350 лет спустя

Дул холодный ноябрьский ветер. Придерживая концы шарфа рукой и время от времени приподнимая воротник пальто, Анжелика медленно шла вдоль бульвара Сент-Оноре. Она возвращалась домой с деловой встречи недалеко от Пале-Рояля. Задумчиво склонив голову, она ни на что не обращала внимания, и единственный звук, который проникал в сознание, был стук её собственных каблуков по мокрой мостовой. Анжелика пыталась посчитать дни с момента ареста Жоффрея и как давно она сама находится в Париже. Выходило, что прошло уже около месяца, однако за это время их положение не стало яснее, и самое неприятное, едва ли в нем наметился хоть малейший прогресс. Неизвестность и неопределенность мрачными тучами нависли над ними, и сколько бы Анжелика ни пыталась обнаружить какой-то просвет, у нее никак не получалось. А сегодня ей намекнули, что за всем этим стоят силы куда более могущественные, чем можно было предположить. Чем дальше, тем ситуация становилась тревожнее и запутаннее. Смутно ощущая приближение не просто грозы, а настоящего шторма, Анжелика тем не менее не могла понять, с какой стороны поджидала опасность. Она одновременно была повсюду и нигде. Словно тень, она таилась где-то за спиной, но стоило Анжелике повернуться, как она тут же исчезала. Перед тем, как рассказать о результатах встречи Жоффрею, Анжелика решила прогуляться и все обдумать. Ей не хотелось лишний раз показывать свои страхи или растерянность мужу, словно требуя утешения. Ему и самому сейчас было несладко. И хотя он умело скрывал это за напускным спокойствием и невозмутимым видом, Анжелика догадывалась, каких моральных сил ему стоило оставаться в четырех стенах так долго. Всегда активный и деятельный, с бьющей через край энергией, которой он заряжал всех вокруг, сейчас он напоминал тигра, запертого в слишком тесной клетке. Поначалу Пейрак не воспринял ее появление в Париже всерьез. Он, безусловно, был рад ее приезду и благодарен за время, которое она проводила с ним в ущерб своим планам, но, похоже, не сомневался, что вскоре ей все надоест, и она уедет. Он не говорил ей это напрямую, но Анжелика чувствовала, что он не слишком-то полагается на нее. Правда, через несколько дней ему пришлось изменить свое мнение. — Ты не должна бросать из-за меня учебу, — сказал он ей в один из вечеров, когда с удивлением узнал, что она не планирует возвращаться. — Тебе будет лучше в Тулузе! Анжелика лишь упрямо покачала головой. В этом семестре она уже пропустила много занятий, поэтому в любом случае придется оформлять академический отпуск. Да и как она может бросить его, когда так нужна?! Ведь она единственный человек, который связывает его с внешним миром, потому что на адвокатов особой надежды не было. Первое неприязненное впечатление от Жан-Клода со временем лишь усугубилось. И хотя она не могла напрямую его ни в чем уличить, все же не верила этому человеку. То, что адвокат вел какие-то переговоры с Фонтенаком и работал на него до того, как Жоффрей стал генеральным директором корпорации, вызывало у Анжелики подозрения. Не специально ли Жан-Клод затягивает расследование, чтобы как можно дольше держать Жоффрея подальше от главного офиса? Не играет ли он на поле Бенуа, предоставляя тому возможность восстановить свой авторитет в ущерб репутации Жоффрея? Не сговорился ли он с ним за их спиной? — Неужели так сложно доказать, что Жоффрей никого не спонсировал?! — в сердцах спрашивала она Жан-Клода. — И что в тех статьях фантазии людей с больным воображением?! Жан-Клод зло сопел в ответ. Он очень не любил, когда Анжелика вмешивалась в его работу. — Мадам! Леви и Жерваль — уважаемые публицисты. Их