Хорошие мальчики

Тот факт, что у Питера были проблемы с испанским, совсем не означало, что он был идиотом, и уж точно это не давало право Мистеру Джефферсону говорить так при всем классе. Неплохое настроение скатилось до нулевой отметки, и даже предстоящие планы ночевки с Нэдом уже не так радовали. Услышав пронзительный звонок своего телефона, Питер вздрогнул и полез в рюкзак искать источник звука. Паркер со всей присущей ему ловкостью достал телефон из-под учебников и, увидев на экране улыбающееся лицо Стива, ответил на звонок. – Привет, пап, у меня только сейчас занятия закончились, и у меня опять проблемы с испанским, и в этот раз не я виноват. Вот совершенно. Поэтому, если тебе вдруг позвонит кто-то из школы по поводу моей успеваемости, просто сделай вид, что ты снова спасаешь мир, хорошо? – как всегда затараторил Паркер. – Питер… – голос отца был довольно напряженным, но в тот момент Питер на это внимания не обратил. – Ладно, неважно. Я тут, кстати, подумал, может, мне сегодня остаться у Нэда? У нас с ним общий проект по физике... – Питер пытался закрыть рюкзак, явно неудобно удерживая телефон между плечом и ухом. – Тем более, вам с Баки не помешает отдохнуть от меня... – Питер усмехнулся, одновременно обгоняя других, чтобы быстрее покинуть школьный двор. У них со Стивом никогда не было недопониманий по поводу того, что происходит в их семье. Когда полтора года назад отец привел в дом Баки и сказал, что тот поживет с ними какое-то время, Питеру понадобилось около трёх дней, чтобы понять - Баки останется навсегда. То, как Стив вел себя рядом с ним, и то, каким он становился из-за него, не могло не радовать Питера. Видеть мягкую улыбку отца, которая теперь адресовывалась не только ему, какое-то время было необычно, но оказалось вполне приятно. Через месяц Стив созвал их с Баки на семейное собрание и объявил официально об их отношениях. Питер сначала хотел было с ошарашенными глазами крикнуть что-то вроде: «Да ладно?!», но увидев в глазах Стива глубоко спрятанный страх, а в движениях Баки нервозную напряжённость, Паркер решил не мучить папу и, за секунду преодолев расстояние между ними, крепко обнял его. Питер понимал насколько Стиву важно было получить благословение собственного сына и прошептал: «Все хорошо, пап. Я знал. И я, правда, рад за вас». Питер не отпускал отца, пока не почувствовал, как его широкие плечи расслабляются, а дыхание выравнивается. Затем Стив, слегка неловко отстранившись, посмотрел в глаза сыну и ответил: «Спасибо, родной. Ты не представляешь, как много для меня значат твои слова». Они оба не сговариваясь повернулись к Баки и успели заметить его лёгкую улыбку. Он долго смотрел на Питера своим пронзительным взглядом, но так и не решившись подойти к ним, лишь сдержано кивнул в знак благодарности. Барнс в то время ещё плохо выражал свои эмоции, поэтому даже этот простой кивок был огромным шагом вперёд в его реабилитации. Питер хоть и не был на сто процентов уверен, что понимал, насколько серьезны их отношения, все же решил сказать: «Добро пожаловать в семью, Бак». Но увидев, как Баки резко накрыло волной эмоций, с которыми он ещё не умел справляться, Питер решил сгладить свои слова, немного разрядив обстановку: «Но даже не надейся, что я теперь стану называть тебя папой». Громкий хохот с примесью облегчения звучал ещё несколько минут, а потом Стив предложил заказать пиццу, и жизнь обратно вошла в свою колею. Сейчас, разговаривая по телефону с отцом, Питер ждал, когда Стив начнет свою обычную лекцию об осторожности и отпустит его к Нэду, но вместо этого услышал лишь все тот же отстраненный и холодный тон: – Питер, иди домой. Немедленно. Паркер