Gotta Be You

Просыпается Чонгук от ощущения прижатого к нему горячего тела. Сначала он уверен, что это сон – отголосок воспоминаний о том, как Минсок пробирался в его постель всякий раз, когда ему снился кошмар, и обнимал со спины. А на утро его всегда разгонял горящий праведным гневом Джин. Только эти объятия решительно отличались от объятий Минсока. Мягкие и теплые, сменились на крепкие и пышущие жаром. От тех объятий пахло чем-то родным и дружеским, от этих – совершенно иначе. Пахло настоящим альфой. Чонгук быстро открывает глаза и смотрит вниз на руку, обнимающую его за талию. Раскрытая ладонь лежит ровнехонько на его голом животе. Парень чуть изворачивается, замечая, что его голова только наполовину покоится на подушке. Большей частью он лежит на второй руке. Очень знакомой руке, принадлежащей одному конкретному Паку. Гук медленно переворачивается, пытаясь улечься на спине, но не разбудить при этом Чимина. Афера удается, и он затихает, улыбаясь и рассматривая умиротворенные сном черты альфы. Привычный хмурый вид Чимина испаряется, черты лица находятся в полной расслабленности, и он продолжает сладко спать. Все, что Чонгук слышал о нем как о кровожадном монстре, кажется полнейшим бредом в сравнении с этим портретом абсолютной невинности. Гук едва сдерживает смех, когда Чимин бурчит что-то во сне и подминает его под себя. Он позволяет альфе уткнуться лицом в изгиб его шеи, прямо в метку, оставленную накануне. - Я такой удобный в роли подушки? – шепчет Чонгук. Чимин даже не меняет положения, но немедленно распахивает глаза, только услышав чужой голос. Он растерянно смотрит на Чона, а затем выпускает его из объятий и откатывается на свою половину кровати. Парень выглядит весьма встревоженным, пока осматривает комнату и, очевидно, не понимает, где находится. - Чимин, - зовет его Чонгук. - Чонгук, я не… Ты в порядке? - В порядке, - удивленно отвечает Гук. – Я пригласил тебя остаться, помнишь? – он медленно поддается вперед, опуская руку на плечо Чимина. - Я думал… - альфа прикрывает глаза и качает головой. – Рад, что с тобой все хорошо. - Я неплохо выспался, - болтает Чонгук. – На самом деле, лучше, чем за все время, что я здесь, - он улыбается, когда волк смотрит на него. – Но ты действительно слишком жаркий. Чимин расслабляется и весело смеется. - У волков повышенная температура тела. А при обращении еще выше. - Так у меня теперь есть личная печка? Мне не придется больше трястись холодными ночами? – отчасти Гук шутит, но все равно надеется, что Чимин уступит и на постоянной основе будет делить с ним постель. Возможно, и как его альфа. - Ты еще изгонишь меня отсюда за перегрев. Чонгук улыбается и открывает рот, чтобы еще что-то сказать, но двери в покои внезапно распахиваются. - Итак, Чонгук, пора… - Хосок затыкается на полуслове, заметив в кровати брата. – Господи, помилуй! – он тут же отворачивается, закрывая глаза руками. – Пожалуйста, скажите мне, что я ничему не помешал. Чимин закатывает глаза, но Чон не дает ему съязвить самому. - Постыдился бы, ты отвлекаешь брата от акта страстной любви, - хихикает он. Чимин тоже смеется. - Ничего смешного! – рявкает Хосок, все-таки решаясь обернуться к ним. – Мне нужно забрать Чонгука, - объявляет он, подперев бок. Чимин смотрит на Чонгука, удивленно приподняв брови. - Не смотри на меня так, это все он, - пожимает плечами Гук. - Просто будь с ним помягче, - напутствует Чимин брата и поднимается с кровати. - О, я развлекусь с ним, - хмыкает Хосок. - Звучит настораживающе, - встревает Чон. - Тебе будет весело, ну, правда, - гарантирует младший Пак