Между нами нет ничего кроме химии.

Сэм не хватает сил на возмущение. Она позволяет Алекс держать её за подбородок, глядя на неё уверенно и непоколебимо. Сэм кривится и шипит от боли, сдерживая инстинктивную реакцию ударить в ответ. Только потому что это Алекс. Потому что она и так слишком много стерпела от Саманты. Её тело напрягается, но сейчас она послушно слушает, всё что говорит русская. — У нас впереди война, — Романова хмурится. Она тут же выравнивается и напрягается, так сказать боевая готовность. С этой твердостью и злостью ей кажется, что Алекс настолько мягкая и теплая, что просто плавится в её руках. Чем и занимается Сэм, блуждая по идеальному телу руками. Романова тяжело дышит от этих ласк. Она задыхается и закрывает глаза в полном доверии. Её предали столько раз за этот день, но Алекс всё ещё сохраняет её доверие. Сэм бы не поверила сама себе, но верит ей. Сэм ей верит и уверенно прижимает русскую ближе, как бы говоря: «я никуда не денусь», чувствуя её руки на своих кистях. Думать тяжело. В голове пульсирует мысль о том, что это черт возьми происходит? Но Сэм не хочет останавливаться. Она чувствует губы Алекс на своей шее, позволяет им почувствовать слегка ускоренный ритм сердца. Странно. Страшно. Так ощущала этот момент Куприянова. Нежность без улыбок, немая, ещё немного и у Саши хрустнут пальцы. Ещё раз рыжая пошевельнется, и у Саши сожмёт руки сильнее. У Алекс никогда такого не было, чтобы она вот так проявляла свои чувства. Ей слишком хорошо, она чувствует себя защищенной рядом с этой раненой волчицей. Зрительный контакт напоминает тот самый, когда впервые подходишь к дикому хищнику, чтобы (да-да) погладить его. Тот, кто подошёл и протянул руку — самоубийцы. Алекса же смогла погладить. Она каждый день гладит зверя. Это такая редкость в жизни наркоторговки, что нежность не притворна, не слащаво медовая, не выдавленная из себя. Что это позорное чувство заботы и постоянного желания преобладает над ней и позволяет с довольным вздохом, прижать Алекс к себе. Кожа к коже, она хотела этого, как только увидела раздевающуюся русскую. Сэм ведёт руками по бархатистой коже так невесомо, что нельзя никак сравнить страстные обезбашенные прикосновения и эти, похожие на целебное касание, теплое и наполненное чувствами. Она хочет Алекс, но не так как обычно. Ей хочется быть медленной до боли. Это странное желание заставляет её остановиться и вдохнуть пару раз. Что если она просто умерла в той аварии? И теперь ангелы отвели её в ад, где она никогда не сможет получить того, чего хочет? Сэм прижимает Куприянову ещё ближе. — Укуси меня, — просит она, — Больно, — взгляд растерянный и одновременно решительный. Её голова пухнет от всего этого, и Сэм просто отдает себя в руки Алекс. Сейчас это единственное правильное решение, и она согласна с ним. Нужно понять, жива ли она. Девушка садится на Романову сверху, выпрямляет спину и смотрит на любовницу. Та просит ее укусить. Действительно, все это спокойствие похоже на сон. На муку, которая сможет в любой момент прерваться, таким образом наказывая Сэм за то, что она натворила при жизни. А как наказать человека, которому больше всего на свете не хватало любви.? Своей, извращённой, ненормальной, особенной любви. Забрать ее. Забрать Сашу. Девушка берет руку Сэм. Она не спешит кусать, Алекс открывает рот и начинает облизывать пару пальцев, как она делала это раньше. Получалось у неё очень сексуально, чего уж таить. В какой-то момент Куприянова хватает Романову за запястье, тянет руку и кусает предплечье с внутренней стороны. От резкой боли руку сводит в небольшой единичной судороге, но русская не спешит отпускать. Она прокусила кожу, по подбородку, руке прямо в воду стекала кровь. Через секунд десять хакерша все же оторвалась от руки. — Увы, ты все ещё жива. Саше иногда и самой не верилось, что она жива. Слишком все хорошо было. Нет, дело не в том, что у неё было много денег, много связей, азарт, ум и красивое тело. Нет. Она, кажется, жила не двадцать три года, она жила не одну сотню лет, разбивая людям сердца о свою ледышку. Пальцы гладят волосы, тут же царапают плечи, Алекс судорожна. Обнаженное тело горит и пропускает приятные волны тепла, пока она смотрит на то, как пирсованый язык русской двигается между пальцев. Руки довольно чувствительное место для неё, и внутренности сжимаются от этого горячего контакта. Она тяжело дышит, не отрывая от Алекс взгляда. Рык вырывается из её груди от резкой боли в плече. Это отвлекает от ноющей ноги и абсолютно точно напоминает ей о том, что её путь на Земле ещё не окончен. Ей ещё есть к чему стремиться и кого прикончить. Кровь медленно течет по её плечу. Она видит эту жидкость и на лице русской, и это каким-то образом выглядит ещё горячее, чем Алекс на коленях между её ног. — Ещё как