Как размножаются фиксики

— Что с тобой? Я отмахиваюсь от Маси как от назойливой мухи. Мама у меня прекрасная, она всегда поможет и подскажет, но она, как и я, всего лишь фиксик. И она не понимает моего состояния. Все началось, когда мне исполнилось шестнадцать. В теории фиксики бессмертные, мы растем, развиваемся, стареем, но не умираем от возраста и болезней. Хотя убить нас можно. Летоисчисление у нас как у людей. Итак, это был мой день рожденья. Для фиксиков зрелость приходит к годам двадцати, и Мася с Папусом постоянно мне тыкали, что я еще глупый ребенок. Хотя я себя чувствовала взрослее многих своих сверстников. Свой день рожденья я праздновала в лаборатории у Гения Евгеньевича, собрались все обитатели — и взрослые, и малыши. Чудаков нам отгородил целый бокс для празднества, сделал свет, музыку, все было просто прекрасно… Файер пригласил меня на танец, мы веселились до упаду… А потом мы вернулись во вверенную нам квартиру Кудыкиных, где у меня разом упало настроение. На письменном столе ДимДимыча лепестками ромашек было выложено «С днем рожденья, Симка!» и лежало то, о чем я так давно мечтала — свой собственный блок питания. Они уже у всех были, кроме меня. Мася и Папус все время забывали, что мне уже пора заряжаться отдельно от них. Дима спал в своей кровати, прижав к груди свой неизменный альбом для рисования. Мое любопытство тогда взяло верх, и я, подлетев поближе, попыталась рассмотреть, что же там нарисовано. И чуть не упала с борда. Потому что весь листок был испещрен моими изображениями. В разных позах, с разными выражениями лица. Но, несомненно, везде была я. Кое-где он рисовал меня с Фаером, изредка с Ноликом, но в основном одну. И именно в тот момент я осознала, что это, блин, капец, пардон за мой французский. Мы оба попали. Чувства ДимДимыча были взаимными. И мы оба не знали, что с этим всем теперь делать. Вчера мы с ним поругались. Из-за какого-то бреда: его любимые часы сломались, и настолько сильно, что способностей фиксиков не хватило, чтобы его починить. И Дима, последнее время взрывающийся по любому поводу, обиделся и заявил, что разговаривать со мной больше не будет. И действительно перестал меня замечать. И вот я теперь сижу после уроков на книжной полке, а парень делает вид, что меня нет. — Это неправильно, Сим, — ворчит Мася. — Испытывать чувства к человеку… ты же понимаешь, что вы не будете вместе вечно. ДимДимыч не бессмертен, как ты, он заболеет и умрет. Тебе лучше прямо сейчас перестать об этом думать и заняться работой и учебой. У вас выпускной на носу. — Выпускной, — я передразниваю маму и поджимаю губы, — а что потом? Университет, и работать всю жизнь в ожидании, пока не попадешь в вакуум. — Симка, — она строго смотрит на меня, — это — наша жизнь и наш долг. Других вариантов нет. — Тебе хорошо говорить, вы с Папусом вместе всю жизнь. И Масе нечем крыть. Она машет рукой и оставляет меня в покое. *** — Жалко, что ты не фиксик, — ляпаю я и вижу, как у Димыча округляются глаза. Он знает, что наши чувства взаимны, но почему-то каждый раз так реагирует на мои подобные слова. Парню семнадцать, но он ведет себя, как будто ему все еще двенадцать. — И что бы изменилось? — спрашивает он, наклоняясь, и я чувствую, как меня обдает горячее дыхание. — Ты бы смог меня обнять, не боясь раздавить. Дима улыбается, а его щеки заливает краска. — О да, — тянет он, — периодически такое желание возникает. Я сижу на его столе и наблюдаю, как он опять рисует, вместо того, чтобы готовиться к экзамену по физике. Я с укором цокаю языком, и парень без слов понимает мое недовольство. — Да ладно тебе, Сим, я и так все знаю. Благодаря фиксикам я по естественным наукам лучший в классе. — А на экзамене тебе тоже фиксики помогать будут? — хмыкаю я. Дима кладет карандаш на стол, тянет руку и касается кончиком пальцев моей головы. Меня прошибает разряд тока такой силы, будто бы я разом подключилась к трем блокам питания одновременно. Меня передергивает, я