слова, так или иначе, имеют вес! Тем более они получили сведения из надежных источников, которые также дали свои показания следственному судье. — Что это за источники? Почему мы не знаем их имена? — Это тайна следствия! Никто не откроет их, как минимум, до суда. — Тогда доведите дело наконец до суда! Чтобы мы узнали, с кем сражаемся! — И чтобы там вскрылось всё о работе графа на Востоке?! Вы этого хотите?! В этот момент Анжелика обычно замолкала. Она прекрасно помнила историю, рассказанную Бернаром, и понимала, что ее нельзя предавать огласке. Пресса и так со вкусом перемалывала косточки Пейраку, а если еще и те неприглядные подробности выплывут на свет, тогда все станет еще хуже. — Нам гораздо выгоднее не начинать открытый процесс! А решить все на этапе предварительного следствия. Анжелика принимала этот довод, но никак не могла отделаться от мысли, что Жан-Клод действует в интересах Бенуа Фонтенака. — Сколько же будет длиться это следствие? — допытывалась она. — Может, месяцы… Может, годы… Это приводило ее в отчаяние. Пейрак также был не в восторге от работы Жан-Клода. Анжелике нередко случалось слышать, как они разговаривали на повышенных тонах, а однажды адвокат выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. И, похоже, Жоффрей сам не верил ему. Анжелика как-то спросила: — Расскажем ему о том, что ноутбук у меня? Пейрак категорически отказался. — Нет! Я не хочу, чтобы Жан-Клод добрался до него. — Ты ему не доверяешь? Жоффрей промолчал. Но по его реакции все и так было ясно. После очередного эмоционального разговора с Жан-Клодом, Жоффрей взял у Анжелики мобильный и позвонил старому знакомому, который практиковал в одной из крупнейших адвокатских фирм Франции. — Пейрак, мне жаль, но я ничем не могу помочь, — ответил тот. — Я же не имею права вести дела личных клиентов. А мой босс категорически не хочет на тебя работать. Он не возьмется за твой процесс даже под дулом пистолета. Попробуй обратиться к кому-то еще. Звонки двум другим адвокатам тоже не принесли результатов. Один оказался в командировке, а другой сослался на то, что подобные дела — не его профиль. Он специализировался на гражданском праве, связанным с получением наследства, а в уголовных процессах, тем более по обвинению в терроризме, никогда не принимал участия. Тогда Жоффрей написал письмо от имени Анжелики — ему самому было запрещено переписываться с кем бы то ни было, — в котором мадам де Пейрак просила содействия в деле мужа. Анжелика отыскала контакты всех известных адвокатских контор и разослала его. Это была уже не первая просьба, которую она выполняла для Жоффрея. Став его рупором во внешнем мире, Анжелика ежедневно отвечала на телефонные звонки, отправляла сообщения и электронные письма. Через нее Пейрак передавал распоряжения для Маргариты и Бернара, фактически продолжая управлять корпорацией, через нее держал контакт с акционерами и советом директоров, с партнерами, поставщиками, банкирами и многими другими людьми. За эти недели она сполна ощутила на себе всю силу его характера и деловой хватки. Но Анжелика не жаловалась. Она любила его, и, если в ее силах было хоть на день ускорить развязку всей этой неприятной истории, она готова была пойти на что угодно. Вскоре начали приходить ответы. И, к сожалению, каждый из них оказывался отрицательным. Под различными предлогами адвокаты категорически отказывались браться за дело графа де Пейрака. Анжелика терялась в догадках и не могла понять причину такого единодушия. *** В этот день утром она поехала в центр города по делам «Монтелу». Она как раз выходила из банка, когда у нее зазвонил телефон. Мужчина