и отходит к комоду, выискивая подходящий наряд. - Не могу поверить, что ты меня бросаешь, - шепчет Чонгук, когда Чимин наклоняется к нему. - С тобой все будет хорошо, - заверяет альфа. - Ты постоянно твердишь это в последнее время, - отвечает парень, подставляясь под его прикосновение. Кончики пальцев медленно ведут по метке, ярко горящей на изгибе шеи. - Но так и будет, - хмыкает Чимин. Он сжимает пальцами его подбородок и подается вперед, целуя Чонгука в губы. Тот всерьез думает, что может привыкнуть вот так целоваться с волком. Это всегда приятно, но и всегда слишком краткосрочно. Именно в тот момент, когда Чон тянется к Чимину, углубляя поцелуй, альфа отступает. - Увидимся вечером, - шепчет он ему в губы. Лис кивает в знак согласия и наблюдает, как волк накидывает рубашку с их праздничной церемонии. Он улыбается, когда Чимин оборачивается и смотрит на него, прежде чем выйти из комнаты. Чон валится в подушки и прижимается лицом к той, на которой сегодня спал Чимин. Он даже слегка краснеет, когда понимает, насколько же это по-детски, но не перестает дышать и наслаждаться запахом альфы. - Ты же можешь просто сказать ему, что он тебе нравится, - замечает Хосок, кидая ему на кровать выбранные вещи. - Не понимаю, о чем ты говоришь. - Пожалуйста, избавь нас всех от этих страданий и поговори с ним, - закатывает глаза волк. - Да о чем нам говорить? – удивляется Чонгук, натягивая рубашку через голову. - Например, о том, что вы с ним без ума друг от друга? – отвечает Хосок с улыбкой. - Мы просто рады, что мирным путем прекратили войну, - объясняет лис, боясь признаться в собственных чувствах. Прошлой ночью он был раздавлен мыслью о том, что Чимин никогда не будет испытывать к нему того же, что питал к своему умершему омеге. - Ладно-ладно, - отмахивается Хосок. – Собираюсь поучить тебя кое-чему, что станет настоящим символом мира, - он отворачивается, чтобы Чонгук мог без стеснения переодеться. - И что это? – спрашивает тот, быстро стягивая штаны и надевая новую пару. - Потренируемся исполнять танец единения для фестиваля. - Танец единения? – с сомнением переспрашивает Гук, заправляя рубашку в брюки. - Традиционно его исполняют пары. И я точно знаю, что Чимин всегда мечтал его станцевать, - объясняет Хосок. – Поверь, Чонгук, от него захватывает дух. Не могу дождаться, когда ты начнешь тренироваться. - Хосок, не думаю, что Чимину понравится эта идея. - Не говори глупостей, он будет в восторге, - заявляет парень, хватая Чонгука за руку и таща за собой. * * * По словам Хосока, у него все-таки прослеживаются некоторые хореографические способности. Чонгук же жалуется на резкость движений в волчьих танцах и ноющие с непривычки мышцы. - Ты быстро привыкнешь и начнешь получать удовольствие, - заверяет волк, когда они подходят к развилке коридоров. – Мне нужно найти Юнги, увидимся за ужином. Гук машет другу и идет своей дорогой. До ужина у него есть парочка часов и их вполне можно убить, утоляя свое любопытство и гуляя по пафосно украшенным залам. Он впервые остается в замке в одиночестве. Но теперь парень чувствует себя гораздо спокойнее: волна уверенности переполняет его, когда он легонько проводит кончиками пальцев по заживающему укусу Чимина на своей шее. Никто не рискнет ему навредить, не вызвав при этом гнева Альфы стаи. Шаги Чонгука замедляются, а сам он погружается в мысли о том, что произойдет, если кто-то намеренно причинит ему вред. Чимин гарантировал ему безопасность, но никогда не говорил, действительно ли для него это важно. «Нападение на его омегу станет для него оскорблением, это несомненно, но