Сделать шаг

      Утреннее солнце щедро одаривало теплом все вокруг, мягкий ветерок ласково ерошил шерстку, весь мир дышал умиротворенностью и утренней свежестью, а шерифу Бьорну хотелось кого-нибудь убить. Взять своими огромными лапами за горло и задушить, медленно выдавливая жизнь из какого-нибудь бедолаги. Или, использовав не менее огромные когти, разорвать его на куски, на мелкие окровавленные ошметки. Или, если зверь будет небольшой, выжать его, как мокрую тряпку, сжав и скрутив, пока у того все косточки не затрещат. Увы, подходящих для этого зверей поблизости не наблюдалось, кругом одни коллеги-подчиненные. Не говоря уж о том, что подобные кровожадные мысли были, мягко говоря, не слишком подобающими для шерифа. Дурные предчувствия начали одолевать его еще в управлении, когда выяснилось, что Патт не явился вовремя на службу. А при виде его ржавой развалюхи, мирно припаркованной перед домом подозреваемой, предчувствия превратились во вполне осязаемую головную боль. Он даже не стал заходить в дом, отправив туда Вендела и Вуллендорфа. Вместо этого, он предпочел встать возле пикапа Патта, и сложив на могучей груди лапы, осуществлять руководство дистанционно, по рации. Первые новости появились почти сразу. Искаженный динамиком голос Арни доложил, что в доме только Саймон. И, судя по тону, настроение у волка тоже было ни к черту. Обреченно вздохнув, Бьорн приказал вывести кролика и выйти самим. Зачем? Он сам толком не знал. И без того неприятное утро превращалось хрен знает во что. Одновременно с этим стоящие рядом зебры оживились и дружно, словно зеркальные отображения друг друга, указали в сторону леса. Выпрямившись во весь рост, медведь мрачно смотрел, как возникшая между деревьями и кустами тонкая фигурка в бледно-розовых шортиках и белой футболке приближается к дому. Одновременно с этим скрипнула входная дверь и послышался топот трех пар ног. Через несколько секунд, управление шерифа почти в полном составе - кроме Лосини - молча стояло неровным рядком, глядя на приближающуюся лисицу. На морде самки не было ни тени волнения. Подойдя и остановившись в паре метров от слегка подавленной группы полицейских, она приветственно улыбнулась, обводя их взглядом. Когда взор дымчато-желтых глаз упал на неловко мнущегося сбоку кролика, улыбка стала шире и радостнее. Нежнее. Отчего, внезапную неловкость вдруг ощутили все остальные. Наконец, она вновь посмотрела на медведя. - Шериф Бьорн? Чем обязана вашему визиту? - тот ответил не сразу, пытаясь прочитать в ее глазах... хоть что-нибудь. Но нет, в них было лишь спокойствие и любопытство, не походившие на напускные. У него непроизвольно дернулась щека, словно прикидывая, стоит ли ей сократиться, вздергивая губу и обнажая большой острый клык. Шумно фыркнув, он вытянул из кармана сложенный вдвое лист бумаги. - Розалинда Волпе, у нас ордер на обыск вашего дома. - протянув изящную лапку, лисица спокойно приняла документ. Развернув его, она принялась внимательно его читать, не обращая внимание на раздраженно-нетерпеливое выражение морды шерифа. Закончив, она вновь обратила на него внимание. - Могу я узнать, в чем меня обвиняют? - В краже. - О, и что же я украла? Чье-то сердце, надеюсь? - она звонко рассмеялась, косясь насмешливым взглядом в сторону кролика. Все полицейские в этот момент, не исключая шерифа, почувствовали себя не в своей тарелке, смущенно отводя взгляды. Саймон же и вовсе был готов сквозь землю провалиться, судя по его виду. - Старинный кошелек, ручной работы, принадлежащий покойной миссис Лаштэйл. - взял себя в лапы Бьорн. - Хм... Знакомо звучит. - лисица задумчиво подняла глаза к небу, словно припоминая. - Помнится, нечто подобное мне уже вменяли. И, помнится так же, я была оправдана. Вот этими господами офицерами, кстати. - она кивнула на зебр. - Всплыли новые... обстоятельства. - он не сказал доказательства. И не стал упоминать про подозрения в убийстве. Самка прищурившись о чем-то поразмышляла пару секунд, затем пожала плечами с равнодушным видом. - Что ж, закон есть закон. Делайте свою работу, господа полицейские. - Благодарю