Шпионка под прикрытием

Закрыв за собой дверь, Лалиса скатилась по ней вниз. Она приложила руку к своей груди. Ее сердце колотилось настолько быстро, что казалось, словно оно сейчас выпрыгнет. Девушка убрала руку от груди, и обняв свои колени уткнулась в них лицом. Впервые в жизни, ей хотелось дать волю своим чувствам. Лиса не понимала своей реакции на фото, которое стояло на столе Чонгука. Внезапно, ей стало очень больно. Увидев то фото, ей хотелось плакать. Но почему, Лиса сама не понимала. И это было очень странно. Лиса неоднократно видела фото своих коллег с их девушками, женами или детьми, но никогда не реагировала на это именно так. Да, и в первый раз, когда она увидела это фото, ее реакция была совсем иной. Что же случилось сейчас? Лиса не могла найти ответ на свой вопрос. Лиса аккуратно коснулась своей сережки в виде дракона, которую скрывали синие волосы. Девушка провела по телу дракона рукой, и коснулась его головы, а потом обратно до кончика хвоста. Она всегда так делала, когда ей было страшно или она переживала. Это ее успокаивало и придавало сил, ведь дракон сильное животное, которого все боятся. Она хотела быть такой же. Возможно, именно из-за того, что многие считают, что дракон — это злое существо, она и выбрала именно его. Однако сейчас, привычное движение ее совсем не успокоило. Лиса снова и снова водила рукой по каффе. Она ощущала каждый изгиб тела дракона, вырезанного из чистого золота. Она проводила пальцами по каждому цветку, из которых состоял хвост мифического животного. Ощущала каждую вырезанную, вручную, чешуйку. Но все равно не могла успокоить себя. Ее сердце продолжало бешено стучать. Лиса прислушивалась к тому, что творится в кабинете Чонгука, но ничего не слышала. Она не слышала шагов или разговора. Там была абсолютная тишина, словно там никого нет. Лиса немного приподняла голову и осмотрелась вокруг. Ее голова закружилась и начала ощущаться сильная боль в области сердца. Она положила руку на то место, которое болело. Эти боли были у Лалисы с самого детства. Когда она очень сильно волновалась, ее сердце начинало болеть. Такое случалось не часто, а в последний раз было несколько лет назад, когда ее племянницу похитили. Девушка нахмурила брови. Из-за чего ей сейчас волноваться? Перед глазами Лисы пронеслись все события сегодняшнего дня. То, как она пролила кофе на Чонгука, как разговаривала с ним про оттенки красного и серого, как гладила его по голове, когда он ушибся, и то, как увидела фото в его кабинете. Вспомнив про фото, в груди Лисы снова что-то кольнуло, а боль только усилилась. Лиса сильнее прижала руку к груди, стараясь заглушить режущую боль. Ее глаза расширились. Неужели она действительно влюбилась в Чонгука? Девушка резко повернула голову в направлении кабинета Чонгука, но очень об этом пожалела. Головокружение усилилось. Лиса почувствовала, что начинает терять равновесия, и покачиваться из стороны в сторону. Она не знала, что делать. Самостоятельно встать она точно не сможет, а звать на помощь нет сил. Второй рукой Лиса коснулась виска. Она надеялась, что это поможет ей хоть немного прийти в себя, ведь таблеток, которые обычно ей помогают, с собой не было. Манобан сейчас очень пожалела о своей опрометчивости, ведь она только утром выложила пузырек, посчитав, что он ей не понадобится. — Чонгук, — послышалось за дверью, а она начала прислушиваться, — мне нужна твоя помощь. В глазах Лисы начинало темнеть. Лалиса чувствовала, что сейчас упадет. Она еще никогда так плохо себя не чувствовала. Она прикрыла глаза. Лиса медленно качалась из стороны в сторону. Тело ее не слушалось. Девушка потеряла