Gotta Be You

Гён прибывает в замок волков следующим же утром и с удивлением узнает, что сына его на месте нет. Он отдает страже приказ вести себя сдержанно и скоординировать свои действия с Тэхеном и Ёнджуном. Чуть ранее было достигнуто шаткое соглашение, что позволяет небольшой горстке лис-охранников сопровождать короля во время его пребывания на волчьей территории. Также после долгих разногласий Тэхен соглашается отвечать за безопасность Чонгука и после церемонии помечания и мирится с ролью главы королевской стражи у волков. - Прошу прощения, ваше величество, но мне только что сообщили, что ваш сын и семейство Пак вернулись с охоты лишь за несколько минут до вашего приезда, - поспешно тараторит Тэхен, шагая рядом с королем. – Я послал людей им навстречу. - Все в порядке, Тэхен, - отвечает Гён с улыбкой. – Я просто рад слышать, что мой сын в безопасности. - Уверен, что он будет счастлив узнать, что вы прибыли, - заявляет волк. Он сомневается, прежде чем добавить. – Это все так странно. - Странно? – переспрашивает король, осматривая внутренний двор замка. - Встречать вас на территории волков, - объясняет Тэхен. - Тебе приходилось бывать здесь до того, как вы пришли к нам, - напоминает ему Гён. - Но я никогда не думал, что увижу своего лучшего друга свободно разгуливающим по этим залам, - качает головой Тэ. – Возможно ли… - он делает паузу, оглядываясь по сторонам и убеждаясь, что их никто не подслушивает. – Возможно ли, что это действительно сработает, ваше величество? - Думаю, что Чонгук и Чимин верят, что так и будет, - отвечает лис. Он замедляет ход, когда замечает клумбу с наперстянкой в небольшом дворовом садике. Медленно тянется вперед и касается лепестков одного из цветков. - Что-то не так? – тревожно спрашивает Тэхен, когда замечает напряженный взгляд правителя. - Это наперстянка, - поясняет Гён. – Красивые цветы. Смертельно опасные для лис. - Как аконит для волков, - подключается к разговору неожиданно возникший во дворе Джебом. – Под такой тонкой и невинной красотой скрываются адские муки. - Мой супруг говорил, что красота и боль всегда незримо сопровождают друг друга, - отвечает Гён. - Твой супруг был умным человеком, - кивает Джебом. Он пристально смотрит на полянку наперстянок, а потом переводит взгляд на гостя. – Я прикажу убрать их, если они доставляют тебе неудобство, - искренне предлагает он. Гён поднимает на него глаза. - В этом нет необходимости. Джебом кивает, а затем взмахом руки указывает на другую сторону двора. - Тронный зал там. Лис улыбается волку и следует за ним. Разве что ненадолго задерживается, слыша смех своего сына со двора. Он оборачивается и видит Чонгука, идущего рядом с Чимином. Они оба чему-то улыбаются. Гук смотрит на Чимина и снова разражается смехом. Протягивает руку, чтобы нежно взять волка за плечо, и прижимается к нему. Но его шаг сбивается, и парень резко тормозит, замечая своего отца. Он опускает голову и что-то быстро бросает шепотом Чимину. Тот тоже видит отца своего избранника, расплывается в широкой улыбке и кивает сказанному только что Чонгуком. Лис убирает руку с его плеча, но кончиками пальцев продолжает нежно касаться его запястья. Он приближается к отцу и неуверенно улыбается ему. - Пожалуй, дадим вам минутку, - предлагает Джебом и удаляется с сыном. Чонгук же заходится беспокойством, следуя за отцом в тронный зал. Они впервые видятся за несколько последних недель. Даже если этой ночью Чимин и станет его альфой, на данный момент его альфой все еще остается его отец. Альфой, против которого Чон пошел. Он даже не учел последствий, когда сбегал. - Прежде чем ты начнешь меня отчитывать… - начинает парень. Отец властно поднимает руку и заставляет его замолчать. - Я здесь не для того, чтобы ругать тебя, Чонгук. Мой визит говорит о том, что я смирился с тем, что ты примешь Пак Чимина как свою пару. Чонгук кивает, кусая нижнюю губу и ожидая от отца неизбежного «но». - И план твой, очевидно, работает, раз уж мы с тобой стоим в тронном зале их замка. Без охраны в поле зрения и без приставленных к горлу мечей, - продолжает Гён, оборачиваясь