представился Антуаном Кастель-Жало и сказал, что получил сообщение от графа де Пейрака, когда был в командировке и поэтому не смог связаться сразу же. Анжелика объяснила, что сейчас не дома и не может передать трубку мужу. — Загляните на минутку в мой офис, — предложил адвокат. — Поговорим. Анжелика тут же направилась по указанному адресу. Ее приветливо встретили и проводили в небольшую комнату для переговоров. Кастель-Жало не стал ходить вокруг да около и сразу приступил к делу. — Мадам, мне очень жаль, но я вынужден отказаться. По его сконфуженному виду Анжелика догадалась, что он скажет именно это, еще до того, как он открыл рот. Грустно усмехнувшись, она отвернулась и устремила взгляд в окно. — Стоило ли, в таком случае, приглашать меня и тратить время?! — с ноткой обреченности в голосе произнесла она. — Я… — Кастель-Жало замялся. — Я знаю, вы уже не впервые получаете отказ. Мы с Жоффреем знакомы давно, и я искренне хотел бы ему помочь, но меня вынуждают… Анжелика внимательно посмотрела на него ожидая пояснений. Было заметно, что он тщательно подбирает слова. — Прошу, поймите меня. Вы ведь передадите наш разговор Жоффрею… Я бы с радостью взялся за этот процесс и сделал все возможное, но меня поставили в безвыходное положение. И не только меня, к слову. Адвокатам из ассоциации… как бы это сказать… настоятельно советовали не вмешиваться. — Советовали? — недоуменно переспросила Анжелика. — Кто советовал? Кастель-Жало молча отвел глаза. Он не ответил. Осознав, что больше ничего от него не добьется, Анжелика встала и попрощалась. Она вышла из офиса и побрела по бульвару Сент-Оноре. Холодный ветер ударил ей в лицо, но она не обратила на него внимания. Она полностью погрузилась в раздумья. Что все это значило? Статьи, так удачно появившиеся одна за другой, таинственность, окружающая дело Жоффрея, адвокаты, отказавшиеся работать на них… Чем дальше, тем сильнее всё это походило на какой-то чудовищный заговор. Что же за могущественные недруги противостоят им? И кто так искусно прячется за именами других?! — Я должна разобраться! — тихо выдохнула она. Вдруг кто-то схватил Анжелику за руку. Она испуганно вскрикнула, но, оглянувшись, поняла, что обычный прохожий удержал ее, потому что она чуть не ступила на оживленную проезжую часть. — Спасибо! — взволнованно пробормотала Анжелика. Она так задумалась, что не заметила, как миновала несколько кварталов. Справа от нее открывалась Вандомская площадь с высокой колонной, увенчанной статуей Наполеона. Она машинально направилась туда. Она не знала, что потянуло ее на площадь, но когда перед ее взором предстало здание министерства юстиции, она внутренне содрогнулась. Анжелика поспешила уйти. Она уже почти вернулась на бульвар Сент-Оноре, когда ее внезапно осенило. Ведь здесь работает муж Ортанс — Гастон! Он прокурор и, вероятно, сможет ей помочь! От этой мысли она немного воодушевилась и даже улыбнулась. Почему она забыла о нем? Наверное, потому что Ортанс ни разу не позвонила ей с момента ареста Жоффрея, не разразилась упреками и не надавала сотни советов, что было так свойственно желчной натуре сестры. И все же Гастон именно тот человек, который ей нужен! Он не замешан во всей этой истории, не преследует ничьих интересов, а значит, скорее всего будет искренен, и, что еще более важно, он прекрасно разбирается в юриспруденции. Анжелика решительно зашагала обратно. На входе в министерство ее попросили предъявить документы, а затем поинтересовались, назначена ли у нее встреча. Она сказала, что нет. Тогда ей объяснили, что нужно записаться на прием в журнале. Отыскав фамилию Фалло, Анжелика увидела, что