всю связь с реальностью. Она ничего не чувствовала, кроме боли в груди. Веки начали тяжелеть, а чувство равновесия пропало совсем. Она чувствовала, что сейчас упадет, но старалась держаться из последних сил. Лисе было страшно. За секунды, перед глазами, пролетела вся жизнь. Лиса вспомнила, как на одной из тренировок чувствовала себя похоже, но боль в сердце была не такой сильной. Однако последнее, что Лиса помнила из того дня, как она падала с пятидесятиметровой высоты. Тогда она думала, что разобьется, но все-таки осталась жила, правда пролежала без сознания несколько дней. Здесь не пятьдесят метров, но быль в груди была настолько сильной, что Лиса думала, что она умрет, и завтра уже не проснется. Быть может это странное желание, но ей Лалисе хотелось, чтобы Чонгук вышел из своего кабинета и помог ей. Почему она сейчас думает именно о нем? Она и сама не знает, но даже, когда ее мозг не соображает из-за невыносимой боли, она все равно думает о Чонгуке. Глаза Лисы медленно закрывались, и она медленно упала на пол. Проводя рукой по столу, Чонгук забыл, что на нем стоит рамка с фотографией, и задев ее, уронил на пол. С несильным грохотом рамка упала на пол, а стекло разбилось. — Черт! — Выругался Чонгук смотря на испорченную рамку. Юнги вздрогнул от неожиданного звука и поднял глаза. Помимо падения рамки он слышал что-то еще, но не мог понять, что именно это было. Он присел на корточки рядом с разбитой рамкой и поднял фотографию, лежащее рядом с осколками. Мин покрутил фото в руках. — Подозреваешь, что она тебе изменяет? — Мин кивнул головой на фото, смотря Гуку в глаза, а Гук просто согласно кивнул. — Тогда расстанься с ней. Чонгук посмотрел на старшего, как на тронувшегося умом человека. — А что, если это не так? — Спросил Чонгук. — А что, если так? — Смотря на Чонгука, Юнги невольно вспоминал себя. — Чонгук, скажи мне, только честно. Лиса, — Мин недвусмысленно посмотрел на дверь, — тебе нравится? Чонгук потупил взгляд. Он всегда ненавидел взгляд проницательных глаз Юнги, которые могли увидеть все. Из-за этого Гук никогда долго не смотрел в глаза Мина. Но сейчас его взгляд был особенно изучающим. Он как будто видел Чонгука насквозь: его мысли, его вопросы, его сомнения. Юнги смотрел так, словно видел все, и даже то, что не видел сам Гук. — Она мой секретарь. Как она может мне нравиться? — Утверждал Чонгук. Юнги сделал глубокий вздох и выдох. То, о чем он хотел попросить младшего, подождет. Он сам не понимает почему, но он хочет доказать Чону, что рядом с Лисой он меняется, становится совершенно другим человеком. Гук даже смотрит на нее иначе, чем на все остальное. Юнги заметил эту грань, стоило Лалисе выйти из кабинета. И Чонгук сейчас может говорить все что угодно, но Мин точно не дурак, и точно не слепой. Он прекрасно видит, что происходит с младшим, который, как упертый баран все отрицает, пока его не тыкнут носом в реальность. Юнги видит, как Гук прячет взгляд, и он прекрасно знает, что Чон так делает только, когда пытается что-то скрыть. — Я что слепой по-твоему? — Тихо спросил Юнги. — Назови мне хотя бы один случай, когда ты заикался или оправдывался перед девушками. Чонгук, ты сейчас даже не взглянул на ваше с Минхвой фото, хотя раньше очень дорожил им, и я уверен на все сто процентов, что если перед тобой поставить фото Лалисы, ты на него будешь сутками смотреть и пылинки с него сдувать. На душе у Чонгука, при одном упоминании о Лисе, появлялось какое-то непонятное тепло. Оно с каждой секундой разливалось по телу, принося блаженное чувство. Уголки его губ приподнялись в полуулыбке. Эта девушка особенная, даже не