и осматривая помещение. – Но как далеко ты собираешься зайти, Чонгук? – он поворачивается и смотрит прямо на сына. Гук поднимает глаза в ответ и смущается темы их разговора. Скрещивает руки на груди, лишь бы как-то побороться с чувством неуверенности, раздирающим изнутри. - Ты влюбился в свою ложь? – прямо спрашивает король. - В свою… - Чон прищуривается, удивленно глядя на отца. – Что это значит? - Ты обманываешься, внушая самому себе, что полюбил Чимина? Чонгук стонет, закатывая глаза. - Отец, ты же это несерьезно? – фыркает он. - Ответь мне, Чонгук, - уже требует Гён. - Давай-ка проясним, - начинает Гук. – Ты предостерегаешь меня от любви к человеку, которого я приму сегодня как свою пару? Это ты хочешь сказать? - Я говорю, чтобы ты был осторожным. Не хочу, чтобы ты пострадал. - Отец, какая разница, влюблюсь я в него или нет? – возражает принц. - А он тебя любит? – спрашивает Гён. Чонгук опускает глаза, избегая взгляда отца. Он знает, что в словах родителя есть смысл. Чимин не признавался ему в любви. Разговаривал с ним, смеялся, вел себя так, будто ему нравится его компания. Но он никогда не заявлял о чем-то большем, чем легкая забота и желание не доставлять Чонгуку неудобств. - Я не хочу, чтобы тебя ранили, - объясняет король. – Одно дело вести свою игру, другое – поддаваться собственным слабостям. - Я не играю, - признается Гук. – Знаю, что они должны быть нашими врагами, но живя здесь, среди них… Они простые и открытые… Отец, они ничем не отличаются от нас. Некоторые из них по-настоящему дружелюбны и гостеприимны, другие – чуть меньше. Но мы действительно похожи, поэтому я не понимаю, почему не могу найти счастье в том, чтобы быть вместе с Чимином. - Потому что он не выбирал тебя добровольно! Чонгук проглатывает ком в горле, понимая, что упреки Гёна снова не беспочвенны. Он переводит взгляд на окна, наблюдая, как солнце еще только восходит. Все еще очень рано. Парень только кивает отцу и выходит из зала. Старается выбросить все мысли из головы, когда видит, что Чимин и Джебом дожидаются в коридоре. Он слабо улыбается альфе, пытаясь не обращать внимания на то, как его сердце разрывается при мысли, что все их недавнее единение на охоте было не больше, чем просто попыткой Чимина сыграть роль его друга. * * * - Постарайся сохранять спокойствие, Чонгук, - напутствует Джин, поправляя на парне затейливую рубашку. - Меня вот-вот укусит волк, - стонет тот в ответ. - Ты сам решил взять себе такую пару, так что прекращай жаловаться, - хмыкает волк, отступая назад и окидывая его оценивающим взглядом. - Не могу поверить, что ты действительно здесь, - улыбается Чонгук и сам неодобрительно осматривает свой наряд. Он не привык к тому, чтобы столько обнаженной кожи было на виду. Церемониальная рубашка пошита таким образом, чтобы ее можно было легко сдвинуть в сторону, а отделанный изящной вышивкой воротник можно и вовсе отстегнуть. - Я здесь, потому что не каждый день мой любимый лисенок получает метку. Джин был редким и уникальным в своем роде волком. Оказавшись в паре, вероятно, с самым жестоким альфой стаи, он не упал духом, не озлобился и не утратил веры в светлое. Собрал по крупицам свое изможденное и изодранное естество и навсегда оставил родные земли, чтобы ужиться среди чуждого для себя народа и обрести там массу друзей. Его альфа пытался его вернуть – не столько из потребности быть с ним рядом, сколько из-за способности омеги блестяще предсказывать грядущие события. Альфе никогда не требовалось серьезного повода, чтобы поколотить свою пару, но за предсказания собственной гибели он лупил Джина с особо изощренным садизмом и удовольствием. Благо, предчувствие не подвело волка и на этот раз. Его супруг погиб в масштабном сражении волков и лис, и хоть на тот момент Джин давно жил в стане последних, только лично убедившись в правдивости «трагических» известий, он вздохнул спокойно. Чонгуку было восемь, когда Джин ясно как белый день увидел смерть и его папы. Дар прорицания нередко позволял волку выручить свою новую стаю ценными советами, но тогда все попытки избежать мрачного