350 лет спустя

Обнаженная Анжелика лежала на золотистом пустынном пляже у кромки воды. Морские волны лениво накатывали на нее, яркое солнце слепило глаза. На безмятежно-голубом небе не было ни облачка, и Анжелика прикрыла лицо ладонью, чтобы защититься от палящих лучей. На ее разгоряченное тело набежала тень, она блаженно вздохнула. По венам разлилась нега, она свободно раскинулась на песке, и вдруг почувствовала, как мужские руки касаются ее кожи. Они не спеша скользили по ее груди, устремляясь вдоль живота все ниже и ниже. Едва они достигли заветной цели, Анжелика развела бедра шире, позволяя смелой ласке дарить ей еще большее наслаждение. Это длилось невероятно долго. Она словно купалась в эйфории, но в какой-то миг Анжелика почувствовала, что песок становится невыносимо горячим, а вместо мужских рук, ее обжигают языки пламени. Она огляделась и поняла, что очутилась в огромном костре. Ее тело окутывал густой темный дым, под спиной ощущались раскаленные угли, а перед собой она видела только черные смеющиеся глаза. Анжелика вскрикнула и проснулась. Сон оказался настолько реальным, что ей потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя. Вспотевшая, с тяжелым дыханием, бессмысленно уставившись в потолок, она медленно начинала воспринимать действительность. Очевидно, она сильно ворочалась во сне, потому что вся постель была смята, а рубашка от пижамы сбилась набок, оголив живот. Анжелика приподнялась на локтях и осмотрелась. За окнами медленно вставал рассвет, в домике на Гаронне было тихо и ни единый шорох не нарушал ту особенную тишину, которая сопровождает рождение нового дня. Но на душе у Анжелики было неспокойно. Она по-прежнему оставалась в том смятенном состоянии, в которое ее привели вчерашние события, а столь откровенный сон лишь взбудоражил ее еще больше. То, что она сбежала из Отеля Веселой Науки, не сказав никому ни слова, ей ничуть не помогло. Она убеждала себя, что бежит от праздной жизни, которой была в нем окружена, от светского лоска и от соблазнов, которые он таит в себе, и даже не задумывалась, что причина кроется в ней самой. Понимая, что больше не заснет, Анжелика спустилась в бассейн, где плавала, пока судороги не стали сводить мышцы. Затем вернулась в спальню, перестелила постель и обнаженной упала на свежие простыни. Постепенно она погрузилась в сон, на этот раз, к счастью, без сновидений. Она проснулась уже во второй половине дня, с аппетитом поела и почувствовала, что наконец ее нервы пришли в порядок. Однако это был самообман. Лишь на время ей удалось отвлечься, странная подавленность никуда не делась. Время от времени ее накрывало приступами беспричинной тоски, а также стремлением к чему-то такому, чего она не понимала, не осознавала и чего никак не могла достичь. Но это что-то неотступно преследовало, словно тень. В ней самой надорвалась какая-то струна, разбередив все чувства и мысли, и Анжелике не удавалось унять этот трепет. «Да что же со мной творится?!» — в сердцах гадала она. — «Неужели один поцелуй с Жоффреем мог так подействовать на меня?!» Поначалу Анжелика не могла вспоминать о произошедшем без злости, но вскоре ей пришлось признаться самой себе, что ей все же понравилось. «Мне было хорошо!» — думала она. Да, очень хорошо! Настолько, что она потеряла голову, и забыла обо всем на свете! Но как же она умудрилась перепутать его с Лозеном? Ведь Жоффрей заметно выше ростом. А духи? Она же узнала «Roja Dove Fetish» — любимый парфюм Жоффрея, которым он пользовался чаще всего и который так ему подходил. Возможно, именно поэтому, снова ощутив этот аромат, она неосознанно почувствовала тепло и спокойствие в его объятиях. Да и разве Лозен мог вызвать у нее такую лавину чувств?! Безусловно, он был симпатичен ей, но она относилась к нему исключительно, как к другу, не более того. А вот прикосновения Жоффрея всегда были для нее особенными. И уже не впервые разум изменял ей в его присутствии. Так неужели в ней проснулось желание?! Эта мысль стала для нее откровением. Означает