Между нами

      Я обожаю раннее утро в Москве, когда теплые лучики солнца согревают своим светом все, что попадается по пути, а легкая дымка над городом добавляет уюта. Наш самолет медленно снижался, когда мы все прилипли к иллюминаторам и разглядывали полусонный город, который для меня был когда-то таким родным. Это приятное чувство, вернуться туда, где проходила твоя юность и я рада, что Москва встречает нас теплом и солнцем, а не угрюмым дождем. Едва шасси коснулись взлётно-посадочной полосы, в салоне самолета началась суета: многие отстегивали ремни безопасности, доставали свои вещи и еще до полной остановки самолета, в проходе образовалась очередь из желающих поскорее выбраться наружу. - Девочки, все остаются на своих местах до тех пор, пока все не выйдут из салона! Нам спешить некуда, а если я кого-нибудь потеряю, я тому потом такую взбучку устрою – мама не горюй! - крикнула я своим подопечным, которые сонно закивали, - Мари, - я обратилась к своей помощнице, - давай разобьем их на две группы: пять девочек тебе, а пять девочек мне, только ты сама меня из виду не теряй, хорошо? - Да, я не против, - кивнула Мари, которая была в моей группе тренером-хореографом. - Как доберемся до базы и разместимся, вы сразу же отправитесь обратно в Москву, на экскурсию, - рассказывала я о наших планах, - я уже заказала вам тур. - Может, девочкам лучше отдохнуть? – поинтересовалась моя помощница в этом путешествии. - Нет, не стоит, - я отрицательно замотала головой, - им лучше побыстрее привыкнуть к новому часовому поясу, а это лучше всего сделать, если жить по московскому времени, - я снова повернулась к девочкам, - так, мои хорошие, достаем свои вещи, проверяем, чтобы мы ничего не забыли и выходим. Разбейтесь на две группы по пять человек и следуйте, кто за мной, а кто за Мари, - скомандовала я и мы покинули борт самолета, отправившись на паспортный контроль.       За последние четыре года моя жизнь круто поменялась во всех ее аспектах и эти перемены радовали меня, заводили и придавали неимоверную энергию и силы, ведь почти каждый мой день не был похожим на предыдущий. Но начну по порядку, а именно с моего отлета в Японию четыре года назад.       Сначала, когда я только прилетела в Токио, все было чудесно: мы катались на различных шоу, весело проводили время уже со знакомыми нам людьми, но вскоре они разъехались по своим странам, а я осталась в Японии одна и начала тосковать. Оказалось, жить в дали от людей, мыслящих так же, как и мы - было сложно, а с учетом того, что у меня там не было друзей, в привычном нам понимании, уже к концу лета я готова была бросить все и вернуться на Родину, благо контракт я подписывала с Японцами всего на полгода, подстраховывая себя. Но каким-то чудом мне повезло, меня к себе на канал пригласила Тара Липински, правда на работу эпизодического характера, но я ухватилась за эту возможность, и по окончанию контракта улетела из Токио в Лос-Анджелес.       В Америке я чувствовала себя намного комфортнее, чем в Японии, тем более, что рядом со мной была Диана, тренирующаяся там, да и Нэйтан, который поддерживал меня, хоть мы и виделись с ним очень редко. Едва я наладила свой быт, а на это ушло около месяца, меня пригласили кататься в американские шоу и плюс к этому я решила набрать небольшую группу русских девочек для тренировок, с которыми сначала я занималась одна, а уже затем нашла себе помощников, опять же не без помощи Тары. Помимо того, как мой английский стал улучшаться, Тара отводила мне все больше и больше времени на ее телепрограмме и через год, как я переехала в Лос-Анджелес, я уже была постоянным экспертом и даже участвовала в съёмках различных репортажей.       В Москву я приезжала два раза в год из-за сессий, сдавала все экзамены досрочно и улетала через неделю обратно, туда, где бурлила моя жизнь. Но очень часто я скучала по суетливой Москве, где улочки были такими родными, и хранящими так много моих воспоминаний. За четыре прошедших года я была в Москве всего лишь 8 раз и, как правило, продолжительность моего нахождения в столице нашей страны была не более, чем неделю. Я всегда находила время навестить Этери Георгиевну и иногда, когда она отсылала по каким-либо делам Дана, я приезжала на каток и чуть ли не прыгала от счастья и не рыдала от ностальгии.       С Даном все было просто: мы лишь изредка пересекались на соревнованиях, и то, видели друг друга издалека. Мы не общались, не подходили поприветствовать друг друга и даже всячески избегали друг друга. Он не искал меня, насколько я знаю, но ему было нелегко, после моего отъезда из страны. Не знаю, следил ли он как-то за моей жизнью, но я за ним следила: я всегда расспрашивала Диану о нем, мне было важно знать, что в его жизни все хорошо. Но его жизнь мне представлялась обычной, можно даже сказать, скучной: он все время проводил на работе и судя по всему ни с кем не строил отношения, а я так надеялась, что он найдет прекрасную девушку и заведет семью. Жаль, что моя надежда не оправдалась, от этого мне будет сложнее видеться с ним в ближайшее время, а наша встреча неизбежна, так как я привезла свою группу девочек в летний лагерь в Новогорск именно к Этери Георгиевне.       Сегодня, тридцать первого мая две тысячи двадцать шестого года, я прилетела в Москву со своими девочками из Лос-Анжелеса на два чудесных летних месяца для стажировки у моего дорого тренера Этери Георгиевны Тутберидзе. Мы с ней пересеклись на последней Олимпиаде, где я была в роли репортера, комментатора и эксперта, разговорились, так она узнала, что я параллельно с работой на телевидении набрала себе группу из русскоязычных девочек и предложила присоединиться к ним, чтобы и я, и девочки подчерпнули для себя что-то новое и полезное. Мои крошки были не просто русскоязычные, они все были гражданами нашей страны, для меня это было важное и принципиальное условие, ведь даже несмотря на то, что последние почти четыре года я проживала в Лос-Анджелесе, я любила свою страну и мечтала когда-нибудь сюда вернуться и жить тут на постоянной основе. И я хотела приносить пользу именно своей стране, и может быть, когда-нибудь я повезу на Олимпиаду свою подопечную, выступающую под нашим флагом. - Этери Георгиевна! – воскликнула я, едва мы вышли из автобуса, - как я рада Вас видеть! – сказала я женщине, идущей к нашей группе. - Привет, Алинка! – женщина обняла меня, - ты с каждой нашей встречей все красивее и красивее! - Спасибо, - я расплылась в улыбке, - мои хорошие, знакомитесь, - я окликнула всех моих подопечных, - это великая женщина, благодаря которой я столько всего выиграла в спорте – Этери Георгиевна Тутберидзе! – Девочки захлопали ей и начала наперебой представляться, - а это Мари, она наш хореограф, - представила я свою помощницу. - Маленькие девочки, сколько им? – спросила Этери Георгиевна после всех формальностей. - Сейчас всем чуть больше одиннадцати, когда я набирала группу им было по восемь лет, - мы с улыбкой смотрели, как девочки достают свои вещи и строятся в рядок, ожидая моих дальнейших распоряжений, - девочки мои, сейчас заселяетесь в свои комнаты, потом идете на обед и после этого вы поедите гулять по Москве вместе с Мари и экскурсоводом. - А Вы? – спросила меня Лесли, - Вы с нами не едите? - Нет, котенок, я очень давно не была в Москве и сегодня у меня уйма дел, - я потрепала мою ученицу по волосам, - я уверенна, что и без меня вы сегодня наберетесь положительных эмоций! Родителям все отзвонились? – после того, как мне все хором ответили «да», я продолжила, - а теперь марш разбирать вещи, переодевайтесь во все красивое и езжайте наслаждаться красотами этого великого города, а вечером мне все-все расскажете и все свои фотографии покажете, хорошо? Слушайтесь Мари, не хулиганьте! – девчонки побежали вверх по лестнице и через несколько секунд скрылись из виду. - Куда собираешься? – спросила меня Этери Георгиевна. - Очень много дел! – я покачала головой, - надо машину арендовать, так как моя давным-давно уже является машиной Сабины, навестить родителей, они сейчас в Москве да и по мелочи очень много всего накопилось, - я вздохнула, - когда же все успеть? - Заходи сегодня вечером на каток, поболтаем, а то я толком ничего о тебе и не знаю, - сказала Этери Георгиевна, - Дианка партизан еще тот, - я усмехнулась и улыбнулась. - Я просто просила ее не говорить ничего о моей личной жизни, хотела все сама рассказать, - я подхватила свой чемодан и направилась в здание: очень хотелось принять душ после такого длительного перелета, переодеться и скорее направиться по своим делам. - А есть, что рассказывать? – уточнила женщина. - Я постараюсь к семи сюда вернуться и все-все Вам расскажу, честное слово, - я помахала своему тренеру рукой и направилась в здание.       