жива, — уверенно отвечает Сэм. Её будто пропитали новой порцией энергии. Она прижимает промежность девушки ближе к своему лобку, ухмыляясь. — Выглядишь, как грязная вампирюга, — сразу видно, кто тут предпочитает оборотней. Но Сэм замолкает, скользя языком между грудей хакерши. Она тоже скучала. По этому вкусу, по этой коже, по губам и по скверному характеру наглой девчонки перед ней. — Тебе же нравятся грязные девочки, — вальяжно выдаёт девушка. Куприянова размазывает кровь по лицу тыльной стороной предплечья, но тут же хватаясь за волосы Саманты, которая жадно прижимается к груди. По сравнению с водой, язык Сэм — кипяток. Руки Романовой вновь властно гуляют по полюбившемуся за этот месяц телу. Они сминают кожу на талии девушки, уверенно съезжая на ягодицы. Между ног пульсирует, а ей самой безумно хочется ощутить тесное тепло Алекс вокруг своих пальцев. Да, и что должно остановить их? Возможно её нога, не совсем успешно напоминающая о себе или дела банды, которые также кажутся вялыми перед безумным удовольствием трахать Куприянову. Сэм хмыкает и скользит только что облизанными пальцами по бёдрам девушки, пробираясь к промежности и окуная их в знакомую влагу. Довольно ухмыляясь, Сэм дразнит вход Алекс круговыми движениями. Она хватает всё ещё ноющей от пореза и укуса рукой волосы девушки, оттягивая их и ведя по её многострадальной шее языком. — Знаешь теперь тебе не отвертеться, — шепчет она на ухо Алекс, влажно атакуя его своими губами. Её голос стал ниже и глубже. Она хрипло продолжает: — Ведь ты… Ты убила Романову… Кожа у Александры нежная. Даже на рёбрах сейчас останутся следы. Ее любимые, синяки не всегда побои. Сэм начинает дразнить, она знает, как застать Алексу врасплох. Эта ее наглая улыбка, ее уверенные, но незаконченные движения. Алекс не может сдержать звонкого стона, когда ее властно хватают за волосы. Снова это чувство внизу живота. Ещё один стон, когда Романова касается ушей. Воздух, который выдыхала наркоторговка прямо на кожу, так обжигал, заставлял дрожать. — Накажешь меня? — спрашивает Саша. Алекса знает, чего хочет. Она толкает Сэм, чтобы они поменяли позиции. Она хочет видеть Саманту сверху. Сэм ухмыляется. Сейчас всё отходит на второй план. Они вдвоем в этом почти что подвале и она не собирается жаловаться. Горячая вода вокруг них. Она смывает грязь и кровь, что до этого покрывали ее тело. Всплеск, когда они оказываются в ванной, разливая воду на пол, заполняет комнату, будто дети резвятся на берегу, но им не до ребячества. Сейчас воздух сгущается, тяжелея на губах, коже и чувствах девушек, будто их страсть резко расширяется наполняя комнату, смешиваясь с былой спокойной нежностью. Сэм нависает над русской, срывая с её губ ещё один поцелуй и проникая в её лоно длинными пальцами. Она гладит чувствительные стенки в уже изученный местах, упиваясь стонами и выражением лица Алекс. Красивая, помеченная ею с ног до головы, полностью её. Романовой кажется, что она может делать с ней то, что никто бы другой и не подумал. Как пластилин в её руках, но хозяйка тут явно не Сэм, и идиот понял бы, что этот монстр, что за одно только утро убил троих, пускает слюни на какую-то малолетку из России. Которая по щелчку пальцев получает от Сэм все. — Я отшлепаю тебя по полной программе, когда мы вернёмся на курорт, — довольно говорит Романова, скользя поцелуями по телу девушки, не прикрытому водой, а затем опускается и ниже, задерживая дыхание и подключая рот к умелым пальцам. Алекс громко выдыхает. Она не может сдержать стона, ведь она так переживала за Сэм последние сутки. Сейчас преступница здесь, такая наглая, такая же нахальная, она вновь делает, что хочет. А Саша может лишь только сдерживать громкие стоны и выкрики, закусывая губу. Все жилки на шее напрягаются, видно каждую венку. А как вздёргиваются кверху внутренние уголки бровей. Саша просто умоляет Сэм. Она уже хочет кричать, ее всю трясёт. Очень трясёт. Она начинает задыхаться, каждый ее короткий стон сопровождается отдышкой. Алекс выгибает спину, жмурится, она не может терпеть. — Я хочу сейчас, Сэм, — задыхаясь произносит девушка, даже не говоря о том, чтобы ее отшлепали. Что угодно. Пальцы судорожно зарываются в рыжеватые мокрые волосы, Саша уже знает, что будет, она выгибает голову назад. Романова задыхается, но скользит по чувствительным складкам. Как они делают это в фильмах? Сейчас вылизывать Алекс, кажется непосильной задачей, но она справляется. Давление воды со всех сторон и её язык творят немыслимые вещи. Вторая рука скользит по ягодицам, едва задевая сфинктер, скорее машинально чем намеренно поглаживая его. Она приближает девушки ближе к своему рту. Сэм под водой, наверняка мало, что слышит, поэтому сейчас Алекса не сдерживалась. Одной рукой блондинка сжала свою грудь, тут же начиная то ли громко