остановился посреди дороги и ещё несколько секунд не мог поверить в то, что услышал. Это был тот самый тон Капитана Америки, которым тот говорил с преступниками. И испытать его на себе было не самым приятным опытом в жизни Питера. – Хорошо, пап, скоро буду, – тихо ответил Питер и отключился. Он в неверии уставился на свой телефон, будто бы это он был виноват в странном поведении отца. Затем собрался с мыслями и пошел в сторону дома как можно быстрее, чтобы не злить Стива ещё больше. *** Насчёт злости Питер не ошибся. Как только он зашёл в квартиру, то сразу же почувствовал изменившуюся атмосферу в доме: было слишком тихо. Паркер вошёл в гостиную, и его взгляд наткнулся на Стива, который хоть и был внешне спокоен, но по сжатым кулакам и острому взгляду можно было понять: Стив в ярости. Питер посмотрел в сторону Баки, который тихо жевал чипсы и всем своим видом показывал, насколько он сопереживает Питеру. Паркер сбросил на пол свой рюкзак и медленно сел в кресло, которое располагалось прямо напротив места Стива. Баки, который фактически находился между ними двумя, давал Питеру хоть какое-то чувство безопасности, потому что от такого взгляда отца хотелось забиться под стол и плакать. Эта ситуация чем-то напоминала, как полгода назад Стив узнал о том, что его сын Человек-паук. Ох, и шума навёл Роджерс тогда, чуть не придушил Тони за то, что тот все скрыл от него и к тому же подарил костюм "ребенку". Тогда на выручку ему пришел Баки, и вдвоем они долгими и нудными уговорами смогли перетянуть Стива на свою сторону. Если бы не влияние Барнса на его отца, не видать бы Питеру его костюма и геройских вылазок. Но сейчас все обстояло гораздо хуже. Даже Баки дал понять, что тут он бессилен. Питер наконец решился начать разговор: – Что происходит? – голос слегка дрогнул, и в целом прозвучало это жалко. Стив ничего не сказал, только положил на небольшой журнальный столик фотографию. Приглядевшись получше, Питер почувствовал, как его сердце упало куда-то в область желудка, а в голове не осталось ни одной связной мысли. На фото отчётливо было видно, как в каком-то грязном переулке Дэдпул зажимает у стены Человека-паука. У обоих немного приподняты маски (ровно настолько, чтобы было удобно целоваться). Питер успел подумать, что выглядело это довольно красиво, прежде чем был вырван обратно в реальность резким голосом Стива. – Когда я увидел это, в моей голове моментально созрел план о том, как именно я выпущу ему кишки, – Стив говорил тихо и спокойно, но то, ЧТО он говорил, заставило даже Баки прекратить жевать и с настороженностью уставиться на обычно миролюбивого Стива. В то время как Питер был в настолько глубоком шоке, что и слова сказать не смог. – А потом я увидел это, – продолжил говорить отец, положив на стол второе фото. Питер тут же залился краской. Локации не изменились, качество фотографии стало похуже, но то, что теперь именно Человек-паук был инициатором откровенного поцелуя, разглядеть можно было. – Питер, скажи мне, что я ошибаюсь, и у тебя ничего нет с этим психом. Скажи мне, что ты был пьян... Не знаю, гипноз? Просто скажи мне, что ты не встречаешься с Дэдпулом, – взгляд его можно было бы назвать умоляющим, если бы он все еще не горел скрытой яростью. – Пап… – Питер непроизвольно поднял руки в успокаивающем жесте. – Я знаю, что все это слишком... неожиданно, но ты должен понять, что у тебя слишком… предвзятое мнение о нем… – Предвзятое? – Грубо перебил Стив, вставая со своего места и будто бы нависая над Питером. – То есть это неправда, что он берёт деньги за убийства людей? – отец обошел кресло и сжал спинку так, что ткань затрещала. – Что он разбрасывает по всему