350 лет спустя

Утром Анжелика встала с чувством, словно не спала всю ночь. Тело ломило от усталости, кружилась голова, а к горлу подступали приступы тошноты. Правда, за завтраком она с аппетитом расправилась со всем, что принес Альфонсо, и только тогда вспомнила, что уже больше суток ничего не ела. — Мадам, мы перегнали вашу машину во двор, — любезно сообщил дворецкий, — если вдруг пожелаете куда-либо поехать. Но я бы не рекомендовал вам сегодня выходить из Отеля. Журналисты дежурят у ворот до сих пор. Анжелика поблагодарила его. Чтобы самой убедиться в том, что творится вокруг Отеля Веселой Науки, она поднялась в бельведер. Оттуда открывался прекрасный вид на окрестности, а также на прилегающие улицы, которые в этот ранний час, как и говорил Альфонсо, оказались забиты репортерами. Плотным кольцом они толпились, как у парадного, так и бокового входа, поэтому вряд ли ей удалось бы повторить вчерашний фокус и проскользнуть мимо них незамеченной. Хотя, конечно, можно было попросить охрану разогнать журналистов и демонстративно уйти, но где гарантия, что они не увяжутся за ней в Ветеринарную Школу и не станут караулить под окнами еще и там?! Домик на Гаронне также, по всей видимости, не был надежным убежищем. Пришлось остаться в Отеле Веселой Науки. Анжелика спустилась в библиотеку. Первым делом она решила отменить деловые встречи, назначенные на сегодня и завтра. Она уже поняла, что не сможет спокойно выбраться из дома, пока в прессе не схлынет ажиотаж вокруг ареста Жоффрея, и не хотела подводить компаньонов. Да и в том нервозном состоянии, в котором она сейчас находилась, вряд ли от нее будет какой-то толк. Ей нужно было обзвонить всего пять человек, но Анжелика и не подозревала, что это займет так много времени. Само собой все уже знали о случившемся, поэтому живо интересовались подробностями и расспрашивали ее о мельчайших деталях. И если одни делали это из искреннего сочувствия, желая приободрить Анжелику, то другие, напротив — из опасений, что им, возможно, придется сотрудничать с фондом с небезупречной репутацией. Стараясь придать голосу уверенность, Анжелика утверждала, что произошло недоразумение и вскоре все разрешится. Ей и самой хотелось в это верить. В перерыве между деловыми разговорами она отвечала многочисленным знакомым, которые названивали с самого утра. Большинство из них показательно убивались о судьбе графа, но у Анжелики не возникло ни малейших сомнений в том, что они просто пытаются выяснить, чем все обернется в итоге, чтобы в нужный момент занять правильную сторону. В светской тусовке всегда держали нос по ветру и с теми, чье имя оказывалось запятнанным, старались не иметь общих дел. Их театральные вздохи и неуместный пафос только раздражали Анжелику. Ей становилось все труднее сдерживать себя. Куда больше Анжелика нуждалась в ком-то, кто мог бы ее понять, кому бы она могла довериться, признаться, что она в растерянности и ей страшно. А всем этим людям не было никакого дела до ее чувств. Обнажив перед ними душу, она бы лишь подлила масла в огонь пересудов. — Такая грандиозная фигура, как граф де Пейрак, будет падать с оглушительным грохотом, — философски заметила мадам Ланзак. Это стало для Анжелики последней каплей. Она едва не обрушилась на сплетницу с обличительными упреками и чудом взяла себя в руки. Сцепив зубы в бессильной злости, она сухо попрощалась, бросила мобильник на стол и, вскочив, заходила по комнате. На сегодня с нее хватит светских бесед! К несчастью, она не могла отключить телефон, поскольку ждала новостей от Марго, Бернара или адвокатов Жоффрея, и была вынуждена терпеть его неприятный электронный писк. Казалось, вся тулузская тусовка решила сегодня доконать ее. На экране то и дело появлялись номера их общих с Жоффреем друзей, просто знакомых или даже тех, кого она едва помнила. Но Анжелика была не готова с