стонать, то ли хныкать, будто бы умоляя саму себя скорее кончить. Слишком нужные ласки сейчас. Она давно хотела предложить Алекс трахнуть ее сзади, но, видимо, это уже скоро случится. Когда легкие уже жжёт, Романова выскальзывает из-под воды, не переставая втрахивать Алекс в керамику полной ванной. Она тяжело дышит, задыхаясь, но смотрит пьяно в глаза девушки. Её нога гудит, но давно забыта. Кого это волнует, когда перед тобой идеально подходящий тебе человек? С её плеча всё ещё струйками течет кровь, но на это действительно похер. Мышцы двигаются от движений в синхронизации с Алекс и её выражением лица. Романова рычит от удовольствия обладать ею. Весь мир будет у их ног. Они будут править и остановит их только смерть. Все тело блондинки начинают покрывать судороги. — Блять, блять, — рычит Алекс, понимая, что ни один в мире человек не сравнится в Сэм. Оргазм подступает неожиданно, хотя сама Саша знала, что скоро кончит. — Иди, блять, сюда, — шипит девушка. Ей не нужно сейчас целовать Романову, ей нужны ее глаза. — Ты чудо, Солнышко, — словно в бреду шепчет Куприянова на русском, держась за щеки любовницы. — Скоро приедет Виктор. Нужно поспать. Вода ещё теплая, а её тело наконец отмылось от всей грязи. Рыжая сидит перед Куприяновой и выглядит как кот, что наелся сметаны. Вновь слышна русская речь и ей не особо важно, что она значит, ведь это очередной раз напоминало о том, что они действительно рядом. Ей легко сейчас с уверенностью смотреть в туманные глаза, читая в них удовольствие. Сэм нравится, как Куприянова кончает, так будто расцветает цветок. Это тешит её эго каждый раз, ощущать, как Алекс судорожно сжимается вокруг её пальцев, как она цепляется за неё словно корабль за якорь в шумной бухте. — Ja, — отвечает Сэм возбужденно, хрипло и довольно. Её пальцы покидают приятную влагу идеального тела. Руки сами по себе мокрые, но влага что остаётся у нее на пальцах более густая и Сэм берет пальцы в рот, наслаждаясь знакомым вкусом. Оторваться от Алекс сложновато, но нога вновь напоминает о себе при чем, как-то более уверенно и Романова встаёт, покидая их ложе из воды и чистой страсти. Она находит полотенце, вытирая себя. На ткани остаётся немного крови и грязи, но в основном Сэм чиста и их довольно странное, как для принятия ванны, купание выполняет своё предназначение по двум фронтам. Забытая аптечка валяется на полу. Сэм поднимает её и быстро находит мазь от ушибов и эластичный бинт. Она сосредоточенна, вновь присаживаясь на край ванны и осматривая подтянутую икру, которая сейчас была неприятного сине-фиолетового цвета. Ни одна мышца на лице не дрогнула, когда Сэм ощупала ушиб. Ничего с чем её организм не справится. На ней всё быстро заживает. Оно ещё с детства обязано было быстро заживать. — Ты веришь Виктору? — спрашивает Сэм, выдавливая мазь себе на пальцы и осторожно нанося её на повреждённое место. Все ещё лёжа в ванной, Алекс пыталась отойти от ощущений, из-за которых у неё свело ноги. Она села, смотря на то, как Сэм обрабатывает свой ушиб. Она сильная, самая сильная из всех, что видела Алекса когда-либо. Ее это восхищало, потому что в большинстве случаев травмы блондинку пугали. Сломанная в детстве рука стоила больших нервов. Как и рёбра сейчас. Девушка встала, вылезла из ванной и присела на корточки около Саманты. Она порылась в аптечке и достала шприц на пять кубиков, физ раствор и порошок с сильным обезболом. — Верю, правда я ему нравлюсь, может, поэтому я быстро поняла, что ему можно верить. Он за тебя жизнь отдаст, нет, он жить ради тебя будет, прими на заметку, — девушка встала и подошла к Сэм. — - Сдохнуть или жить ради меня ему лучше, не пуская на тебя слюни, — Сэм уже обматывала поврежденную ногу бинтом. Так было намного проще, тем более что терпеть боль её научила жизнь. В этом уколе не было нужды, для кого-то возможно, но ей это разве, что дало бы пьянящее чувство расслабленности. Она явно дала понять, что в помощи не нуждается, но Алекс уже знала, что предложить Саманте взамен: — Один укол и в следующий раз ты трахаешь меня в бандаже, — заговорщицки произносит хакерша, зная, что Саманте эта идея точно должна понравиться. Она, конечно, могла предложить и другие вещи взамен, но ей и самой хотелось того, что она сказала. Особенно с Сэм. — Ну так что? Или ты хочешь что-то ещё? Предложение прозвучало в воздухе, как вполне уверенное утверждение. Романова даже не задумывалась, зная, что они обе получат удовольствие от этой пикантной идеи. Сэм взяла руку со шприцом Алекс в свою. Она сняла пластмассовый наконечник иглы. Пришлось вдохнуть, чтобы расслабить пострадавшую ногу, но открыв глаза Романова смотрела прямо в глаза хакерши. — Вводи всё сразу и не спеши, — Сэм толкнула их кисти к своему бедру. Игла плавно вошла в мышцу, заставляя девушку немного