находясь рядом, она заставляет Гука чувствовать странное тепло. Одно ее имя пробуждает неизведанные до селя Чонгуком чувства. Оно окрыляет, заставляя подняться до самых небес, и забыть о том, что творится на земле. Оно расставляет все по своим местам, словно все так и должно быть. Чонгук готов вечно упиваться этим чувством, потому что он не хочет с ним расставаться, не хочет его опускаться. Оно слишком приятно ему. Его улыбка становилось все шире, с каждой мыслью, о Лисе, которая сейчас находилась за дверью. И снова Чон понимает, что скучает по ней. Он соскучился, хотя она вышла несколько минут назад. Это странно, потому что впервые понимает, что изголодался по чьим-то глазам, голосу, мягким волосам. Это так не похоже на него, но в тоже время так приятно. Он снова хочет увидеть Лису, и хочет прямо сейчас! Юнги встал на ноги и сел на край стола, ровно напротив Чона. Чонгук не заметил этих действий, и даже не понял, что Мин заметил его широкую и мечтательную улыбку, появившуюся после упоминания о Лисе. — Об этом я и говорил. — Сказал Юнги, а Чонгук повернул к нему голову. — Гук, ты влюбился! Причем в девушку, которую отправили сюда, чтобы тебя посадить. — Это не правда! — Стоял на своем Чон. — Что именно? — Немного не понял Юнги. Чонгук снова отвел взгляд. — То, что Лиса мне нравится. — Чонгук сказал это очень тихо, но Мин смог разобрать, однако он все равно заметил, что Чон хотел сказать не это. После Гук более громко добавил: — Я люблю Минхву. Юнги провел рукой по волосам, и закатил глаза. Ему хочется биться головой о стену, ибо Чонгук очень упрямый, и даже не понимает, что у него на лице все написано. — Правда? — Юнги наклонился к лицу младшего, устремляя на него взгляд своих проницательных лисьих глаз. Чонгук сглотнул и кивнул. — В таком случае, почему ты оправдывался перед ней? Чонгук, я не слепой и не глухой. Сейчас перед Лисой, — Мин указал на дверь, — ты нес бред, заикался и оправдывался. Куда делся наш ледяной король? Юнги уперся одной рукой в спинку кресла, и победно улыбнулся. Ему удалось загнать Чона в угол. И теперь пришла его очередь допрашивать. Он следил за каждым движением Гука. Он видел, как глаза младшего забегали по серому кабинету. Мин ухмыльнулся. Он все еще помнит, как это делается. Помнит, как заставить человека волновать, посмотрев на него всего один раз. Он впервые был рад, что не смог забыть свое прошлое. Впервые ему что-то из навыков пригодилось в повседневной жизни, хотя Мин до последнего считал, что они будут абсолютно ему бесполезны. Как оказалось нет. И именно из-за этого его хитрая улыбка, становилась только шире, что загоняла Гук еще дальше в угол. Чонгук не мог вынесли пристальный взгляд этих лисьих и хитрых глаз. Это слишком мучительная пытка для него, которую он не в силах вытерпеть. Глаза Чонгука перестали бегать по кабинету и остановились на двери. Такие свежие воспоминания о том, как они с Лисой разговаривали об оттенках красного и серого, резко всплыли в воспоминаниях Чонгука, отчего его щеки совсем немного, но покраснели. Он только сейчас понял, насколько тот разговор был пошлым, и то, что Лиса могла его неправильно понять. Но Чонгук даже не хотел отрицать то, что этот разговор приносил ему удовольствие, не только в моральном плане, но и в физическом. Все те чувства, что он испытал пока вел с Лисой этот разговор, снова охватили Гука. Нежный и приятный голос Лисы, окутывал Гука, словно объятия, позволяя снова выпасть из реальности. А Чонгук был и не против. Любое упоминание о Лисе, ее голосе, волосах или чем-нибудь еще, и Чонгука можно больше не искать. Рядом с ней, говоря о ней, слыша о