закусываю губу и сконфуженно смотрю на своего друга. Надеюсь, что он ничего не заметил. — А ты не хочешь со мной на экзамен сходить? Я смеюсь, но думаю о том, что идея-то в принципе хорошая. Другое дело, что я на это право не имею. — От Дедуса по попе получу. — А мы ему ничего не скажем. Я тяжело вздыхаю. Дедушка знает все на свете. От него ничего не скроешь. — Интересно, каким бы ты был, будь ты фиксиком, — бормочу я, чтобы сменить тему разговора. — Если хочешь, я попробую нарисовать, каким я себя представляю, — предлагает Димыч и закусывает кончик карандаша. От увиденного меня бросает в жар. Слишком это… сексуально, что ли. Вообще мне еще рано о подобном думать, но слишком часто я натыкаюсь на всякие картинки на подобную тему, чтобы на это не обращать внимания. Парень вытаскивает карандаш изо рта, облизывает губы и начинает творить. А я пытаюсь успокоиться, потому что мое механическое сердечко стучит так, будто сейчас выскочит из груди. Долгие десять минут проходят, и Дима, наконец, откладывает письменную принадлежность. Убирает руку, и я ахаю, глядя на рисунок. Мой друг изобразил нас с ним. Меня и себя, фиксика фиолетового цвета. — Почему… такой выбор? — спрашиваю я. — Ну красный и синий друзья у тебя есть, зеленая подруга есть, а фиолетовых нету, — Дима смеется, — а если серьезно, у меня нет других цветов. — Очень красиво, — шепчу я. Парень протягивает ладонь, я залезаю на нее и обнимаю его большой палец. Касаюсь губами его кожи. Я не знаю, что он сейчас ощущает, возможно, даже вообще ничего, но он со мной, он рядом, и для меня больше ничего не важно. *** — Ведь человек не может стать фиксиком. Голографик один из самых старых в гильдии. За его плечами опыт многих веков. Добиться его аудиенции так же трудно, как людям попасть на прием к президенту. Но мало кто знает, что я могу прийти к нему в любое время, ведь я его пра-правнучка. Голографик смотрит на меня и усмехается. — Ты веришь в волшебство? — спрашивает он, хитро прищурившись. Я пожимаю плечами. — Существование нашего народца само по себе волшебство, — говорю философски. — Это верно, — кивает прадед. — Но я спрашиваю о магах и колдунах, о которых гремят все человеческие СМИ. — В наш век науки нет колдунов, — отрезаю я, — сейчас одни шарлатаны остались. — А что ты скажешь, если я скажу тебе, что знаком с настоящим волшебником? Я поднимаю брови. — Что, прям магия-магия? Голографик кивает и смеется. — Он такой же человек, как и все. Он пользуется микроволновкой, холодильником, стиральной машинкой и другой техникой, просто умеет чуточку больше, чем другие люди. Несколько лет назад мне посчастливилось обитать в его квартире. Удивительный индивид. — И что он может? — Помочь тебе в твоем вопросе. — В каком вопросе? — Который ты задала, когда пришла сюда. Я буквально ощущаю, как мои щеки заливает краска. Прадед лукаво подмигивает. Я мотаю головой: — Мне не нужна помощь. Я просто… я просто так спросила. Ради интереса. Пытаюсь выглядеть искренне, но не получается. Голографик и так все видит. — Девочка моя, у тебя на лбу написаны все твои эмоции. Конечно, это твое право — воспользоваться моим советом или нет. Но я желаю тебе счастья, Симка. — Спасибо, прадед, — киваю я. Часом позже я жду ДимДимыча из школы. Голографик дал мне координаты колдуна, но мне нужно переговорить с парнем. Вдруг он не хочет… ничего не хочет. Дима приходит, и я понимаю, что сейчас не время для разговоров. Мой друг мрачен, как никогда прежде. Я тихо сижу на полке над его компьютерным столом и не начинаю диалог первая. Но он обращается ко мне сам: — Ты точно идешь со мной на окончательный экзамен. Я поднимаю брови, и он со вздохом поясняет: — Я завалил физику. — Ох, — вырывается у меня. Я знаю, что это значит. Мама лишит его компьютера и отправит на дачу на выходные копать картошку. Долгие два дня без него… — Как же так получилось? — спрашиваю я тихо. — Оказалось, что я не все знаю, — хмуро говорит Димыч. — Запутался