ли это, что она вовсе не бесчувственная и способна наслаждаться ласками мужчины?! Ведь в объятиях Жоффрея она не испытывала ни страха, ни отвращения, напротив, она забылась настолько, что чуть не позволила ему довести начатое до конца. А если бы она не остановила его? Что бы она ощутила? Интуиция подсказывала ей, что совершенно точно, это был бы великолепный опыт. Стать женщиной с таким искушенным любовником, что может быть прекраснее?! Но угораздило же её из всех возможных вариантов впервые почувствовать влечение именно к главному бабнику Франции! Чертов Пейрак! И почему ей так не везет в любви?! Почему она не испытала тоже самое с любым другим мужчиной, с которым бы у нее была возможность завязать близкие крепкие отношения, а не с тем, для кого она станет просто очередным завоеванием?! Все эти дни он не приезжал в домик на Гаронне. И не звонил ей. Что ж, наверное, это к лучшему. Анжелике сейчас требовалось уединение и спокойствие, чтобы привести мысли и чувства в порядок. Да и к тому же на носу сессия в Ветеринарной Школе, и ей нужно готовиться к экзаменам. С тяжелым сердцем она засела за конспекты, и все выходные провела в полном одиночестве, пытаясь забыться в учебе. Но вскоре заскучала и во вторник после занятий заглянула в Отель Веселой Науки. Здесь, к своему удивлению, она узнала, что Жоффрей уехал в Пуату на следующий же день после приема. Маргарита объяснила, что на стройке завода возникли какие-то сложности, и там срочно потребовалось присутствие Пейрака. Он планирует пробыть там еще дней пять-шесть. Сама же Марго была полностью завалена какими-то старыми альбомами с фотографиями и кипой документов. — А ты чем занимаешься? — поинтересовалась Анжелика. — Жоффрей попросил меня собрать материалы из семейного архива по Жану Бугатти. — А кто это? — Ты не в курсе? — удивилась Марго. — Это сын Этторе Бугатти — знаменитого автомобильного конструктора. Дед Жоффрея в 30-е был очень известным гонщиком, участвовал и побеждал в Ле-Ман, Targa Florio, Гран-при Франции и Гран-при Монако. Он ездил на машинах «Бугатти» и считал Жана Бугатти близким другом. — Нет, я об этом не знала, — сказала Анжелика. — Так значит, поэтому Жоффрей тоже предпочитает «Бугатти»? — Да. Анжелика пожала плечами. Она всегда была уверена, что роскошная и дорогая машина Жоффрея — исключительно дань статусу. — Жоффрей еще и коллекционирует эти автомобили, — продолжила Марго. — Он отреставрировал машины, которые принадлежали деду и много лет ржавели в подвале Отеля Веселой Науки, затем еще несколько купил на аукционах. Они все выставлены в здании «Peyrac Corporation». Странно, что он тебе об этом не говорил, — заметила Маргарита. «А что он вообще мне говорил?!» — спросила себя Анжелика. Они были знакомы вот уже почти полгода, но она по-прежнему знала о нем крайне мало, если не сказать практически ничего. — Кстати, тебя разыскивал Фонтенак, — добавила Марго. Анжелика тяжело вздохнула. Бенуа звонил ей дважды, настойчиво зазывая к себе в офис. Она пыталась отвертеться от встречи, ссылаясь на необходимость готовиться к сессии, но, очевидно, проще будет обсудить с ним работу фонда, чем постоянно искать новые отговорки. В четверг Анжелика решила приехать в «Peyrac Corporation» в обеденный перерыв без предупреждения. Она надеялась, что таким образом не застанет Фонтенака на рабочем месте, но удача ей не улыбнулась. Бенуа был в кабинете и радушно принял ее. Они побеседовали на разные темы, связанные с благотворительной деятельностью, затем Бенуа рассказал, что у него на примете есть детский приют, попечительство над которым он хотел бы доверить Анжелике. В свое время его курировала Агнес де Пейрак, но ее преемница — довольно известная в Тулузе дама-филантроп — не справляется с задачей столь же успешно. Анжелика взяла у Бенуа документы и обещала на досуге внимательно их изучить. Она вышла из кабинета Фонтенака с гудящей головой и, прежде чем отправиться по другим делам — а у нее была назначена еще встреча с двумя зоозащитниками, — решила