ближайшее свободное время у него только через две недели. Ждать так долго она не могла. Она вышла и позвонила ему на мобильный. Гастон не ответил. Подождав немного, она набрала еще раз, но тоже безрезультатно. Тогда она послала СМС. Время было как раз обеденное, поэтому она предложила ему где-то вместе перекусить. Вскоре она получила сообщение: «Оранжери, у кувшинок. Через полчаса». Анжелика не сразу поняла смысл написанного. Лишь спустя несколько минут она сообразила, что речь идет о музее в саду Тюильри и серии картин Клода Моне. Удивившись такому выбору, она безропотно отправилась туда, благо это было всего в десяти минутах ходьбы. Оказавшись на месте, она села на овальную скамью в центре зала и уставилась на картину, которой некогда так восторгался ее покойный брат Гонтран. Гастон опоздал почти на час. Он выглядел каким-то нервным и взвинченным. Постоянно озираясь вокруг, он быстро подошел к Анжелике и тяжело опустился на скамью рядом. При этом он не обнял ее и не поцеловал по-братски, как обычно. — Я догадывался, что рано или поздно ты объявишься! — вздохнул он. — Я здесь из-за мужа! — Конечно! Кто бы сомневался! Резкость Гастона неприятно задела Анжелику. Она отпрянула и с недоумением посмотрела на него. — У тебя какие-то проблемы? — спросила она. Гастон криво усмехнулся. — Анжелика, в министерстве прекрасно осведомлены о моих родственных связях с Пейраком. Я сильно рискую, встречаясь с тобой, но пришел сказать, чтобы ты на меня не рассчитывала. Я ничем не могу помочь. — Ах, Гастон! Я это понимаю. Но мне нужен совет! Я совершенно запуталась. И к кому обратиться тоже не знаю! Фалло снова вздохнул и как будто немного смягчился. — Мой единственный совет — разведись с ним! Пока не поздно! У Анжелики округлились глаза. — Неужели все настолько плохо?! — с ужасом выпалила она. — Его поезд мчится под откос с огромной скоростью. Но ты еще можешь успеть выпрыгнуть из последнего вагона. Я без понятия, какие у тебя с ним договоренности, но сейчас самое время их разорвать. И предлог подходящий. — Я не хочу... я не могу этого сделать, — покачала головой Анжелика. — Он настолько крепко тебя держит? Она не ответила. — Какая бы неустойка ни грозила тебе по вашему договору, поверь, платить ее гораздо лучше, чем вляпаться в дерьмо по самые уши! — Дело не в неустойке. — А в чем? Анжелика потупилась. Наверное, аргумент, что она любит мужа показался бы Гастону глупым и наивным, поэтому она ничего не сказала. Фалло резко вскочил со скамьи и стал расхаживать по залу туда-сюда мимо нее, словно что-то обдумывая. Несколько посетителей галереи удивленно покосились на него. Анжелика подняла на него полный надежды и мольбы взгляд. — Гастон! — позвала она. — Гастон! Она повторяла его имя, пока он не остановился. — Я не могу озвучить все, точно, как и ты, но, пожалуйста, пойми меня! Я хочу спасти Жоффрея! По крайней мере, я хочу сделать для этого все возможное! Но у меня такое ощущение, что я нахожусь в вакууме. Я совершенно не понимаю, что происходит. Адвокаты Жоффрея темнят и явно недорабатывают. Парижские адвокаты отказываются один за другим. Пресса методично поливает его грязью и не обвиняет разве только в поедании младенцев на завтрак! Я хочу знать, чьих рук это дело! И почему все вдруг ополчились против него! Смерив ее долгим печальным взглядом, мужчина в который раз тяжело вздохнул, затем развернулся и молча ушел. *** Анжелика ничего не рассказала Жоффрею о встрече с Гастоном Фалло. Она и так чувствовала себя ужасно, когда передавала слова Кастель-Жало, и не нашла в себе смелость добавить к ним еще и неутешительное пророчество прокурора. Но понимая, что