ними общаться. Единственный, ради кого она сделала исключение, был Лозен. Из всех только он поинтересовался у Анжелики, как она себя чувствует и не нужна ли ей какая-то помощь. Он даже думал прервать съемки и приехать в Тулузу, чтобы поддержать ее. Анжелика отговорила его. Пока ничего не было известно, она не хотела напрасно утруждать друга. Возможно, все решится уже сегодня, и все они отделаются легким испугом. К середине дня ее телефон разрывался уже практически непрерывно. Чтобы не слышать больше раздражающие звонки, Анжелика установила беззвучный режим, но теперь ей приходилось постоянно отвлекаться на экран, едва он загорался новым именем. Однако ни Андижосы, ни адвокаты по-прежнему не давали о себе знать. Не в силах больше ждать, Анжелика сама набрала адвоката. — Мне нечего вам сказать, кроме того, что я уже сообщил вчера, — по-деловому сдержанно ответил месье Жан-Клод. — Вся работа только впереди. Наберитесь терпения. Он предложил ей связаться после семи, возможно, тогда у него появятся новые сведения. Анжелика тяжело вздохнула. Она выключила телефон, и так внезапно очутилась в полнейшей тишине, что невольно испугалась. Эта тишина показалась ей угрожающей. Растерянно оглянувшись по сторонам, она ощутила себя маленьким одиноким ребенком. Пустота оглушила ее. Она будто потеряла опору. Она намеренно не смотрела телевизор и не заходила в интернет, догадываясь, что непременно натолкнется на очередной поток сплетен о Жоффрее, который только расстроит ее еще больше. И все, что она могла делать — это только бесцельно бродить по библиотеке из одного угла в другой, время от времени косясь на часы. Вечерний разговор с адвокатом тоже не принес ясности. Жан-Клод сказал, что допрос де Пейрака продолжится завтра, и, исходя из вопросов следователей, они скорректируют стратегию защиты. Он пока не располагал информацией, когда она сможет пообщаться или увидеться с мужем. На данный момент не это было главным. Анжелика отправилась спать с тяжелым сердцем. Ночью ее мучили кошмары. Ей снилась старая площадь, запруженная людьми, и инквизиторы в балахонах, которые вели на костер осужденного. Длинные черные волосы спадали на лицо мужчины, одетого в рубаху висельника, и, когда он приподнял голову и устремил на нее горящий взгляд, Анжелика поняла, что это Жоффрей. С немым криком на губах, она проснулась вся в холодном поту. И больше уже не ложилась. «Жоффрей!» — словно мольбу повторяла она его имя. На следующий день в Тулузу вернулся Куасси-Ба. Правда, порадовать Анжелику хорошими вестями не смог. Ему не удалось поговорить с де Пейраком ни в зале суда, ни после, когда его доставили в гостиницу. Судья запретил графу любые встречи помимо адвокатов. Также у него забрали мобильный, в его номере нет ни телефона, ни компьютера с выходом в интернет. А персонал, который допускают к нему, тщательно досматривают после того, как под видом горничной к нему пыталась пробраться журналистка. — Управляющий «Интерконтиненталя» крайне недоволен сложившейся ситуацией, — добавил мужчина. — Репортеры заполонили все выходы и входы в гостиницу. Они мешают другим постояльцам, постоянно отвлекают служащих, чтобы узнать, в каком номере де Пейрак или выудить хоть какую-то информацию о нем. В таких обстоятельствах сотрудникам отеля сложно нормально работать. — Что же мне делать, Куасси-Ба? — подавленно спросила Анжелика. Тот лишь развел руками. — Ждать. Больше ничего… Анжелика вздохнула. Ждать… Это было для нее самым невыносимым. Она продолжала каждый день звонить адвокатам, но по-прежнему безрезультатно. Ей либо сообщали, что они усердно работают, либо вообще не отвечали. И чем дальше, тем чаще Анжелика слышала в трубке длинные гудки. К кому еще обратиться за помощью, Анжелика не представляла. Маргарита и Бернар целыми днями пропадали в корпорации, всеми силами сдерживая воинственный пыл