Расправившись со всеми своими делами, я вернулась на базу, как и обещала, к семи вечера и тут же направилась знакомым мне маршрутом на каток, где упорно тренировались девочки. Почти всех взрослых девочек я знала, так как еще четыре года назад они были крошками, занимающимися вместе с нами, а некоторых нет. Еще одно очень интересное открытие для меня – Морис стал тренером! Я встретила я его на пути в одном из коридоров и просто обомлела, ведь тот Морис, которого я знала раньше, никогда бы и предположить не смог, что станет тренером! Как же все же наша жизнь изменчива! Поболтав с ним несколько минут, я продолжила свой путь к Этери Георгиевне, мысленно страшась встречи с Даном, но мы же взрослые люди, не можем же мы всю жизнь друг от друга бегать. - Этери Георгиевна, - пропела я, подкравшись к ней из-за спины, - а вот и я! - Ой, напугала! – воскликнула женщина, а я рассмеялась, - вы поглядите на нее, ей еще и смешно! - Вы очень забавно испугались, - я сложила губы трубочкой, пытаясь подавить улыбку, но была слишком счастлива вот так просто стоять и разговаривать с ней, мне ее не хватало все это время. - Как тебе? – спросила она, кивая на трех девочек, упорно прыгающих сложные прыжки. - Хороши, у Вас уже все девчонки в двенадцать четверные прыгают? – спросила я ее. - Не все, но конкретно эти – прыгают, чем раньше начинают, тем проще потом их сохранить, - ответил мне Сергей Викторович, который подъехал к нам с Этери Георгиевной вместе с Даном, - давно не виделись! – он сгреб меня в охапку и крепко-крепко обнял. - Здравствуйте, Сергей Викторович, - сказала я ему, когда он меня отпустил, - Даниил Маркович, - я, улыбаясь, кивнула Дану, а он, с максимально безразличным выражением лица, кивнул мне в ответ. - Ну до чего красивая, а! – воскликнул Сергей Викторович, сглаживая неловкий момент, - загорелая, глаза блестят, а какой миленький румянец на щечках! - Скажете тоже, - я смущенно улыбнулась и провела по своим волосам правой рукой. - Так, а что это тут у нас? – спросила Этери Георгиевна, перехватив мою руку, - и как я этого раньше не заметила? Ты замуж выходишь? – все уставились на мое кольцо на безымянном пальце правой руки с огромным бриллиантом от одного очень известного ювелирного дома с названием императорского титула. - Ну, я хотела сделать все официально, через приглашение, - я засмущалась еще сильнее, так как не привыкла говорить о своей личной жизни, - да, я выхожу замуж, - с улыбкой сказала я, пока Этери Георгиевна рассматривала мое роскошное помолвочное кольцо, - мы еще не определились, где мы хотим проводить церемонию: тут, в Москве или в Лос-Анджелесе, и, соответственно, с датой тоже. - Стой, а жених твой не Нэйтан случайно? – спросила она и я чуть не поперхнулась воздухом. - Кто? Нет, конечно! – я была удивлена таким поворотом событий, - с чего Вы вообще взяли такое? - Я просто видела ваши совместные фотографии у Диши с ним, вот и подумала, мало ли, - оправдывалась Этери Георгиевна, - ты же свою личную жизнь под грифом «секретно» держишь. - Нет, ну я же не совсем дурочка, чтобы на одни и те же грабли наступать, - засмеялась я, - мы с Нэйтом просто очень хорошие друзья, я слишком хорошо его знаю, поэтому там только дружба, - я кинула свой взгляд на Сергея Викторовича и Дана, который вроде и стоял рядом с нами, но делал отсутствующий вид, - моего будущего мужа зовут Алекс, и мы когда-то учились вместе в университете, он выпустился, когда я только первый курс заканчивала и мы тогда друг друга просто на дух не переносили. - А как вас так свело? – спросил Сергей Викторович. - Я же в Японии всего полгода прожила, больше не выдержала, улетела в Лос-Анджелес, и через пару месяцев мы случайно пересеклись в русском магазине, узнали друг друга, - я улыбнулась, вспоминая, какие при этом у нас были лица, - сначала переписывались, потом начали общаться уже в реальной жизни, мы где-то год просто дружили, ну, а потом, как это обычно бывает, даже и не поняли, как полюбили друг друга, - я вспомнила тот вечер, точнее ночь, с которой мы отсчитывали начало наших отношений. Мы с Алексом встретились поздно вечером, это была пятница, мы были оба измотаны рабочей неделей и просто хотели поболтать и расслабиться. Мы жили недалеко друг от друга, по меркам Лос-Анджелеса, но Ал всегда приезжал к моему дому, даже несмотря на свою усталость, и мы шли на пляж. В ту ночь небо было ясное и такое необыкновенно звездное, что дух захватывало. Мы устроились на песке, почти у самой кромки воды и просто говорили, как обычно, обо все и не о чем одновременно, ели поджаренный над зажигалкой зефир, а на душе было так спокойно. Наше общение никогда не намекало на то, что мы можем стать чем-то большим, чем друзья, но в тот вечер мы будто выходили за рамки. Мы говорили на откровенные для нас темы, поднимали и ворошили наше прошлое, анализировали, где же мы совершили ошибки и воображали, а что бы было с нами, если бы в какой-то период времени что-то поменяли в своей жизни. Разговор затягивал, вынуждал быть откровенным, но позволил тогда взглянуть друг на друга по-новому, с абсолютно другой стороны. Иногда мы прерывались, чтобы прогуляться вдоль кромки воды или намочить ноги по щиколотки, и в те минуты мы дурачились, словно дети и было так весело. Когда нас уже клонило в сон, Ал пошел провожать меня к моему дому, и по пути он меня остановил и указал на небо, где начался настоящий звездопад. До этого, я никогда не видела, чтобы звезды с неба, словно дождь, бесперебойно сыпались, меня это восхитило и поразило. Я помню, как заворожённо я смотрела на небо и улыбалась такой счастливой и непринуждённой улыбкой, и хотела сказать Алексу, что это самый необыкновенный вечер в моей жизни, но я не успела даже вымолвить и слова, только окликнула его, как Алекс поцеловал меня и тогда я буквально почувствовала бабочки у себя в животе, которые не летали там слишком давно, - мы через многое вместе с ним прошли, а совсем недавно, в Милане, сразу после закрытия Олимпиады, он предложил мне стать его женой и я сказала «да», - я действительно была счастлива, как никогда ранее. - Расскажи нам про него больше,- просила Этери Георгиевна, как только отпустила девочек с тренировки, - нам интересно все. - Он у меня работает в IT-сфере, разработчик приложений, у него своя компания, вот завтра прилетает в Москву, вроде расширение планирует, - я пожала плечами, - я не очень в этом разбираюсь и когда он мне рассказывает, я просто не могу эту информацию переварить. - Ох, как интересно! Сам всего добился? – спросил Сергей Викторович. - Алекс из очень состоятельной семьи, у которой в России крупный бизнес, но он всегда хотел добиться успеха самостоятельно, без помощи родителей, поэтому уехал в Америку против воли своего отца и, естественно, без какой-либо финансовой поддержки. Я встретила его уже через год, после того, как он перебрался в ЛА и на тот момент у него уже было более-менее стабильное финансовое положение, но хоть он мне до конца не рассказывает, но первое время ему было действительно тяжко, - я вздохнула, - он хотел доказать своим родителям, что он своей головой способен добиться всего, встать на ноги, поэтому когда он решил основывать компанию и для этого нужны были инвестиции, он брался за любую работу, но на тот момент мы уже были в дружеских отношениях и он предложил стать его партнером, - я улыбнулась, - от меня требовалось только поверить в него и я поверила, потому что видела его горящие глаза и не прогадала, он