предзнаменования оказались бесполезными. - Что такое? – спрашивает Джин, когда Гук оставляет его фразу без ответа. - Ничего, - лжет лис, рассматривая свои руки. – Все ведь будет хорошо? - Когда ты в последний раз задавал мне такой вопрос, ты увел из конюшен отцовского коня и сорвался на прогулку без сопровождения, - вздыхает волк и качает головой. – Итак, что теперь ты украл? Чонгук смеется, и ему сразу же становится легче. - Я ничего не крал. - Но ты чем-то встревожен, - тихо замечает парень. – Что тебя страшит? Чон отворачивается от старшего товарища и отходит к окну. Прилипает к прохладному камню и наблюдает за кровавым закатом. Луна еще не начала свой путь по небосводу, но уже скоро. - Это должен быть самый счастливый день в моей жизни. Но я продолжаю задаваться вопросами. Что, если я не смогу осуществить задуманное? Что, если Чимин устанет от меня? Что, если… если наш брак ничего не изменит? - Не слишком ли много условностей, Чонгук? - После церемонии мне придется встретиться с советом, - продолжает Гук. – Я предстану перед старейшинами своей стаи и буду убеждать их принять Чимина как моего альфу. - Ты принц и законный наследник. Они не пойдут против тебя. Особенно, если поверят, что ты его любишь, - Джин встает с другой стороны окна, и в его глазах отражается закатный свет. - Знаешь же, что не люблю? - Знаю, что любишь. Чонгук, я вижу не только будущее. Не нужно быть гением, чтобы заметить, как ты смотришь на него. Сложить дважды два не так уж и сложно, - вздыхает парень и поправляет шнурок на широком рукаве лиса. - Я стараюсь этого не делать, - отвечает Чонгук. - Прими тот факт, что он станет твоим через несколько часов. Возможно, тогда ты не будешь так стесняться. - Принц Чонгук, - прерывает их мужской голос. Парни оборачиваются и видят на пороге Енджуна. Джин чинно кивает ему, намекая, что он может продолжать. - Все готово к началу церемонии. Пора, - объясняет стражник. - Мы сейчас будем, - отвечает Джин с короткой улыбкой. – Спасибо. Парень дожидается, пока гвардеец покинет покои и дергает Чонгука. - Кто он такой? - А прямо сейчас заглянуть в будущее ты не можешь? – хмыкает Чон и тут же задыхается от крепкого тычка в бок. – Это Енджун – глава королевской стражи. А его братец – личный телохранитель Чимина. - Звучит так, будто он тебе не по душе. - Это я ему не особо нравлюсь, - признает Чонгук, направляясь к дверям. - Неужели твое лисье обаяние на ком-то не работает? – шутит Джин, следуя за ним. - Возможно. Но я думаю, что он спал с Чимином до всех этих событий. - Ох, это нехорошо, - искренне огорчается волк. - Да неужели? Вот это новость, - язвит Гук. - Чонгук, - Джин останавливается и удерживает его за руку, не давая выйти за порог. – Я был свидетелем многих церемоний помечания. И укусы волков отличаются от укусов лисиц. Будет очень больно, когда Чимин поставит тебе метку. Чонгук медлит, прежде чем решительно кивнуть. Он предполагал, что укус будет болезненный, но не особо задумывался о разнице между лисьими и волчьими метками. - Я говорю тебе это… Просто постарайся не реагировать бурно, не поддавайся инстинктам, - наставляет его прорицатель. – Не паникуй и не думай, что Чимин пытается тебя убить. Иначе это закончится для всех плохо. - Господи, это точно закончится плохо, - стонет Чон. Джин кладет руку ему на плечо и слабо улыбается. - Все будет хорошо. - Да, все будет хорошо. * * * Чонгуку кажется, что его сердце вот-вот вырвется из груди. Все время пока Джебом держит слово, оно бьется о ребра, как обезумевший мотылек о сетку газового фонаря. Они снова стоят посреди лесной поляны, и окружает их не меньше народа, чем на прошлой церемонии. Вероятно, даже больше. И все жаждут засвидетельствовать момент, когда их Альфа возьмет себе омегу. Гук крепко сжимает руку Чимина, но нервы шалят, и ему кажется, что того и гляди свалится с помоста. Когда приходит время повернуться к волку лицом, лис оказывается совершенно не готов. Чонгук в ужасе. Его пальцы дрожат, пока он безуспешно пытается отстегнуть ворот рубашки и обнажить плечо. Благо, ладони Чимина накрывают его и помогают