Фонтенака, который, естественно, хотел воспользоваться арестом Жоффрея, а Пьеру Коэну что-либо выяснить так и не удалось. — Мне четко дали понять, чтобы я не лез в это дело, — с сожалением сказал он. — Его курируют на самом верху, у меня нет таких связей, чтобы добраться туда. Анжелика не знала, что и думать. Какое обвинение могли предъявить Пейраку, что его дело окружено такой таинственностью? В другое время она непременно спросила бы об этом у самого Жоффрея, но он был далеко и оставался недоступен. От этого разлука ощущалась еще ужаснее. «Жоффрей! Жоффрей! Что же мне делать?!» Однако едва ли ее мысли могли долететь до него. В такие минуты отчаяния она замирала, словно в каком-то оцепенении, и, казалось, что сама жизнь вокруг нее останавливается. Но уже в следующее мгновение она сжимала руки в кулаки так, что ногти впивались в ладони, непокорным движением встряхивала густыми волосами и приказывала себе успокоиться. Скоро… скоро все образуется. Скоро она встретится с ним, обнимет, поцелует… Нужно рассуждать здраво! У Жоффрея лучшие адвокаты! Они асы в своем деле и быстро все уладят! Но время шло, и ничего не менялось. Анжелика все больше тяготилась своей беспомощностью и бесполезностью. Все в ее окружении занимались каким-то делом, каждый так или иначе помогал Жоффрею. Андижосы спасали корпорацию, адвокаты трудились над юридическими вопросами, даже у служащих Отеля Веселой Науки была работа — они следили за порядком в доме. Сама же Анжелика жила, как в тумане. Она почти не воспринимала происходящие вокруг события и уже сбилась со счета, сколько прошло дней, настолько они были похожи один на другой. Наконец, устав от бесконечных ожиданий, она решила лететь в Париж. Она будет дневать и ночевать под дверью номера, если потребуется, до тех пор, пока ее не пустят к мужу! Она позвонила пилотам и попросила готовить самолет. Затем сложила несколько чемоданов с одеждой для себя и Жоффрея. Она не знала, озаботился ли кто-нибудь сменными вещами для Пейрака, но посчитала, что лишними они точно не будут. Затем вызвала такси и уехала в аэропорт. *** Париж встретил ее нудным осенним дождем. Анжелика поразилась тому, насколько переменилась столица. Несколько недель назад она покидала город, казавшийся позолоченным осенью, теперь же он повернулся к ней обратной стороной — унылой и безликой. Деревья под дождем поникли, свесив голые ветви, редкие прохожие под зонтами, спешившие по неотложным делам вдоль полупустых улиц, зябко кутались в пальто и перепрыгивали через лужи. В «Интерконтинентале» Анжелике сообщили, что месье Жоффрея де Пейрака переселили в его квартиру. Она крайне удивилась. Она уже слышала про этот загадочный пентхаус, но, честно говоря, не имела о нем ни малейшего представления. Позвонив Марго и выяснив точный адрес, Анжелика отправилась туда. Квартира располагалась на проспекте Виктора Гюго в старинном здании с красивыми коваными решетками на балконах. Анжелика думала, что придется с боем пробиваться внутрь, но к еще большему изумлению не обнаружила никакой охраны. На первом этаже к ней вышел консьерж — низенький старичок с редкой бородкой и в массивных очках. — Добрый день, мадам, — поздоровался он. — Я — Анжелика де Пейрак, — представилась она. — Я догадался, — с хитрой улыбкой ответил консьерж. — Вы приехали к мужу? — Да… — Я проведу вас! — внезапно вызвался старичок. Он поманил ее за собой и пошел к лестнице. Анжелика неуверенно последовала за ним. — А разве… не возникнет сложностей? — спросила она. — С чем? — Но ведь… Анжелика запнулась, не зная, как лучше объяснить. — С арестом графа? — догадался он. — Нет, ничуть. В квартире установлена система слежения за всеми передвижениями месье де Пейрака, поэтому он не может покинуть ее пределы. Но вас это не касается. Вы вольны уходить, приходить, оставаться… В конце концов, это же ваш дом! — воскликнул