действительно великолепен и всего добился сам, - ответила я, - а я стала акционером, - пошутила я. - И теперь вы прожигаете жизнь, ведь вы молоды и богаты? – я вздрогнула, когда услышала голос Дана, но посмотрела ему в глаза. - Кто сказал, что мы прожигаем свою жизнь? Мы оба много работаем, много занимаемся благотворительностью, просто не кричим об этом на каждом углу, - я пожала плечами, - к примеру, пять девочек из моей группы из русских, но несостоятельных семей, которые проживают в Лос-Анджелесе, я взяла на себя все их расходы начиная от расходов в спорте и учебе, заканчивая расходами на путешествия и одежду. Я люблю этих девочек и постараюсь дать им возможность реализовать себя в жизни, - я перевела взгляд на Этери Георгиевну, - и даже если в спорте у них не получится, я не брошу их, пока они не получат достойное образование. - Ты всегда была человеком с большим сердцем, - сказал мне Сергей Викторович и похлопал меня по плечу, а Дан фыркнул. - Мой характер далек от идеала, - призналась я, - Ал это знает, и зубы он мне пообломал, конечно, но оно того стоило. - Алекс – это Алексей? – уточнила Этери Георгиевна. - Да, но ему нравится интерпретация его имени на «западный» лад, - усмехнулась я, - причем в русской версии его имени я называю его лишь когда мы спорим или я сержусь. - Я так рада видеть тебя такой влюбленной, живой, с блестящими от счастья глазами и я рада, что твой озорной, хулиганистый характер вернулся, - сказала мне Этери Георгиевна. - Спасибо, Этери Георгиевна, -я снова обняла ее, - мой хулиганистый характер никуда и не уходил, он просто притуплялся, под тяжестью проблем. - Ой, и не вспоминай тот кошмар, что преследовал тебя, - подхватил Сергей Викторович, - я рад, что ты тогда улетела в Японию и так кардинально изменила свою жизнь. - Да, это было верное решение, - поддержала Этери Георгиевна своего коллегу, ну а Дан просто ушел в свой кабинет, едва услышав, что мой отъезд в Японию был одобрен, - вы не общаетесь? – спросила она, как только он скрылся за дверью. - Нет, - я отрицательно помотала головой, - за эти четыре года мы впервые перекинулись парой фраз вот сейчас, - Сергей Викторович прокашлялся, давая понять, что ему не удобна эта тема. - Ладно, девочки, болтайте, а у меня еще много дел, - сказал он и оставил нас с Этери Георгиевной вдвоем. - Давайте прогуляемся по территории? – предложила я, - вечер такой теплый и тихий. - Пойдем, - Этери Георгиевна взяла меня под руку и мы направились к выходу из здания. - За эти четыре года я так и не спросила Вас, как он тогда все воспринял, - сказала я. - О, в тот же вечер он прибежал ко мне в кабинет и начал орать на меня, говоря, что это я тебя против него настроила, - она чуть ли не задохнулась в возмущении, - он даже уволиться вознамерился, но я то понимаю, что это все было на эмоциях, я его на месяц в отпуск отправила, потом вернулся, остыл, извинялся, сказал, что без любимой работы он не может, - мы обе понимающе закачали головами, - не знаю, что он делал этот месяц, но вид у него был не самый лучший, ему очень тяжело далось расставание с тобой, он очень долго приходил в себя, - мы вышли на улицу и пошли по самой безлюдной тропинке, - он стал достаточно закрытым и по его поведению было сложно понять, что он на самом деле чувствует, настолько не понятно, что через пару месяцев мы стали думать, что у него все стало налаживаться, - он поджала губы, - честно говоря, я даже и не могла предположить, что он так сильно любил тебя, для меня это стало неожиданностью, - мы вновь замолчали на некоторое время, размышляя и любуясь закатным солнцем, - тебе надо поговорить с ним, - спустя десять минут молчания заявила Этери Георгиевна - Да, я знаю, - кивнула я, - я хочу это сделать в ближайшие дни, просто не знаю, как подступиться. - Просто зайди к нему в кабинет, он часто там время проводит, - пояснила Этери Георгиевна. - Я чувствую себя очень виноватой за то, что я счастлива, а у него все так…- это действительно очень тяжелая ноша. - Глупости! – воскликнула женщина, - ты что же думаешь, что должна была пожертвовать собой, просто потому что он тебя любил? - Нет, но … - начала было я. - Вот и не думай так! То, что ты не смогла его полюбить не твоя вина и не его вина, мы не можем приказать нашему сердцу, кого любить, а кого нет! – Этери Георгиевна будто отчитывала меня, - ты же не могла оставаться с нелюбимым человеком из жалости! Какой вздор считать себя виновной в его страданиях! - Но я же дала ему тогда надежду, - не унималась я. - Вы были вместе несколько месяцев, ты попыталась, но у тебя не вышло, - она похлопала меня по тыльной стороне ладони, - чувства – это не то место, где надо упорствовать и если не получается – надо сдаваться, чтобы не страдать, сама же знаешь, насильно мил не будешь. - Да не было у нас несколько месяцев, сначала мы притирались не без истерик, потом у нас был, можно сказать, медовый месяц, когда мы старались понимать друг друга и тогда действительно все было хорошо, между нами была страсть, ну а дальше… - я поджала губы, - дальше снова начались размолвки, - в задумалась над прошлым. - Больные отношения, - понимающе сказала Этери Георгиевна. - С самого их начала, - кивнула я. - Тогда тем более не испытывай вины, вы бы все равно пришли к разрыву такими темпами, - говорила мне Этери Георгиевна. - Я больше всего виню себя за то, что поддалась ему сначала, не надо было начинать эти отношения, - мы повернули обратно к зданию. - Но в тот месяц и он, и ты были счастливы, может ради этих эмоций оно того стоило? – это был риторический вопрос. - Я зайду к нему поговорить, обязательно, - сказала я уже перед входом в здание и мы попрощались с Этери Георгиевной, она отправилась по своим делам, а я пошла встречать своих девочек.       На следующий день я провела своим девочкам вводный инструктаж и передала их во власть Этери Георгиевне, а сама наблюдала, что она им говорит и записывала для себя полезные находки. Но вечером я поспешила на встречу к Алексу, который уже закончил все дела и даже нашел силы заехать со мной. - Я всегда тебе поражаюсь, - сказала я, когда мы ехали в дом родителей моего будущего мужа, - после такого долгого перелета, ты весь день решал рабочие моменты, а потом еще и за мной приехал, - я вскинула брови вверх, - ты робот? Совсем не устаешь? - Устаю, - он улыбнулся, взял мою ладонь в свою руку и поцеловал ее, - но как я мог не приехать за тобой? - О, - протянула я, - я тебя люблю, ты же знаешь это? - хотелось наброситься и зацеловать его. - Знаю, а я тебя люблю, - рядом с ним я всегда расплываюсь в улыбке, - как у тебя все прошло? Как девочки? - Сегодня они ползают, словно сонные мухи, измучилась с ними, не слушались и хулиганили, но стоило Этери Георгиевне взять у меня борозды правления, сразу стали шелковыми, - я измученно вздохнула, - тоже так хочу, чтобы от одного моего взгляда у них кровь в жилах стыла. - Ты их слишком сильно любишь и опекаешь, они для тебя, словно твои собственные дети, - подметил Алекс. - Это правда, все их переживания я принимаю близко к сердцу, - я согласно кивнула, - а у тебя как? Рассказывай, как сегодня у тебя прошли рабочие встречи? - На самом деле намного лучше, чем я себе представлял, - ответил мне Алекс, - мы подписали контракт, но это повлечет за собой некоторые осложнения в нашу с тобой жизнь. - Что за осложнения? – я немного напряглась. - Наша жизнь разделится на полугодия, - он нахмурил брови, - полгода придется жить в Москве, а полгода в ЛА. - Так, - новость так новость, - а как же моя работа? - Я не предполагал такого исхода, - честно ответил Ал, - по моим прикидкам, мы не должны были подписать контракт на таких условиях, но на удивление, они предложили более выгодную для нас схему – я даже не буду пытаться тебе объяснить, в чем разница, для тебя это такой же дремучий лес, как для меня различить твои прыжки – и я не мог отказаться, не мог подвести всю компанию, - он поджал губы, - про твою работу я знаю и я буду думать, как это все реализовать, в любом случае, во время беременности ты же не будешь рваться тренировать девочек. - Но я не беременна! – воскликнула