Новый рассвет

В теле ощущалась странная лёгкость. Ветер, касающийся кожи своей невесомой прохладой, не бодрил, но приносил с собой едва различимые воспоминания. Цинхэ? Почему? Лань Хуань точно помнил, что находился в Гусу, разговаривал с братом о своих беспокойствах, а теперь… Что произошло? Не могли же его перевезти в другие земли во время ночного сна? Причины поступать таким образом не было, как не было и настолько смелого человека для реализации столь глупого плана. Лань Хуань приподнялся на постели и осмотрелся: его окружали виды, которыми он любовался на протяжении многих лет. Земли Цинхэ всегда казались ему несколько мрачными и тяжёлыми, однако присутствие близкого человека скрашивало душевное беспокойство. Тоска по ушедшему мужу снова начала пробираться в сердце. Он был рад оказаться в землях, ставших для него вторым домом, однако странные обстоятельства не могли не смущать. Потеря памяти? Однако… …было кое-что, не дававшее ему покоя: нигде поблизости не было колыбели Минчжу. Не мог же он совсем лишиться ума, оставить кроху в Гусу и уехать одному? Хотя бы кто-то из слуг должен быть рядом… Лань Хуань встал с постели и нерешительно прошёл в сторону выхода из комнаты. Собравшись открыть дверь, он внезапно услышал голос, от которого спину вмиг покрыл холодный пот и мурашки. — Неужели проснулся, — обратились к нему, — на тебя не похоже. Лань Хуань оглянулся, следуя за зовущим голосом. Он замер, не в силах поверить в здравость своего рассудка. Перед ним стоял Не Минцзюэ. Человек, которого он смог бы узнать из тысяч других по любой, даже самой незначительной, детали. Человек, которого он всё это время безмерно любил и…считал мёртвым? — Ты чего так смотришь-то? — с непониманием сказал Не Минцзюэ. — Будто впервые видишь. — Я… — дыхание Лань Хуаня спёрло, и всё, что он мог из себя выдавить, было больше похоже не несвязные слоги и вздохи. — Тебе кошмар приснился? — уточнил Не Минцзюэ. — Ты…ты же не… — Лань Хуань почувствовал, как начал задыхаться. — О Небеса, — прошептал он, ощущая нарастающую дрожь в теле. — Тише, тише, — Не Минцзюэ подошёл к нему и заключил в свои крепкие, но нежные объятия, — ты чего так перепугался? Лань Хуань, оказавшись в руках супруга, неверяще ощупал его спину: та же ткань, те же сильные плечи… Тот же запах, от которого невольно подкашиваются ноги. Даже объятия были теми же: Не Минцзюэ всегда поступал так и никогда не ошибался. — Я рядом, — Не Минцзюэ продолжал прижимать его к себе, гладя по волосам. Лань Хуань не понимал, почему его супруг был таким спокойным. Произошедшее можно было назвать лишь чудом, а он реагировал так, словно не случилось ничего удивительного. — Где наша дочь? Почему ты жив..? — спросил Лань Хуань, пытаясь совладать с эмоциями. — Дочь? А-Хуань, тебе просто приснился сон, — Не Минцзюэ погладил его по спутавшимся волосам, — но я был бы совсем не против дочери, — улыбнулся он, - или сына. — А-Цзюэ… У меня начался бред, да? Я сошёл с ума? — Лань Хуань взялся за голову, теряя связь с привычной реальностью. — Это какая-то шутка? Пожалуйста, не издевайся надо мной. — Ты просто очень устал и проспал больше двенадцати часов, — пояснил Не Минцзюэ. — Скоро полегчает, я уверен, — добавил он, оставив на макушке Лань Хуаня поцелуй, — Мог ли я умереть, оставив моего А-Хуаня одного? — Но… Я точно помню. Это был не сон, — поспорил Лань Хуань, — боль была такой сильной и настоящей. Боль, когда я потерял тебя и чуть не лишился всего самого дорогого. — Ты перенервничал накануне, — Не Минцзюэ усадил Лань Хуаня на кровать и ненадолго отошёл, вернувшись уже с чашей источающего пар напитка, — выпей, тебе нужно расслабиться. Ты сам на себя не похож в таком состоянии. Лань Хуань кивнул в благодарность и несколько боязливо сделал глоток горячего чая. Он понимал смятение мужа: из привычно спокойного человека Лань Хуань превратился в искрящийся комок нервов. Когда он почувствовал обжигающий жар, растекающийся по телу, сомнений в здравости своего рассудка стало ещё больше. Разве можно было ощутить всё настолько ярко, будучи погруженным в сон? Но… Если сейчас он бодрствовал, а все события, ставшие родными, были лишь иллюзией, то… В его жизни на самом деле никогда не было ни Минчжу, ни Бао, ни счастливого родительства? Не Минцзюэ никогда не оставлял его, а всё это время был рядом? Когда Лань Хуань почти смирился со своей утратой и проникся новой ролью счастливого родителя, всё вдруг снова переворачивается с ног на голову, оставляя ему лишь мучительное замешательство? Он не мог поверить в то, что всё случившееся было лишь сном. Не мог поверить в то, что ему приходилось выбирать между дорогими людьми: мужем и детьми. Реальность могла быть лишь одной, а потому решения было не миновать. Мир, в котором Лань Хуань приходился родителем Минчжу и Бао, вдовцом Не Минцзюэ, не пересекался с миром, в котором он был счастливым