городу свои и чужие конечности и разговаривает сам с собой? – Стив выжидающе смотрел в нахмуренное лицо Питера и ждал, пока он соберётся с мыслями. – У всех есть свои недостатки… – неуверенно прошептал Паркер, на какой-то момент забыв, насколько хороший слух у всех, кто находится в этой комнате. – Ты это сейчас издеваешься так? – впервые повысил голос Стив. – И насколько все серьезно? Уже признались в любви до гроба? Давай, Питер, добей меня! – но если Стив хотел таким тоном утихомирить Питера, то получил совершено обратный эффект. – А может все так и есть! – парень встал, скопировав позу отца, и теперь ситуация становилась ещё напряженнее. – Мы с ним говорили об этом, и Уэйд клялся, что любит меня! – И ты ему веришь? – с прищуром спросил Стив, надеясь что временная глупость, захватившая его сына, не пустила настолько глубокие корни. Он незаметно выдохнул, увидев потухший взгляд Питера и услышав тихое «не знаю». – Пап, мы встречаемся всего три недели. И я знаю, что он не врет мне, он верит в то, что говорит, – с каждым словом голос Питера становился тише, а глаза все быстрее бегали с одной фотографии на другую, – просто есть большая вероятность, что он не будет чувствовать того же через год, месяц или даже завтра. Настроение у Стива было такое, что он готов был разнести всю квартиру, но посмотрев на Питера, который выглядел таким грустным и беззащитным, злость Роджерса немного затихла. Стив устало сжал переносицу и начал бормотать, будто бы ни к кому конкретному не обращаясь: – Как такое могло произойти? Как мой сын мог связаться с таким типом? Питер, ты же никогда не был подвержен влиянию плохих парней, всегда был таким хорошим, прилежным мальчиком. Что случилось? Это какой-то подростковый бунт или гормоны? – Паркер от этих слов снова начинал вскипать. – Папа, я не хочу с тобой ссориться, давай просто сядем и спокойно обсудим это, – не то чтобы Питер так уж надеялся на положительный исход, но попытаться стоило. – Нечего обсуждать, Питер, ты под домашним арестом на два месяца. Никаких ночных вылазок. Никакого геройства. Никакого Человека-паука. И никакого психа Дэдпула, ты меня понял? – Стив, это уже слишком… – может Баки хотел сказать что-то ещё, но в любом случае не успел. Для Питера такие ограничения и незаслуженное наказание стало последней каплей. – Прекрати так о нем говорить! – чуть ли не прорычал парень, хоть это и смахивало больше на то, что у него челюсть свело. – Ты называл моего парня психом! – Стив невозмутимо продолжал смотреть в глаза Питеру. – Ты назвал его подонком и убийцей! – Скажешь, это неправда? – невозмутимо спросил Роджерс, уже отчаявшись достучаться до сына. – Нет, не скажу. Вот только (откуда в тот момент в его голосе было столько яда, не знал никто, от Старка набрался, наверное) ты никогда не думал, что все хорошие мальчики, – Питер дерганым движение быстро показал сначала на себя, а затем на отца, – очень неудачно влюбляются в плохих психопатов убийц с промытыми мозгами? – последние слова Паркер уже истерически кричал, хоть и знал что нужно было успокоиться и поговорить как взрослые люди. Но Стив был таким жестоким и принципиальным, делал так больно одним своим разочарованным взглядом, что хотелось сделать ему так же больно. Но увидев, как отец застыл и в неверии уставился на Питера, тот понял, что только что сказал. Его будто холодным душем окатило. Парень медленно повернул голову в сторону Баки, но тот, уставившись в пол, делал вид, что ничего не услышал. – Питер, – наконец отмер Стив и заговорил с сыном севшим голосом, смотря куда-то сквозь него, – ты все ещё под домашним арестом. На сегодня хватит разговоров. Пойду прогуляюсь, – еще тише