поморщится. Алекс победила. Она подломила этот купол, за которым скрывается Сэм. Она уговорила Романову вколоть обезболивающее. Русская действительно почувствовала себя особенной для Сэм. А как давно сама Алекс стала для Куприяновой особенной? Признаться честно, то ещё после первой ночи в отеле. Столько оргазмов за ночь она никогда не испытывала. А сейчас дело даже не в сексе. Девушка понимала, что хочет работать с Самантой. Это важно. Куприянова весьма ловко вводит дозу препарата. Сэм дождалась пока Алекс введёт лекарство и размяла мышцы, ухмыляясь любовнице. — Будем смотреть видео про шибари на Ютубе, — Сэм всё ещё сидела на ванной, дожидаясь пока лекарство подействует. Выдохнув, она всё же обмотала бинтом и поврежденную ладонь. Укус Алекс остался не тронутым, уверенно выделяясь на плече. Куприянова прокусила кожу там, где располагалась татуировка змеи. Она смело впилась прямо в её туловище, оставшийся там шрам подпортит работу мастера, но Сэм гордо носит каждое своё напоминание о пережитой боли. — Я, конечно, связываю людей, но обычно это не для удовольствия, детка, — Сэм облизывает губы, обезболивающее наконец действует, расслабляя её. Она зевает, прикрыв рот. Сейчас не время спать, поэтому стоит, отыскать куртку и проверить забрали ли её позолоченный коробок с таблетками. Возможно там остались и какие-то амфетамины. Куприянова смотрит на Сэм и неожиданно для себя произносит: — Ты можешь сделать все, что захочешь. Um deinen liebsten Wunsch deiner dunklen Seele zu erfüllen. (Исполнить самое своё заветное желание своей темной души), — серьезный голос и не менее серьезное лицо. Алекса не врет. Она действительно позволит Саманте сделать то, что ей хочется? Да! — Уверена, веревки не предел твоим желаниям. Да, Романова, давай, скажи, чего ты хочешь еще? Чего ты не могла позволить с Марго? Неожиданный стук в дверь прервал этот интересный диалог, который обязательно повторится. Саша ждёт. _______________ — Когда должен прийти… Но её перебили настойчивым стуком. Ожидаемое, но крайне раздражающее сейчас появление предположительно Виктора, означало, что времени для сна действительно нет. Романова встаёт, притягивая к себе Алекс и шепча ей на ухо: — Если ты пойдешь открывать голой, мне придется наказать тебя до того, как мы попадем на курорт, — она кусает её ухо, не слишком настойчиво, скорее из-за действия обезболивающего. Сэм была медленной, хотя ей и казалось, что всё в порядке, — И возможно тебе не понравится такое наказание. Девушка шлепнула упругую задницу и отпустила русскую, чтобы начать собираться. Она всё же нашла в кармане куртки коробку с наркотиками. Высыпав немного белого порошка себе на кисть, Сэм окунулась носом в эту пригоршню. Держать глаза открытыми перестало быть главной задачей, и она могла спокойно одеться, хоть и в не самую свежую свою одежду. Блондинка фыркает куда-то в шею любовницы и в последний раз целует девушку. Сняв с вешалки свой старый халат, который еле прикрывал задницу, Александра оделась и пошла открывать дверь. На ягодице виден след от шлепка. Алекс выдохнула. Виктор. Чего она могла ещё ожидать от него? Этот человек найдёт кого угодно. где угодно. Всего за пару часов. — Ты должна гордиться, Сэм. Твоя женщина произвела впечатление на подчиненных. Твой авторитет возрос, — напоследок сказала Алекс, выходя из ванной, виляя бёдрами. Двоих до смерти избитых мужчин затащили на кухню. Пока Сэм одевалась, Саша успела побыть с предателями наедине. — Не собираюсь вас пугать, но скажу одно. Под конец вы будете умолять о смерти. София этого не стоила. О чем думали ваши куриные мозги, когда вы грузили ЕЁ в багажник? — Ярость, гнев, ненависть, уверенность, ревность, желание убивать. Они покусились на жизнь Сэм. И Саша этого не простит никогда и никому. Сэм размяла шею, хрустя позвонками, прежде чем выйти из ванной. Приходилось немного хромать, но даже взглядом ей было легко убедить Виктора, что никого выше неё по статусу здесь нет. Парень просто кивнул, здороваясь. Сэм вроде бы шла мимо него, и он уже расслабленно выдохнул, когда его припечатали к стене. Ему даже пришлось встать на носочки, пока крепкая рука держала его за рубашку. — У тебя в руках сейчас много власти, но если я узнаю, что ты крутишь козни за моей спиной, — взгляд сам продолжал фразу. Виктор хоть и боялся, но держал себя в руках. Он сдержанно кивнул. Его выдавали только трясущиеся руки. — Как можно любить такого монстра, — пробубнил он себе под нос, когда Романова скрылась за дверью комнаты где были двое предателей. Дверь плавно закрылась, а Сэм уже чувствовала запах страха и мести. Два парня сидели на стульях, даже не связанные. Все равно на квартире Виктор и еще четверо его таких же сумасшедших людей. Девушка сняла куртку и кинула её на стол. Она подошла к тумбе с кухонными ножами и достала