за сотрудничество, мэм. - буркнув это, шериф принялся раздавать приказы. - Райфил! - Сэр? - вытянулись в ожидании зебры. - Проверите гаражную пристройку. - Есть! - Вуллендорф, Вендел, займетесь домом, вместе со мной. - названные молча кивнули. - Сэр, а... - Саймон не договорил, виновато повесив голову и ушки. - Патт... - тяжко выдохнул медведь. - Остаешься здесь. Ждешь моего распоряжения. Приказ ясен? - Да... Так точно! - А мне что делать? - подала голос лисица. Шериф заколебался. Первой его мыслью было оставить ее здесь. Но тогда, они с Паттом останутся... наедине. А это... Черт, ситуация и так уже ни в какие ворота. Не нужно быть детективом, чтобы понять, чем эти двое занимались ночью, достаточно носа хищника. Да даже и не хищника, и травоядный без труда все учует. - Поскольку дом ваш, - принял, наконец, он решение, - можете присутствовать при обыске. Напоминаю, что любая попытка нам помешать, будет расценена как препятствование правосудию. - Я в курсе. - ухмыльнулась еле заметно самка. Говорить дальше смысла не было, поэтому медведь грузно развернулся и потопал к дому. С небольшой задержкой, поглядывая украдкой на удрученного кролика, остальные полицейские пошли за ним. Зебры тут же отделились, направившись к гаражу. Опыта у них большого не было, но, в принципе, обыск дело нехитрое. Так им казалось. На деле же, внезапно выяснилось, что все не так просто. Дом был довольно большой, наполненный мебелью, а потому им пришлось как следует потрудиться. Сопровождаемые пристальным взглядом лисицы, трое копов тщательно обшаривали каждый уголок каждой комнаты. Самка в основном молчала, хотя изредка подавала реплики, весьма холодным тоном, на тему сохранения какого-никакого порядка. Полицейские, конечно, старались быть аккуратнее, но тем не менее, груда вещей на полу постепенно росла. Гостиная. Кухня. Обеденный зал. Детская комната. Наконец, очередь дошла и до спальни. Встав перед ней, Вендел откровенно замешкался, растерянно оглянувшись на начальство. Бьорн в ответ грозно нахмурился. Недовольно, разочарованно покачав головой, Вуллендорф толкнул барана вперед и вошел вслед за ним. В ноздри обоим сразу ударил запах... Страсти. Весьма бурной и продолжительной, судя по интенсивности. Вендел невольно ухмыльнулся, стараясь не смотреть на стоящую в коридоре лисицу, а волк нахмурился, став на мгновение зеркальным отображением шерифа. Действуя крайне медленно и осторожно, они принялись копаться в шкафу и тумбочках. Открыв один из ящиков, баран и вовсе застыл почти на минуту, смущенно, словно завороженно глядя на россыпь мягкой, шелковой и бархатной ткани. Сзади кашлянул волк, и вздрогнув и очнувшись, со смущенной улыбкой, Вендел запустил лапу в ящик. И почти сразу снова застыл. Морда его буквально закаменела. - Шериф! Сэр! - хрипло, будто у него пересохло в горле, позвал он. Бьорн тремя огромными шагами мгновенно очутился рядом, заглянув через голову подчиненного. А тот медленно, аккуратно вытянул из вороха роскошного нижнего белья некий прямоугольный предмет. Даже не видев его вживую до этого, полицейские сразу узнали его по описанию покойной оленихи. Серовато-синий, из кожи какой-то морской рыбы, украшенный бисерной вышивкой, слегка потертый, но все еще неплохо сохранившийся кошелек старинной работы. Вендел судорожно вздохнул и беспомощно посмотрел на шерифа. Тот прикрыл глаза и медленно-медленно вдохнул. И так же выдохнул. Затем повернулся к лисице. - Мэм, вы узнаете этот предмет? - Впервые вижу. И нет, я не знаю, как он здесь оказался. - упредила она следующий вопрос пожав плечами. На мордочке ее по прежнему не было ни тени волнения. Медведь тяжко вздохнул. - Розалинда Волпе, вы арестованы по подозрению в краже. - Могу я переодеться во что-то поудобнее? - все так же спокойно, словно ничего особенного не происходит, поинтересовалась самка. Шериф поколебался мгновение, но утвердительно кивнул. Зайдя в спальню, лисица без тени смущения, не стесняясь присутствующих самцов, принялась переодеваться. Медведь и волк поспешно отвернулись, а барана, при виде его масляно заблестевших предвкушением глаз, Бьорн