сказал Стив и пошел к двери. Услышав громкий хлопок, Питер неуверенно сделал шаг к Барнсу, совершенно не зная, как себя с ним вести. У них никогда не возникало проблем, и если Стив любил почитать нотации, то Баки всегда придерживался нейтралитета в их стычках. А теперь Питер втянул его в самую гущу событий. – Баки, – неуверенно начал Питер, – я не это имел в виду. То есть... не хотел тебя обидеть. Медленно вздохнув, Барнс посмотрел на парня и ответил: – Ты обидел не меня, а отца. Поверь мне, я давно принял и смирился со всеми своими тараканами. Я знаю, кто я, что я делал, и сколько крови на моих руках, – взгляд его стал задумчивым и тяжелым, – но Стив... он не такой, он все ещё сопротивляется реальным фактам и с цепи срывается на каждого, кто посмеет ему на эти факты указать. Баки словно выныривает из воспоминаний, и теперь уже на его лице играет небольшая ухмылка. – Так что, парень, можешь говорить обо мне все что угодно, но не при отце, договорились? Увидев сдержанный кивок проникшего Питера, Баки пошел к выходу отыскать Стива, по пути хлопнув Паркера по плечу в знак поддержки. Питеру стало погано на душе, он уже тысячу раз успел пожалеть о том, что вообще открыл рот. Баки был в двух шагах от двери, когда Питер чуть ли не на сверхскорости налетел на него, крепко обняв, видимо, чтобы его слова стали весомее. – Ты не плохой человек, – куда-то ему в плечо прошептал Питер и почувствовал, как Баки осторожно разворачивается и обнимает его в ответ, – мне не важно, что ты делал в прошлом, и не важно, что говорят другие. Я знаю, что ты не виноват. И я не хочу, чтобы ты думал, что я воспринимаю тебя, как убийцу или ненормального, потому что ты, наверное, единственный человек, который меня абсолютно всегда поддерживает и ничего не требует взамен. – Питер глубже вдохнул и сказал то, что вертелось в голове последние месяцы, – И... я люблю тебя, пап. Питер впервые поднял взгляд на Баки и застал момент, когда тот судорожно выдыхал. Через пару секунд он приглушённо сказал: – Черт, парень... Я тоже тебя люблю, – Питер сначала услышал, а затем и увидел, что Баки широко улыбается. – Ты и Стив, вы подарили мне семью, вы двое самое важное, что есть в моей жизни и, если честно, я терпеть не могу, когда вы собачитесь. Каждый раз у меня возникает такое чувство, будто этот идеальный хрустальный замок рухнет от малейшего колебания спокойствия в нашей жизни. Поэтому сейчас, Питер Паркер, ты пойдешь разогреешь себе ужин, а я поищу Стива и попробую с ним договориться. Баки протянул руку и слегка взлохматил волосы мальчишки, и хоть обычно этот жест Питера раздражал, сейчас все казалось правильным, хотелось поскорее замять ссору со Стивом и сесть втроём на диване с огромной миской попкорна, чтобы посмотреть вместе последний сезон «Отчаянных домохозяек». Но все же Питер хотел убедиться, что правильно все понял: – Так ты не против того, что я встречаюсь с Уэйдом? – Питер, – Баки опустил голову, пытаясь собраться с мыслями, – скажем так, я слышал кое-что о нем. Вообще-то довольно многое. И не всегда в хорошем ключе. Но я не знаю его лично, и кому, как не мне, понимать, как может быть важен второй шанс. Единственное, что я знаю точно, так это то, что ты светлый человек, Питер, и ты неосознанно даришь этот свет людям вокруг. Ты делаешь мир лучше. И я уверен, что ты сможешь повлиять даже на такого... сложного человека, как Уилсон. По крайней мере, вы соблюдаете вселенскую гармонию, встречаясь друг с другом. Это не плохо. Возможно, так все и было задумано. Поэтому сейчас я пойду и успокою Стива, пока он не уничтожил все боксерские груши в городе, а ты, – Барнс в шутку сделал сердитый голос и показал