я. - Это пока, - он коварно улыбнулся. - Леша! – я шлепнула его по плечу, - не смешно! – я закатила глаза, - вот ты мне подкинул головной боли. - Я же сказал, я найду выход, - заверил меня Ал, - для чего я тебе еще, если не смогу решить твои проблемы, тем более те, которые я создал сам? - Много для чего, тебе перечислить? – уточнила я, перегнувшись через подлокотник и укусив его за мочку уха. - Вот когда у тебя такой похотливый взгляд, перечислять ничего не надо, а то мы до дома моих родителей не доедем, - я сложила губы в трубочку, пряча улыбку и состроила максимально невинные глазки, - ты сейчас спокойно занимайся с девочками в лагере, а я до конца вашей стажировки найду решение возникшей проблемы. - Я тебе говорила, что я тебя люблю? – спросила я. - Нет, кажется не было такого, - мы засмеялись. - Я люблю тебя, - пропела я, а он поцеловал меня в тыльную сторону ладони. - У нас еще один важный вопрос, - заметил Ал. - Даже догадываюсь какой, - ответила я, а мой будущий муж кивнул. - Мне кажется, мы с тобой уже обсудили этот вопрос вдоль и поперек, поэтому просто надо остановиться на каком-то из вариантов, - Ал посмотрел на меня. - Ты знаешь, какой вариант для меня более предпочтительный, - ответила я. - Москва, – с пониманием кивнул он и я кивнула, - как ты себе ее представляешь? - Не знаю, согласишься ли ты на такой вариант, - я закусила нижнюю губу, - я не хочу пафосную свадьбу с кучей гостей и «звездами», сверкающими перед гостями в блестящих трусах, поющих свои хиты, я хочу скромное мероприятие где-нибудь под Москвой, чтобы гостей было по минимуму, только родные и близкие люди, с каким-нибудь джазовым музыкальным коллективом и интересным ведущим, у которого в арсенале нет пошлых конкурсов и прочего, что обязательно вгонит в краску многих. Хочу, чтобы было уютно и комфортно всем гостям и нам, а в Лос-Анджелесе мы сможем организовать что-то для наших друзей, кто не может порадовать нас туту своим присутствием, какой-нибудь званый ужин или что-то вроде этого. - Я думал об этом, - выслушав меня, сказал Ал, - наверное, это будет лучший вариант, тем более, что все родные и близкие тут, а уж парочка близких друзей из ЛА легко до нас доберётся, - согласился со мной Ал. - Отлично, - я хлопнула в ладоши, так как была рада такому стечению обстоятельств, - я договорилась встретиться послезавтра с одной очень талантливой организаторшей свадеб, и ты еще не улетишь, так что не планируй ничего не тот вечер. - Так ты была уверенна, что я с тобой соглашусь? – мой будущий муж засмеялся, - я такой предсказуемый? - Нет, я не знала, что ты согласишься, просто я думала встретиться с ней, подобрать какие-то варианты, показать тебе и уже от этого отталкиваться, - наша машина остановилась у ворот, ведущих к роскошному особняку, - ну, и я надеялась, что ты согласишься на этот вариант. - Эх, вертишь ты мной, как тебе вздумается, - улыбаясь, он закатил глаза. - Не правда, - я отстегнула ремень безопасности, наклонилась к нему и смачно поцеловала в щеку.       Рано утром следующего дня, Алекс вернул меня на базу в Новогорск, а сам поехал по делам своего бизнеса, но обещал вечером заехать за мной и познакомиться с моими тренерами. Я была рада, что для него это было важно, познакомиться с людьми, давшими мне имя в спорте, но я переживала за его встречу с Даном, ведь Алекс знал, в каких мы были отношениях еще до того, как мы с ним случайно встретились в Лос-Анджелесе. Зная Алекса, она будет вести себя спокойно и учтиво, но вот за Дана я не ручалась, я очень боялась каких-то намеков или шуточек на тему нашего общего прошлого. А еще я знала, что как только он познакомится с Алексом, он не захочет говорить со мной о моем позорном побеге, а мне было важно это сделать, ведь я даже нормально не извинилась перед ним и я думала, что это пойдет на пользу нам обоим. Но вместе с этим желанием поговорить, я задумывалась, а надо ли это ему и не поступаю ли я с ним в очередной раз жестоко, заявляясь со своими извинениями, пытаясь облегчить свою душу, и не задумываясь о его. Пока я об этом раздумывала, ноги сами привели меня к его кабинету и пока я решала, стоит ли игра свеч, мое тело решило за меня. Я постучала в дверь, в ответ услышала разрешение войти и отворив дверь я сделала шаг вперед с тяжелым сердцем. - Привет, - я так и стояла в дверном проеме, не решаясь сделать хоть шаг вглубь его кабинета, - есть минутка? – он явно не ожидал увидеть меня на пороге своего кабинета. Он медленно поднял голову и бросил на меня оценивающий взгляд, в котором читалось недоумение, удивление. От этого взгляда мне стало не по себе, и я пожалела, что решилась на этот разговор. Лучше бы он меня дальше ненавидел. - У меня много работы, - сказал он, а на его лице четко было написано «уходи, тебе тут не рады», - что ты хотела? - Если ты занят, я могу зайти в другое время, - поспешно заверила его я, - я хотела поговорить… извиниться. - Есть за что? – уточнил он, вскинув брови и поднёс к своему подбородку руку, сжатой в кулак ладонью. - Ты знаешь, что есть, - я знала, что будет трудно пытаться выстроить с ним разговор, поэтому я не была удивлена, - так я войду? - Только быстро, я действительно очень занят, - я кивнула, прикрыла дверь и села на стул напротив его рабочего стола. Я думала с чего начать разговор и осматривала его кабинет, но боковым зрением видела, что он изучающе смотрит на меня, наверное пытается испепелить своим взглядом, чтобы я исчезла. - Я не прошу меня понять, - я понимала, что лучше не терять времени на молчание, - но давай вернемся на четыре с половиной года назад, - я не смотрела на него, я смотрела на все, что меня окружало, но не на него, - нет, давай вернемся в две тысячи девятнадцатый год. - Зачем это нужно? – спросил он, - точнее, зачем мне это нужно? - Я знаю, что ты считаешь меня ужасным человеком и знаю, что сама дала тебе повод так считать, но прошло уже слишком много времени и рано или поздно, но этот разговор должен состояться и я не верю, что это нужно только мне, - ответила я. - Ты ошибаешься, - устало сказал он. - Я не ошибаюсь и ты это знаешь, - парировала я и он оставил это без ответа, - так вот, давай вернемся назад в прошлое. Тогда, после мнимой ночи, ты перестал скрывать свои чувства, а я перестала думать о тебе исключительно, как о тренере. В те последующие несколько месяцев наше общение стало обжигающим, мы будто танцевали на грани обрыва и мне приходилось сдерживать твой напор, потому что, не смотря на мою сильную к тебе симпатию, считала, что Нэйт мне больше подходит и по характеру, и по возрасту, и по мировоззрению. Мне было спокойнее с ним, а с тобой каждый день, словно на пороховой бочке, это выводило меня из равновесия и сводило с ума. Да, в то время моя симпатия к тебе была велика, и она бы без труда переросла бы в любовь, если бы я искусственно не отдалилась от тебя. Я не буду судить, правильный ли был мой выбор или нет, но он повлиял и на мои чувства к тебе. В тот период к тебе относилась как к другу, как к тренеру, но не как к мужчине. После расставания с Нэйтом, мне было мягко говоря не до чего, и уж тем более не до отношений, но ты был всегда рядом, словно принц на белом коне, вытаскивал меня из пропасти и спасал от самой себя, а я тем временем убеждала себя, что мои чувства к Нэйту остыли, что любовь прошла. Но это было не так, это я только сейчас понимаю, что отпустила я его окончательно только перед Олимпиадой, - я отдернула себя, - но это ненужное отступление, прости. Ты был рядом, и я постепенно привыкала к тебе, моя симпатия снова начала расти и я, поддавшись порыву, переступила черту. Это была целиком и полностью моя вина, потому что в тот момент я дала тебе надежду, но не считаю, что совершила ошибку, ведь даже не смотря на то, как наша история закончилась, у нас было немного времени, когда нам было хорошо вместе, это только потом на нас навалился снежный ком из непонимания, психопата, преследующего меня и разницы между нами во всем, и в возрасте в том числе. Меня раздирали сомнения, а потом, когда все всплыло, я осознала, что родители мой выбор не поддержат, а общество обглодает