня? — Нет, — девушка покачала головой. — Я считаю вас опасным человеком, но, тем не менее, не боюсь. — И чем же я по-твоему опасен? — с усмешкой спросил он. — Разве я не выполняю добросовестно все твои условия?! Анжелика могла лишь согласно кивнуть. Жоффрей де Пейрак действительно не нарушил пока ни единого своего обещания, да и, в целом, она не могла пожаловаться на его обхождение. Если не считать надоедливых журналистов и постоянного обсуждения ее персоны в прессе, Анжелике комфортно жилось в его доме. В ее распоряжении были все необходимые удобства и щедрое содержание, трат она особых не несла, да и к тому же одежда, которой Бине по самый потолок завалил обе гардеробные, была оплачена Жоффреем. Сам Пейрак неизменно оставался вежливым и предупредительным. Они редко виделись, но Анжелика знала, что он постоянно интересуется у Марго о том, как у нее идут дела. И он не забыл о своем обещании пригласить в «Монтелу» Мишеля Робера. Мишель уже звонил Анжелике на прошлой неделе, и они договорились, что в конце марта он приедет в Пуату. И, тем не менее, смутная тревога не оставляла девушку. Хотя, сказать по правде, едва ли она могла определить чего именно боится. При других обстоятельствах она, конечно же, остерегалась бы, не столько его самого, сколько той ауры магнетизма и притягательности, которая его окружала. А также его репутации донжуана и дамского угодника, шутя играющего женскими сердцами. Но их брак был фиктивным, она не собиралась заводить с ним настоящие отношения, а, стало быть, и беспокоиться не о чем. Однако озвучивать свои мысли вслух она, естественно, не собиралась. Поэтому сказала лишь: — Вы опасны, потому что непредсказуемы, и никогда не знаешь, что можно от вас ожидать. Жоффрей с удивлением посмотрел на нее, но ничего не ответил, потому что как раз принесли большой таджин — причудливую глиняную посудину с конусообразной крышкой, в которой был приготовлен традиционный марокканский кус-кус с бараниной, а также две порции супа с нутом, пасту хариссу и пресные лепешки. Анжелика принялась за еду. Она действительно была голодна, поэтому быстро расправилась с супом, а когда пришла очередь кус-куса, заметила, что Жоффрей отложил в сторону свою вилку. — Настоящие берберы едят кус-кус только руками! — пояснил он в ответ на ее немой вопрос. Подмигнув ей, он отломил кусочек лепешки и, приглашая повторять за ним, аккуратно зачерпнул разваристую крупу и ловко отправил в рот. Анжелика невольно улыбнулась. Она тоже оторвала пальцами левой руки кусочек лепешки и потянулась к таджину, но Жоффрей жестом остановил ее. — Только правой рукой можно брать еду! — сказал он. — Почему? — Такова традиция. Все мусульмане пользуются правой рукой для так называемых чистых дел — умывания, приема пищи и питья, а левой — для отправления естественных потребностей, поэтому она считается нечистой. Анжелика послушалась и переложила лепешку в правую руку. У нее не получилось с первого раза так же ловко зачерпнуть кус-кус, но, немного потренировавшись, она поняла, что в этом нет ничего сложного. — И зачем только человечество придумало столько видов вилок, если есть такой простой выход! — пошутила она. — Согласен, вилка — самое бесполезное изобретение цивилизации, — в тон ей ответил Пейрак. И они вдвоем дружно рассмеялись. Остаток завтрака прошел в непринужденной беседе. Жоффрей рассказывал о времени, проведенном на Ближнем Востоке. Оказалось, он объездил чуть ли не всю Северную Африку и был хорошо знаком с местной правящей и бизнес-элитой. А также прекрасно разбирался во всех геополитических хитросплетениях, влияющих на жизнь арабских стран. Анжелика ничего не смыслила в подобных темах, однако слушала Жоффрея с неподдельным интересом. — Значит, вы не собираетесь больше возвращаться на Восток? — поинтересовалась она. — В ближайшие годы вряд ли это будет возможно. Там назревает большая война. Жоффрей покачал головой и на мгновение его взгляд наполнился печалью. — Это жестокое место, — заключил он и быстро сменил тему разговора. На десерт им принесли мятный чай с имбирными пирожными. Пока официанты убирали тарелки и разливали чай, Жоффрей откинулся на спинку дивана и, поднеся руки к лицу, потер глаза. В этом жесте не было ничего необычного, но Анжелика вдруг заметила, насколько уставшим он выглядит. Но уже в следующий миг, Жоффрей выпрямился и снова стал самим собой. Подобная метаморфоза заинтриговала Анжелику. Она была абсолютно уверена, что ей не привиделось, поэтому она облокотилась о стол и стала внимательно наблюдать за Жоффреем. Перехватив ее изучающий взгляд, Пейрак насторожился. — Что случилось? — Когда вы в последний раз были в отпуске? — спросила она. Вопрос оказался настолько неожиданным, что Жоффрей изумленно уставился на девушку и долгое время ничего не говорил. Но потом, когда собрался ответить, изумился еще больше, поскольку не смог вспомнить, когда же он за последний год позволял взять себе хоть один выходной. Анжелика, неверно истолковав его молчание, поспешила извиниться за невежливый вопрос. — Я, возможно, что-то не то сказала… — Все нормально. Я просто не мог вспомнить… — Наверное, еще до войны в Ливии? — Да. Он