в Законах термодинамики. Хорошо, что пробники проверяют учителя, а не компьютер. — Двойка? — Тройка. Но это все равно отврат. Я победитель всех олимпиад, я на медаль идти хотел, а тут тройка за пробник! Он рвет и мечет. Из его глаз, кажется, сейчас искры полетят. Я перепрыгиваю к нему на плечо и касаюсь ладонью мочки его уха, пытаясь его успокоить. И у меня это даже получается. Дима замирает, затем расслабляется и откидывается на спинку стула. — Можем позаниматься, если есть желание, — говорю я тихо. Парень качает головой и аккуратно ссаживает меня на стол. — Я знаю все наизусть, Сим, — стонет он, — я именно путаюсь. Слишком много информации. Я не могу быть идеальным… вот вам, фиксикам, хорошо. Все умеете, все знаете… как у вас это выходит? — Природа, — хмыкаю я, — микросхемы, которые заложены в нас, раскладывают информацию по полочкам. Поэтому мы никогда не путаемся и ничего не забываем. — Хочу быть фиксиком. И тут я понимаю — вот он, момент истины. — Действительно хочешь? — уточняю осторожно. Дима закусывает губу и внимательно смотрит на меня. — Я же знаю, что это невозможно. — Все невозможное — возможно, — загадочно улыбаюсь я. *** Маг Павел Павлович Яковлев — седовласый мужчина лет шестидесяти. И он действительно странный тип. Он действительно пользуется различными электроприборами, и при этом его квартира заставлена разными волшебными атрибутами. Я сижу на плече у Димы, и когда мы переступаем порог этого жилища, мне сначала чудится, что мы попали в Средневековье. По крайней мере, интерьер очень напоминает те картинки, которые мы изучали в школе. Маг не удивлен. Ни мне, парящей в воздухе на борде, ни парню, который мнется у дверей, не решаясь начать разговор. — Я так подозреваю, что вам нужна моя помощь, — первым говорит колдун. Дима неуверенно кивает. ПалПалыч усмехается: — Проходите в комнату, обсудим детали. — Ты уверена, что это хорошая идея? — шепчет мне мой спутник. Я и сама не знаю. Но маг внушает доверие. — Фиксики — чудные существа, — говорит волшебник, опускаясь за свой стол и кивая Димычу, чтобы тот тоже присел. Я размещаюсь у парня на плече. — Я слышал о различных проявлениях своего рода чувств между представителями разных рас и народцев, — продолжает ПалПалыч. — Я помогал паре, состоящей из человека и лепрекона, я приходил на подмогу мужчине, влюбившемуся в русалку; кого только не было в моей квартире… но, молодой человек, как вас угораздило влюбиться в фиксика? Я вижу, как на шее и лице Димы появляются красные пятна смущения. Вслух мы друг другу еще ни разу ни в чем не признавались. И поэтому сейчас парень себя чувствует очень неуютно. — Понятно, монолог — дело хорошее, — цокает языком волшебник. — Он… он просто стесняется, ПалПалыч, — выпаливаю я, потому что мужчина уже готов обидеться на наше молчание. — Ну давай с тобой поговорим, наша маленькая подруга, — пожимает плечами колдун. — Чего конкретно вы хотите? — Быть вместе, — хором отвечаем мы, и Дима, повернув голову, удивленно смотрит на меня. — Ладно, в какую сторону? — продолжает задавать вопросы маг. — Ребята, если вы не объясните мне все, я не смогу вам помочь. — Он… он хотел бы стать фиксиком. Но я знаю, что это невозможно, — произношу я неуверенно. Идея, поначалу казавшаяся такой хорошей, нравится мне все меньше и меньше. Я с каждый минутой все меньше верю, что исправить наше положение реально. — Ведь мой контакт дал тебе твой дедушка, верно, моя маленькая гостья? — спрашивает волшебник, и я киваю. — А он говорил тебе, насколько много я умею? — Нет. ПалПалыч откашливается и складывает руки на груди. — Умею я прилично. И я могу вам помочь. Предостережение только одно — если я это сделаю, вернуть назад уже не получится. Я пошатываюсь, и если бы не ладонь Димы, я бы точно свалилась с его плеча. — Решите, готовы ли вы на такой шаг, и дайте мне знать. Я даю вам сутки. — Почему так быстро? — Через семь дней начинается май, и я улетаю на две недели на юг. Поэтому я жду от вас