супругом, ещё не успевшим подарить партнёру наследников. Что же ему надлежало делать? Лань Хуань и сам не заметил, как опустошил всю чашу. — Полегчало? — Не Минцзюэ протянул руку, чтобы забрать постепенно остывающую посуду, и по спине Лань Хуаня от этого действия побежали мурашки. На руках его любимого и, как он считал до этого, покойного супруга сохранились все следы тяжёлых сражений. Эти кисти он мог узнать из сотен, тысяч и миллионов других: чуть смуглые, мозолистые, с белеющими на них шрамами, они были самыми ценными и важными в его жизни. Он вмиг вспомнил, как эти ладони касались его везде, как он целовал их, не в силах сдерживать рвущиеся наружу чувства. Сейчас эти руки, те самые, по которым Лань Хуань так отчаянно скучал всё это время, выглядели, как в день похорон Не Минцзюэ. Будто между тем и этим днём не прошло так много мучительно тянущихся минут. У Лань Хуаня начало складываться впечатление, что он действительно всего лишь проспал несколько часов и настолько поверил в сложившуюся в подсознании иллюзию, что теперь терял связь с реальностью. Не Минцзюэ выглядел слишком живым для того, чтобы происходящее вдруг оказалось ложью или игрой воображения. Неужели он придумал себе всё это? Лань Хуань, всё ещё находясь в лёгком замешательстве, кивнул и, пользуясь моментом, поднялся на ноги и крепко обнял супруга. Сейчас ему было всё равно: являлось происходящее сладким сном или светлой реальностью. Всё, что было важно, — стоящий рядом Не Минцзюэ, живой и тёплый, тот, скучать по которому становилось просто невыносимо. — А-Цзюэ, — выдохнул Лань Хуань, приподнимая голову для робкого поцелуя, — а-Цзюэ, — не переставал повторять он, вынуждая смутиться даже своего сдержанного мужа. — Надеюсь, тебе будет чаще сниться всякая ерунда. — усмехнулся он и прижался губами ко лбу Лань Хуаня, — Не знаю никого прекраснее тебя в таком расположении духа. — А-Цзюэ, — счастливо улыбнулся Лань Хуань, — ты рядом. — Конечно. С тобой. — Ты правда рядом со мной… — прошептал Лань Хуань, будто пробуя столь важную и желанную фразу на вкус. Рядом. Рядом с ним. Всегда. — Я поклялся перед Небесами быть с тобой, — ответил Не Минцзюэ, — но не думай, что это — единственная причина, по которой я ещё здесь. Мелко дрожа, Лань Хуань прижался к супругу всем телом, будто пытаясь впитать его тепло каждой клеточкой своего существа. Казалось, ещё немного и он полностью растворится в человеке напротив. Никогда прежде их единство не было таким крепким. Даже рука об руку пройдя столько жизненных испытаний, они никогда не были столь близки: ни во время брачной церемонии, когда их союз стал официальным для Неба и предков, ни во время соития, когда пламя страсти окутало их тела. Поэтому сейчас не было ничего дороже настоящего мгновения. Когда судьба подарила им такую безусловную нежность друг к другу, все прошлые проблемы и казавшиеся неотложными дела растворялись в свете внезапно приникнувшей к ним радости. Насколько же малозначимым было всё то, на что они тратили любезно предоставленные минуты. Если бы каждый миг, оставленный позади в мирской суете, можно было вернуть… Не Минцзюэ был рядом. Рядом была его семья. Сердце Лань Хуаня, наконец, открылось. Лань Хуань не знал, сколько времени они простояли вот так: он, едва стоящий на ногах под грузом упавшей на плечи радости, и Не Минцзюэ, не привыкший к столь явному выражению чувств, но покорно терпящий и понимающий: Лань Хуаню без этого никак. Они готовы были простоять так целую вечность, однако их долгожданное единение прервал голос одного из адептов Цинхэ. Лань Хуань не мог осознавать подробностей, но уловил главное: Не Минцзюэ срочно нужно было отлучиться по неотложным делам клана. Украденные у судьбы минуты стали стремительно утекать сквозь пальцы. — А-Цзюэ, давай постоим ещё? — предложил Лань Хуань. Он крепче сжал мужа в объятиях и точно не собирался отпускать его в ближайшее время. — Я совсем скоро вернусь, — успокоил его Не Минцзюэ. — Хочу сразу решить все срочные дела, чтобы у нас было больше времени. — Ещё пять минут, — настоял Лань Хуань, — я знаю, насколько для ответственного тебя важны дела клана, поэтому прошу для себя ещё пять минут. — Только пять, — уточнил Не Минцзюэ. Лань Хуань не смог позволить себе спорить с супругом, хотя очень того желал. Вместо пререканий он в очередной раз прижал Не Минцзюэ к себе и глубоко вдохнул. Ему хотелось навсегда запомнить запах мужа, теплоту его тела, его властный голос и уверенный взгляд. Лань Хуань судорожно хватался за любую возможность побыть рядом с Не Минцзюэ хотя бы миг. Ему казалось, что тот может вот-вот раствориться и никогда не предстать перед ним вновь. Поэтому, когда Не Минцзюэ вынужденно отстранился и напоследок коснулся сухими губами его губ, по щеке Лань Хуаня скатилась слеза. В глубине истерзанной мнимой разлукой души он чувствовал, что видит мужа в последний раз.