стал бы он просто беспокоиться за меня?» Чон качает головой и старается выбросить из нее подобные мысли. Впрочем, к тому времени как он добирается до сада, настроение уныния захватывает его целиком. Парень любуется цветами, улыбаясь тем из них, что знает по названиям. Опускается на колени, рассматривая аккуратные клумбы и выискивая самые красивые бутоны. Но внезапно замечает несколько кустов наперстянки и хмурится, отдергивая руку и избегая контакта с ядовитым растением. Чонгук слышит чьи-то торопливые шаги и поднимается на ноги. Он выглядывает из-за колонны, что полностью скрывает его от чужих глаз, и улыбается, когда видит Чимина. Гук уже собирается выйти к нему, но замечает среди зелени светлую макушку. Сердце проваливается на дно желудка, когда он узнает в обладателе блондинистых прядей Намджуна. - Я уже говорил тебе, что между нами все кончено, Джун, - резко бросает Чимин. - А я тебе не верю, - с вызовом отвечает Намджун. – Я видел тебя на церемонии, когда ты ставил метку этому… Альфа шикает на него и морщится. - Ты не счастлив, Чимин. Не так, как в бытность со мной, - голос телохранителя смягчается, и он подходит ближе. - Это не твое дело. Чонгук чувствует, как у него все сжимается внутри и выворачивается, и он едва ли понимает, отчего ему так плохо. Чимин не отрицает сказанного Намджуном. «Он несчастен? Конечно, несчастен. Почему он вообще должен быть счастлив, будучи привязанным ко мне? Зачем он только пошел на это?» Чем больше Гук задает себе вопросов, тем больше начинает паниковать. Он угодил именно в ту ловушку, которой всегда боялся – оказался в паре с человеком, который не сможет его полюбить. - Чимин, ты настоящий альфа, ты гордый волк, - ласково мурлычет Намджун. – Но ты застрял с омегой. С лисой. С тем, кто позволил Кихёну умереть. - Смерть Кихёна не его вина, - мрачно отвечает Чимин. - Однажды ты сказал мне, что не сможешь никого полюбить после того, что случилось с Лэем, - вкрадчиво нашептывает бета. – Но тогда же ты сказал, что хочешь, чтобы я всегда был рядом с тобой. - Чонгук… - Да плевать на Чонгука! – рычит Намджун. С каждого его слова буквально сочится яд. - Он мой муж, - тоже срывается на рык Чимин. Его явственно трясет от необъяснимой ярости. – И ты не будешь об этом забывать! - Чимин… - сбавляет тон Намджун, изображая покорность. – Мы оба знаем, что ты его не любишь. Ты можешь лгать стае, этой никчемной лисе и даже самому себе, но ты не можешь лгать мне. - Джун, прекрати! – прерывает его альфа. – Я не буду обсуждать это с тобой снова. А ты не будешь вешаться на меня и метить запахом. - Чтобы угодить твоей лисичке? Или тебе самому больше не нравится мой запах? – вызывающе спрашивает бета. - Чонгуку это не нравится, - отвечает Чимин. – А значит, не нравится и мне. Чонгук вжимается в колонну и пытается выровнять дыхание. Он всерьез опасается, что его неистовое сердцебиение услышит выясняющая отношения парочка. Немножко тянет всплакнуть, немножко – ударить себя чем-нибудь тяжелым. Почему он вообще решил, что все у них с Чимином будет хорошо? Парень утирает глаза и выжидает несколько минут, пока не улавливает тихие удаляющиеся шаги. Только тогда он выдыхает. - Понравилось? – шепчет Намджун ему прямо в ухо, и Чон подпрыгивает. Он медленно выходит из-за колонны и сразу же сталкивается с неприязненным взглядом. - Что именно? – Гук изо всех сил старается не тушеваться под таким натиском агрессии. Намджун отступает на несколько шагов и начинает медленно кружить вокруг него. Расстояние между ними вроде и сохраняется безопасное, но Чонгуку почему-то кажется, что волк