Локи, Салли и Дэдпул в Хэллоу-вилле.

Эмили проснулась утром, услышав отдаленный звон клинков и шум сражения. Она поспешно встала, ничего не понимая, и напряжённо прислушалась. Похоже, противников было только двое. Значит, если она покажется, скорее всего, этим только помешает Джеку. В таком случае лучше не бросаться на первый этаж, а затаиться наверху. Она нашла укромный уголок, чтобы спрятаться, и сидела там, зажав руками рот от волнения. Но вот она услышала, что внизу открылась входная дверь, потом различила лёгкие шаги Джека вверх по лестнице, радостно вздохнула и наконец решилась выбраться из укрытия. — Джек!.. — Эмили! Она подбежала к нему, а он устремился к ней. За секунду до объятий они оба смущённо остановились и опустили руки. Эмили наскоро осмотрела Джека с головы до ног и убедилась, что он невредим. А тот, всё ещё тяжело дыша после схватки, нервно оглянулся по сторонам. — Ты в порядке? — излишне резко спросил он. — Что это было, Джек? — невпопад ответила Эмили. — Кто это был? У тебя есть враги? — Оказывается, есть. — Джек стал возбуждённо ходить по комнате. — Я думал, что Локи — гость нашего города, а оказалось — враг. И мне бы надо догнать его прямо сейчас и скрутить. Но он слишком хорошо умеет прятаться, мне его не найти теперь. — Что же делать? — Вероятно он залижет раны и вернётся сюда. Если этот бой не послужил ему уроком, конечно. Здесь теперь опасно. Самое опасное место в городе! Тебе нужно уходить. — Подожди, Джек, а как же Салли? И все другие? Не может ли этот Локи навредить им там, в городе? Если он враг тебе… — Нет. Он дал понять, что хочет власти. Таким, как он, очевидно, что успешный захват власти — это повергнуть предшественника — честно ли, нечестно ли, но своими силами. И именно прежнего лидера. — Джек продолжал расхаживать, то озабоченно заложив руки за спину, то принимаясь ими размахивать. — Понимаешь, если он сейчас захватит кого-то в заложники, ну, или начнет ещё как-то скрытно пакостить мне, то он только покажет всем свою слабость. Терроризм — это путь тех, кто знает, что он слабее. Локи слишком горд, чтобы так унизиться в глазах будущих подданных. — И что же будет? — сжав руки перед собой, жалобно спросила Эмили. — Мне остаётся только ждать его здесь и готовиться ко второму сражению. Я его здорово потрепал, так что у нас есть время. Но возле меня сейчас — опаснее всего. Я сейчас вызову кого-нибудь, чтобы тебя проводили… скажем, к Мэру. — Нет, — тихонько выговорила Эмили. — Что? — удивлённо застыл Джек. — Не пойду я ни к какому мэру, — так же еле слышно, но твердо сказала девушка. — Я могу сходить, позвать кого-то тебе на помощь. Скажи мне, кто ещё может защищать этот город? Я хочу быть полезной тебе. — Зачем… Ты не… Ты не можешь, не должна. Пожалуйста, Эмили, послушай меня! Любая магическая битва легко выходит из-под контроля! Если ты будешь поблизости, я не смогу быть уверен, что ты в безопасности! — Кто ещё может тебе помочь? — Эмили не сбилась с курса. — …Он может задеть тебя просто под горячую руку, или убить специально, чтобы подкосить меня… — по инерции продолжал Джек. — Кого мы можем привлечь? Эмили, при всей её кажущейся мягкости, было также трудно сбить с темы, как упрямого Маленького Принца с его барашком. Джек вдруг потерял азарт и обессиленно упал в кресло. — Да не нужно никого, — устало сказал он. — Нет у нас в городе воинов. Мы даже полицейского не держим. Это место само даёт мне могучие силы. Я и не ожидал, что так легко будет управлять стихиями. Я и пробовал-то раньше всего пару раз… А сегодня всё получилось. Эмили подошла к нему, обхватила юбки руками, примяла их и присела перед ним на скамеечку для ног. — Великий Джек, Повелитель Тыкв, — сказала она без иронии, а со сдержанным почтением, — ты достоин этой силы. И ты можешь стать ещё сильнее, только позволь мне остаться. — Я не понимаю, — растерянно отозвался он, перестав хмуриться и поднимая брови. — Помнишь, ещё недавно ты сказал, что готов передать город другому правителю, — Эмили преданно смотрела на него снизу вверх и глаза её восхищённо блестели. — А потом ты снова стал возрождаться, ты нашел то важное, что ещё должен сделать. Сейчас ты уже готов защищать своё детище. И мне кажется, я помогла тебе в этом. И Салли, она, кажется, ещё больше помогла. — «Нельзя же, чтобы зря шла Саша по шоссе…» — пропел Джек вполголоса, вдруг к слову вспомнив любимую песенку. Его лицо разгладилось, и он взглянул на Эмили прямо и уверенно. — Ты прав, — Эмили робко ему улыбнулась. — Отдохни, милый Джек, а я займусь завтраком. Обещаю, если снова станет жарко, я, как и прежде, не стану путаться под ногами. *** Они провели вместе весь день. Прибегал Зиро, обнюхал туфельки Эмили, признал её за свою и отправился обратно на улицы по своим собачьим делам. Ожидание