с застежками. Чон смотрит на альфу и слабо улыбается ему, пытаясь игнорировать свою нервозность. Слабая дрожь пробегает по нему, когда плечо все-таки оказывается открытым. - Чонгук… - Я в порядке, - немедленно говорит Гук. – Я готов. Кажется, Чимин сомневается и взвешивает его слова, но затем все же кивает. Он осторожно опускает руку на его шею и подступает ближе, тесно прижавшись. Чонгук кладет на него руки – одну на плечо, другую на поясницу. Сжимает пальцами плотный материал его камзола и готовится к боли, которую неминуемо причинит укус. Кивает волку, давая понять, что действительно готов. И задыхается, когда губы Чимина ласково касаются его кожи. Слабо стонет и намертво вцепляется в него, когда клыки ведут по его плечу, а затем впиваются на стыке с шеей. Парень по-настоящему благодарен своему партнеру, что тот крепко прижимает его к себе и поддерживает, потому что силы начинают стремительно покидать его. От клыков Чимина по всему телу растекается пламя, в волка хочется вонзить когти и рвать его, пока тот не разожмет челюсти. Но Чонгук жмется к нему ближе, пытаясь хоть как-то заглушить боль. Заставляет себя сдаться и подчиниться. Он выдыхает имя Чимина сквозь болезненный стон, и тот рычит и прижимает к себе еще крепче, позволяя клыкам еще глубже вонзиться в податливое тело. Гук хватается за его волосы и сжимает их из последних сил. И вдруг все заканчивается, а острые клыки исчезают как не бывало. Но Чонгук никак не может прийти в себя. А Чимин продолжает удерживать его в объятиях и прижимать ослабевшее тело к груди. Он не обращает внимания на праздничные вопли толпы и осматривает шею парня. Метка, что он оставил, кажется совершенно чуждой на прекрасной бледной коже Гука, но Чимин чувствует странное удовлетворение. Видеть собственную метку на Чонгуке – потрясающе, это дорогого стоит. Значит, что лис доверяет ему достаточно, чтобы позволить себе быть помеченным, пусть это и всего лишь политическая договоренность. Чонгук смотрит на него и слабо улыбается. А затем наклоняется вперед и мягко прижимается губами к губам Чимина. Себе он такой шаг объясняет минутной эйфорией после ритуала – неужели после такого им нельзя разделить лишний поцелуй? Последующее празднование по-настоящему удивляет лиса. Все волки выказывают почтение Чимину, а заодно и ему. Он не ожидал такой чести. В какой-то момент парень замечает, что подобное происходит и с его отцом – члены стаи подходят выразить уважение Джебому, но и его не обходят вниманием. В целях безопасности оба родителя собираются провести всю ночь в компании друг друга. И Чонгук действительно благодарен за это. Он знает, что народ слишком любит Джебома и уважает его решения: раз уж волк принимает лиса в качестве гостя – значит, так и должно быть. Пусть это даже и король лис. Чонгук сидит рядом с Чимином всю ночь и наблюдает за праздником. Его завораживают танцы, а танцоры с их запалом и тщательно отрепетированными движениями приводят в восторг. Он хлопает в такт барабанам и улыбается, любуясь ритмичными вращениями по танцевальному настилу. Чимин больше любуется Чонгуком. Его очаровывает то, как внимательно лис следит за представлением, как смеется и аплодирует на элементах, которые любой волк счел бы элементарными. И Чимин улыбается ему, когда Чонгук на мгновение поднимает на него глаза. - Время танцевать, маленький принц, - их внезапное молчание прерывает Хосок, слетевший с помоста и мертвой хваткой вцепившийся в рукав Чонгука. - Хосок, ну, что ты делаешь? – шипит парень, понимая, что новоявленный родственник вот-вот сделает его центром внимания. - Это твой праздник, - объясняет волк. – Тебе положено танцевать. - Что? – удивляется Чонгук, переводя взгляд с Хосока на Чимина. – Это правда? – Он знает, что его тон звучит обижено. Но действительно же обидно, что Чимин никогда не упоминал об этом. - Это старинная традиция, - поясняет Чимин. – Но тебе не обязательно ей следовать. - Я не знаю движений, - вздыхает Гук, надеясь, что неугомонный волчонок этим удовлетворится. - Я покажу тебе несколько простых, - не сдается Хосок. Оставшаяся часть