вот-вот набросится на него. - Например, признание твоего альфы в том, что он тебя не любит и просто чувствует себя обязанным терпеть твое постоянное присутствие, - ухмыляется Джун. - Не моя вина, что он тебя отверг, - быстро выпаливает Гук. - Вот тут ты заблуждаешься, мой милый принц. Это все твоя вина! – с отвращением выплевывает волк. – Чимин был моим. А теперь он вынужден якшаться с тобой, потому что это вроде как правильно. Чон не прерывает их зрительного контакта, даже не моргает, лишь бы не дать наглому бете и мысли допустить, что победа за ним. Он утешает себя тем, что на его шее метка Чимина. Намджун может сколько угодно плеваться ядом и говорить о нем гадости, но больше он ничего не сделает. - Неужели ты действительно веришь, что он полюбит тебя? – Намджун смеется так, будто одна мысль об этом нелепа. – Сам подумай, как волк может любить лису? Ладони сами собой сжимаются в кулаки, а парень закипает от гнева, когда перед глазами вдруг встает картинка, где Чимин обнимает своего телохранителя. - И что ты сделаешь, лисенок? Поцарапаешь меня? – хмыкает Намджун и, так и не переставая довольно ухмыляться, оставляет Гука в саду одного. Но он не собирается там задерживаться. Лис быстро поворачивается на пятках и спешит обратно в свою комнату. Хочется сбежать – скрыться от того факта, что Намджун по-прежнему активно преследует его альфу. А Чимин скрывает это от него. - Чонгук? – голос Джебома заставляет его приостановить свой шаг. - Ваше величество, - парень пытается улыбнуться и отвешивает легкий поклон. Джебом жестом велит ему следовать за ним. - Тебя что-то беспокоит? - Разве что собственные мысли не дают покоя, - тихо отвечает парень. - Я могу как-то помочь тебе освободить разум? – спрашивает старый волк. - Честно говоря, не думаю. Джебом касается его плеча и заставляет замереть на месте. Нежно поворачивает к себе и заглядывает в лицо. - Я бы хотел спросить тебя кое о чем, - начинает он. – Если вопрос покажется тебе слишком личным, ты волен не отвечать. Я лишь прошу не лгать мне. Чонгук медлит, но затем все-таки кивает. - Сможешь ли ты полюбить моего сына? Лис хмурится, сетуя, что жизнь напрочь отказывается дать ему провести этот день спокойно. И вроде началось все так хорошо – и вот такой финал. - Думаю, что смогу, - тихо отвечает он, опуская глаза. – Но что, если я делаю Чимина несчастным? Джебом внимательно наблюдает за ним и тяжко вздыхает, беря его за руку и ведя дальше по коридору. - Я должен тебе кое-что показать. Чон молчит, позволяя вести себя через весь замок. Они уже столько кругов навернули по извилистым лабиринтам, что он точно никогда не сможет вернуться самостоятельно в жилую часть. Наконец, они замирают перед большой кованой дверью, охраняемой двумя стражниками. Те мгновенно преклоняют колена, завидев монарших особ. Джебом выпускает руку Чонгука, отпирает дверь и приглашает его за собой. - Что это за место? – тут же любопытствует парень. - Это склеп нашего семейства, - объясняет волк. Он немного проходит вперед, вытягивает один из факелов из скобы и зажигает его. – Если ты хочешь понять моего сына, ты должен сначала узнать немного о его прошлом. Чимин не самый простой человек, а уж спровоцировать его на откровение и вовсе не возможно. Это единственная причина, по которой я раскрываю его тайны. Ты его омега и заслуживаешь знать правду. Сам же Чимин любит притворяться, что давно забыл ее. Гук молча идет за Джебомом, стараясь ступать точно по его следам. Он пытается сосредоточиться на ровном голосе старого волка и отвлечься от того, что они находятся сейчас среди