развернул сам, ухватив могучей лапой за голову. Издав сдавленное протестующее кряхтенье, Вендел все же повернулся, дабы не рисковать оказаться со свернутой шеей. Глаза его так и норовили разъехаться в стороны, дабы каким-то чудом обогнуть череп и съехаться уже на затылке. Естественно, сей трюк не удался, отчего на морде его появилось горестно-разочарованное выражение. Спустя пару минут шуршания одежды, лисица негромко кашлянула. Обернувшись, Бьорн с облегчением увидел уже полностью одетую самку, в темно-зеленых джинсах и длинной белой футболке навыпуск. Футболка пестрила буйством разноцветных пятен, полос и мазков неопределенной формы, резко-ядовитых оттенков, а на груди было намалевано черной краской схематическое изображение черепа. Судя по завитым спиралью рогам - бараньего. При виде дополняющей картинку саркастичной зубастой ухмылки лисицы, Вендел невольно сглотнул. По кивку шерифа, Вуллендорф вынул из специальной сумки на поясе наручники. Подрегулировав их под размер лапок лисицы, он шагнул к ней. Она спокойно повернулась к нему спиной, сложив лапы за спиной. Секунда, и браслеты защелкнулись. Аккуратно взяв ее за плечо, он легонько подтолкнул ее к выходу. - Сэр? - подал голос Вендел. Когда медведь обратил на него внимание, он неуверенно спросил. - И что теперь? - Продолжаем обыск. - Но мы же уже нашли кошелек. - И что? - под хмурым взглядом шерифа баран дрогнул и выпрямился. - Есть, сэр! - и продолжил копаться в шкафу. Стоящий возле своего пикапа кролик вздрогнул и сглотнул, при звуках открывшейся двери. Его большие глаза с откровенным ужасом и недоверием смотрели, как волк выводит из дома закованную в наручники лисицу и сажает ее на заднее сиденье патрульного автомобиля. Он сделал робкое движение, словно намереваясь подойти к ней, но остался на месте, сжав кулачки и опустив голову. Тем временем, Розалинда, поерзав немного, уселась поудобнее, а потом и вовсе легла, вольготно вытянувшись во весь рост на слишком большом для нее сиденье. Заложив ногу за ногу, она прикрыла глаза и, казалось, попросту задремала. Казалось, ее совершенно не волнует, что в ее доме проводят обыск, и что найденная улика грозит ей серьезными проблемами. Спустя еще почти час, все полицейские вновь собрались перед домом, где шериф подвел краткие итоги. А итог был таков, что кроме кошелька они не нашли ничего мало-мальски интересного. Зебры дружно отрапортовали, что гараж чист, там только машина. В самой машине так же ничего. Собственно, Бьорн изначально ни на что особо и не рассчитывал. Найти украденный кошелек уже большая удача, тут жадность лисицы ее подвела. Или она рассчитывала, что раз уж в первый раз ее отпустили, то больше и не подозревают? Как бы там ни было, но медведь похвалил подчиненных за хорошо проделанную работу. Вуллендорфа и зебр отправил в участок, отвезти арестованную. А сам остался. Проводив взглядом отъехавшие мотоциклы и патрульную машину, он повернулся ко все еще смотрящему под ноги кролику. - Патт. - как ни старался он произнести это помягче, густой бас и прорезавшийся рык недовольства заставили кролика вздрогнуть. - Ты ничего не хочешь мне рассказать? - Я... - начал было Саймон, и умолк, не совладав с голосом. - Нет, сэр. - он поднял голову и посмотрел на шерифа. В его глазах стояли страх, изумление и боль. Медведь сокрушенно покачал головой. - Езжай домой, Саймон. - как мог мягко сказал он. - Мы сами во всем разберемся. - Но... - Домой. - кролик снова опустил голову и слегка сгорбился, словно ему на плечи взвалили нечто крайне тяжелое. Так он и стоял, пока шериф не уселся в патрульный автомобиль и не отъехал. Лишь тогда он осмелился выпрямиться. Окинув тоскливым взором окрестности, он тяжелой, шаркающей походкой поплелся обратно в дом. Увидев разгром - как ни старались его коллеги проводить обыск аккуратно, они все равно оставили после себя форменный бардак - он, грустно вздохнув, принялся прибираться. Не из любви к чистоте и порядку, просто ему нужно было хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей. Неосознанно, как и его коллеги при обыске, спальни он избегал, начав