выдержал недолгую паузу. — Но почему ты спрашиваешь? — Я… Нет… просто так. Она почувствовала, что перевела разговор на зыбкую почву, где легко проявить бестактность и невольно обидеть человека, поэтому склонилась над чашкой и сосредоточенно принялась есть пирожное. А Жоффрей снова откинулся на спинку дивана и, скрестив руки на груди, долго смотрел на нее. — Как странно… — задумчиво протянул он. — Ты первая женщина, которой совершенно наплевать на мои деньги и статус… Но при этом тебе не все равно, когда я в последний раз отдыхал... *** После завтрака Анжелика и Жоффрей отправились прогуляться по историческому кварталу. В эти выходные в Тулузе проходил Фестиваль Фиалок. На несколько дней посреди зимы площадь Капитоль, а вместе с ней и весь город, превратились в настоящий эдемский сад. Сюда съехались садоводы и флористы, кондитеры, виноделы и кулинары, парфюмеры и фармацевты, и все лишь ради одной цели — поклонения фиалке, древнему символу города. Цветы, казалось, были повсюду. Они украшали балконы и оконные карнизы, витрины магазинчиков и лавочек, фонтаны и памятники. Одетые в старинные платья девушки, раздавали букетики прохожим, на площади под сопровождение небольшого уличного оркестра люди водили хоровод и плясали народные танцы. Вокруг царила атмосфера настоящей ярмарки. Анжелика и Жоффрей бродили между павильонами, рассматривая диковинные сорта фиалок. Также с легкой подачи Жоффрея Анжелика перепробовала огромное количество выпечки, варенья и других сладостей, которые готовили с лепестками этих нежных цветков, и несколько видов ликеров, также настоянных на фиалках. Довольно часто Жоффрея узнавали, как-никак он был местной знаменитостью, и завязывали непринужденный разговор. Анжелика поначалу настороженно относилась к происходящему, но все прохожие были неизменно вежливы и улыбчивы, поэтому вскоре и она прониклась настроением всеобщего праздника. Чудесно проведя время на ярмарке, Анжелика и Жоффрей ушли с площади Капитоль и, пройдя неспешным шагом несколько кварталов, оказались на набережной Сен-Пьер. Отсюда открывался прекрасный вид на медный купол больницы Сент-Жозеф де ла Грав на противоположном берегу Гаронны и на Базакль — небольшую плотину с гидроэлектростанцией. Жоффрей предложил Анжелике посетить часовню, устроенную под куполом, но девушка отказалась. День выдался насыщенным, и она немного устала. Правда, надо отметить, усталость эта была приятной. Чтобы передохнуть, они сели за столик уличного кафе, заказали два глинтвейна и, потягивая горячий пряный напиток, наблюдали за безмятежным видом реки и набережной в свете клонящегося к горизонту солнца. Затем они поднялись на борт прогулочного катера, курсирующего по Гаронне, и уже через четверть часа сошли на площади Дорад недалеко от Отеля Веселой Науки. *** Жоффрей проводил Анжелику до ее комнаты. — Сегодня был замечательный день, — сказал он, когда они остановились у двери. Анжелика смутилась, невольно ощущая себя школьницей, которую привел домой после первого свидания одноклассник. — Спасибо, что вытащил меня на прогулку, — сказала она, даже не заметив, как легко вдруг перешла на «ты». — Мне это действительно было необходимо! Жоффрей тоже не сразу обратил внимание на перемену, но в следующий момент еле заметно вздрогнул и, склонив голову набок, выразительно посмотрел на девушку. Его губы растянулись в довольной улыбке. — Пожалуйста, — ответил он. — Я надеюсь, ты больше не станешь так сильно расстраиваться из-за каких-то глупых статей?! — Думаешь, они продолжат писать обо мне? — Уверен, — кивнул Жоффрей. — Но запомни одну вещь. Все, что они пишут, это не более чем чье-то частное мнение. Ты не можешь нравиться абсолютно всем, как бы ни старалась. Поэтому верным решением будет не стараться вовсе. Только так получится по-настоящему насладиться жизнью, которая тебе дана. Ведь она у тебя одна! С этими словами он развернулся и ушел. Выйдя из правого крыла Отеля в большой салон, Жоффрей наткнулся на Маргариту. — Как погуляли? — спросила она, уставившись на графа с легким прищуром. — Отлично! — воскликнул он. — И раз уж ты здесь, хочу попросить кое о чем. Сделай, пожалуйста, так, чтобы Одиже и Бине больше не докучали Анжелике. Она и так прекрасно умеет себя вести! А вот когда судорожно пытается вспомнить какое-нибудь дурацкое правило этикета, непременно попадает впросак. — Хорошо. — И еще. Пришло время официально объявить о нашем браке. Женщина кивнула. — Я хочу, чтобы это заявление стало самым громким событием в прессе. И особенно дай им всем понять, что я не потерплю грязной писанины о моей жене в духе этой статейки! Марго смерила мужчину долгим взглядом. — Скажи… Она ведь тебе нравится?! — Кто? — Анжелика! — Она красивая и интересная девушка, — непринужденно ответил Пейрак, пожав плечами. — Любому мужчине будет приятно находиться в ее обществе. — Нет. Я не в этом смысле. — А в каком? — Жоффрей плутовато улыбнулся. Он явно понял, о чем идет речь, но не хотел развивать тему. Маргарита, тяжело вздохнув, махнула рукой. — Ладно. Забудь. Она прекрасно знала, что если Жоффрей не желал говорить о каких-то вещах, из него невозможно было вытянуть ни слова.