нас до костей, но это лишь то, что сопутствовало моим терзаниям, ведь главной проблемой стало то, что я тебя не любила, как мужчину, - я наконец-то взглянула на него, и он слушал меня очень сосредоточено, - прости меня, за то, что убежала так трусливо, ты не заслужил, чтобы я прощалась с тобой в письме, но я знала, что ты будешь пытаться удерживать меня. Я не могла продолжать обманывать тебя, ведь я с самого начала знала, что не люблю тебя, и, наверное, на подсознательном уровне чувствовала, что не смогу это сделать, но упорно заглушала в себе здравый смысл, продолжая пытаться и обманывать тебя и себя тоже. Я действительно надеялась, что у нас все будет хорошо, что мы сможем быть счастливы вместе… - я замолчала, думая, что, может быть, он что-то скажет, но он все так же смотрел на меня с очень сосредоточенным видом, - я надеялась, что после моего письма ты возненавидишь меня и тебе будет проще забыть все, что со мной связано, но Этери Георгиевна рассказала мне, что ты обрушился с обвинениями на нее… - Потому что я знаю, что ее слова на тебя повлияли, - сказал он слегка охрипшим от молчания голосом, - она же говорила тебе, что ты слишком молода, чтобы терять время со мной, что такая разница в возрасте станет только помехой, да? - Откуда ты знаешь? – спросила я, потому что я ему этого не говорила. - Мне сказала об этом твоя мама, когда я пытался с тобой связаться в первые пару дней, а потом понял, что все, кто знает где ты, ничего мне не скажут и все, что мне оставалось делать – продолжать жить привычной для меня жизнью, - спокойно ответил он. - Я рассчитывала, что ты перебесишься и забудешь, - честно призналась я. - Почти так оно и было, я месяц бесился, даже в Японию порывался лететь, пока не понял, что там тебя найти было бы вообще не реально, - он сцепил свои руки в замок, - в тот момент ты меня разочаровала, ведь ты пошла на поводу у людей, которые осудили бы тебя за отношения со мной и я не собираюсь тебя понимать, для меня все предельно ясно: ты была девочкой, думающей только о себе, слишком молодой, но перед которой было столько открытых дверей и для которой чужие чувства не имели никакого значения,- я была возмущена. - Ты считаешь, что меня надо было остаться, продолжать мучить и тебя, и себя? –задала я вопрос. - Я считаю, что как только страсти, что вокруг тебя роились, утихли, твое сердце бы переменилось, только вот, ты нашла более простой выход, как ты там мне писала, ты прошлась по мне, словно монголо-татарское иго? – процитировал мне Дан строчку из моего письма, которую я уже успела забыть за столь долгое время, - да, это очень верное замечание, именно так ты и сделала, сбежав, начав новую счастливую жизнь вдали от Москвы, - ему пришло сообщение на телефон, - у меня нет ни времени, ни желания продолжать этот разговор, мне надо работать, - сказал он, как только его прочитал. - Хорошо, - я встала и направилась к двери, - я все равно уже сказала то, что я хотела тебе сказать, - я не стала дожидаться его ответа и закрыла за собой дверь. Мне кажется, он не услышал главного в моих словах, либо просто предпочел не замечать их. Он не слышал, что я его не любила, иначе смогла бы я так просто начать новую жизнь? Если бы находясь в Японии на протяжении месяца или двух я поняла, что мое сердце ноет от тоски по нему, я бы вернулась к нему и умоляла бы простить меня и принять, но у меня не возникло таких мыслей. Вместо того, чтобы принять тот факт, что я не любила его, он уповал на то, что для меня стало решающим мнение общества, но в действительности, если я его до одури любила бы, я бы наплевала на чужое мнение, но ему, видимо, было проще думать, что останься я рядом с ним, все изменилось бы. Но нет, это не так, мы бы еще больше начали бы тонуть в болоте и чем бы все кончилось?       Я даже не знала, как мне оценивать этот разговор, прошел он хорошо или плохо – я не понимала, но несмотря на это, мне стало легче, даже настроение улучшилось. Но как он держался со мной! Такой взрослый, серьезный, безразличный, сильно отличающийся от того Дана, что я помнила. Изменился ли он или это напускное? Мне бы хотелось узнать ответ на этот вопрос, но, наверное, больше не стоит лезть ему в душу и пытаться разворошить ее, дабы удовлетворить свое любопытство, я и так для него белое пятно на глазу, которое мешает и от которого в ближайшее время не избавиться. Вечером того же дня, я познакомила Алекса с Этери Георгиевной и Сергеем Викторовичем, а Дан, как я и предполагала, к нам не присоединился и только после ужина Этери Георгиевна сказала, что отправила его в Москву по делам. Наверное, это был верный, можно даже сказать, мудрый поступок с ее стороны и я ей благодарна за это.

***

      Следующие несколько дней были максимально сумбурными, и я не успевала делать ничего из того, что запланировала, молчу про то, что своим девочкам я почти не уделала внимание. Все мои мысли и силы были брошены и сосредоточены на свадьбе и ее подготовке. Так как мы решили устраивать такое важное для нас торжество в Москве, мы встретились с организатором, изложили свои мысли и определились с датой: было решено, что середина июля, как раз перед нашим возвращением в Лос-Анджелес, будет замечательным временем. Так как регистрация у нас должна была быть выездной, за несколько дней до проведения церемонии мы должны были расписаться в дворце бракосочетания и получить свое свидетельство о браке. Проблем с выбором времени и дворца бракосочетания у нас не было, за нас все сделала и договорилась девушка, которая организовывала нашу свадьбу, нам оставалось лишь подписать необходимые бумаги. Алекс пробыл в Москве почти неделю и снова улетел в Лос-Анджелес, пообещав вернуться за неделю до предполагаемого торжества. Я не считала, что он бросил меня разбираться с торжеством один на один, так, как и я, и он решали вопросы с организатором удаленно, наше присутствие особо и не требовалось, а первый танец можно и за неделю разучить. Перед его отлетом мы успели согласовать место проведения церемонии, мы выбрали роскошный отель за городом, и согласовали оформление приглашений, осталось только утвердить все списки гостей, чем мы и занимались, пропадая на телефоне каждую свободную минуту, учитывая разницу в часовых поясах, времени на это у нас было немного, но мы справились и спустя неделю, после возвращения Алекса в город ангелов – мы разослали всем гостям наши приглашения.       Но долго думать о свадебной суете мне не пришлось, я включилась в работу, ведь мне нужно было перенимать опыт, чтобы мои девочки были хорошо обучены. Я без конца задавала Этери Георгиевна вопросы, чем, наверное, ее немного достала, но зато увидела ошибки, которые были допущены мной в ходе обучения девочек и первым делом, что я собиралась сделать, как вернусь домой, найти нового специалиста по прыжкам. Кроме того, вечерами я писала планы тренировочного процесса, а утром согласовывала их с Этери Георгиевной, от чего я спала всего несколько часов в сутки и была жутко измотанной и уставшей. У меня пропал аппетит, за день я могла съесть только яблоко и от этого постоянного чувства голода меня почти беспрерывно тошнило, и я боялась, что платье, которое я купила к торжеству придется ушивать не один раз.       