поступила неправильно, и мучаясь угрызениями совести, на следующее утро под первым же благовидным предлогом сбежала из пентхауса. Анжелика сидела на веранде кафе недалеко от дома, когда внезапно на стол рядом с ее чашкой легла визитка прокурора Фалло. Подняв глаза, она увидела молодого мужчину довольно высокого роста в заметно поношенном пальто. Он бесцеремонно сел напротив, свободно откинулся на спинку стула и произнес: — Я — Франсуа Дегре. Указав на визитку, он добавил: — Переверните! Анжелику настолько ошеломило подобное появление, что она машинально послушалась. Она взяла в руки карточку и, сперва убедившись, что это действительно визитка Фалло, посмотрела на ее оборот. Там рукой Гастона было написано: «Франсуа Дегре, адвокат. Если он не сможет тебе помочь, тогда никто не сможет». Ниже был указан номер телефона. — Вы адвокат? — спросила Анжелика, окинув незнакомца скептическим взглядом. — Официально — да. У меня есть лицензия, я состою в парижской ассоциации адвокатов. Но по роду деятельности я больше работаю с делами, которые требуют скорее навыков частного сыска, нежели умения грамотно составлять запросы к судье. Исходя из того, что мне сообщил Фалло, да и что я сам слышал о деле вашего мужа, вам требуется именно такой человек, как я. Анжелика по-прежнему настороженно смотрела на мужчину. Его внешность не внушала доверия и совершенно не вязалась с образом адвоката, по крайней мере с таким, каким она привыкла его ассоциировать. В старомодных джинсах и растянутом джемпере, в шарфе, повязанном кое-как, его скорее уж можно было принять за клошара. — Вы озадачены? Что же… Наверное, вы не привыкли видеть адвокатов, кроме как с холеной рожей и в дорогущих костюмах. Однако все эти прилизанные офисные болонки годятся лишь для того, чтобы расшаркиваться перед судьями и толкать пафосные речи на заседаниях, попутно высасывая из клиентов огромные деньги. Они слишком дорожат своей репутацией. Им лишь слегка пригрозили, и вот они уже униженно скулят, забившись под лавку, готовые служить хозяину. — А вы? — Я дворовой пес. И мне нечего терять. К тому же у меня отличный нюх, и мне привычнее залезать туда, где другие боятся промочить лапы. — С какой стати мне прикармливать шелудивую дворнягу? — С такой, что у вас нет выбора, — он лукаво усмехнулся, обнажив ряд неровных зубов. — Вы ведь хотите знать, кто стоит за травлей вашего мужа, не так ли?! Она кивнула. — Адвокаты, которых Пейрак привез из Тулузы, может, и неплохи, но они здесь чужаки. Их не пустят туда, куда без проблем доберусь я. Ну а все остальные, — он выдержал паузу, — вам отказали. Анжелика промолчала. — Вам неизвестно, — спокойным тоном продолжил Дегре, — но по парижской ассоциации адвокатов разошлось негласное указание не совать нос в дело Пейрака. Всем, кто ослушается, обещали проблемы в дальнейшей карьере. Какие именно никто не уточнял, но поверьте, их устроить не так уж сложно. У каждого можно отыскать слабое место. Так что никто не станет рисковать ради вашего мужа, тем более, что гарантии на выигрыш нет. Уж скорее есть абсолютная гарантия на проигрыш. Даже если вы хорошо заплатите, — что тоже под вопросом, ведь все ваши счета арестованы, — вряд ли сумма превысит доход от других клиентов в будущем. — Но ведь процесс можно не только проиграть, но и выиграть! Дегре с прищуром посмотрел на Анжелику. — Вашего мужа хотят обвинить в сотрудничестве с Каддафи и спонсировании терроризма. Сам Каддафи мертв, его семья в бегах и больше не имеет влияния. Вы, правда, надеетесь, что сумеете выиграть в таком деле? — Если все настолько безнадежно, то почему вы здесь? Вам не дорога ваша репутация? — Я