Per Aspera Ad Domum

Гектор любил поваляться в постели. Ему нравилось ничего не делать, просто лежать и наслаждаться звуками природы из окна. На нём ночью была только рубашка, да и то она была свободной, не мешающей развалиться так, как хочется. — Сеньор Гонзалес! Вам пора вставать, Ваше Высочество! Ну вот опять. Ну сколько раз Гектор просил Диего, не надо его так звать! Так нет же. Мало того, что по фамилии, так ещё и с этим идиотским обращением. Гектору вообще не нравилось, что, раз ему посчастливилось родиться в королевской семье, то к нему надо относиться как-то по-особенному. Чем люди из деревни хуже него? Почему им повезло меньше? — Сеньор Гонзалес! — Диего за дверью был явно взволнован. И что им всем не сидится в такую рань?! — Сеньор! — Встаю, Диего, — пробормотал Гектор, растерянно почёсывая макушку. — Сейчас я выйду. — Вам приготовить ванну, сеньор? — послышалось из-за двери. Гектор вздохнул. — Нет, не нужно, благодарю, — он свесил ноги с кровати и попытался встать, но не смог. Утро было не самым лучшим временем дня для Гектора. За дверью послышалось тихое «хорошо, сеньор», а затем и удаляющиеся шаги Диего. Гектор поджал губы и решил, что надо всё-таки вставать, а то родители… в смысле, великие король и королева Испании устроят ему. Утренние процедуры были муторными, особенно потому, что вода была не то что дефицитом, а просто… не было никакого оборудования для того, чтобы пользоваться ею нормально. Поэтому даже Гектор ухитрялся обойтись только умыванием лица да смачиванием волос. Вообще, в Испании было не принято носить такие причёски, да и на званых вечерах и балах Гектор выглядел совсем по-другому. Но ему нравилось гораздо больше, когда волосы не были напудрены, как у придворной дамы, а просто лежали на плечах или были завязаны в низкий хвостик. А сегодня как раз никаких мероприятий не намечается, так что можно спокойно одеться и причесаться так, как хочется. Ах да, одежда. Это тоже был ужас. Куда столько слоёв? Жарко же, зачем это всё? Панталоны, штаны, гольфы (или как их там), рубаха, вторая, кафтан, накидка… Так же и свариться можно! Гектор, подумав, откинул кафтан сразу, решив надеть только одну рубаху и сверху накидку. Всё равно не заметно, что у него там внизу, если не приглядываться. А вот рубахи Гектору нравились. Он бы только в них и ходил, если бы можно было. Он частенько видел небогатых юношей его возраста в таких, и ему хотелось так же. В город его выпускали, но редко и не одного, а так хотелось иногда! Гектор быстро оделся, завязал хвост и застегнул пряжки на любимых ботинках. Он их никогда не снимал, пока его не заставляли сменить их на что-то более презентабельное. Он оглядел комнату, почесал в затылке, испортив и так неподобающую причёску, и вздохнул. Что ж, начинается ещё один день. Дворец у них был большой, каменный, да и выглядел он достаточно могущественно что изнутри, что снаружи. Правда, Гектору редко доводилось видеть замок издалека. Он шёл по коридорам, ведя рукой по стене и задевая длинноватыми ногтями трещинки. Надо бы ногти подстричь. А то больше не сможет заниматься музыкой. Музыка. Это единственное, что Гектору нравилось в его рутине. Он любил все музыкальные инструменты без исключения, ну, те, которые знал. В замке у него были фортепиано, скрипка и альт, сестра Гектора Камилла училась игре на арфе. У Гектора было много занятий и учителей, но именно музыку он любил больше всего. Он мог часами засиживаться в музыкальной комнате, разучивая новые композиции. Ему нравились звуки, которые издавали музыкальные инструменты, особенно скрипка, на которой можно было сыграть всё. Фортепиано и альт нравились Гектору меньше, но за ними он проводил почти столько же времени, что и за скрипкой. Что было странно, Гектор терпеть не мог танцы. Все эти раз-два-три навевали смертную тоску, а от разучиваемых движений клонило в сон. Вроде бы тоже музыка, а всё равно. Камилла вот больше любила танцы, чем музыку, и часто вела, когда танцевала в паре с Гектором — то есть почти всегда. На уроках больше никого не было, а на балах Гектор предпочитал отсиживаться в углу и разговаривать со своими знакомыми. Все эти девушки его не интересовали. Ах да — девушки. Камиллу Гектор, разумеется, любил. Он её действительно любил, но даже компания сестры иногда надоедала. А что уж говорить о других девушках! Гектору казалось, что они все говорят об одном и том же — платья, кавалеры, новые сорта вина. А ведь Гектору скоро двадцать шесть, пора бы и жениться уже давно. Его счастье, что родители пока не нашли подходящую невесту, а на Камилле он жениться не может. Хотя это был бы оптимальный вариант — ничего даже менять не надо, зато разговор о невесте сразу отпадёт. Так, пребывая