он, вскинув руками. И помолчав немного, добавил: — Хорошо, что вы приехали. Они поднялись на последний этаж. Анжелика открыла указанную консьержем дверь и оказалась в большом пустом помещении, в котором витал стойкий запах краски и строительных смесей. — Жоффрей?! — позвала она, и ее голос отразился эхом от голых стен. Она двинулась вперед, мимоходом отмечая коробки, сложенные в одном углу, мешки — в другом, забытые на подоконниках инструменты… Она нашла мужа на террасе. Он стоял в дальнем конце под навесом и, задумчиво покуривая сигару, созерцал подернутый дождевой дымкой городской пейзаж, увенчанный вдалеке на вершине Монмартра базиликой Сакре-Кёр. — Жоффрей! Он вздрогнул и, обернувшись, удивленно посмотрел на нее. Но в тот же миг его взгляд потеплел, а губы изогнулись в улыбке. Анжелика бросилась к нему. Ей хотелось пожаловаться ему, выяснить, почему никто не сказал, что она может приехать, расспросить о многом, но она тотчас позабыла обо всем. Жоффрей подхватил ее и прижал к себе. Анжелика изо всех сил вцепилась в него и уткнулась лицом ему в шею. «Как же я его люблю!» — пронеслось у нее в мыслях. Какое-то дурное предчувствие обострило ее восприятие. Она особо остро ощущала каждое его прикосновение: руки, скользящие по ее спине, тепло его тела… Запах табака, исходящий от него, смешанный с дождем, пьянил, как никогда прежде. Она запрокинула голову и устремила на него слегка омраченные тревогой сияющие глаза. Он склонился к ней, и его губы показались ей самыми волшебными на свете. Но внезапно радость сменилась страхом, что стоит им разомкнуть объятия и она потеряет его навсегда. Ее затрясло, словно в ознобе, и Анжелика еще крепче прильнула к Жоффрею. Он слегка отодвинулся и, нахмурившись, вгляделся в ее лицо. — Здесь холодно, — прошептал он. — Пойдем внутрь! И увлек ее в квартиру. Очутившись в помещении, Анжелика немного оживилась и, будто освободившись от наваждения, вздохнула полной грудью. Жоффрей на секунду скрылся в соседней комнате, затем вновь появился с бутылкой арманьяка в руке. — Вот! Это поможет тебе быстрее согреться, — сказал он и, налив напиток в керамическую чашку, передал Анжелике. Затем иронично добавил: — Бокалов, к сожалению, нет. То, с каким изяществом Жоффрей подал ей арманьяк, вызвало у Анжелики невольную улыбку. Жоффрей де Пейрак, даже лишенный бытовых удобств, все равно оставался галантным кавалером. Анжелика отпила глоток и вернула чашку мужу. Теперь она окончательно успокоилась и с любопытством принялась изучать пентхаус. В нем уже были закончены все черновые работы, но отделку завершили только наполовину. К счастью, электрику и водопровод уже подключили, так что можно было воспользоваться душем, а на кухне приготовить какую-никакую еду. Белые, подготовленные под покраску стены, отражали много света, делая помещение светлым и просторным, но цементная стяжка, проемы, завешанные пленкой, строительные материалы и инструменты, оставленные рабочими, едва ли добавляли ему уюта. Нигде не виднелось даже намека на мебель, только в одной из комнат прямо на полу лежал небольшой матрас с дешевым пледом, и стояли несколько табуретов, забрызганных краской. Анжелика остановилась у этого импровизированного ложа и недоуменно уставилась на него. — Ты спишь здесь?! — с возмущением и обидой в голосе воскликнула она. У нее не вязался вид этой убогой постели с Жоффреем, привыкшим окружать себя дорогими и изысканными вещами. Жоффрей кивнул, пряча улыбку в уголках губ. Праведное негодование Анжелики делало ее еще красивее и забавляло его. Все время, пока она бродила по дому, он молча следовал за ней, внимательно отмечая ее реакцию. Он планировал привести сюда Анжелику, когда здесь все будет полностью готово, и в торжественной обстановке подарить ей эту квартиру, ведь он купил ее именно для нее. Однако и в этих обстоятельствах не отказывал себе в