уже сказал, мне терять нечего. А та сумма, которая покажется моим коллегам слишком ничтожной, меня устроит более чем. — Значит, все же дело в деньгах! — поддела его Анжелика — Не без этого, — без ложной скромности парировал Дегре. Она поднесла чашку к губам и сделала небольшой глоток кофе, окинув мужчину задумчивым взглядом. — Ладно. В конце концов, я тоже ничего не теряю. Дайте мне результат, и я обещаю вам достойную плату. — Мне нужно переговорить с вашим мужем. — Для начала убедите меня, что вы чего-то стоите. Тогда я устрою встречу. Дегре ничем не выдал, что эта реплика хоть как-то задела его. Он достал из внутреннего кармана пальто небольшой лист и положил его перед Анжеликой. — Мне нужно знать, что связывает этих людей с Пейраком. Анжелика прочла список и тяжело вздохнула. Все имена были ей отлично знакомы. — Это люди из близкого или очень близкого окружения Жоффрея, — заметила Анжелика. — Почему они вас интересуют? — Их всех допрашивали по делу графа. Дегре придвинулся к столу и, положив на него локти, подался вперед, приготовившись внимательно слушать молодую женщину. — Андижосы — лучшие друзья Жоффрея, — начала она. — Маргарита личный помощник, а Бернар его правая рука в корпорации. Сабина Кастель-Моржа — секретарь. Ее бывший муж раньше был в совете директоров, но полгода назад Жоффрей исключил его. Развелись они еще раньше. Почему — я не в курсе. Конан Беше — что-то вроде IT-специалиста. Жоффрей перевел его в Пуату, сейчас он работает там. Карменсита когда-то была любовницей Жоффрея. Ну а Бенуа Фонтенак — просто злой гений. Он старый друг семьи и партнер по бизнесу. Они с Жоффреем не ладят, причем очень давно. Фонтенак пойдет на что угодно лишь бы выжить Жоффрея из кресла гендиректора корпорации. Подозреваю, что именно он стоит за всем, хотя я и подумать не могла, что он настолько влиятелен. — Хм… Вряд ли… Дегре задумался. — Кто из них и что конкретно знает о связи Пейрака с Каддафи? Анжелика пожала плечами. — Я могу лишь догадываться. Полагаю, Бернару многое известно, как и Маргарите. Но в них я уверена, они преданы Жоффрею. — К сожалению, это не освобождает от дачи показаний. Кто еще? — До меня доходили слухи, что Кармен была с Жоффреем в Триполи. Но при каких обстоятельствах — я не в курсе. Вполне возможно, что-то удалось выяснить и Фонтенаку. Он весьма осведомлен, да и не последний человек в корпорации. — Что знаете лично вы? — Только то, что Жоффрей не вел никаких дел с самим полковником. Он дружил с Аишой Каддафи — его дочерью. — Кто вам это сказал? — Марго. — А сам Пейрак? — Он никогда ничего не говорил мне о Ливии. Он избегает этой темы. — Может, и правильно… — пробормотал Дегре. Он отвернулся и забарабанил пальцами по столу. Какое-то время они сидели молча. Наконец Дегре снова откинулся на спинку стула. — Хорошо! — заключил он. — На сегодня достаточно. Мне нужно пересечься с одним человеком. Затем я свяжусь с вами. *** В следующий раз Дегре объявился спустя три дня. Он назначил встречу в том же кафе и, едва Анжелика села за столик, положил перед ней весьма внушительную папку с какими-то бумагами. — Что это? — спросила она. — Протоколы допросов, — ответил Дегре. — Естественно, это копии, и пока еще не все, но кое-что из них уже вырисовывается. — Как вы их достали?! — изумленно воскликнула Анжелика, открыв папку и дотронувшись кончиками пальцев до листов с мелким печатным шрифтом. — Это моя забота, — отмахнулся адвокат. — Кстати, вы ошиблись на счет вашего Фонтенака. Он отказался давать показания, сославшись на то, что в свое время состоял в любовных отношениях с графиней Агнес де Пейрак, а также растил ее сыновей, как