два из набора. Уверенная медлительность: вот что устрашало её жертв. Испуганный взгляд следящий за ней, возбуждал. Сами пытки и избиение щекотали ей нервы. Она часто находила себе шлюх после очередного «допроса с пристрастием». Сейчас чувствуя ещё и взгляд Алекс, это просто заставляло внутренности кипеть от предвкушения. Два голоса наполненных отчаянием и болью врезались в толстые стены квартиры Куприяновой. Сэм вонзила ножи в предплечья обоих парней, прибивая их к стульям, проламывая кости и заставляя хвататься за её руки. Сэм брезгливо отмахнулась от их прикосновений, отходя к одному, что уже почти отошел от вспышки боли. Она вытянула его вторую руку и одним расчетливым движением заставила локоть выгнуться в другую сторону, а парня захлебываться слюной и криками. — Нет, нет, я не буду отбиваться, — умолял парень, двигаясь в сторону от приближающейся Романовой, — Не делай этого, прошу! Я всё скажу, не надо… Не надо! Но Сэм приближалась. Она не сломала ему руку. Она сломала ему все пальцы на ней. Крики рвали тишину на куски, стоны боли ласкали её уши. Она не улыбалась, но внутри её монстр ликовал. Он прыгал по арене в свете славы, которая сейчас заливала ее кровожадное лицо. Возбуждённый и пускающий слюни, этот зверь заставлял её глаза гореть.  — Проблема в том, что вам нечего мне сказать, — Сэм не смотрела на них. В этом не было смысла. Она парня пытались отдышаться и унять боль, которая точно не прекратиться до того момента пока они не умрут, — Вы будете моей посылкой семьям тех идиотов, что посмели меня предать. Я даже не убью вас. Это сделают они из жалости, просто, чтобы прекратить ваши страдания. Алекса стояла и смотрела. Она не смотрела на куски мяса рядом с Романовой. Она смотрела на саму Романову. И да, она была права, эти черви будут орать, умолять, чтобы их убили. Все и так понятно: София заплатила семьям предателям, чтобы те убили Саманту. Алекс сдерживалась. Она жутко зла. И если в ванной она была более менее спокойна, то сейчас, черт подери, её сдерживало только присутствие любовницы. Она стояла у стола и курила. Виктора это не то, чтобы пугало. Удивляло, что две девушки вообще могут вызывать такую дрожь и холодный пот. И эти крики. — Скажите, сучки, кто вас нанял. Я не о ваших семьях. Кто вас нанял? — Саша хотела, чтобы они сказали имя матери Саманты. Чтобы рыжая поняла, что эту старую клячу пора вести на убой. Пленники застонали, но и слова не проронили. — Wen frage ich? Sag mir, Abschaum! (Я кого спрашиваю?! Рассказывайте, отбросы!) — грозно выкрикнула блондинка. Один вздрогнул. Они понимали язык. Она подошла к одному и парней и ещё раз попросила сказать имя заказчика. Он молчал. Недолго. Русская расхохоталась. Она и правда не знала, как его заставить. Девушка одним точным движением вогнала палец в глазницу парня, заставляя его неистово орать. Его руки сломаны, кажется, он уже ничего не может, только кричать. Она с легкой сумасшедшей улыбкой ковырялась в кровавом месиве. Хлюпающие звуки, слюни, кровь, крики и Сэм рядом. — София! Нашему боссу сказала сделать это София! Она заплатила! Саша закатила глаза. Она вынула палец и выдохнула. — Что дальше будем делать? Ой, я забыла. У тебя еще второй глаз есть. Процедура повторилась. И второе глазное яблоко, вырванное из глазницы, в перемешку с воплями оказалось у Саши. Монстра может любить только монстр. Да, Виктор, рядом с Романовой уже есть такой. Всё было просто. Эти парни будут уроком для тех, кто станет их новыми сотрудниками. Начать дрессировку с кнута. Это было в её стиле. " Не будете сотрудничать — вот что вас ждёт,» — об этом будут гласить изувеченные тела возле ворот местных семей, что связались не с теми людьми. — Я разберусь с ними, — слегка скривившись сказала спокойно Романова. Ей на секунду даже стало смешно, как этот окровавленный слепец пятится по сторонам, — Иди скажи Виктору, чтобы подготовил машину для перевозки этих парней. Пускай позвонит семье Гарсия и Картерам. Если он справится, то его авторитета будет достаточно, когда я вернусь в Берлин. В руках Куприяновой сейчас находился глаз. Он и правда похож на очень и очень упругое яйцо. Правда глазной нерв и кровь никак не вписывались в картину. Ещё раз весьма злостно зыркнув на одноглазого русская швырнула глаз на землю и вышла из кухни. Опять она виляет бёдрами. Чертова стерва. Обтерев руки прямо о подол (его так можно было только назвать) халата, девушка выдохнула и сказала: — Позвони Картерам и Гарсия, знаешь ведь, что делать, Витя? — Саша смотрит куда-то в стену. Она даже не моргнула, когда один из пленников начинает неистово кричать. Саша не замечала у себя подобной жесткости. Она давала о себе знать только тогда, когда дела казались Саманты. Она бы в жизни не ковырялась пальцами в чей-то глазнице, не вырывала бы глаз с нервом, не