атаки от Локи держало Джека и Эмили в волнении, но и напоминало им, как дорог каждый час, пока они могут говорить друг с другом. — Ты теперь чувствуешь нечто новое в будущем Хэллоуине. Что это? — Трудно объяснить, Эмили. Этого раньше не было. Это вроде как неожиданно понять фразу, написанную на чужом языке. — Попробуй выразить словами, какой Хэллоуин рождается в тебе? — Смелый. Сильный. — Джек помедлил. — Свободный. — А зачем он нужен? — Против страха. — Джек вдруг услышал себя и громко рассмеялся. — Хэллоуин против страха! Пчелы против мёда! Ха-ха-ха! Эмили широко улыбнулась, показывая, что чувствует юмор, но всё же ожидает продолжения. — Понимаешь, Эмили, все общественные существа, а особенно люди, обросли толстым слоем традиций, условностей, правил. Они все — словно старые корабли с толстым слоем ракушек на днище, таким грузным, что и двигаться-то сложно. Вот скажи мне, например, почему взрослым нельзя бегать вприпрыжку по улицам? В городах разве запрещено в жару ходить босиком? Почему нельзя делать зарядку на пляже? В пляжный волейбол играть прилично, а приседания выполнять — ни-ни. Почему нельзя петь в голос на автобусных остановках? А танцевать на остановках можно? Да, только от мороза, и никак иначе! И это я всего пять «ракушек» перечислил, а их тонны на каждом шагу! Просто «здесь так не принято»! И всё! Никто и пикнуть не посмеет! И все будут ходить по струне, лишь бы не выбиться из правила, которого даже не существует! Джек остановился, чтобы отдышаться. — Потрясающая, чудовищная несправедливость. Я хочу сделать так, чтобы в мой день можно было всё! Ну, в пределах безопасного, конечно, — пояснил он. — Я хочу сделать карнавал, сметающий нелепые ограничения, такой, чтобы недозволенное осыпа́лось с людей, как шелуха. Чтобы они прекратили бояться быть глупыми, смешными, пугающими, чокнутыми. Должен же быть день в году, когда люди смогут хотя бы рассмотреть свои условности. А если они их рассмотрят, они же их отбросят? — Обязательно! — воскликнула Эмили, увлеченная его речью. Джек покачал головой. — Эх, если бы всё было так просто! Им ещё понадобится смелость их переступить. Разрешить себе предстать в чужих глазах отвратительными, уродливыми чудовищами. Некоторым на это надо много, очень много смелости. Так что Хэллоуин и в самом деле — против страха. Внутреннего страха, понимаешь? А некоторые будут счастливы отдохнуть от маски «человека, приятного во всех отношениях», прячась под картонной маской книжного злодея. Хоть один день в году можно разрешить себе не стараться быть удобными? Ведь они и не знают, черти, чего себя лишают! Эмили, понимаешь, я же могу раздать всем индульгенции на весёлые безумства и шалости. Я могу их научить замечать свои шаблоны и рамки. — Разрыв шаблона — это моё любимое, — горячо поддержала Эмили. — Да? — обрадовался Джек. — Ты меня понимаешь? — Конечно! — Тогда просто сделай сейчас то, что ты хочешь! Невзирая на правила! Прояви своё чудовище! Эмили выпрямила спину, засмеялась, подскочила с кресла, схватила Джека за руки и закружила в танце по всей комнате. Тот едва успел поймать летящий ритм её шагов, обнял её за талию и, забыв обо всем, закружился вместе с ней. Красивые, стройные и высокие, они двигались стремительно, ловко и плавно. Через несколько минут они запыхались, замедлились и остановились друг напротив друга, глубоко и быстро дыша. Они все еще держались за руки и завороженно смотрели один на другого, как будто спрашивая и читая ответ. Одновременно слегка подались навстречу друг другу и поцеловались. Джек обнял Эмили и ощутил себя в её объятиях. — Не получилось из тебя чудовища, милая моя, — как бы между прочим заметил он. *** К вечеру Джек снова настоял, чтобы Эмили заняла кровать в спальне, а сам остался в огромном пустом зале внизу. Он планировал провести на страже ещё одну ночь, он легко ходил туда-сюда, снова и снова переживая события этого бесконечного дня. О будущей битве он не особенно волновался. После разговора с Эмили и осознания нового смысла в деле своей жизни он чувствовал себя звенящим от силы, готовой заструиться сквозь его руки, как послушный ток. Эмили ему действительно помогла. И Салли. Без путешествия Салли вообще ничего не сдвинулось бы. Джек переживал мучительную смесь глубокой благодарности к ней и смутного чувства вины. Как будто он теперь её обманывал. Неизвестно ещё, кому легче: ей — быть безответно влюбленной, полной надежд и радости встреч, или ему — быть любимым так самоотверженно и не мочь ответить искренне и благодарно. С Салли надо поговорить, это обязательно. Джек бродил от окна к окну, размышлял и был уверен, что не уснет, даже если будет стараться. Но стоило ему на минуту присесть на диван, как его сознание незаметно ускользнуло и тяжелая голова опустилась на мягкую спинку.