удовольствии понаблюдать за женой. — Журналисты устроили настоящий дурдом под стенами гостиницы, поэтому управляющий настаивал, чтобы я убрался оттуда поскорее, — пояснил Жоффрей. — Судья больше не захотел давать разрешение на размещение в другом отеле. И вот — я здесь. Он развел руками, как бы приглашая ее осмотреться. — Но тут же нет даже кровати! Жоффрей ухмыльнулся. — Когда мой адвокат сказал об этом судье, тот предложил мне на выбор любую из коек в следственном изоляторе. Анжелика вздрогнула и почти с ужасом взглянула на мужа. Его шутливый тон казался ей совершенно неуместным, однако Жоффрей, похоже, воспринимал свое положение с юмором. Но это, наверное, к лучшему. Ей тоже не мешало бы поблагодарить судьбу за то, что не пришлось носить передачи в тюрьму и она может сейчас обнять мужа. Что она тут же и сделала. — Мне так жаль, — пробормотала она, уткнувшись ему в плечо. — Почему же сюда не заказали хотя бы нормальную кровать?! — Разве ты не в курсе?! Все счета заблокированы. Корпоративные, мои, твои, счета фондов и даже «Монтелу»! Анжелика отрицательно помотала головой. Нет, она об этом не знала. — На те немногие наличные, которые у меня были с собой, я попросил купить продуктов. На большее не хватило. Адвокаты отправили запрос судье, чтобы он выделил сумму на содержание. Но, как видишь, наше правосудие не слишком расторопно. Так что, мадам графиня, ваш муж сейчас официально беден, как церковная мышь. Анжелика задумалась. — Но та карта, которую ты мне дал, я сегодня расплачивалась ею за такси. Она работает! Это был счет, который она использовала на карманные расходы. Маргарита по секрету шепнула Анжелике, что эта карточка «тайная», но, что это значило, она не поняла. Да она особо и не пыталась, поскольку Жоффрей добросовестно выполнял все условия их договора, и ей не к чему было придраться. На ее личный счет каждый месяц переводились деньги, которые он обещал ей заплатить за землю. Официально они оформлялись, как ее содержание, но Анжелика не трогала их, собираясь сохранить для конезавода. А вот для ежедневных мелких трат у нее была другая карта. Туда тоже исправно поступали средства. Их было более чем достаточно, — Анжелике едва ли удавалось потратить половину, как туда уже перечисляли новый транш, — и за последние месяцы там скопилась немалая сумма. — Ничего удивительного, — негромко сказал Пейрак. — Она и должна работать. Анжелика отступила на полшага и посмотрела на Жоффрея. — Я не понимаю. Если все заблокировали… Граф приложил палец к губам, призывая, чтобы она замолчала. — Она привязана к одному из офшорных счетов, — так же тихо произнес он. — О нем никто, естественно, не в курсе. Анжелика в недоумении уставилась на мужа. — Складывать все яйца в одну корзину — глупо, не так ли?! — усмехнулся он. — Сколько же у тебя вообще денег? — ошеломленно спросила Анжелика. Состояние, которым владел де Пейрак, хотя она и имела о нем лишь посредственное представление, и так казалось ей огромным, поэтому она даже не могла вообразить, что у него припрятано что-то еще. Жоффрей хитро улыбнулся. Анжелика решила, что он не ответит на вопрос, да и она уже жалела, что он сорвался с ее губ. Какая ей разница, насколько он богат?! Отнюдь не деньги делали его исключительным в ее глазах. Но все же он склонился к ее уху и прошептал цифру, от которой Анжелика буквально остолбенела. — Это на счетах, — добавил он, наслаждаясь произведенным эффектом. — А еще в тайниках и ячейках хранятся слитки, драгоценности, предметы искусства… И это без учета недвижимости и капитализации корпорации. Так что смело умножай на три, если не на пять. Величина его богатства, и правда, потрясала. Анжелика внезапно расхохоталась. — Что смешного? — удивился Жоффрей. — Владеть таким состоянием и не иметь возможности купить себе кровать… Жоффрей скорчил недовольную гримасу, но затем тоже