ней, Чонгук ощущал чувство эйфории, и уже все равно, как он раньше вел себя с девушками, потому что рядом с этой девушкой, он абсолютно другой человек. Лиса определенно исключительная личность. Такую как она Гук не встречал, и уверен, не встретит больше никогда. Потому что она такая одна. Чонгук мог вечно думать об этом, но внезапный подзатыльник, полученный от Юнги, вернул его в реальность. В которой, к сожалению, рядом не было Лисы. Гук разочарованно вздохнул. — Хен, скажи, а если…. — Чонгук не успел договорить, так как его перебил Юнги. — А если девушка занимает абсолютно все твои мысли, это можно назвать влюбленностью? — Договорил Юнги, ухмыляясь. Чонгук удивленно кивнул. — Это можно назвать любовью. — Сказал Юнги. — Но… — Никаких «но», малой. — Снова перебил Юнги. — Я понимаю, что это сложно принять, особенно, если буквально вчера ты любил другую. Но, повторюсь снова, Минхва тебе не пара. Понял? — Мин только сейчас заметил, что постоянно говорит эту фразу, если речь заходит о девушке Чонгука. Пока что девушке. Почему-то он был уверен, что они скоро расстанутся. Чонгук кивнул, а Юнги наконец-таки облегченно вздохнул. Он очень надеется, что до Гука наконец-таки дошло то, что написано у него на лбу. А если нет, то Мин прямо сейчас возьмет маркер, и действительно большими напишет то, что Чон любит Лису, чтобы весь мир это увидел, и упрямый кролик тоже! Мин только сейчас вспомнил, что все еще держит в руках фото Чонгука и Минхвы, но решил, что Чону оно уже не нужно. И был уверен, что в ближайшее время младший поставит на стол рамку с фотографией Лисы, которая будет мешать ему работать. Юнги устало прикрыл глаза. Несмотря на то, что у него сегодня выходной, он устал, причем очень сильно. И больше всего Юнги устал от своих воспоминаний. Его прошлое было для всех загадкой, и только самые близкие люди, которым он доверял, знали маленькую частичку этого прошлого. Юнги смотрел в одну точку вспоминая свое далекое прошлое. Он, как и Лиса был шпионом, только работал в Корее, а не в Америке. Юнги лет с пяти-шести уговаривал своего отца пойти учиться в шпионскую академию, в которой тот работал, но мать была против этого. Однако Юнги был настырным ребенком, и никогда не отступал от намеченной цели. Тогда этой целью было стать похожим на отца, сильным и храбрым шпионом, который помогает людям и защищает их. В десять лет у Мина младшего получилось уговорить родителей, и тогда он был зачислен в программу детей шпионов. Юнги тогда был неимоверно счастлив. Он упорно и усердно учился, чтобы стать лучшим шпионом. Иногда Юнги тренировался до поздней ночи, и отрабатывал то, что у него плохо получалось. Он никогда не смотрел на синяки или ссадины. Он всегда добивался того, чего хотел, несмотря на мнение родителей или окружающих его людей. Юнги был одним из лучших учеников. Им гордились все: учителя, родители, коллеги отца и даже директор академии иногда ставил его всем в пример. Мин преуспевал во всем: в теории, практике, боевых искусствах, даже один раз чуть не подорвал класс, создавая химическую бомбу. Поэтому уже в пятнадцать получил свое первое задание. Оно было простым, но Юнги отнесся к нему со всей ответственностью, показывая отличный пример своим сверстникам. И именно на этом задании он познакомился с Джэн Лакнарой Манобан. Она была младшего него на два года. — Ты не кореянка? — Спросил Юнги у Лакнары, когда, закончив задание, они возвращались обратно в академию. -Нет. — Ответила Лакнара на корейском, но немного с акцентов. — Я приехала из Таиланда. Юнги тогда смотрел в ее большие чисто карие глаза и не мог наглядеться. Тогда он еще не знал, что