ночи состоит в том, что Чон пытается выполнить даже самые простые танцевальные движения, к сожалению, безрезультатно. Он злится и даже покрывает Чимина самыми последними ругательствами за то, что сам совершенно не способен к таким простым вещам. Однако Чимин только улыбается – иногда и смеется – всякий раз, когда Гук смотрит на него. Чонгуку никогда не было так весело. И так не хочется, чтобы праздник заканчивался. Поэтому он принимает предложение Чимина задержаться подольше – после того как все остальные расходятся. Уже глубокая ночь, во дворе замка пусто, и только одинокий гвардеец патрулирует верхнюю площадку на смотровой башне. Чимин потворствует любопытству Чонгука и соглашается сыграть с ним в игру. - Один человек задает вопрос, а другой отвечает. Задающий должен определить, правдив ли ответ или это ложь. Если угадывает, ответчик – пьет, если ошибается – пьет сам, - путано объясняет простейшие правила лис. - Думаю, ты просто ищешь оправдание, чтобы покрепче напиться, - хмыкает волк. - Это не главное, - спорит Чон. – Я начну первым. Сколько тебе лет? Чимин заливисто смеется в ответ. - Вряд ли на такой вопрос я смогу соврать. - Сколько? – снова спрашивает Чонгук, тоже начиная хихикать. - Довольно прискорбно, что ты не знал моего возраста, прежде чем стать моим омегой, - задумчиво замечает альфа. – Мне двадцать три. Гук внимательно осматривает его лицо на предмет лжи. - Ладно, ты говоришь правду, - подтверждает он. - И никто не пьет? - Надо же, ты всего-то на пять лет старше меня, - игнорирует его вопрос Чонгук. - Звучит так, будто ты думал, что я старше. Чувствую себя стариком, - шутит Чимин и, наплевав на правила, отпивает из кубка. Чон закатывает глаза и легонько пинает его ногу. - Перестань! Ты знаешь, что хорош собой, - выдает он и тут же смущенно добавляет, - несмотря на возраст. А теперь задавай свой вопрос, старик! – он хохочет, когда Чимин мягко толкает его в ответ. - Тебя тяготил статус принца? - Это странный вопрос, - Чонгук неловко смеется, опуская глаза в свой кубок. - Это не освобождает от ответа, - пожимает плечами альфа. - Я никогда не задумывался об этом, - признается омега. – Хотя раньше часто бесился из-за того, что чувствовал себя во дворце, как в темнице. Но такую гиперопеку я объяснял себе тем, что я омега. Только потом я понял, что дело в моем высоком статусе, - он вздыхает с легкой грустью. – Да, думаю, тяготил. Чимин понимающе кивает. - А тебя? – спрашивает его Гук. - Тоже. Порой мне хотелось сбежать, лишь бы избавиться от груза ответственности, - волк задумчиво катает позолоченную вилку по столу, глубже погружаясь в раздумья. – Однажды я почти решился. Сбежал из замка и неделю слонялся по лесу. Но потом вернулся. Излишне говорить, что моя семья не была в восторге от такого поступка. - Что заставило тебя сбежать? - Смерть одного близкого мне человека, - признается Чимин, пододвигая свой стул. - Извини, - мрачнеет Чонгук. Как же получилось, что их безобидная игра завела их в такое мрачное настроение? - Это не твоя вина, - отмахивается парень, и звучит это так, будто он произносит эти слова не в первый раз. - Ты не против, если спрошу о подробностях? Ты можешь не отвечать, я не обижусь. Это твое право, - шепчет Чонгук едва слышно. Он хочет узнать о Чимине больше, но не уверен, что тот решится на долгий разговор. Слишком рано. - Его звали Лэй, - начинает Чимин, не глядя на собеседника. – Нам было по тринадцать, когда мы встретились. А в шестнадцать он умер, - он смотрит на танцевальную площадку, но ни на чем не фокусирует взгляд, словно смотрит в былые времена, в слабое ожившее воспоминание. – Это он – причина, по которой я хотел закончить войну. Чтобы другие не погибли, как он. Чон кивает и отпивает побольше вина. Лучше бы уж он ничего не знал о Лэе. Легче было бы конкурировать с тенью прошлого, чем с полностью сформировавшимся образом, особенно когда этот образ, казалось, насквозь прожег все существо Чимина. - Он был… - Чонгук вздыхает, прежде чем закончить вопрос. – Его выбрали тебе в пару? Чимин оборачивается к нему и внимательно смотрит, прислушиваясь