выпить кофе, чтобы немного взбодриться. Анжелика заметила по дороге довольно милое кафе в провансальском стиле и, выбрав самое удаленное место, сделала заказ. Через пару минут соседний столик заняли две девушки и принялись оживленно болтать. Анжелика сидела к ним спиной и думала о чем-то своем ровно до того момента, пока внезапно до ее ушей не стали долетать знакомые имена: Жоффрей, Карменсита, де Пейрак… Анжелика отставила чашку с кофе и вся обратилась в слух. Она украдкой обернулась и глянула на отражающиеся в больших витринах кафе силуэты женщин. Она без труда узнала их. Это были Аделаида де Лиль и Мод Мазабран. — Признаюсь, мне ее жаль, — говорила Аделаида. — Я встретила Кармен на днях в аэропорту. Она летела в Испанию на очередное судебное заседание из-за развода с мужем. На бедняжке лица не было. — А мне ничуть! — отвечала Мод. — Я предупреждала ее, что Жоффрей не несчастный Мерекур, он не будет долго терпеть ее прихоти. Но она сама заварила эту кашу, пусть теперь расхлебывает. — А ты случайно не знаешь, между ними что-то произошло на последнем приеме? Мадлен Форба говорила, что столкнулась с Кармен в тот день. Она, точно злобная фурия, выскочила из библиотеки, а чуть раньше оттуда вышел Жоффрей. — Да, я тоже слышала что-то подобное. Я знаю от Флор де Сожак, что Карменсита по какой-то причине уверена, будто между Жоффреем и его женой ничего нет, что они даже не спят вместе. И она решила, что сможет вернуть его. Но потерпела неудачу. А буквально вчера ко мне подошла Сабина и поинтересовалась, не знаю ли я, есть ли сейчас кто-то у Жоффрея. — Что за глупости?! — со смешком переспросила де Лиль. — Он женился полгода назад! Кроме того, Анжелика молода и очень красива. Я очень сомневаюсь, чтобы он изменял ей. — Вот именно! К тому же, вспомни, раньше сплетни об его очередной пассии разлетались чуть ли не на следующий день. Тулуза не такой уж большой город. А ты слышала за это время хоть что-нибудь?! — Ты права, — задумчиво протянула женщина, — я ничего не слышала! — Вот и я тоже! — В таком случае мне еще больше жаль Кармен. Похоже, она тронулась умом. Или помешалась на Жоффрее… Аделаида выдержала паузу. — Он действительно такой потрясающий любовник? — А почему ты меня об этом спрашиваешь? — с возмущением переспросила Мазабран. — Мод, ты же сама только что сказала, что Тулуза слишком маленький город, — заметила Аделаида с дружеским укором в голосе. — Можно подумать, будто я не знаю, что ты спала с ним прошлым летом. Мазабран не стала отпираться. — Да, было дело. — И как? — О, это что-то незабываемое, мой дорогой Жюльен даже близко не стоит! Но, слава богу, я не Кармен и не стану вешаться на него. Это было прекрасно, и я ничуть не жалею. Счастлива та женщина, которой в жизни удалось хоть ненадолго заполучить такого умелого любовника! Анжелика невольно скривилась. Её возмутило, что эти особы обсуждали Жоффрея, словно элитного жеребца, поэтому она поспешила расплатиться и уйти незамеченной. Она села в автомобиль и, положив руки на руль, невидящим взглядом уставилась на приборную панель. «Так значит он не спал с Карменситой!» — вдруг подумала она. Анжелика повторяла про себя эту фразу снова и снова на разный лад, словно пробуя на вкус новые интонации и чувствуя, как возрождается и ликует ее душа. Неужели правда? Похоже на то! И поведение испанки на приеме лишнее доказательство! Ранее Анжелика не дала себе труда задуматься над тем, почему Кармен весь вечер выглядела странно и избегала её. Но теперь все стало на свои места. Жоффрей отверг ее! И она, поджав хвост, удалилась с поля боя. К тому же Жоффрей вступился за Анжелику, запретив испанке унижать ее. Как он тогда сказал? Не смей говорить о моей жене в таком духе?! Анжелика не могла вспомнить дословно. Счастливая и довольная она отправилась на следующую встречу. Вечером, вернувшись домой, она набрала ванну и долго лежала в ней, наслаждаясь тем, как горячая вода ласкает кожу. Ощущение было сродни тому, что она испытала в объятиях Жоффрея в тот вечер. Она