уборку с остальных помещений. И даже закончив в них, он сперва сходил в гараж, убедился, что зебры и там устроили кавардак, быстренько привел все в первозданный вид, постоял немного, глядя на старенький, местами покрытый живописными узорами ржавчины седан. Именно с него началось его знакомство с мисс Волпе. Наконец, он вернулся в дом, где, медленно, шаркая ногами, будто в невероятной усталости, приблизился к спальне. Еще немного колебаний, и вот он все же внутри. Смесь охвативших его эмоций с трудом поддавалась описанию. Спальня пропахла... ими. И тем, что они тут делали ночью. Бесстыжая память услужливо подбросила самые яркие моменты: нависающая над ним стройная обнаженная фигура лисицы, чьи желтые глаза горели каким-то потусторонним, притягательным, буквально гипнотизирующим огнем. Жар ее тела, когда он, охваченный непреодолимым первобытным желанием, страстно и безостановочно двигался, лежа на ней сверху, утопая в ее густом мехе и крепких объятиях. Жгучие укусы на шейке и длинных ушах, и горячие поцелуи на губах. Влажный и гибкий язык, хозяйничающий в его ротике, и низкие, хрипловатые стоны, переходящие в сладостное, слегка жалобное поскуливание. Он не был новичком в подобных... играх, в его жизни уже были крольчихи, пусть и не много, но даже не представлял себе, что все может быть... так. Дико, страстно, необузданно. Настолько всепоглощающе, что память выдает лишь обрывки всего того безумия, что они творили ночью. Он осторожно присел на краешек изрядно примятой кровати. Какое счастье, что он успел проснуться, одеться и выйти в гостиную, прежде чем явились ребята из управления. Застань они его тут, голого и в постели, где до сих пор в воздухе витают ароматы бурно проведенной ночи, он бы точно этого не пережил. Сгорел бы от стыда и скончался на месте от разрыва сердца. Ему и так было тяжело смотреть в глаза коллегам. А вот мисс Волпе, кажется, относилась к этому... иначе. Спокойно, хладнокровно, как и всегда. И даже, как ему показалось, горделиво. Тяжко вздохнув, он принялся прибираться и здесь. Дойдя до ящика с нижним бельем, он вновь остановился. Застыл, держа в лапе нечто гладкое и шелковое, смотря невидящим взглядом в ворох таких же соблазнительных предметов туалета в ящике. Пред глазами вновь встала картина Вуллендорфа, ведущего перед собой к машине лисицу, затем переключились на серо-синий кошелек в лапах шерифа, когда тот вышел. Внезапно, будто очнувшись, он с какой-то непонятной ему самому злостью сжал кулак, безжалостно смяв нежную ткань, швырнул ее в ящик и издав невнятный, булькающий возглас, сильным пинком захлопнул его. Это все неправильно! Такого не может быть. Не должно быть! Да, мисс Волпе не святая, уж это он уже успел понять, у нее много тайн и секретов, да и характер отнюдь не сахар, она истинная лисица, образцовая представительница рыжего племени. Но... она не преступница. И уж тем более не убийца. Даже если - если! - она и правда стянула этот проклятый кошелек, она не могла убить пожилую олениху. Не могла. Не могла! Он в это не верит. Не может верить. Или... не хочет верить? Переполнивший его беспомощный гнев вылился в серию пинков по ни в чем не повинному шкафу. Яростно выкрикивая что-то нечленораздельное, он вымещал страх и гнев на мебели, пока та не издала протестующий скрип и даже еле слышный треск. Лишь тогда он остановился, тяжело дыша и сжав в бессильном гневе кулаки. Выпрямившись во весь рост, он сделал глубокий, протяжный вдох. И резко, мощно выдохнул. Затем, резко повернувшись, странно дерганной, словно тело его частично одеревенело, зашагал на выход. На улице, глянув в небо, он без удивления отметил, что его неспешная уборка была чересчур неспешной, солнце успело проделать немалый путь по небосводу. С учетом, что обыск дома тоже отнял у его коллег прилично времени, было уже далеко за полдень. Через минуту он уже сидел в своем пикапе, поворачивая ключ зажигания. На его милой мордочке застыло отрешенно-решительное выражение, когда он, резко газанув, развернулся на дворике перед домом лисицы, и прибавив еще скорости понесся обратно к центру города.