в раздумьях, Гектор спустился вниз по лестнице и пришёл в обеденный зал. Стол был уже накрыт, и там сидела только мать — то есть королева. Камилла уже, наверное, на уроках, а отец наверняка занимается государственными делами. Как всегда, впрочем. — Доброе утро, Гектор, — поздоровалась она. — Как вам спалось? — Доброе, мама, — ответил Гектор, зевая. — Хорошо, спасибо. — Зевать неприлично, — укорила его мать. Ну начинается. — Извините, — пробубнил Гектор. Сделал он это, естественно, крайне вежливо, но мать его знала лучше всех и не могла не уловить сарказм. Во всяком случае, она промолчала. Гектор сел за стол, проследив, чтобы локти были там, где надо, и принялся есть. Ему не нравилось, что из всего, даже из приёмов пищи, делают представление, тем более что их сейчас в столовой только двое. Но строгий взгляд королевы Испании мог сломить кого угодно, даже её собственного сына. Особенно его. За едой Гектор обычно молчал. Говорить разрешалось только на лёгкие темы, но Гектор вообще особо говорить не любил, по крайней мере, в таком обществе. Вообще-то он был очень разговорчивый, когда было, что обсудить. Зато его мать тратила это время, чтобы рассказать план на день. Гектор, естественно, пропускал его мимо ушей, а потом по сто раз переспрашивал, куда ему идти и что делать. — Так, фехтование и танцы, — закончила королева. — Всё понятно? Гектор ничего не ответил, только кивнул. Он не услышал слово «музыка», остальное ему было неинтересно. Ах, сегодня же танцы… Опять Камилла будет вести, а он — наступать ей на ноги и вообще мучиться. Может, он сбежит? Посидит в библиотеке, книги почитает — всё полезнее, чем эти раз-два-три. Потом королева куда-то ушла, а Гектор остался сидеть в столовой. Он ковырял вилкой остатки еды — доедать не хотелось, а оставлять невежливо по отношению к поварам. Видимо, это заметила служанка, поскольку она мигом подлетела и спросила разрешения забрать тарелку. — Сеньор, нельзя заставлять себя есть! Может заболеть живот. — Спасибо, Фрида, — кивнул Гектор. — И я же просил, — он улыбнулся. — Точно, прошу прощения, се… Гектор, — Фрида заправила прядь волос за ухо, взяла посуду и проворно умчалась на кухню. Гектор встал, стряхнул крошки на пол и поспешил удалиться. Фрида была, пожалуй, единственной, с кем он мог поболтать в замке. Она была интересной девушкой, многое знала и умела, несмотря на то, что была всего лишь кухаркой. Гектор бы всё время проводил с ней, если бы не строгий взгляд отца и матери. Они считали, что негоже знатному человеку общаться с прислугой. Но Гектору было всё равно, да и Фриде тоже, если бы не её привычка обращаться к нему сеньор. После завтрака у Гектора обычно было несколько минут, чтобы прийти в себя, а затем начинались занятия. Но в этот раз ему нужно было идти в другой конец замка, поэтому Гектор решил не терять времени и сразу отправиться туда. Его ждёт длинный день. Гектору благополучно удалось проспать поэтику. Он притворялся, что слушает, а на самом деле думал о своём — точнее, досыпал. Учитель вряд ли не заметил это, но, во всяком случае, он молчал, и Гектор спокойно мог спать дальше. Поэтика у него всегда получалась хорошо благодаря любви к музыке. Дальше был, кажется, конный спорт, когда королевских отпрысков учили ездить на лошадях. Камилла, будучи истинной наследницей престола, относилась к этому всему серьёзно, чего нельзя было сказать о Гекторе. Ему было вполне достаточно того, что он не падает с коня. Зато на конном спорте можно было вдоволь повеселиться, когда учителя не смотрели в их сторону. Гектор частенько попросту сбегал или устраивал подлянку кому-нибудь рядом и смеялся до упаду, а потом отхватывал от королевы. Гектор знал, конечно, что ему бы доставалось гораздо сильнее, воспитывай его отец, но мать была не лучше. В этот раз Камилла была в слишком хорошем настроении и болтала без умолку с учителем, поэтому Гектор воздержался, опасаясь очередной взбучки. Сеньор Харамильо был молодым и достаточно привлекательным, и Гектор знал, что Камилла влюблена в него. Как бы ему ни было скучно, он может позволить своей сестре провести хотя бы несколько спокойных минут с её возлюбленным — они все трое знали, что Камилле ничего не светит, да и сеньор Харамильо, кажется, предпочитал проводить время с сеньоритой Гарсия, придворной швеёй. Потом Гектор, уставший после конной прогулки, завалился в столовую. Там ему опять прочитали нотацию, но подошло время фехтования, на которое его тут же отправили. Если честно, Гектор даже не знал, как зовут учителя. Он был добрым и позволял Гектору отдыхать после конного спорта или танцев — вот и сейчас Гектор просто сидел в углу комнаты, рассматривая свои ладони и пытаясь перевести дух. Но счастье