закрыла глаза и погрузилась в воспоминания. Она снова переживала его поцелуи, прикосновение его рук, одновременно сильных и нежных… Сладкая эйфория, зародившись внизу живота, стала разливаться по венам, и вдруг Анжелика поняла, что представляет, как они с Жоффреем занимаются любовью… Поначалу эти смелые фантазии обескуражили ее, и она их категорически отвергла. Однако они настойчиво возвращались, и Анжелика с каждым разом находила их все более заманчивыми. «А почему бы и нет?!» — в конце концов подумала она. Ведь они официально женаты, да и вообще нет ничего предосудительного в сексе между двумя свободными взрослыми людьми. Разве так ужасно то, что он ее возбуждает? Она имеет право на толику удовольствия, так почему бы не получить его именно с ним?! Но уже на следующий день ее мнение кардинально изменилось. В колонке светских новостей она случайно увидела свежее фото Пейрака в обнимку с известнейшей французской топ-моделью Летицией Каста. Они оба присутствовали на открытии выставки в Европейском доме фотографии в Париже, где Летиция презентовала монографию из тридцати двух эротических снимков — плод ее совместного творчества с фотографом Доминик Иссерман. — Вот как он решает вопросы завода в Пуату! — со злостью воскликнула Анжелика и резко захлопнула ноутбук. Нет, решительно, стать любовниками — плохая идея! *** И тем не менее Анжелика скучала по Жоффрею. Хотя едва ли призналась бы в этом. За последнее время она настолько привыкла к его постоянному присутствию рядом, всегда готового поддержать или дать дельный совет, что теперь ей остро недоставало его. Случалось, она вечерами бродила по пустому дому из одного угла в другой и чувствовала себя такой одинокой, что хотелось расплакаться. Она прислушивалась к гулу редких машин, проезжающих мимо особняка, в попытке различить среди них характерный звук мотора «Бугатти», сворачивающего на подъездную дорожку. Но тщетно! Уже прошли шесть дней, о которых упоминала Маргарита, но он так и не вернулся. В стремлении отвлечься от терзающего ее нетерпения и беспокойства, она решилась выехать в свет одна и появилась на вечеринке в честь помолвки одной из тулузских светских львиц. Но развеяться так и не смогла. Каждый раз, когда рядом раздавались громкие мужские голоса или взрывы смеха, она инстинктивно оборачивалась в надежде заметить в толпе Жоффрея. Не найдя его, она ощущала себя чужой и потерянной, несмотря на то, что тулузские дамы уже не считали ее выскочкой и приняли в свой круг. А случайные прикосновения других мужчин вызывали лишь нервную дрожь и желание убежать. В один из вечеров в домике на Гаронне она, от нечего делать, зашла в кабинет Жоффрея и села за его стол. Откинувшись в кресле, она разглядывала стоящие на столешнице предметы, затем слегка погладила палисандровую подставку для ручки, причудливую фигурку слона, застывшего на задних ногах, черно-белую фотографию в рамке, на которой мужчина, немного похожий на Жоффрея, держал на руках маленького мальчика. Они рассматривали раритетную машину «Бугатти» с точно такой же фигуркой слона на решетке радиатора. Анжелика взяла снимок в руки и, поднеся ближе к глазам, долго изучала его. Она догадалась, что мальчиком был сам Жоффрей, а фото сделали еще до авиакатастрофы, потому что на милом детском личике не было следов от ожога и ужасной раны. А вот кем приходился ему мужчина? Отцом?! Или дедом, который по словам Марго испытывал определенную слабость к машинам марки «Бугатти»? Не с тех ли времен зародилась и любовь самого Жоффрея к таким автомобилям? Она дала себе слово непременно наведаться в здание корпорации, чтобы лично увидеть эти самые машины. Затем ее взгляд упал на несколько уголков бумаги, выглядывающих из-под кожаного бювара. Приподняв его, Анжелика обнаружила с десяток эскизов логотипа «Angelica», форм бутылок для воды и этикеток. На одной из них был изображен женский силуэт, на другой — зеленый глаз с длинными изогнутыми ресницами. По заметкам на полях, сделанным стремительным и размашистым