мертвых. Мертвых, что оставили этот мир задолго до текущих дней. Они минуют одну каменную статую за другой – все они тщательно высечены и, вероятно, идеально соответствуют образам тех людей, чей прах сопровождают. Альфы, беты, омеги… дети… Джебом останавливается у предпоследней статуи. Это симпатичный, но совершенно обычный молодой паренек. Большие глаза, маленький вздернутый носик, чуть приподнятое вверх, одухотворенное личико. Джебом отводит взгляд к последней статуе. И она изображает мужчину. «Король Садахам, - догадывается Чон. – Последний Пак, который успел почить. Хотя… Еще Кихён». – Он вглядывается дальше во тьму и замечает в углу мраморную плиту, образ на которой вырезан только наполовину. - Кто… кто он? – спрашивает Чонгук, оглядываясь на статую паренька. - Его звали Лэй, - начинает Джебом знакомую песню. – Чимин встретил его, еще будучи подростком. И уж Лэй действительно заставил его поволноваться, потому что не обращал внимания на его высокомерие и попытки выделиться. Этот мальчик был другим, - вздыхает он и поворачивается к Гуку. – Совсем как ты. Тот хмурится и пристальней рассматривает статую погибшего парня Чимина. - Они были молоды, безрассудны и даже глупы. Они были первой любовью друг друга. Чимин хотел объявить его своей парой, когда им обоим исполнится по шестнадцать, - продолжает повествование Джебом. – Лэй умер за несколько дней до шестнадцатилетия. Чимин потерял его на пороге их общего будущего. - Как он умер? – шепотом спрашивает Чонгук. - Аконит, - отвечает волк. – Смертельная доза, что предназначалась для моего сына. Каким-то образом их кубки были перепутаны. Он умер на руках у Чимина. Гук в шоке качает головой. - Это худший способ потерять кого-то. - Он сам его убил, - тихо добавляет Джебом. - Что? – парень настолько удивлен, что готов уже начать спорить с непосредственным участником событий. - Лэй изнемогал от боли. Даже не мог вздохнуть без слез. Лекарь пришел к неутешительному выводу, что яд попал в кровь и успел распространиться по организму. Это не поддавалось лечению. Он умолял Чимина прекратить его страдания. Мой мальчик… он утешал его, прижимал к груди, а потом одним движением вырвал его сердце. - Зачем вы мне все это рассказываете? – взвивается Чонгук, не понимая, зачем ему знать такие личные подробности. Да еще и без разрешения самого Чимина. - Я рассказываю это, чтобы ты мог понять нерешительность моего сына, - вздыхает Джебом. – Церемония объявления тогда сорвалась, Чимин сбежал из замка. Мы все были убеждены, что он покинул нас навсегда, но спустя неделю он вернулся. Никогда не говорил, почему решил вернуться, но после этого он стал другим человеком. К нам вернулся не подросток, а взрослый альфа. - Я по-прежнему не понимаю, зачем мне знать эту историю? - Ты напоминаешь ему его, - отвечает волк. – Я вижу, как он смотрит на тебя, когда думает, что никто этого не замечает. Это тот самый восторженный взгляд, каким он смотрел на Лэя. - Я не… - у Чонгука срывается голос. – Я не хочу быть ничьей заменой. - Ты и не замена, - твердо говорит Джебом. – Я лишь хочу сказать, что Лэй был его первой любовью. Возможно, ты станешь последней, - он приобнимает парня за плечи и ведет к выходу из склепа. – Думаю, ты увидишь Чимина с другой стороны, когда вы отправитесь в твои земли. Он становится более открытым и разговорчивым, стоит только его выманить из логова. Гук хмурится, оглядываясь на статую Лэя. Он хочет сблизиться с Чимином, но не хочет жить в чьей-то тени. Возможно, им удастся установить мир между собой, достаточно будет даже дружбы, если уж любовь у них не задается.