длилось недолго, поскольку потом его выдернули на танцы, а уж там его заставляли выкладываться по полной. — Камилла, да ладно уже! — взвыл Гектор. — Там же совсем немного разница! На балу никто не заметит, если я на столько ближе пододвину ногу к краю! — Заметит ваша партнёрша, — Камилла была непоколебима, когда дело касалось уроков. Сеньора Гомес, учитель, даже предлагала ей самой вести уроки. В общем-то, так оно и было. — А ей это не понравится. — Я же всё равно не танцую! — взмолился Гектор. — Вам двадцать шесть скоро, Гектор, — Камилла, сжав губы, передвинула руку Гектора всего на пару миллиметров. — Вы вообще жениться собираетесь? Гектор отвернулся. После ужина обычно было свободное время, но не в этот раз. Гектора вызвали в тронный зал — значит, к отцу. Что-то серьёзное? — Отец, — Гектор вошёл и поклонился. Он ненавидел обряды, но так было нужно. — Вы хотели меня видеть? — Да, Гектор, — великий король Гаэль Гонзалес вздохнул и поднял голову. — Мне не нравится ваше поведение в последнее время. Оно мне никогда, по правде сказать, не нравилось, — отец покачал головой. — Скажите мне, что происходит в вашей голове? — Отец, я… — Гектор запнулся. — Вы же знаете, мне всё это чуждо. Я не могу быть идеальным наследником престола, как моя сестра. Я такой, какой есть, примите это! — Гектор, мы уже говорили об этом, — отец перешёл на более повелительный тон, а это значило, что ничего хорошего ожидать не следует. — Вы мужчина, старший сын. По закону престол должен отойти именно вам. — Вы король, отец! — задохнулся в возмущении Гектор. — Вы можете изменить закон! Моя сестра может править Испанией, она будет хорошей королевой. — Так, всё! — хлопнул по ручке трона отец. У него были явные проблемы с терпением. — Вы берётесь за ум сейчас же! — Отец… — Я сказал, сейчас! И уберите волосы нормально, что это за причёска бедняка? И оденьтесь подобающе, пожалуйста! Гектор резко выдохнул. Как же ему всё это надоело! Вообще-то, Гектор был далеко не конфликтным человеком и умел уладить ситуацию до того, как пришлось бы переходить на крик. Если только его противник в споре не является его отцом. С ним говорить нормально было практически невозможно. Гектор вдохнул, выдохнул и, пробормотав что-то, вышел из тронного зала. Он не мог больше там находиться. Ноги сами привели Гектора в маленький чулан в подвале. Он любил там прятаться от родителей, когда был маленький, и иногда они подолгу искали его. С этим местом у Гектора были связаны только самые приятные воспоминания. В детстве этот чулан стал ему вторым домом. Чулан был маленький, узенький, эдакая камера для заключённого. Никто никогда там ничего не хранил, и именно поэтому Гектор часто прятался там. Дверь, правда, в него была тяжёлая, массивная, как будто она ведёт по меньшей мере в другой замок. Гектор, сколько он себя помнил, никогда не видел там больше никого, кроме себя. Даже Фрида не знала об этом месте, а уж ей Гектор доверял больше всех. — Чтоб это всё пропало пропадом! — с жаром выкрикнул Гектор. — Не хочу больше здесь ни минуты находиться! Перед его глазами возникла крайне чёткая и удивительно детализированная картинка. Он видит деревню, людей, мастерскую. Вот он идёт туда. Ему открывают дверь, и Гектор видит… Дальше странное видение оборвалось, и Гектор помотал головой. Перед собой он увидел, естественно, только всё ту же дверь в чулан. Гектор, сам не зная, зачем, постучал. Не особо ожидая ответа, он толкнул её и остолбенел. За дверью не было больше чулана. Нет, какой там чулан. Гектор, не веря собственным глазам, ущипнул себя, пытаясь проснуться. Но нет, он не спал. Тогда Гектор протянул руку вперёд и с удивлением отметил, что она ни во что не упирается. Значит, то, что за дверью… реально? Там простирался луг. Яркая зелёная трава, её так много, что, казалось, она никогда не заканчивается. Небо было синим, без единого облачка, и светило закатное солнце. Не было видно ни одного дерева — только трава, трава и трава. А ещё — дорога. Гектор осторожно переступил через порог и в ужасе отпрыгнул, захлопывая дверь. Земля была вполне реальной, такой же, как и дорожки на территории замка или вне её. Гектору, наверное, всё привиделось, это он после ссоры с отцом такой… Но нет, любопытство пересилило, и Гектор снова приоткрыл дверь, всматриваясь во всё тот же пейзаж. Здравый смысл подсказывал, что нужно захлопнуть дверь и больше никогда к ней не приближаться… но сердце почему-то шептало, что нужно поддаться зову. И Гектор плюнул. Он осторожно вышел на дорогу и прикрыл за собой дверь. К его удивлению, она не исчезла, а так и осталась одиноко стоять посреди поля. Гектор понимал, что пути назад уже нет, и поэтому двинулся вперёд. Терять ему уже нечего.