на Питера пальцем, – веди себя тише воды, ниже травы, и не давай Стиву повод истерить, он и так на взводе. – Хорошо, пап, – Питер искренне улыбнулся, а Баки подумал, что даже в тысячный раз услышав это слово, у него будет замирать сердце от любви к мальчишке, который всего за год стал ему таким родным. *** Баки понадобилось чуть больше тридцати минут, чтобы дойти до тренажерного зала, где обычно занимался Стив. Свет горел только в той части зала, где находился Роджерс. С резким громким выдохом в бетонный пол он отжимался и, судя по его измотанному виду, уже не первую сотню, а то и тысячу, раз. Барнс позволил себе несколько минут полюбоваться Стивом, вальяжно прислонившись к дверному косяку. Высчитав момент, когда у Стива закончится подход, Баки взял полотенце и воду из брошенной у входа сумки и подошёл к Стиву. – Держи, – Барнс сначала бросил полотенце, а затем бутылку, – погруженный в свои мысли, Роджерс едва успел словить все. – Стиви, график твоих тренировок был составлен не просто так, – с каждым словом Баки подходил все ближе и, оказавшись совсем рядом, шепнул, – будешь загонять себя и перетруждаться, отниму это время от наших тренировок в спальне, – Барнс подмигнул своему парню, быстро поцеловал в губы и направился к выходу из зала, на ходу крикнув: – Иди в душ, я буду ждать на крыше. Стив ещё несколько секунд смотрел вслед Баки, пытаясь считать его эмоциональное состояние, но инстинкты молчали, и Роджерс пока не понимал хорошо это или плохо. *** Через двадцать минут дверь, ведущая на крышу, скрипнула и, пригнувшись, Стив шагнул к Баки. – У тебя всегда было это ненормальное влечение к крышам и экстремальному романтизму, – пробурчал Стив. Барнс сидел на самом краю, свесив ноги вниз и вглядываясь в мимо проходящих людей. И в тот момент у Стива появилось иррациональное желание оттащить его оттуда. То есть умом он понимал, что высота четырёхэтажного дома не причинит никакого вреда здоровью суперсолдата, но ничего не мог поделать со своими мыслями. Баки его ещё год назад отучил от сверхзаботы в его адрес (раньше он даже воспринимал ее агрессивно), поэтому Стив решил не делать ничего на прямую: он сел рядом с Баки, перекинув одну ногу через парапет, и притянул Барнса к себе поближе. Теперь Стив был уверен, что Баки не упадет, и они могли спокойно поговорить. Баки завозился в руках Стива, но уже через секунду снова откинулся на него, протянув картонный стаканчик. – Экстрачерный с молоком без сахара, – с лёгкой улыбкой сказал Барнс. Роджерс застонал, вдохнув запах кофе, и блаженно прикрыл глаза. – Ты в курсе, что это одна из многих причин, почему я тебя люблю? – Угу, – спокойно ответил Баки, – хотя я все ещё не понимаю, как ты можешь пить эту гадость. Прошло несколько минут в тишине, прежде чем Стив решил заговорить: – Бак, на самом деле, Питер так не считает. – Я знаю, Стиви, все в порядке, – видимо весь этот день сильно его вымотал, потому что голос у Баки был сонный и совсем уставший. – Он просто разозлился и сказал эту чушь, не подумав, – продолжал Стив, будто пытался убедить Баки, что Питер не ненавидит его. Барнс медленно обвел взглядом ночной город и тихо ответил: – Согласись, у него была причина злиться. Представь, если бы тебе запретили встречаться со мной. Ты бы просто стал это выслушивать, а? Не думаю. Вот и он не стал. Ты же сам воспитал в нем настойчивость, стремление к справедливости и выражению своих мыслей. И чего ты хотел, яблоко от яблони... – Господи, Баки, да о чем ты вообще? И прекратите сравнивать вас двоих, вы совершенно разные. Ты, в отличие от него, не виноват! – Стив сказал это таким тоном, что никто бы не осмелился возразить. Никто, кроме Баки. Он слегка повернул голову и долго всматривался в такие родные и любимые бесконечно голубые глаза, а потом абсолютно серьезно сказал: – Ты же понимаешь, что говоришь так только потому, что ты меня любишь? – но увидев нахмуренного Стива и быстро сообразив, что сказал лишнего, Барнс притянул его за шею и целовал до тех пор, пока не был на сто процентов уверен, что Роджерс забыл заданный вопрос и не начнет многочасовые лекции о его невиновности. Оторвавшись от Стива Баки прошептал ему в губы: – Питер защищает тех, кто ему дорог, так как может. Это у него от тебя. Так что не смей винить его за это, - Баки снова развернулся и стал разглядывать город, а Стив тем временем сделал последний глоток уже остывшего кофе. – Я не виню, но что насчёт того, что ему всего шестнадцать? – снова начал Стив. – О, да ладно, серьезно, Стив? Ты правда считаешь своего сына несмышленым ребенком? – Ну, – Роджерс задумался на мгновение, – скорее нет, чем да. – Вот именно, – кивнул Баки, подтверждая свою же мысль, – мы доверяем ему безопасность города, свою безопасность и человеческие жизни, но не можем доверить ему его собственные чувства? – Баки скептически выгнул бровь и немного ухмыльнулся. Стив этого не видел, но точно знал, что так оно и есть. – Я доверяю Питеру, – будто бы нехотя ответил Стив, – но я не доверяю этому наемнику. – Ты прекрасно знаешь, что Питер может за себя постоять. Что бы не пришло в голову этому Уилсону, Питер будет быстрее, сильнее и умнее его. Нам с тобой вообще повезло, что парнишка на нашей стороне. Он ещё не полностью раскрыл свой потенциал, но, поверь мне, когда это случится о нем заговорят все. Он сам будет вершить правосудие и будет страшнейшим наказанием для одних и великим спасением для других. Стив помолчал несколько секунд, а затем неуверенно спросил: – Ты видишь это в нем? – Да. Сразу заметил. Он будет лучшей версией нас, Стив, – Баки сменил холодный тон на более весёлый и продолжил, – так что уж с одним наемником он справится, не переживай. Стив откровенно не понимал, почему Баки так решительно был настроен убедить его в том, что они могли позволить Питеру совершить такую ошибку. Казалось, что Барнс знает больше, чем говорит, казалось, что он не считает Дэдпула таким уж плохим парнем. – Бак, ты что-то недоговариваешь? – Стив боялся одним неаккуратным словом разрушить такую спокойную атмосферу, но ему нужно было понять, что происходит. И не ради этого наемника или их с Баки спора, а просто потому, что это необъяснимо сильно тревожило и волновало самого Барнса. Он глубоко вздохнул и сильнее прижался к груди Стива, хотя казалось, что ближе просто некуда. – Стиви, родной, просто посмотри на это с моей точки зрения и попытайся понять. Eгo фактически держали в плену, какие-то мрази проводили над ним эксперименты, они издевались над ним, свели eгo с ума и превратили в оружие, в монстра. И как только он сумел сбежать, он сделал то же, что и я: начал сжигать мосты. Ты видишь в нем то, что хочешь видеть: убийцу, психа, преступника – а Питер видит в нем лучшее и ориентируется на это. Скорее всего, он замечает и недостатки, просто не придает им такое большое значение. Поверь мне, если бы этот парень был безнадежен, Питер бы не связался с ним. – А я смотрю ты неплохо осведомлен о его прошлом, – будто бы невзначай заметил Стив и ждал реакции Барнса на его слова. – По долгу службы пришлось, – Баки слегка ухмыльнулся, хоть и не находил в этом ничего веселого. – Он попал в топ 10 самых эффективных наёмников. Даже странно, что я с ним никогда не пересекался в жизни. Но досье на него я, конечно, читал, довольно увлекательный персонаж. По факту мы были конкурентами, и если бы кому-то в Гидре пришло в голову избавиться от Дэдпула, то мне бы пришлось не сладко. Ты же знаешь мои методы устранения противника, так вот на нем они бы не сработали. В любом случае, он профессионал. И в каком-то смысле я даже уважаю eгo за это. – И eгo профессионализм делает его самого только опаснее в моих глазах. – Стиви, малыш, ты снова это делаешь, – в голосе Баки опять появилась усталость, будто бы он объяснял одно и то же часами, – прекрати мыслить, как гиперзаботливый папаша, и посмотри на ситуацию с другой стороны. Представь, что будет с Питером, если из-за его паучьего альтер эго c eгo девушкой или парнем что-то случится. Если их похитят, ранят или убьют. Вспомни себя, Роджерс, как ты убивался и винил себя, когда я упал с поезда, – по телу Стива прошла крупная дрожь от этих слов, но Барнс явно собирался дожать его, – прошло 70 лет, я жив, относительно здоров и счастлив, а тебе все еще снятся кошмары о том дне. А Питер, Питер, он весь в тебя. Чувство вины сожрет его заживо. Одно неаккуратно брошенное слово или фотография, и тайна личности полетит к чертям, и если себя он защитить сможет, то всех, в любом случае, не получится. Посмотри на тех же Старка с Пеппер, да вокруг нее больше охраны, чем гражданских. Ему постоянно приходится совершенствовать свои системы безопасности, в первую очередь ради нее. А в каждом втором предмете, который она берет в руки, есть скрытое Старком оружие, просто на всякий случай. У него действительно паранойя, он боится за нее, и даже при всем при этом она никогда не бывает в безопасности. Стиви, я бы никому такого не пожелал, тем более своему ребенку. Поэтому каким бы ни был Уэйд Уилсон, по крайней мере, мы все можем не беспокоиться за его безопасность и сохранность, а Питеру, в свою очередь, не придется выбирать между отношениями и гepойством. А значит это минус одна серьезная головная боль в жизни парня. Дэдпул далеко не самая плохая кандидатура. Стив снова молчал, долго, не меньше десяти минут, и Баки понял, что наконец сломал эту нерушимую стену, когда услышал: – Что ты хочешь от меня, Бак? Что мне делать? – Дай ему шанс. Всего один. Ты делаешь это даже для незнакомцев, неужели ты не можешь сделать это для собственного сына? – Барнс услышал тяжёлый вздох. – Ладно, Бак. Один шанс. Но только потому, что я совершенно не умею отказывать тебе, – на лице у Барнса была небольшая улыбка, и он снова начал засыпать под звуки города и дыхания Стива. – Знаешь, – Баки посчитал, что сейчас самое время рассказать, – когда ты ушел, мы с Питером поговорили обо всем этом, а потом он сказал, что любит меня и... впервые назвал папой, – его голос слегка дрожал, но видно было, что он счастлив. Стив уткнулся ему в волосы и поцеловал в макушку. – Когда он первый раз назвал меня папой вместо Стива, у меня так резко дыхание перехватило, что мне показалось, будто бы я снова вернулся в тридцатые, и у меня снова начался приступ астмы. Баки хмыкнул и посмотрел на руки Стива, обхватившие его поперек живота. Его клонило в сон все сильнее. В обычной ситуации инстинкты бы не позволили ему заснуть на краю крыши, но сейчас они молчали, потому что каждая частичка Баки знала, что Стив его ни за что не выпустит из рук. Через какое-то время Стив заметил, что Баки уснул, и решил написать Питеру, пока ещё не стало совсем поздно. Аккуратно достав телефон, Роджерс посмотрел на время, решил, что в полдевятого Питер уж точно не спит и написал ему. «Можешь пригласить своего парня к нам на ужин завтра. Второго шанса у вас не будет, и я надеюсь, ты понимаешь, что нам предстоит серьезный разговор утром. Серьезный, но спокойный. Извини, что накричал, родной. Люблю, папа».