ко все ускоряющемуся с каждой секундой биению лисьего сердца. Размышляет, стоит ли говорить Гуку правду. - Это имеет значение? Чонгук грустно смеется. - Да, - он поднимает глаза и тоже пристально смотрит на Чимина, заставляя того чуть улыбнуться. – Зачем тебе лгать мне об этом? Очевидно, что я не был твоим первым избранником. – «Вообще не был твоим избранником». - Мои родители не выбирали Лэя мне в пару, - отвечает волк. И Чонгук чувствует, как у него дрожит нижняя губа, когда он понимает, что имеет в виду Чимин. Он резко опускает голову и кивает, надеясь скрыть свои эмоции. - Тогда мне очень жаль. Если бы не война, вы были бы сейчас счастливы. - Чонгук… - Все нормально, Чимин, - лжет Гук. – Думаю, я просто немного перебрал, - добавляет он со смешком, слишком неискренним по сравнению с его ранним счастливым смехом. - Чонгук, ты огорчен, - мягко говорит альфа. – Не надо. - Я ужасно пьян, - Чонгук выдавливает из себя еще один смешок. - Уже поздно, - спохватывается Чимин. – Должно быть, нам пора расходиться. - Пора, - повторяет за ним омега и опускает кубок на стол. По замку они идут в полном молчании, оба не знают, как продолжить их начатый ранее разговор. Чон останавливается возле дверей своей спальни. Кончики пальцев легко скользят по резной ручке, пока парень набирается смелости что-то сказать. Он не знает, как ему следует поступить. Пригласить Чимина остаться? Извиниться за то, что решил, что между ними может быть нечто большее, чем просто вынужденный союз? - Чимин, я… - Чонгук колеблется, неловко замирая перед альфой. – Прости за мое поведение, не знаю, как так получилось. Думаю, всему виной вино и танцы. Мне противопоказаны такие всплески адреналина, - шутит он. - Тебе не нужно извиняться, - хмурится Чимин. – Мне жаль, если что-то из сказанного мной тебя расстроило. Я этого не хотел. Просто сказал тебе правду, когда ты спросил. Лис кивает, отворачиваясь от него. - Я ценю это. Волк не спускает с него глаз, а затем отступает на шаг. - Я знаю. Думаю, сейчас нам самое время попрощаться. Хороших снов, Чонгук, - шепчет он. И уже поворачивается, чтобы уйти, но Чонгук ловит его за руку. - Подожди, - шепот парня едва слышно даже в напряженной тишине коридора. – Тебе не нужно уходить. Я не против, если ты останешься со мной. Если ты хочешь, - он пытается выдержать взгляд альфы, но это немалого стоит. Чон понятия не имеет, как ему удается составлять более-менее связные предложения, когда сердце его так и норовит выпрыгнуть из груди. - Чонгук… - шепчет Чимин, и в его голосе слышится борьба. - Мы просто ляжем спать. Я не прошу и не предлагаю ничего, кроме этого, - быстро добавляет Гук. Вдруг его глаза расширяются от осознания того, что, вероятно, Чимин утомился от него за этот вечер. – Но если ты предпочтешь остаться один этой ночью, я тоже пойму, - он даже с некоторой поспешностью выпускает руку волка и отступает к дверям. Быстро проскальзывает внутрь и почти захлопывает створки, когда замечает, что Чимин так и стоит на пороге. - Я не хочу доставлять тебе неудобства, - наконец говорит он. - Я бы не предложил, если бы это было так. Чимин кивает и медленно шагает в его покои. Чонгук торопится к дальнему краю своей кровати, на ходу расстегивая рубашку. Тонкая ткань соскальзывает с плеч, а на обнаженную грудь дышит прохладный ночной воздух. Он поворачивает голову, мельком замечая голую спину Чимина, пока тот сбрасывает собственную одежду. На крепкой спине выделяются три языка пламени – авен стаи Пак. Когда альфа заканчивает с раздеванием, Гук быстро отворачивается, надеясь остаться незамеченным. Он откидывает одеяло с кровати и осторожно скользит под него. Но взгляд так и не отрывается от Чимина, который вытягивается на соседней половине ложа. Чонгук даже не знает, разочарован он или рад, когда волк поворачивается к нему спиной. Парень тушит прикроватную свечу и опускается обратно на подушки. Какое-то время бездумно таращится в потолок и слушает спокойный ритм дыхания Чимина. Поворачивается к нему и рассматривает в темноте. А затем неожиданно для самого себя проваливается в глубокий сон.