Ко всем моим радостям жизни добавилось и то, что некоторые вопросы в работе мне приходилось обсуждать с Даном, чему ни он, ни я не были рады, но мы держались стойко и когда я задавала очередной, по его мнению, глупый вопрос, он закатывал глаза и сетовал на то, что бедные мои девочки, ничему так и не научатся «у такого бездаря, как ты». Это нельзя было назвать общением или перемирием и уж тем более это не было прощением, мы поддерживали нейтральные темы бесед, в девяносто девяти случаях из ста относившихся к спорту и к тренировочному процессу, дабы сохранять лица перед окружающими и не посвящать их в наши реальные отношения. Мы все так же испытывали дискомфорт от нахождения рядом друг с другом, и ему хотелось, чтобы я скорее исчезла с его глаз, хоть открыто он мне это не заявлял до определенного момента. - Когда ты уже улетишь восвояси? Вечно попадаешься мне на глаза, раздражает, - раздался за моей спиной недовольный голос Даниила Марковича, когда я поздно вечером сидела деревянных ступеньках террасы нашего жилого корпуса и любовалась звездным небом. - Через пару недель я перестану раздражать твои глаза своим видом, - устало вздохнула я после слишком долгого дня, насыщенного событиями. - Скорей бы, а то ты тут уже месяц торчишь, - отозвался он, но присел рядом со мной на ступеньку. Действительно, я тут уже месяц как, и все вроде замечательно, но я так скучаю по Алексу, с его отъезда прошло почти три с половиной недели и мне его безумно не хватало. Это первая наша такая длительная разлука и только девочки меня сдерживают от того, чтобы не сорваться и не улететь обратно в Лос-Анджелес, к любимому, - и чем ты тут занимаешься в час ночи? – это впервые, когда он решил завязать беседу самостоятельно. - Смотрю на небо, любуюсь звездами, - ответила я, не сводя своего взора с небосклона. - А что, в Лос-Анджелесе звезды другие? – уточнил он. - Наверное нет, но отсюда они кажутся мне роднее и ближе, - я слегка усмехнулась, - там вообще все чужим кажется, как бы красиво не было, - кроме Алекса, но этого я тебе не скажу. - Ты сама захотела там остаться, - заметил Дан. - То, что мне кажется там все чужим – не значит, что я жалуюсь, - я улыбнулась и повернула голову в его сторону, - я просто скучаю по родным краям, иногда, - когда наши взгляды встретились, я поспешила отвернуться от него, - я за последние несколько лет слишком мало приезжала домой, а если и приезжала, то все было в спешке. - Неужели дела тебя не отпускают и у тебя нет возможности навещать Москву чаще? – спросил Дан. - Да, дела действительно не отпускают, - ответила я, - не отпускали, - тут же попросила я саму себя, - скорее всего, скоро я буду проводить в Москве много времени. - Ты собралась вернуться сюда? – спросил он очень удивленным голосом. - Ал подписал контракт с какой-то крупной московской компанией и поэтому нам придётся полгода жить тут, а полгода в Лос-Анджелесе, правда пока я не знаю, как мы сможем это все совместить, - я тяжело вздохнула, - кстати, - я потянулась к своей книге, которую читала до прихода Дана и достала из нее конверт, - решила, что это стоит вручить тебе лично. - Опять твои письма? – спросил он, принимая его и разворачивая. - Нет, это приглашение на нашу с Алексом свадьбу, - я долго сомневалась, стоит ли так поступать и звать его и так как я не нашла решения, решила предоставить выбор самому Дану. - Я не приду, - тут же ответил Дан. - Я это ожидала, - кивнула я. - Ожидала, потому что не хотела, чтобы я испортил тебе свадьбу собой? – до этого момента у нас складывался действительно нормальный диалог, первый, за четыре с лишним года, но стоило мне завести речь о моем скором замужестве, как все пошло псу под хвост. - Нет, - ответила я, - об этом я даже не думала, ты бы не смог ее испортить, даже если сильно захотел бы, ведь в друзьях моего жениха будут и Нэйт, и Кирилл, а они бы тебе спуску не дали. - Это вызов? Ты хочешь проверить, справлюсь я с ними или нет? – спросил он, крутя в своих руках конверт с приглашением. - Нет, я просто не хочу, чтобы и тебе, и мне было некомфортно, а так как я не смогла решить, должен ли там присутствовать или нет, я решила предоставить этот выбор тебе, - просто ответила я. - О, первый раз в жизни ты предоставила выбор мне, до этого-то ты все сама выбирала, - сил ругаться и спорить у меня совсем не было, но я никогда не лезла за словом в карман. - Ты хочешь, чтобы я снова извинилась? Мне встать на колени и просить тебя простить меня за то, что я такая плохая, не смогла тебя полюбить и сбежала? – я нахмурила брови и очень серьезным взглядом посмотрела в глаза Дану, мы буравили взглядами друг друга с минуту, пока он тяжело не втянул в себя воздух и не отвел свой взгляд, переместив его на кроны рядом растущих деревьев. - Я передумал, я появлюсь у тебя на свадьбе и испорчу тебе ее своим видом, - сказал он наконец и поднялся со своего места, - а может я испорчу ее тебе намного раньше, - пожал он плечами и оставил меня в недоумении смотреть ему в след. - Испорчу ее тебе раньше? О чем он, черт побери? – воскликнула я и собиралась его догнать, но, когда я вошла в здание, его след простыл.       В ту ночь я почти не сомкнула глаз и так разнервничалась, гадая, что же он имел ввиду, когда сказал, что испортит мою предстоящую свадьбу, что утром моя голова так сильно болела, а я была так слаба, чуть ли не падала от отсутствия сил. На все мое общее слабое состояние еще наслоились проблемы с аппетитом и от запаха какой-либо еды меня жутко тошнило. Этери Георгиевна, завидев меня, бледную, как полотно бумаги, отправила отсыпаться и сказала, что без нормального цвета лица к девочкам меня не подпустит. Я даже спорить не стала и направилась прямиком к своему номеру, но на выходе из ледового центра я столкнулась с Даниилом Марковичем, неспешно идущем на утреннюю тренировку и распивающим кофе с отвратительнейшим запахом. - О, чего это ты тут? – спросил он, когда заметив меня, подошел поздороваться. Аромат от его кофе ударил мне в нос, и я еле успела отвернуть от него, прежде чем меня вывернуло наизнанку, хотя в этот момент я удивилась, так как за завтраком я выпила только воды, - Алин? - Все нормально, это давление, видимо, - я прикрыла рот ладонью, - у меня бывало так и раньше, - мои руки и ноги тряслись так, будто я стою в ледяной пустыне в одном купальнике, - это от недосыпа, усталости и стресса. - И давно у тебя проблемы с давлением? Тебе всего двадцать четыре года, - сказал мой тренер, - тебе надо присесть, - сказал он и взяв меня за локоть, помог мне присесть на ступеньку. Я схватилась за голову, пытаясь унять дрожь и все это время Дан просто стоял рядом. - Все в порядке, сейчас все пройдет, - и действительно, через несколько минут головная боль почти сошла на нет, - твой кофе отвратительно пахнет. - А когда-то ты любила кофе, - заметил мой бывший тренер. - Моя любовь к нему давно прошла, - я поморщилась, - мне уже лучше, спасибо за помощь, - сказала я, поднимаясь на ноги, - мне надо немного поспать и я приду в норму. - Тебя проводить? – спросил он. - Нет, я и так тебя задержала, - я сделала шаг от него, - спасибо, еще раз, ты не обязан был, - я поджала губы, так как мне совсем не хотелось его напрягать и чувствовать себя обязанной ему. - Ничего, - кивнул он и мы разошлись по своим делам: он на тренировку, а я спать.       Мое состояние хоть и улучшилось, но я все равно чувствовала себя слабой, меня тянуло в сон и мне было проще существовать ночью, чем днем. Поэтому, утром я была словно черепаха, медленная и чудная, а вот к вечеру ко мне приходили силы и я приходила в себя, даже появлялся аппетит! Я заказывала себе доставку к пропускному пункту, а потом поедала свои вкусности сидя на моем любимом месте: на ступеньках террасы жилого корпуса. Из-за вечернего прилива сил, мне было сложно уснуть раньше двух- трех часов ночи, поэтому каждый вечер я проводила на улице, даже дождь не был для меня помехой. - Опять ты тут? – спросил меня на следующий вечер Дан, который откуда-то возвращался поздно ночью, - ливень же или ты меня ждешь? - Я тут каждый вечер провожу, - недовольно буркнула я, намекая на то, что раз он не хочет меня видеть, то лучше бы ему не появляться тут вечерами, - наверное, до меня только сейчас дошла акклиматизация. - Ага, спустя месяц, - саркастически подметил он, - ладно, если уж тебе так нравится, мокни, - сказал он, пожимая плечами и удаляясь в здание.       Но мой намек он, по всей видимости, истолковал не верно, ибо с того вечера он каждый день проводил со мной на этой террасе. Мы проводили вечера либо за беседами, либо в тишине, когда каждый занимался тем, что он хотел. Я читала книги, а он слушал музыку. - Это перемирие? – спросила я его за несколько дней до нашего с девочками отъезда из лагеря. - Вроде того, - ответил он и я улыбнулась. Я рада, что мы, двое взрослых людей, знающих друг друга слишком много времени и прошедших множество жизненных испытаний, смогли отпустить прошлые обиды и научились общаться, как добрые знакомые.

***

      Вечером в пятницу, накануне отлета девочек в Лос-Анджелес, я снова проводила на своем излюбленном месте. Небо было безоблачным, звезды сияли на небосклоне, а луна была достаточно яркой, чтобы осветить мое темные волосы, от чего они переливались синеватым оттенком. Но сегодня я не любовалась красотой этого теплого летнего вечера, я терялась в своих мыслях и переживаниях, нахлынувших на меня из-за моего состояния. На протяжении последних двух недель я чувствовала себя скверно, быстро уставала, не могла смотреть на еду, ведь только от одного ее вида меня тошнило, начала терять вес, а последние несколько дней каждое утро меня рвало, и у меня была задержка. Если поначалу я не волновалась из-за задержки, так как периодически из-за акклиматизации у меня такое случалось, так как я давно перестала пить гормональные контрацептивы, и пару раз задержка была на две недели, то сейчас, совместив все симптомы, я решила сделать тест на беременность, чтобы развеять свои сомнения, но результат оказался неожиданным. Беременна, три +. С отъезда Алекса в Лос-Анджелес прошло чуть больше месяца, поэтому по моим предположениям я находилась примерно на шестой неделе беременности и именно из-за этого токсикоз только стал так сильно проявляться. - А что, если я буду плохой мамой? – это пугало меня больше всего, - вдруг, у меня не получится воспитать ребенка правильно, с верными ориентирами и ценностями? - причитала я, сидя на террасе и сжимая в руке цифровой тест на беременность. Я пока не сказала Алексу об этом, не хотела, чтобы он переживал перед полетом, вот завтра с ним встретимся и все ему расскажу, представляю, как он будет счастлив, ведь он так этого хотел. Несмотря на свои страхи относительно будущего, я тоже очень счастлива, - я тебя уже люблю, малыш, и я постараюсь быть для тебя самой лучшей мамой на свете, - я погладила свой живот и, улыбаясь, уткнулась лбом в свои колени. - Ты там рыдаешь? – спросил Дан, присаживаясь рядом со мной. - Почти, - глухо ответила я, по-прежнему утыкаясь лбом в свои колени. Я незаметно протолкнула тест на беременность себе под рукав кофты. - А что случилось? – спросил он. - Просто, - ответила я, не желая пока не с кем делиться этой моей радостью. Сначала это должен узнать Алекс. - Завтра улетаете? – спросил он, поднимая свою голову и смотря на него. - Девочки летят без меня, мне нет смысла мотаться туда-обратно, тем более, Алекс завтра вечером прилетит в Москву, - я пожала плечами, - впереди выматывающая неделя, если бы я себе еще устроила перелет через океан и обратно – повесилась бы, - интересно, а можно летать на таких маленьких сроках, надо узнать у врача, к которому бы стоило записаться, - завтра у нас с девочками девичник, а в понедельник у нас регистрация, - рассказала я о своих планах. - В понедельник? Но в приглашении же только следующая пятница! – он нахмурил брови. - В следующую пятницу у нас будет свадебная церемония, а в понедельник мы скромно распишемся во дворце бракосочетания, - пояснила я. - Разве, нельзя все совместить? – спросил Дан. - Сотрудники не имеют права регистрировать браки вне дворцов бракосочетания, не знаю почему так, - я пожала плечами, отвечая на его вопрос, - а у нас загородная церемония. - Быстро пролетели твои полтора месяца тут, - сказал он, через пять минут тишины. - Ты же меня сплавить хотел, еще недели две назад спрашивал, когда же я уже улечу обратно? – удивленно спросила я. - Теперь не хочу, - ответил он и я была ошарашена этим заявлением. - Вот это откровение, - медленно и тихо произнесла я, отводя от него свой взгляд. - Откровение, - кивнул он, - интересное слово, не так ли? Я бы даже сказал, интимное, - я не понимала, к чему он клонит, поэтому просто молчала, - казалось бы, быть откровенным человеком – это так просто, но на деле же, это совсем не так, - он перевел дыхание, - быть откровенным с человеком, которого ты любил и который тебя предал – вдвойне сложнее, - я нахмурилась и заволновалась, так как считала, что мы больше никогда не вернемся к этой теме, - ты никогда не спрашивала меня, что я чувствовал, почему? - Потому что боялась разворошить былое, - честно ответила я. - Ты всегда поступала так, как считала нужным и если тебе надо было облегчить свою душу, отяжелив при этом другую, ты не задумываясь вываливала все на окружавших тебя людей, но больше всего, как мне кажется, от твоего характера пострадал я, - Дан посмотрел на меня, - сейчас ты, конечно, изменилась. Ты повзрослела, думаешь теперь не только о себе, предполагаю, что твой жених этому поспособствовал, ты переживаешь о своих девочках больше, чем о самой себе, при этом ты сейчас находишься явно не в лучшей форме, даже ко мне ты стала проявлять великодушие. - Мне далось это очень не легко, - заметила я. - Да, это замечательно, когда люди меняются, жаль, что изменения в тебе произошли не со мной, - сказал он, - хотел бы я быть для тебя тем, кто сможет перевернуть твое сознание, просто… Как у него это получилось? – спросил он, - не отвечай, - тут же продолжил Дан, - это риторический вопрос, - он поджал губы, - ведь и так все понятно, - он замолчал на некоторое время, а потом продолжил, - любовь – теплое слово, не так ли? От него так и веет чем-то прекрасным, но для меня это ужасное и слово, и чувство, которое не принесло мне ничего, кроме боли. Я действительно любил тебя, очень сильно и от этого совершал так много глупых ошибок, которые, как мне кажется, повлияли на конечных исход. Наверное, будь я более решительным человеком, все могло сложиться иначе. Мне надо было схватить тебя и не отпускать, а я вместо этого проявил малодушие, позволив тебе принимать решения самой, а там, где мне надо было проявлять гибкость, я был твердолобый, взять хоть то, что я не хотел держать наши отношения в тайне. Но своим поведением я лишь посеял в твоей голове сомнения, а в сердце хаос, я не учел того факта, что вы, девочки, очень любите надумывать то, чего в действительности нет. Я не могу объяснить сейчас своего поведения тогда, наверное, я был слишком влюблен, а от этого глуп и ослеплен, а ты была не влюблена и видела все мои огрехи. Ты пыталась мне на них указать, но я словно под гипнозом был, уперся в то, что мне тогда казалось важным. Я отдалился от тебя, в надежде, что ты разберешься в себе, поймешь свои чувства и сама придешь ко мне, глупо, правда? Глупо то, что я не мог предположить, что ты выберешь другой сценарий развития событий и вместо того, чтобы осознать твою любовь ко мне, ты осознала, что не любишь меня. Когда я прочитал в письме то, что ты не смогла меня полюбить – я не поверил в это, я решил, что в этом сыграли свою роль твои родители, твои друзья, Этери Георгиевна, в общем все, кто имел на тебя хоть какое-то давление, я даже не мог и мысли допустить, что у тебя действительно нет ко мне никаких чувств. Я считал тебя жестокой, ветреной стервой, которая не заслуживала быть в моем сердце. Во мне боролись любовь и ненависть к тебе, я боялся, что это станет одержимостью, и мне сложно пришлось, побеждая в себе негатив. Я намеренно избегал все новости о тебе месяцами, а потом срывался и читал все, что только мог найти. Мне было интересно где ты, с кем, появился ли у тебя кто-то, чем ты дышишь и как живешь, но информации было слишком мало, как я мог забыто о том, что ты любишь скрытность? – усмехнулся Дан, - даже от общих знакомых я ничего не мог узнать, а потом мы стали видеться на соревнованиях, точнее знать, что мы находимся где-то поблизости, но не пересекаться. Я избегал тебя, потому что не знал, смогу ли я себя контролировать и не устраивать сцен на публике, а ты, как мне казалось, и вовсе на меня внимание не обращала. Вся такая важная и занятая, - он закатил глаза, - где-то через год после твоего побега до меня дошел слух через наших общих знакомых, что ты снова вместе с Нэйтаном, и у меня из-под ног словно выбило землю, я был ошеломлен, убит и недоумевал, как же ты смогла простить его? Неужели у тебя с ним такая сильная связь, что ты смогла его принять даже после того, что он тебе сделал? В тот день я жутко напился в баре в гордом одиночестве, подрался с какими-то ребятами, а следующим утром мне было стыдно появляться перед коллегами, я был с опухшим лицом, с синяками, в общем, детей я своим видом пугал. Тогда, как раз после окончания сезона, Диана прилетела в Москву, и я ее встретил, когда она пришла навестить свою мать в ледовый центр первое, что я спросил, спросил правда ли это? Правда ли, что ты и Нэйтан снова вместе? Она видела мое состояние, видела, что мне было плохо и сказала, что это не так и что вы с ним просто друзья. Сказала, что ты бы никогда не допустила этого. Не знаю почему, но я ей сразу же поверил, хотя и думал, что она могла соврать мне, я бы все равно никак не смог бы проверить, правда это или нет. Мне стало легче: легче тебя отпускать, легче принять тот факт, что мы уже никогда не будем вместе. Когда ты сбегала, ты сказала, что мне надо перетерпеть год и все пройдет, но я не согласен с этим, ведь любовь – не насморк, так быстро она не проходит и год – это ничто, если твои чувства настолько сильны. Мне потребовалось два года, чтобы я перестал болезненно реагировать на твое имя или на упоминание о тебе, но не излечиться до конца, да я даже сейчас не могу сказать тебе, что не люблю, сейчас у меня все слишком запутанно в душе и во мне бурлит целая гамма чувст, но зато теперь я понимаю тебя и то, что ты испытывала четыре с половиной года назад, когда пыталась понять свои истинные чувства. Это сложно, когда у тебя голова кругом, а ты не можешь выцепить во всем этом круговороте то, что является истиной. Тогда, два года назад, я был уверен, что я больше никогда не буду искать с тобой встреч, или не смогу поддерживать с тобой хоть какой-то разговор, но что мы видим сейчас? – спросил он, - ты явилась через четыре года, вся такая яркая, словно солнечный луч, веселая, какой я тебя уже давно не помнил, заражающая всех своей позитивной энергией. Ворвалась в мою серую жизнь, чтобы станцевать танец на моих костях со своей новостью о свадьбе, о том, как ты счастлива и что у тебя все в жизни прекрасно, а затем заявилась ко мне со своими извинениями. О, я был в тот день в ярости, что ты посмела заявиться ко мне с подобными темами для разговора тогда, когда я обрел внутреннее равновесие, а твои слова в тот момент, словно лезвиями по коже, причиняли мне боль, но знаешь, я смог трезво оценить их и я тебя не ненавижу. Я до сих пор считаю, что тебе надо было сказать мне все лично, а не водить меня за нос, наверное, глядя в твои глаза, я бы понял, что ты не врешь на счет своих чувств и смог бы тебя отпустить, - он ухмыльнулся, - я наблюдал за тобой с последние полтора месяца и теперь я могу с уверенностью сказать: мы действительно с тобой разные и со мной ты бы просто задохнулась и потухла. Пусть и через четыре года, но я рад, что мы смогли расставить все точки, - я была в шоке от его откровенности. - Я даже не знаю, что тебе сказать, - честно сказала я, через некоторое время, которое мы просидели в тишине и только шум деревьев говорил за нас. - А ты ничего не говори, - он взглянул на меня, - да, интересно, конечно. - Что интересно? – спросила я, чуть заторможено. - Мне потребовалось всего полчаса, чтобы это понять то, что я не мог понять четыре предшествующих года, - он покачал головой, - ведь, если честно, я хотел сказать совсем другое и по мере того, как говорил с тобой, все мои мысли и чувства вновь смешались, а потом, неожиданно для меня, пазл сложился и все встало на свои места. - А что ты хотел мне сказать изначально? – спросила я. - О, в мои планы входило сорвать твою свадьбу, и сегодня, зная, что ты обязательно будешь тут, я шел с мыслями, что скажу тебе, что тот, кто тебе нужен – это я, а не Алекс, и что ты его совсем не любишь своего, что ты должна остаться только со мной, я даже думал, что в случае своей неудачи сегодня, я приеду в то место, где вы запланировали свадьбу, напишу тебе, что у тебя есть последний шанс сбежать со мной, да чего уж там, я даже представлял, как ты, убегаешь со свадьбы, садишься в мою машину в своем роскошном белом платье и мы, почти на сверхзвуке, мчим навстречу закатному солнцу, - он засмеялся, а я вслед за ним, - но сейчас я понял, что это лишь желаемое, которое я не смогу выдать за действительное, - он поднялся на ноги, - мне потребовалось слишком много времени, чтобы отпустить тебя, - он подал мне руку и я, взявшись за его ладонь, поднялась на ноги, - сейчас я искренне желаю тебе счастья, - он обнял меня очень крепко, - наверное, будет лучше, если меня все же не будет на вашем торжестве, - сказал мне Дан, по-прежнему обнимая меня, - мне будет нелегко смотреть на то, как любовь моей жизни выходит замуж за другого. - Прости, - я отстранилась от него и закусила губу. - Когда будешь приезжать в Москву – не избегай меня, я все еще хочу знать, как ты поживаешь, что нового у тебя в жизни и я хочу остаться твоим добрым воспоминанием, а не человеком, которого ты боишься встретить, - сказал мне Дан, глядя в глаза. - Ты и так был и есть теплым воспоминанием, человеком, который единственный радовался за меня на моей первой Олимпиаде, который больше всех переживал за меня и тем, кто вытаскивал из пучины моих собственных проблем каждый раз, когда я туда попадала, - растрогать беременную женщину совсем не сложно и в тот момент я не смола себя сдержать и обронила несколько слезинок, - обязательно стань счастливым, у тебя для этого есть все карты, тебе просто нужно правильно их разложить! – я помахала своими ладошками на глаза, пытаясь осушить слезы, а Дан снова обнял меня. - Я обязательно это сделаю, - сказал Дан и отпустил меня, - иди, тебе стоит поспать, видок у тебя, будто начался зомби-апокалипсис, - сказал он и я засмеялась сквозь слезы, - не будем прощаться, верно? Просто, до встречи? - Да, до встречи, - сказала я и ушла к себе в номер, под пристальным и печальным взглядом Дана.

***

      Наверное, у каждого из нас есть тот или иной поступок в жизни, о котором мы сожалеем и, если нам предстает шанс исправить это, мы хватаемся за него без колебаний. Я рада, что у меня появился такой шанс, шанс на прощение очень дорогого мне человека, которого я так сильно обидела своим поведением и я так счастлива, что я получила это прощение, ведь сейчас открывается новая глава моей жизни, в которой я вот-вот стану женой и мамой. А пока я, сгорая от волнения, крепко держу за локоть своего папу, который поведет меня на встречу моему мужчине, с которым я готова прожить всю жизнь и разделить все горести и радости. И вот, двери распахнулись, мы с папой делаем шаг, второй навстречу Алексу и моему будущему, окончательно оставляя позади себя наше с Даном прошлое, где мы совершили множество ошибок, не давших нам быть вместе, которое навсегда останется только между нами.