смотрела на эти слюни, пот, слезы, эти хрипы и хныканья. Сэм дождалась пока Алекс выйдет. Она видела насколько зла эта хрупкая девушка. Её агрессию и силу стоило направить в правильное русло и сейчас это было кристально ясно. — Что ж, — Сэм развернулась от закрывшейся двери и достала из ножен свой излюбленный нож. Он видел многое, на нем была кровь сотен предателей и врагов в том числе и Барри. Ничего не стоило разорвать одежду на груди первого еще зрячего из посланников Софии. Сэм не дёрнув и мускулом, корявыми буквами вырезала на его груди «Verräter"(Предатель). Душераздирающие крики, бьющие по барабанным перепонкам, заставляли вгонять нож ещё глубже под кожу. Грудь парня заливало кровью. Сэм закончила с ним и перешла к другому парню. Без глаз он уже даже не понимал, что происходит. — Моя девочка постаралась с тобой, — Романова усмехнулась, а её жертва дернулась то ли от спокойного голоса, после долгих минут криков. — Она ещё хуже чем ты, сука ты ебанутая, — прохрипел он. Ему уже нечего терять. Всё тело изувечено ни один участок не отвечал на команды его мозга. Это вгоняло в ужас и давало ему наглость отвечать. Ему просто нечего терять. Он так хотел умереть. Но адреналин заставлял его оставаться в сознании и ощущать боль, тогда как любой другой уже потерял бы сознание. — Она делает такое ради такого монстра как ты, — его хрипы вызывали в Сэм разочарование. Скоро ему конец. Пора приступать к работе. И снова крики будоражащие кровь. Таких не услышишь в ужастиках. Они срываются на кашель, хрип и рыдания, прерываются клокотанием скопившейся в горле слюны. Агония в каждом вздохе. Он не успевает даже дышать, задыхаясь от боли, но она прекращается и ему кажется, что он умер, но справа разрывая минутную тишину слышится крик его напарника и он тихо рыдает, заливая слюной и соплями свое побитое лицо. Молитва срывается с его уст, когда звуки прекращаются. Он ничего не видит, как же ему страшно. Один шаг в его сторону, звучит, как приговор. От шеи течет что-то. Это не его кровь, он слышит, как это выливается из бутылки. Знакомый звук, он пытается вспомнить, а когда понимает, то тело пронзает горячая острая боль. По его груди течет виски или водка, не важно. Важно только то, что он будто попал в ад и его уже варят в котле вместе со всеми его братьями, которые пошли по тому же пути разбоя. Он кричит. Просит о помощи, молит Бога, но его голос срывается, а вскоре хрип обрывается и сознание покидает его. Как же хорошо было бы остаться в этой темноте, но лицо теперь тоже жжет и даже не видя ничего парень понимает, что вернулся в этот ад на земле. Он может только стонать, так же как и его напарник. Молитва в его голове уже не о спасении, а о смерти. Сэм выходит из комнаты, вытирая кровавые руки полотенцем. За дверью видны две фигуры. На их груди видны ужасающие надписи. Виктор видит их, и, если честно, ему не особо хотелось заходить в ту комнату и забирать этих живых мертвецов. Он смотрит на Романову, та спокойна, но в её глазах можно увидеть удовлетворения. Его передергивает. — Ты хочешь, чтобы я отвез эти трупы влиятельным семьям Бостона? — Они предали меня, твоего отца и тебя, — пожимает плечами Сэм. Ей нужно переодеться в таком виде дела не делаются, — Когда вернёшься захвати одежду для меня. Глаза Виктора расширились. Он ответил: — Понял, — и с опаской прошел в кухню. Романова повернулась к Алекс, серьезно глядя на нее, а затем самодовольно улыбаясь. — Неплохо ты его, — Сэм явно избегала темы матери. Её мозг уже признал вину этой женщины, но то, что оставалось от детских воспоминаний, не давало полностью осознать происходящее. Она уже знала, что убьет Софию Романову, но это будет не такая смерть, что достаётся обычно её предателям. Хотя что угодно может изменить это. — У меня был хороший учитель, — русская уже хотела поцеловать любовницу, но тут у неё зазвонил телефон. Никто кроме Сэм и ещё пары людей номера не знал. _______________ У Алекс зазвонил телефон, и к всеобщему удивлению, это была Марго. Она начала разговор с ругательства по-испански, а затем криков куда-то в сторону. — Ты любовница моей жены, я знаю, — говорила женщина с акцентом, — Эта идиотка с тобой, она не могла умереть? Возле меня куча её идиотов адвокатов и они говорят, что она завещала мне только свою долю от наших ресторанов, а остальное записано на тебя, прошмандовка ты эдакая!!! Алекса включила громкую связь и с улыбкой выслушала весь скудный набор испанских матов. Черт. Она разошлась. Нет, не Марго, разошлась. Саша. Она посмотрела на Сэм таким лисьим взглядом, что, кажется, в полумраке коридора ее глаза сверкнули. — Как ты смеешь так говорить о Саманте? Кажется, Сэм весьма удивлена. Если буквально пару минут назад Саша смеясь выковыривала глаза американской шестерки, то сейчас ее голос слышался так, будто