ответа не позднее пяти часов завтрашнего вечера, ведь чтобы провести обряд, мне еще подготовиться надо. — Хорошо, — кивает парень и встает с места. Он записывает номер телефона мага к себе в мобильник, и мы покидаем квартиру. *** — Экзамены. Это слово висит над нами дамокловым мечом. Мама Димы знает, что он съедет, как только закончит школу. Но для этого нужно сдать экзамены. — Давай мы скажем ему, что мы согласны, но только в конце июня. — Я не вытерплю до конца июня. Я смотрю на него, он ловит мой взгляд и неуверенно улыбается. — Мне все больше и больше хочется тебя обнять, — произносит он с невероятной нежностью, и по моему маленькому механическому тельцу бегут невидимые мурашки. Ну неужели так бывает? — Мась, а как фиксики размножаются? Мама вздрагивает и отрывается от своего занятия — чистки механизма в ресивере от спутниковой телевизионной антенны. — В каком это смысле? — Ну… как я появилась? Я почему-то раньше никогда об этом не задумывалась. Скорее всего, потому, что не интересно было. Маленькой еще была. — Ты имеешь в виду, есть ли у фиксиков секс? — Ну… да, — краснею, и Мася смеется. — Есть. Секс как таковой есть. Но размножаемся мы не так, как люди. Мы не ходим беременными девять месяцев, для развития нового электрона, который потом примет очертания маленького человечка, нам требуется всего неделя. Но ты еще пока не можешь создать ребенка. Умение отделять от себя электроны появляется при достижении полной зрелости, — она замолкает и внимательно смотрит на меня, — а в чем проблема вообще? Тебя никак мальчики заинтересовали? Избавилась от своего навязчивого влечения к человеку? И я убегаю, потому что то, что мы задумали, пока большой секрет. *** — Ты чего это такая загадочная вся ходишь? — брат подскакивает ко мне именно тогда, когда я пытаюсь запустить новые смарт-часы Димыча. Сутки прошли с тех пор, как мы были у волшебника. И через полтора часа мы должны дать ответ. В принципе, все однозначно. Но Дима еще не придумал, как сказать маме. И что именно сказать. — Привет, Нолик, — я на мгновение отрываюсь, чтобы обнять синего фиксика, а потом возвращаюсь к своему занятию, — увидишь все сегодня вечером. Или завтра. Брат обиженно смотрит на меня. — Эй, у тебя есть какие-то тайны, о которых я не знаю?! — Есть некоторые вещи, которые лучше держать в секрете от всех, даже от самых близких, — замечаю я. — Вот ты же держишь в секрете, что уже год по Шпуле сохнешь. Синие щеки Нолика становятся фиолетовыми (это он так краснеет). Ему четырнадцать, и он уже давно не тот малыш, каким был раньше. Он вырос, возмужал, он стал нравиться девчонкам. Но Шпуля настолько вся в себе, что ничего вокруг не замечает. Зато замечаю я. — Ты только… ей не говори, — сконфуженно шепчет братец. — Мне все равно ничего не светит. — Если бы ты был чуть активнее, тебе бы светило, — фыркаю. — Но ты ее боишься, похоже. — Не боюсь, — Нолик выпячивает грудь, но тут же смущается и бормочет: — Просто она такая классная, а я самый обычный… — Не бывает обычных фиксиков, — заявляю я уверенно, — ну-ка помоги мне, — часики, купленные только неделю назад, уже не хотят работать. Смарт-часы — сложный прибор. Но я не была бы собой, если бы не добивалась успеха в любом деле. Я соединяю последний проводок и заматываю изолентой из помогатора. — Нажми на кнопку, — кричу я брату, и он выполняет мою команду. Пару мгновений ничего не происходит, а затем раздается тихий треск — по проводам побежал ток. — Кто молодец? Я молодец, — бормочу я себе под нос и вылезаю из часиков. — Тебя, кстати, Файер искал, — сообщает Нолик, когда я запаиваю крышку часов. Я вздрагиваю. До того, как я запала на ДимДимыча, мне был симпатичен красный огненный фиксик. Взбалмошный, гиперактивный, он был душой компании и притягивал к себе, буквально манил. Он ради меня послал Верту, которая буквально вешалась на него. А я променяла его на человека… — И что хотел? — Встретиться. Ты ж теперь суперзанятая, в школу не ходишь… — