Между нами нет ничего кроме химии.

Возле двери Тай Чэна хватают два охранника. Весь курорт словно на кусок мяса сбегается, чтобы помучать азиата. Они умеют издеваться. Это их работа, и каждый из них её любит. Но дверь закрывается и за ней тяжёлый воздух и заряженная атмосфера. Романова открывает рот, чтобы что-то сказать, но не успевает. Поток слов, который заставляет Сэм выронить пистолет, который даёт понять, что ее окончательно бросают. Голос, плачущий из-за неё голос, и ей ничего не остаётся кроме как тонуть в нём. Когда Алекс начинает плакать, наркоторговка наконец выходит из оцепенения и делает неловкий шаг в сторону невесты. Она хочет утешить и прижать её к себе, но не знает правильно ли это, нужно ли… надо ли ее трогать. В груди болючий ком. Это ведь её вина? Не Тай Чэн виноват в слезах её любимой, а она и осознание ударяет обухом по её голове. Ей было страшно напасть на Алекс под влиянием болезни и агрессии, но вот лечение происходит, а она всё равно сделала ей больно. Просто из собственной привычки бьет, потому что привыкла. Плечи Романовой опускаются. Она понимает, что сделала только сейчас, когда украла главаря крупной банды, когда рискнула всем ради глупой попытки скинуть всю вину на азиата. Сэм делает шаг, чтобы утешить любовь всей своей жизни, но та кажется стыдится своих слёз и это делает ещё больнее. Ей стыдно казаться слабой перед Сэм. Ведь она и правда слабее и случай в ванной тому доказательство. — Нет, пож… — только и успевает сказать Саманта, как чувствует любимые губы на своих. Всё тело вздрагивает, Сэм обвивает руками тонкую талию, придвигая её ближе и не давая той сбежать. Не сейчас, когда они снова рядом. Их губы танцуют друг с другом, отчаянно и рвано, но всё же красиво. Романова позволяет себе поднять руки к лицу девушки и вытирает её слезы, не разрывая поцелуя. Она отодвигает русскую, чтобы тихо прошептать застенчивое и уже вполне осознанное: — Прости. Алекс тонет в этих объятиях, в этих поцелуях. Ей ещё больнее, чем было. Ей так хочется Сэм, но ее гордость твердит уходить, потому что дальше будет хуже, больнее. Она отталкивает Саманту, та даже не сопротивляется. — Нет, нет, я… — Саша плачет. Навзрыд, словно дитя, так горько, как никогда. И Сэм смотрит на это с полным осознанием, что это конец. Они так сильно любят друг друга. Они друг друга задушили этой любовью.