почерком, она поняла, что это рабочие макеты торговой марки для завода питьевой воды в Пуату. Анжелика улыбнулась. Он назвал воду ее именем! И, очевидно, думал о ней, когда создавал внешний вид будущих бутылок. «Если бы ты знала, какая женщина сейчас занимает все мои мысли и не дает спокойно спать по ночам… » — вспомнилась его фраза. Неужели он говорил о ней?! Анжелика почувствовала, как ее щеки заливает стыдливый румянец. Тогда его слова лишь еще больше разозлили ее, но теперь они обрели новый смысл. Она не дает ему спать по ночам? Неужели это действительно так?! *** На следующий день, в субботу, Анжелика приехала в «Peyrac Corporation», чтобы посмотреть коллекцию автомобилей «Бугатти». Охранник на входе пропустил ее без лишних вопросов и показал дорогу. Оказалось, что на первом этаже здания нет офисов, все пространство, кроме ресепшена, занимал огромный зал, в котором и находились десять раритетных машин. Точнее девять. Одна из них, как значилось на табличке около пустующей площадки, была на временной экспозиции в Музее науки и техники в Каталонии. Анжелика медленно пошла между рядами автомобилей, словно сошедших с винтажных открыток, любуясь их отполированными кузовами и причудливыми конструкциями, непривычными для современного человека. Возле каждой модели размещался информационный стенд с названием, годом выпуска, ее техническими характеристиками, а также знаковые отличия: рекорды скорости, победы в гонках, призы на престижных салонах. Первые три машины — небесно-синие одноместные Bugatti Type 35 в различных модификациях — были настоящими рекордсменами в гонках. За все семь лет, пока они выпускались, они победили суммарно почти в двух тысячах заездов. А на пике своего производства выигрывали по четырнадцать гонок в неделю. За ними расположился двухместный родстер Bugatti Type 55 — дорожная версия одной из спортивных моделей — с блестящим черным кузовом и лимонно-желтым капотом. Анжелика прочла, что автомобиль разгонялся до 180 км/ч, и для начала 30-х годов это были просто фантастические цифры. Дальше стояли еще две синие машины: спортивный Type 57 и кабриолет Stelvio, а также два седана: винный Ventoux и черно-красный Galibier. Все они впечатляли не только характеристиками — прорывными в свое время — и достижениями, но и внешним видом. Наибольшее впечатление на Анжелику произвел последний автомобиль — угольно-черный Bugatti Atlantic. Это была поистине уникальная машина. В ней будто сплелись воедино прошлое и будущее. Ее необычный дизайн с плавными изгибами и каплевидным кузовом с дерзким гребнем, отсылал к черно-белым фильмам 40-х годов и одновременно казался необычайно футуристичным. Строгая роскошь и затаенная мощь в сплаве магния и алюминия. А еще в ней было нечто такое, что неуловимо напоминало Жоффрея. Анжелика настолько залюбовалась машиной, что не сразу обратила внимание на звук шагов и голосов за спиной. — Нет, Tank однозначно не подходит, — говорил какой-то мужчина. — На точно таком разбился Жан, и это не сыграет нам на руку в рекламной кампании. — Да, я согласен, — отвечал ему Жоффрей. — Но и Royale вряд ли уместен. По сегодняшним меркам он слишком вычурный, хоть мне и нравится эта модель. В свое время он стал вершиной технической мысли. Услышав звук знакомого голоса, Анжелика резко развернулась и с бешенно колотящимся сердцем невольно подалась вперед. — Жоффрей! Но тут же спохватилась. Жоффрей де Пейрак шел по проходу с двумя спутниками. Заметив Анжелику, он окинул её долгим проницательным взглядом, но если и был удивлен встрече, то виду не подал. Его лицо оставалось бесстрастным. — В таком случае мы никогда не придем к согласию, — рассуждал третий из мужчин. — Нам нужен независимый судья! Наконец спутники графа тоже увидели Анжелику. Жоффрей представил жене своих гостей — Вольфганга Дюрхаймера и Вольфганга Шрайбера. Первый оказался президентом «Bugatti Automobiles», второй — его заместителем. — Мадам, очень рад с вами познакомиться! — сказал Дюрхаймер. — Взаимно, — ответила Анжелика с