рассмеялся вместе с ней. На какое-то время разговор прекратился. Они просто стояли, обнявшись, и наслаждались близостью друг друга. — О чем думаешь? — поинтересовался Жоффрей, прервав молчание. — Гадаю, как нам двоим уместиться на этом матрасе. Жоффрей отстранился и проницательно посмотрел на нее. — Если серьезно, то тебе гораздо комфортнее будет в гостинице. Анжелика покачала головой. — А еще лучше — в Тулузе, где в твоем распоряжении все необходимые удобства. — Нет! Я останусь здесь! С тобой. Она с вызовом глянула на него. — И тебе не удастся меня выгнать! Пейрак рассмеялся. Он притянул ее к себе и снова крепко обнял. — Ты не обязана, — тихо сказал он. — Но я так хочу! Анжелика улыбнулась той особенной улыбкой, которой улыбаются только влюбленные женщины. Зачем ей вся роскошь мира, если рядом с ней не будет его?! А с ним она готова жить, где угодно! — И правда, я совсем забыл, что шикарные апартаменты не вызывают у тебя восторга. Наверное, следовало с самого начала привезти тебя в какую-нибудь жалкую лачугу, тогда бы не пришлось так долго ждать твоей благосклонности! И они снова расхохотались. *** Она лежала, прижавшись к Жоффрею, но вместо того, чтобы просто радоваться, что они наконец вместе, не могла отделаться от навязчивых мыслей. Она невольно раз за разом прокручивала последние события и все никак не могла выстроить их в единую логичную картину. Даже несмотря на то, что кое-какие моменты прояснились, многое до сих пор оставалось запутанным. За ужином Анжелика расспросила Жоффрея об обвинениях, которые ему выдвигают. Он лишь как-то странно ухмыльнулся. — Пока их нет! — Но тогда почему тебя арестовали?! И почему держат здесь?! — Они проводят расследование по фактам, описанным в статьях Леви и Жерваля. А поскольку мне инкриминируют спонсирование терроризма, то, стало быть, я ужасно опасен для общества, — с сарказмом произнес он. Анжелика промолчала, не зная, что ответить. — Но я подозреваю, что на самом деле их интересует нечто другое, — добавил Жоффрей после недолгой паузы. — А вот, что именно… Сказав это, Пейрак на мгновение стал серьезным, но затем быстро сменил тему разговора. Весь вечер он иронизировал, шутил и, казалось, вынужденное заточение в четырех стенах ничуть не поколебало его душевного равновесия. Вот и сейчас он был совершенно спокоен, и никакая тревога не нарушала его сон. Обняв жену, он отдыхал, набирался сил. Анжелика ощущала затылком его горячее размеренное дыхание. Она даже немного завидовала его мужской нечувствительности. Она повернулась, чтобы внимательно рассмотреть мужа. — Почему не спишь? — внезапно произнес он, не открывая глаз. Анжелика замерла. — Прости, я не хотела тебя будить, — прошептала она. — Я не спал, — ответил он. Пейрак приподнялся на локте и смерил ее долгим взглядом. В полутьме ее черты были плохо различимы, лишь плавный абрис вырисовывался на фоне светлых волос, поэтому он ласково провел пальцами по щеке, словно пытаясь возродить в памяти ее лицо. — Тебя что-то беспокоит? — Что это за квартира? — невпопад бросила Анжелика. — Я уж думал, ты никогда не спросишь, — усмехнулся он. — Я купил ее для тебя. В подарок. Анжелика растерянно посмотрела на него. — Очень похоже на прощальный подарок, — неуверенно пробормотала она. — Скорее на подарок мужа своей жене, от которой он без ума! — возразил Жоффрей. Он зарылся лицом в ее волосы, с наслаждением вдыхая их аромат, и еще крепче притянул ее к себе. — Анжелика! Ты не представляешь, насколько счастливым делаешь меня! — негромко заговорил он. — Думал ли я, что буду страдать от разлуки, от того, что не могу обнять и поцеловать любимую женщину… Нет. Раньше меня вполне устраивали короткие романы, редкие встречи… но ты все изменила! Моя зеленоглазая фея! С неуемной нежностью он покрывал ее лицо поцелуями. Она слушала его, затаив дыхание. Нечасто он вот так открывал душу. При