именно означает слова «любовь», поэтому просто улыбнулся Лакнаре своей сахарной улыбкой, и отвернулся к окну. Возможно, именно тогда между ними промелькнула, так называемая, искра, но никто ее не заметил. Однако шло время. Юнги и Лакнара взрослели. После их первого совместного задания, они все время работали вместе, но расценивали друг друга просто, как коллеги. У Юнги была девушка, которую он очень любил. У Лакнары — парень, с которым у ее тоже была любовь. Но ведь судьба штука страшная, и с ней лучше не шутить, иначе потом может оказаться только хуже. На свое двадцатилетие Юнги отправился один на одно из самых сложных заданий академии, так сказать, отец сделал подарок. Лакнара тогда очень обиделась на него, потому что он отказался брать ее с собой, поэтому на зло, тайно, отправилась за Мином. Лакнара не знала, что именно за задание взял на этот раз Юнги, и поняла она это достаточно поздно. Это задание стало роковым событием в жизни обоих. Оно стало началом их совместной истории. Началом той самой ужасной и кровавой истории. Ради этого задания Юнги поехал за город, на давно заброшенную стройку. Лакнара долгое время следила за ним, стараясь не потерять из виду, но все-таки немного заплутав среди недостроенных зданий, она ни только потеряла Мина, но и заблудилась сама. Тогда сидя в засаде внутри одного из зданий, Мин увидел в бинокль Лакнару, а после и киллера, которого должен был разыскать и задержать. Юнги уже начал спускаться за Лакнарой вниз, как услышал звук выстрела. Он не сразу понял, что случилось, но осознав все через несколько секунд, побежал к раненой Лакнаре. В тот момент Юнги испугал за нее не, как за друга или коллегу, а как за возлюбленную. И так же, как Чонгук сейчас, несколько месяцев, пока Лакнара была в больнице, отрицал свою влюбленность. Но даже несмотря на свою внутреннюю борьбу, он все равно каждый день приходил к ней в больницу, и оставался допоздна, чтобы полюбиться ее спящим лицом, которое было просто прекрасно. Юнги расстался со своей девушкой, которая начала подозревать что ему нравится кто-то другой, раньше, чем сам Мин это понял. Он узнал, что Лакнара рассталась со своим парнем, и в душе очень сильно ликовал, хотя сам не до конца понимал, почему. Юнги боролся сам с собой, точно так же, как сейчас это делает Чонгук. Он каждый день думал о ней, хотя все отрицал. Его тянуло в больницу не объяснимой силой, чтобы увидеть эту девушку, с большими выразительными глазами, но он все равно твердил, что не любит ее, что она для него просто друг. Но с каждым днем, с каждым его визитом, он чувствовал, что начинает зависеть от нее. Мин не мог и дня прожить, не увидев Лакнару хотя бы раз. Он считал, что это временно, что это скоро пройдет, но день за днем, чувства становились все сильнее, все настойчивее, побеждая его упрямство. Приняв свои чувства к Лакнаре, Юнги узнал, что нравится ей, и недолго думая предложил ей стать его девушкой. После этого у обоих началась белая полоса. Спустя два года они сыграли свадьбу, а спустя еще три у них родилась прекрасная дочь, которую назвали Мин ЮнА. Юнги тогда был самым счастливым человеком на всем свете. Он помогал своей жене во всем. Он постоянно был рядом с семьей. Поэтому даже не заметил, как его отец стал жадным, и хотел стать главным директором головного офиса, который объединял все шпионские академии по всему миру. За эти десять лет отец Юнги очень изменился, стал коварным, жадным и беспощадным человеком. Идя к своей цели, он не щадил никого. Убивал любого, кто вставал у него на пути, и когда Юнги узнал о том, что случилось с его отцом, попытался его остановить. Старший Мин не пощадил даже своего родного сына. Свою плоть и кровь. В тот самый холодный январский день умерла Лакнара, на глаза маленькой пятилетней дочери. После этого маленькую ЮнУ дедушка забрал из Корее, а ее отцу отдал бумаги о смерти жены и дочери. Юнги тогда не верил, все проверял, но в конечном итоге не смог найти ни Лакнару, ни ЮнУ. Он десять лет потратил на их поиски, но все было безуспешно. Все, что он смог найти — это записи с камер видео наблюдения, на которых убивают Лакнару, но маленькой ЮнЫ там нет. Поэтому Юнги до последнего не отчаивался, стараясь найти свою малышку. Однако спустя десять долгих лет отец отправим ему видео, где десятилетная ЮнА падает с железных перил внутри одного из тренировочных залов. Это видео было настоящим, но только конец у него был другим. Тогда девочку удалось спасти, хотя Мин этого и не знает. Юнги до сих пор помнит последнюю улыбку жены, которой она одарила его перед уходом. В тот день Мин, как чувствовал, что нельзя было уходить на работу, но все равно ушел. Он ненавидел себя за это все пятнадцать лет, и продолжает ненавидеть. Мин до сих пор помнит то чувство, которое зародилось у него в груди, стоило ему пересечь порог дома. Это странное, кричащее об опасности чувство, он запомнит на всю жизни, ведь именно из-за того, что он проигнорировал его в тот день, он потерял своих самых любимых людей. Может быть Юнги и сможет когда-нибудь себя простить за это, но точно не сейчас. Сейчас он все еще ненавидит себя за свою опрометчивость. В груди у Юнги что-то щемит, как в тот день, когда Лакнару ранили. Юнги мельком видел Лису, но почему она так напоминала ему Лакнару? Мин готов поклясться, что, когда Лиса бросила на него мимолетный взгляд, он увидел не Лису, а Лакнару. Это были ее глаза. Чисто карие, без примесей других цветов. Сходит ли Юнги с ума? Или это все правда? Он и сам не знает. Если Мин не сошел с ума, значит его догадка верна. Значит Лиса его дочь. Значит Лиса — это на самом деле ЮнА. И значит, что, то видео было обманом, и она на самом деле все еще жива. Как же сейчас хочется, чтобы все не оказалось сном. И если Лиса действительно его дочь, то он сделает все, чтобы не потерять ее во второй раз. Юнги улыбнулся собственным мыслям. Впервые за долгое время вспоминать больное прошлое, было не так больно. А осознание того, что ЮнА, может быть, жива, делало его еще счастливей. Однако, как проверить собственные догадки, Юнги пока что не знал, но обязательно придумает в ближайшее время. Погрузившись в свои воспоминания, Юнги забыл про Чонгука. Он несколько раз моргнул и помотал головой. Мин осмотрел кабинет. Все такой же серый, залитый солнечным светом, что проникал в большое окно позади него. Он повернул голову, чтобы посмотреть на Чона, но не нашел его на прежнем месте, и только он хотел его позвать, как услышь треск стекла. Юнги опустил голову. Чонгук аккуратно убирал осколки, делая все, чтобы не порезаться о них. — Я уж думал, что ты забыл про мое существование. — Съязвил Чонгук, заметил движения со стороны хена. — Ты так погрузился в воспоминания, что не реагировал на то, как я тебя зову. Уголки губ Чонгука приподнялись в странной, не свойственной ему улыбке, и Юнги стало не по себе от этого, поэтому он решил быстро перевести тему. — Так, что ты будешь делать с Минхвой? Собирающий разбитую рамку Чон, резко остановился. Пока Юнги прибывал в своих воспоминания, он думал о том, что ему делать с Минхвой, но так и не придумал. Чонгук отвел взгляд. — Я не знаю. — Честно признался он. Он действительно не знал, что ему делать. Как только он думал о Минхве, его мысли словно по щелчку пальцев возвращались к Лисе. Из-за чего он уже несколько раз порывался пойти к ней, чтобы просто обнять. Чон впервые понимал, что нуждается в этом, и в том, чтобы эта девушка всегда находилась рядом с ним, потому что ее невозможно отпускать куда-то надолго. — Я дал тебе пищу для размышлений, — сказал Юнги, — но, малой, мой тебе совет, не совершай моих ошибок. Чонгук поднял глаза на Юнги. — Что ты имеешь в виду, хен? — Спросил Гук. Юнги вздохнул. — Я так пять лет бегал от девушки, которую любил. И хорошо, что я не поздно понял, что люблю ее. — Сказал неохотно Мин. — А у тебя, дорогой мой, этих пяти лет нет. Лиса здесь всего на месяц. — На месяц? — Удивился Чон. Юнги прикусил язык. Он забыл, что Чонгук не читал то, что написано в папке, а сам он ничего не говорил младшему об этом. И увидев сегодня Гука, Юнги даже не собирался ему этого говорить, потому что это могло разбить только оттаявшее, и только по-настоящему полюбившее, сердце Чонгука, а Юнги это не хотел. — Что за рожицу ты состроил? — Спросил удивленно Чонгук. — Прости, Чонгук. — Юнги закусил губу. — Сначала я забыл про это, а потом… Чонгук непонимающе посмотрел на Юнги. Нет, Чонгук, конечно, знал, что Лиса не навсегда приехала, но, чтобы всего на месяц, он даже представить не мог. Для него это зверство. Как подобное задание можно выполнить всего за месяц? — А потом…? — Чонгук вопросительно поднял брови. Юнги опустил голову, закрывая Чонгуку обзор на свое лицо. — А потом я понял, что ты в нее влюблен. — Тихо сказал он. Чонгук не понял, почему Юнги скрыл от него свое лицо, и поэтому развернулся корпусом, чтобы посмотреть на него, но не удержал равновесие и упал на пол. Чонгук шикнул. Забыв, что в правой руке у него были осколки, он поставил ее на пол, чтобы окончательно не упасть, из-за чего осколки впились в руку. ¬¬¬¬ Юнги повернулся, чтобы посмотреть, почему Чонгук шипит. Мин увидел, как Чон сидит на полу и держится за правую ладонь. Он слез со стола и аккуратно обойдя оставшиеся на полу осколки, сел рядом с Гуком. Юнги взял его руку в свою и оцениваю осмотрел ранение. В некоторых местах в кожу впились осколки. Юнги крутил руку Гука, стараясь полностью ее осмотреть, а Чон только шипел на него. Он не понимал, зачем Мин так тщательно осматривает его руку, если все осколки и так видно. Но спрашивать не стал. Ведь старшему виднее, что и как нужно делать. — Больно, хен. — Почти проныл Чонгук, когда Мин случайно задел один из торчащих осколков. — В следующий раз будешь аккуратнее собирать осколки, — строго сказал Мин, хмуря брови, — а теперь терпи. Юнги встал с пола и направился к двери. Чонгук удивленно посмотрел на него. — Ты куда, хен? — Спросил Чонгук. — Попрошу у Лисы аптечку, чтобы обработать твое боевое ранение. — Съязвил Мин. — А, хорошо. — Как-то отрешенно, сказал Чонгук, а после осознав слова Юнги, подорвался за ним, забыв про боль в руке. — Подожди, я с тобой! Юнги остановился и подозрительно посмотрел на младшего, не понимая, почему тот так резко подорвался за ним. Однако, когда он понял, что только что сказал, коварно ухмыльнулся, а Чонгук испугался. Ибо ему не нравилась эта коварная улыбка. — Ты чего это так улыбаешься? — Чонгук отступил на шаг. — Она же тебе не нравится. — Мин задумчиво приложил палец к губам. — Или может…? Он специально недоговорил, провоцируя Чонгука. — Нет. Не может. — Чонгук махнул левой рукой, а после кивнул на правую. — Хен, оно все еще болит. Иди уже скорее за аптечкой. Юнги победно улыбнулся. Мин уже почти повернул ручку двери, как младший его остановил. — Подожди, хен, — сказал резко Чонгук, — скажи, как я выгляжу? Юнги закатил глаза, и просто проигнорировал Чона. Юнги почти с размаху открывает дверь, больше не желая находиться один на один с Чонгуком, как та во что-то врезается. Мин не припомнит, чтобы рядом с дверью что-то стояло, поэтому немного удивленно выглядывает из-за открытой дверь. Его удивлению не было предела. Он быстро подскочил к Лисе, которая лежала на полу без сознания. Чонгук не понял, что за муха укусила Юнги, поэтому еще с минуту стоял, удивленно смотря на открытую дверь. А уже потом пошел вслед за старшим. И когда Чонгук вышел в приемную, где находилось рабочее место Лисы, абсолютно забыл про боль в правой ладони. Чонгук побледнел. На полу, без сознания, лежала Лиса. Она совершенно не двигалась и не подавала признаков жизни. Ее лицо было бледнее обычного, и с первого взгляда, казалось, словно на пол бросили фарфоровую куколку, а не человека. Чонгуку казалось, что она была не живой, и ему даже хотелось спросить у Юнги: кто забыл куклу в его офисе? Но, ведь Лиса живая. Живая ведь? Чонгук не хотел думать о чем-то плохом, хотя мысли сами напрашивались. И именно сейчас он был зол на свое воображение, которое так не кстати разыгралось, подкидывая разные вариации того, почему же Манобан оказалась на полу. Сердце Чона сжалось от этой картины. Ему было страшно за эту девушку, потому что не знал, что с ней могло случиться за последние пять минут, которые он ее не видел. И ведь хуже всего то, что Чон не слушался свой внутренний голос, который твердил ему пойти к Лисе, чтобы просто хотя бы посмотреть на нее. Но Чонгук, ведь упрямый баран, который не будет никого слушать. Чонгуку показалось, что он может потерять Лису, девушку, которая перевернула его мир, просто чисто случайно оказавшись лучшей шпионкой, которая может все, даже найти то, чего вообще не существует. Он со скоростью света подлетел к лежащей на полу Лисе, и приложил два пальца к ее шее, тем самым проверяя ее пульс. Пульс есть, и Чонгук облегченно вздохнул, но он не знал, что еще нужно сделать. Юнги легонько похлопал Лису по щекам, но это никак не помогло. Мин не на шутку испугался, когда увидел Лису лежащей на полу без сознания, и сейчас вспоминал все способы приведения человека в чувства. Однако, как бы Мин ни старался, Лиса не приходила в себя, и это только сильнее пугало не только Юнги, но рядом сидящего Чонгука, который забыл про свою руку. Мин посмотрел на бледного Чонгука. Тот выглядел не лучше самой Лалисы. А перед глазами Юнги снова тот выстрел. Тот самый момент, когда ему казалось, он может потерять Лакнару. Юнги глубоко вздохнул и выдохнул, успокаиваясь. Одной рукой он держал голову Лисы, а второй потряс Чонгука за плечо, чтобы привести в чувства. Чонгук помотал головой, и взглянул на хена. — Не сиди, как истукан на острове Пасхи, — сказал Мин, — лучше вызови скорую. И сделай это как можно быстрее. — А, да, конечно. — Чонгук все еще пытался соображать. Он не хотел отходить от Лисы. Чон встал на ноги и быстро побежал за телефоном. Как бы он ни хотел остаться рядом, сначала нужно оказать Лисе должную помощь, в которой она сейчас так нуждалась. Не мешкая Чонгук вызвал скорую, объяснив всю ситуацию, и попросил их приехать как можно скорее, а после вернулся к Юнги, который положил голову Лисы на колени. Он отсчитывал каждую секунду, до прибытия скорой, стараясь хоть как-то отвлечь себя от нагнетающих мыслей, но все становилось только хуже, потому что он еще больше начинал нервничать и переживать за Лису. Он сам не знал: почему так испугал за практически незнакомую ему девушку, но сейчас он все скинул на то, что она сотрудник его компании, и он волнуется за нее чисто, как за сотрудника.