улыбкой. — Я не буду спрашивать, что привело вас сюда, ведь это очевидно. — Да, пожалуй, — со смехом ответил Шрайбер. — А вы, мадам, неужели тоже разделяете пламенную любовь вашего мужа к этим бесценным экземплярам? — он обвел рукой выставочный зал. — Когда мы вошли, мне показалось, что вы завороженно рассматривали Bugatti Atlantic. — Что вы о ней думаете? — тут же поинтересовался Дюрхаймер. — Она потрясает воображение, — ответила Анжелика. — А об этой? — Дюрхаймер указал на желтый родстер. — Она вызывает ассоциации с путешествием по горному серпантину, залитому солнцем, где-нибудь в Альпах. Дюрхаймер с хитрым прищуром оглянулся на своего заместителя и, слегка помедлив, все же задал вопрос: — А если я попрошу вас выбрать между этим родстером, Bugatti Atlantic и Bugatti Stelvio, — он указал на синий кабриолет, стоящий чуть позади, — какую вы предпочтете? — О, нет-нет-нет! Я понял, что ты задумал! — вмешался Шрайбер. — И это нечестно! Она ведь назовет ту же самую, что и Пейрак! — Что же тут нечестного? — спросил Жоффрей. — Вас двое представителей Bugatti и нас тоже двое. По-моему, все справедливо. К тому же, даю слово, моя жена не знает, за какую машину голосую я. Анжелика растерянно посмотрела на мужчин. — Простите, но боюсь, я не понимаю, что происходит… — Я объясню, — сказал Жоффрей. — На будущий год «Bugatti Automobiles» планируют выпуск лимитированной серии, посвященной значимым именам в истории компании. Я стану одним из инвесторов, и мне любезно позволили выбрать персону, в честь которой назовут автомобиль. В списке уже есть Жан-Пьер Вимилль и Бартоломео Константини. Я решил добавить к ним Жана Бугатти. Он был талантливым дизайнером. Среди его разработок есть поистине легендарные экземпляры. Дюрхаймер и Шрайбер полностью согласны с моим предложением, но мы не можем прийти к согласию относительно того, какая из его моделей ляжет в основу будущего дизайна. — И вы хотите услышать мое мнение? Но я же ничего не смыслю в машинах, тем более в таких… Анжелика запнулась, пытаясь подобрать эпитет, подходящий ко всем этим потрясающим творениям инженерной мысли, находящимся в зале. — Значит, ваш ответ будет беспристрастным, — сказал Дюрхаймер. — Вам и не нужно разбираться в технических особенностях, для этого у нас есть команда профессионалов. Просто оцените внешний вид и укажите на ту, которая вам больше нравится. Он еще раз перечислил три машины, из которых ей предстояло назвать одну. Анжелика оглянулась на Жоффрея, ища в его взгляде поддержку. — Только не подсказывайте ей, Пейрак! — воскликнул Шрайбер. Жоффрей жестом показал, что он умывает руки и даже отошел на несколько шагов. Дюрхаймер и Шрайбер застыли в немом ожидании. — Хорошо, дайте мне минуту, — согласилась Анжелика. — Нет-нет, не думайте! Решайте сердцем! — В таком случае, это Atlantic! Из всех моделей, находящихся здесь, он впечатляет больше всего. На лице Жоффрея появилась легкая улыбка. — Ну я же говорил! — всплеснул руками Шрайбер. — Я категорически против Атлантика! Он мрачный и нуарный, нас обвинят в том, что мы пытаемся возродить образ Круэллы де Виль! — Круэлла ездила на красном Аталанте, а не на Атлантике, — с легким укором заметил Жоффрей, словно упрекая заместителя генерального директора компании в незнании истории их же автомобилей. — Какая разница! Они из одной серии! Жоффрей рассмеялся. — Type 57, — он указал на синюю спортивную машину без крыши, — и Atlantic тоже из одной серии. Вы видите между ними нечто общее? — Вижу! Логотип Bugatti! Настал черед Анжелики засмеяться. — В таком случае все автомобили мира похожи друг на друга, потому что имеют четыре колеса и руль, — заметила она. — Но разве можно сравнивать Фиат и Ламборгини?! Она украдкой глянула на Дюрхаймера. Складывалось впечатление, что и он был не в восторге от выбора Атлантика, но как бизнесмен, пытался хотя бы найти выгоду. Жоффрей, очевидно, тоже это понял, потому что произнес: — Давайте поступим таким образом. Я оплачу стоимость машины, если вы сделаете ее на базе