Алекса много часов плакала и была убита глубоким горем. Будто бы Сэм и правда мертва. — Босс была для меня великим человеком, она. она… Но черт, оскал Куприяновой, она просто играется! Чудесная актриса. На том конце трубки послышался всхлип. Кажется, Марго поверила. — Вы чем-то ошиблись. — Саша подходит к любовнице вплотную и свободной рукой залезла Сэм в брюки. Она дразнила, лишь поглаживала клитор и половые губы. — Ваша жена вовсе не идиотка, Вы пожалеете, что так назвали ее раз, — Марго попыталась что-то сказать, — два, не перебивай меня, Bruja (шлюшка), — уже грубо и в своей сучьей манере начала Алекс, — Прошмандовок в Skykitchen не берут. Марго от шока молчит. Эта блондинка не проста. Алекс продолжает дразнить любовницу. Она разговаривает с ее женой по телефону и тут же играет с Сэм. Наглая, хитрая дрянь. Марго понимает, что это и есть та самая официантка. — Если ты не хочешь лишиться и своих ресторанов, будь добра не высовывайся. Софи убьёт тебя, — уже как-то спокойно выдаёт девушка и кладёт телефоний карман халата. Не скидывая. Послушай, Марго, как нужно было. Рука начинает активно хозяйничать между ног Сэм. Виктор выйдет через несколько минут, это ведь такой драйв. Алекс знает лучше всех, как заставить этого монстра рычать. А жена? Что до Марго? Уже не важно. Она заслужила то, что заслужила. Мало уметь ругаться матом, словно латино-американская деревенщина. Алекс разрушила это подобие семьи. Сэм хочет, что-то сказать, но тут же понимает в какую игру играет Алекс. Она не говорит Марго, что её жена жива. Эта хакерша играет, запуская руку в её штаны. Сэм давно возбуждена. Вся эта ситуация с жестокостью Алекс. Она едва сдерживает себя лишь из уважения к, видимо, скоро бывшей жене. Как все её близкие могли быть настолько зациклены на её деньгах? Сэм хмурится, но отвечает тихими вздохами на точные движения русской. Она делает пару шагов навстречу Алекс, прижимая её к стене. Марго ведёт себя ужасно. Саша еще хуже. Она выводит Романову из себя, и ладонь с шумным хлопком приземляется у стены рядом с трубкой и головой Алекс. Как только телефон пропадает из поля зрения, Сэм свободной рукой распахивает испачканный кровью халат. — Ты настоящая сука, детка, — насмешливо говорит она, тяжело дыша и прижимаясь ближе к оголенному телу. Куртка падает на пол. В такой ситуации действительно жарко. Сэм прикрывает глаза, но Куприянова продолжает дразнить. — Твою мать, — ругается девушка на немецком, хватая девушку за волосы, — Ты играешь с огнём. Сделай то, что нужно иначе и я начну играть в ответ. Алексу никогда не интересовали деньги. И Сэм могла это понять сто тысяч раз. А Марго волновало… состояние?! Алексе тем более хотелось сделать Марго максимально противно. Испанка заелась. Ей нравилось купаться в деньгах, нежностях и любви. А любовь Сэм — гематомы после секса. Она должна слышать каждый стон, каждый вздох своей жены, Алекс не нужно что-то делать, чтобы размазать девушку. Все произойдёт само собой. Ещё немного и стене кранты, с хлопком с губ хакерши слетает шумный выдох. — Это главная причина почему ты здесь, — блондинка улыбается и прижимается к Сэм так близко, как может. Рукой та все ещё дразнит Романову. И зря. Ее грубо схватили за волосы, нет, Куприянова действительно сошла с ума, ведь она прикусывает губу, скалится и смотрит вызывающе. Как шлюха. Но эта шлюха только для одного человека. Ещё секунда и в Сэм входит сразу три пальца. Это заставляет покрыться мурашками даже саму Сашу. Она целует Сэм в ответ, шумно, даже забывая, что на другом конце провода все это слушает, черт возьми, ее жена! Халат мешает, девушка бы пять раз отправила его на пол, если бы не Марго. Она выдыхает слишком горячий воздух, кусает Сэм куда-то между шеей и плечом, но уже не до крови. Ее рука активно двигается, Алекс понимает, что ещё немного и у неё получится довести Романову до оргазма. Сэм шипит в розовые губы, впиваясь в них требовательным, сумасшедшим поцелуем. Черт, её фантазия рисует их в крови всех их врагов, предающихся животному сексу, прямо рядом с поверженными идиотами. Сэм ведёт рукой по излюбленному телу. Они идеально стыкуются вместе и когда её дыхание сливается с дыханием Алекс, а пальцы ведут по знакомой влаге, ей так также приятно как и хакерше. Она довольно ухмыляется, но дверь квартиры открывается, впуская запыхавшегося Виктора. — Черт, — говорит он, отворачиваясь к двери. Романова медленно отходит на шаг от Алекс, выдыхая. Они знали, что времени мало. Сэм сама крепко завязывает халат Куприяновой, жадно глядя на неё. Одеваться самой не пришлось. Сэм похожа на ребёнка, который прячет свою сладость в упаковку ото всех завистливых детей в округе, чтобы обжорливые падлы не сожрали. Алекс и сама заметила, что Виктор зыркнул на неё. — Как прошло, — хрипло спрашивает Романова, сразу