своих. Стало быть, хоть юридически он и не родственник, но по сути приходится таковым и не может свидетельствовать против своего почти пасынка. Щеки Анжелики залились румянцем. — Я никогда не слышала ни о чем подобном! — Правда это или нет — совершенно не важно. Важно, что судья принял эти доводы. А вот кто меня крайне интересует, так это Карменсита Мерекур. Для женщины, которая изображает обиженную брошенную любовницу, она слишком хорошо осведомлена. Дегре быстрыми движениями порылся в папке и вытащил из стопки показания испанки. — Что вам известно о шейхе Аль-Тани? — Только то, что он король Катара, если не ошибаюсь. — Эмир! — поправил Дегре. — Аль-Тани и Каддафи были непримиримыми врагами не только в политике, между ними была еще и личная обида. Каддафи как-то оскорбил Хамада Аль-Тани. Катарцы этого не забыли и в свое время приняли активное участие в свержении полковника. — А при чем тут мой муж? И тем более Кармен? — Карменсита созналась, что была любовницей шейха Тамима — сына и наследника эмира. Якобы ваш муж познакомил их и принудил ее к этому, чтобы выведать какие-то сведения для Каддафи. — Глупость какая! Жоффрей никогда бы так не поступил! — Но вы не знаете наверняка! — осторожно уточнил Дегре. — Нет, это не может быть правдой! Я уверена, она лжет! — Что же… Очевидно, она прекрасная актриса, потому что ни прокурор Таллон, ни прокурор Массно, не усомнились в ее словах. — Массно? — переспросила Анжелика. — Господи, а он тут каким боком? Он же прокурор Тулузы! — Верно! Это все юридическая казуистика. Дела о терроризме рассматриваются только в Париже, но поскольку корпорация вашего мужа находится в юрисдикции Тулузы, то со стороны обвинения выступают два прокурора — прокурор Парижа и прокурор Тулузы. Анжелика сдавила пальцами виски. — Это все слишком сложно, — вздохнула она. — И чем дальше, тем запутаннее! — Это еще цветочки, — заметил Дегре. — Посмотрите на дату первого протокола! Он указал пальцем на цифры в углу листа. — Кармен начала давать показания задолго до выхода статьи Леви! И формально Пейрака арестовали именно на основании ее слов. Она утверждает, что была свидетельницей встреч Пейрака с какими-то людьми из окружения Каддафи. Она не в курсе предмета переговоров, но уверяет, что на них ваш муж каждый раз приходил с портфелем, набитым наличностью. Также она упомянула очень странный перевод в размере восьмисот тысяч евро. Такой платежный документ нашли во время обыска. Пейрак перечислил эту сумму на счет фирмы с несколькими подставными лицами, но конечным бенефициаром оказался некий Зияд Такиэддин. Затем уже с его счета деньги провели через пару фиктивных фирм и, в конце концов, они обнаружились у группировки под названием «Исламский джихад», которая входит в состав «Исламского государства». Дегре выдержал паузу. — Самое любопытное во всем этом то, что боевики «Исламского государства» воевали против Каддафи. То есть у следствия есть прямые доказательства того, что ваш муж фактически спонсировал свержение полковника, а обвиняют его в сотрудничестве с ним. — Что же все это значит? — Только то, что Пейрак попал в центр большого скандала, который пытаются поскорее замести под ковер, пока он не всплыл на поверхность. И самое плохое — в нем слишком много громких имен. Им ничего не стоит пожертвовать пешкой ради своих интересов. Очевидно, Пейрак был свидетелем каких-то событий или знает нечто такое, что некие влиятельные люди очень хотели бы скрыть. Анжелика промолчала, не найдя слов для ответа. После долгой паузы Дегре спросил: — Ну что, я вас убедил?! Этой информации достаточно, чтобы я наконец встретился с вашим мужем?