Атлантика. — Вы выкупите ее? — спросил Дюрхаймер. — Да. — Хорошо, но с одним условием, — согласился он. — Вы лично представите проект на парижском автосалоне в сентябре! — Договорились! Мужчины пожали друг другу руки. Затем они распрощались, и Пейрак пошел проводить гостей. — Как у тебя дела? — спросил Жоффрей, когда вернулся. — Все хорошо, — ответила Анжелика. И замолчала. Она внезапно почувствовала, что между ними возникла какая-то странная неловкость. Жоффрей, похоже, ощущал тоже самое. Он стоял на расстоянии пяти шагов от нее, засунув руки в карманы брюк, и даже не пытался приблизиться. Выражение его лица все так же оставалось совершенно непроницаемым, как будто и не было между ними той страстной сцены в маленькой гостиной Отеля Веселой Науки. — Почему ты никогда не говорил мне об этих машинах? — спросила Анжелика. Он пожал плечами. — Ты никогда не интересовалась… Затем оглянулся на дверь и добавил: — Прости, я вынужден тебя оставить. У меня сегодня еще много дел. С этими словами он направился к выходу, но на полдороге остановился и повернулся к ней. — Кстати, спасибо за Atlantic! Анжелика слабо улыбнулась в ответ, но тот уже ушел. *** Она надеялась, что он вечером заедет в домик на Гаронне, но Жоффрей не появился ни этим вечером, ни на следующий день. Тогда в понедельник Анжелика решилась сама отправиться в «Peyrac Corporation», чтобы увидеть его, а заодно вернуть Фонтенаку документы с отказом заниматься его приютом. На неделе она внимательно изучила всю информацию и нашла, что приют прекрасно финансируется и не нуждается в дополнительной помощи. Это даже обрадовало ее, потому что в противном случае она не знала бы, какой придумать предлог, чтобы избежать совместной работы с Фонтенаком. Но едва она вышла из лифта, как со стороны кабинета Жоффрея до нее донеслись громкие мужские голоса — кто-то яростно препирался. Анжелика заглянула в приемную и сразу же поняла, в чем дело. Спорили Жоффрей и Бенуа Фонтенак. А поскольку дверь была открыта, то услышать их перепалку не составляло труда. — Вы пока еще не выжили меня из кресла гендиректора, а значит, окончательное решение остается за мной! — с раздражением говорил Жоффрей. — Я не стану финансировать этот глупый и ненужный проект! — Тогда я созываю совет директоров! — отвечал Бенуа. — Посмотрим, что они скажут. — Вы забыли? Теперь это мой совет директоров! И они проголосуют так, как нужно мне! А вашего Беше отправьте настроить принтер в приемной — это единственное, на что он реально способен! — Ты просто заносчивый мальчишка! — вскричал Фонтенак. — Почему они ругаются? — спросила Анжелика у секретаря. — Кто ругается? — удивленно переспросила Сабина. Казалось, эти крики никак ее не тревожили, она спокойно продолжала делать свою работу. — Жоффрей и Бенуа, — сказала Анжелика, указав на приоткрытую дверь. — Они всегда так общаются, — невозмутимо пожав плечами, ответила девушка. — Глупец, твои извечные самонадеянность и упрямство погубят нас всех! — снова донесся до Анжелики голос Фонтенака. — Камиль на твоем месте никогда не поступил бы так легкомысленно и безрассудно! — зло добавил Бенуа, поворачиваясь к выходу. — Да, я в курсе. Вы не устаете напоминать, что Камиль превосходил меня во всем! — бросил ему в спину Пейрак. — Но его больше нет, и вам придется довольствоваться мной! — Надеюсь, недолго! Высокомерный и зазнавшийся сукин сын! — пробормотал Бенуа себе под нос, выходя из кабинета, но Анжелика отчетливо различила его слова. Заметив молодую женщину, Фонтенак остановился и сухо поздоровался. Он был явно не в настроении обмениваться любезностями, поэтому сразу же напрямик спросил у Анжелики ее решение касательно приюта. Анжелика объяснила причину отказа и отдала документы. — Два сапога пара! — мрачно бросил Бенуа и удалился. Она заглянула в кабинет к Жоффрею, чтобы узнать из-за чего разразился новый спор. Но он не стал посвящать ее в детали, сославшись, что здесь нет ничего интересного. Вскоре совершенно неожиданно, Анжелика получила ответ на свой вопрос.