всей его внешней непринужденности и беспечности, по сути своей он был человеком суровым и недоверчивым. Управление огромной корпорацией требовало нетривиальных решений, ведь слишком много судеб было в его власти. Даже то, как он вынудил ее согласиться на фиктивный брак, говорило о многом. Жоффрей де Пейрак не шел проторенной дорогой. Ради достижения своих целей, он прокладывал свой собственный путь, по которому не каждый рискнул бы пройти. Это закалило его настолько, что он казался неуязвимым, как скала. Поэтому такие моменты, когда он сбрасывал свою маску и страстно шептал ей признания в любви, она берегла, как зеницу ока. Анжелика обвила его шею руками, притягивая голову для поцелуя. «Как же я его люблю!» — снова, в который раз, промелькнуло у нее в мыслях. *** Следующим утром, пока Жоффрей с адвокатами был в прокуратуре, Анжелика отправилась по магазинам. В первую очередь она купила кровать со всеми спальными принадлежностями, а также необходимый минимум предметов для устройства нехитрого быта. Она оформила доставку и по дороге домой заскочила в ресторанчик, прихватив с собой обед на двоих. Уже вечерело, когда она вернулась в пентхаус. Зайдя в квартиру, она увидела там трех адвокатов. Они что-то обсуждали между собой, в то время, как Пейрак стоял около окна и, задумавшись, сосредоточенно смотрел в одну точку. — Добрый день! — громко поздоровалась Анжелика. Она сразу безошибочно определила, кто из этих троих был главным и устремила на него долгий испытующий взгляд. — Вы, я полагаю, и есть Жан-Клод?! Мужчина оказался статным брюнетом, однако он почему-то сразу ей не понравился. Он совсем не ожидал ее встретить, поэтому замялся и неуверенно пробубнил: — Мадам де Пейрак! Вы здесь… — Как видите! Выяснилось, что я могу беспрепятственно находиться в своей собственной квартире рядом с мужем. Выходит, вам и не нужно было хлопотать о нашем свидании! — Да, я как раз хотел сообщить вам об этом, — адвокат уже взял себя в руки и высокомерно распрямил плечи. — О, я верю, так и есть. Если бы вы чаще отвечали на мои звонки, то непременно рассказали бы. Но я вас не виню! Ведь вы были так заняты! К слову, как продвигается дело моего мужа? Жоффрей повернулся и с любопытством наблюдал на них. — Все сложно, мадам, — ответил адвокат. — Дело месье де Пейрака запутанно, и пока его перспективы туманны. — Что же вы предпринимаете, чтобы распутать его? — Поверьте, мы делаем все необходимое! — процедил он. — Возможно, этого мало? — Мадам, простите, но разве вы разбираетесь в праве настолько хорошо, чтобы судить об этом?! Я уже больше двадцати лет в адвокатуре, десять из которых служу непосредственно в корпорации де Пейрак! Вопросы Анжелики злили его, словно она таким образом посягала на его профессиональную гордость. Анжелика примирительно улыбнулась. — Я ни в коей мере не подвергаю сомнению ваш опыт и заслуги. Во мне лишь говорит желание жены снова обрести мужа и зажить спокойной жизнью. — Расследование застопорилось из-за пропажи ноутбука графа, — встрял в разговор второй адвокат. — Там хранятся документы необходимые следствию. Без них они не могут продолжать работу. — Если вы хотите ускорить процесс, то помогите нам его отыскать, — добавил Жан-Клод. — Вы, случайно, не в курсе, где он?! Анжелика чуть было не призналась, что компьютер у нее, но какой-то инстинкт удержал ее от этого шага. — Не имею ни малейшего понятия, — непринужденно сказала она. — Очень жаль. У Жан-Клода зазвонил телефон. Быстрым движением он вытащил его из кармана брюк и сбросил вызов. Но в тот момент, когда он доставал его, Анжелика успела заметить имя звонившего — Бенуа Фонтенак. Адвокаты засобирались на выход. Согласовав время новой встречи, они попрощались и ушли. Жоффрей проводил их долгим взглядом, что-то тихо буркнув себе под нос. Анжелике показалось, что это было: «Кучка никчемных идиотов!»