прочищая горло. — Извини, Босс, не хотел прерывать, — он слабо улыбался, видимо всё прошло неплохо, — Я взял на себя смелость потребовать с них деньги, как залог преданности. Довольно круглую сумму. Это сделает их зависимыми от наших поставок. Сэм кивнула. Способный парень, но ей всё равно не нравился его похотливый взгляд направленный на Алекс. Он, конечно, пытался быть осторожным, но это было очевидно. — Отлично, считай это фундаментом для развития моей империи в этом городе. Думаю, ты поступишь с этими деньгами разумнее чем твой отец, — Сэм провела рукой по своим волосам и забрала из рук парня свою одежду. — И, чёрт возьми, твоя сестра вроде как сейчас в Лондоне, неужели твой отец не мог этого выяснить со всеми этими связями? — Он хотел не просто найти её, а посадить на своё место, — Виктор отвернулся, глядя в пол. Его явно цепляло это, учитывая, что он долго боролся за это место. — Ну, теперь проблема решена, так что ты либо забываешь про свою родственницу, либо находишь с ней общий язык, — Сэм ухмыляется и застегивает ремень на штанах, — Пойдем выпьем. Романова разворачивается на пятках и идёт в кухню. Сейчас можно продумать план и немного передохнуть. Она устала, и наркотик скоро перестанет действовать. Лучшим решением было бы выпить и отоспаться. На днях им нужно будет переправиться в Берлин. Воскресшая из мертвых, она обрушит весь свой гнев на любого, кто пойдет против них. Она взяла три стакана и ещё не пустую бутылку бурбона. Полные стаканы, и Сэм садится в одно из кресел. — Какое оружие твои люди смогут незаметно переправить через границу вместе со мной? _____ Пусть разговаривают. У Куприяновой свой разговор. Она ушла в спальню и достала телефон. Разговор ещё идёт. — Сэмми жива, — произносит Саша. — В любом случае я теперь о вас знаю! Просто она не отделается. Как и ты! Я убью тебя, слышишь, русская?! — слышно, что голос у испанки скачет. Ей очень обидно, ей больно. Она плачет. Но Алекс не высоких принципов, не добрая, ей плевать. Это жизнь. Она хамло. И теперь может хамить самой миссис Романовой. — Пока ты считала деньги, я спасла твоей жене жизнь. Ты и половины об Сэм не знаешь, — колко. Но метко. — Ты любишь ее или ее деньги? Я вот больше лю. — Никто ее не полюбит так, как я! Мы уже десять лет вместе! — Девять из которых она трахает левых сук, а теперь меня. Хотя нет, только что я ее трахала. Ты хотя бы раз заставляла ее кончить? Уверена, что нет. Да что мы все о ней? — снова эта сучья интонация. — Ancora una volta chiami qui, ti brucerò, Sam non ricorderà il tuo nome, perché tu, il cane, hai ricordato solo i suoi soldi… (Ещё раз ты сюда позвонишь, я тебя сожгу. Сэм и твоего имени не вспомнит, ведь ты, собака, вспомнила лишь только ее деньги…) — Алекса сбросила трубку и швырнула телефон. Черт, снова эта агрессия. Рядом с Самантой у Куприяновой просто сносит крышу. Русская решила вернуться на кухню для разговора. Первое, что девушка услышала, это фраза об оружии. Тема интересная. Алекс проходит прямо к Сэм, садится сверху на ее колени и добавляет: — И сколько при этом будет людей? Бостон нельзя оставлять голым, но ты же дашь нам лучших людей? Виктор кивнул. — Давно готовил людей на случай, если нужно будет тихо свалить из страны. Нам нужен только хороший хакер, чтобы убрать самолёт с радаров, чтобы вас нахрен не сбили, — деловито отвечал Виктор. Куприянова лишь заговорщицки зыркнула. Саша взяла стакан и залпом его опустошила. Русские. Что с них взять. Ещё о чём-то поговорив с Виктором, обсудив детали «завтрашнего дня» (на часах четыре утра), Алекса выпроводила парня, не забыв сказать, чтобы заехал за ними в два часа дня. После девушка вернулась к Сэм, взяла ту за руку и повела в спальню. — Ты не спала пару дней точно. Завтра важный день, ты должна выспаться, — серьёзно сказала Саша, толкая любовницу на кровать и снимая халат. Сейчас не до секса. Нужен сон. Алекс легла рядом с Романовой и накрылась одеялом. — У нас часов шесть, ну или семь. —————— — Романова? Она же вроде мертва, нет?! — Нет. Кто-то помог ей умереть, мой брат, Виктор, в этом замешан, но у неё есть кто-то ещё. Кто слишком умный, кто-то, кто подметал за Романовой каждую соринку. Весь месяц. Никаких следов в Берлине. Барри просто исчез, как и все его люди. Ее переправили через границу. Кто же это… — Это Саша Куприянова. Она очень опасна, их нужно разделить. Руководство уже в курсе, что Келлер на родине. — Убьём ее? Это нужно оформить в протоколе. — Нет. Ее убивать нельзя, она слишком умная. Таких одаренных людей мало. — Элли, говоришь так, будто знаешь ее. — Неважно. Знаю ее. Я познакомилась с ней, когда заканчивала колледж, а она только поступила. Ей и 18-ти не было, а счета в банках щёлкала, как орешки. В любом случае легче эту умницу просто выкрасть. Нужно доложить руководству, пошли!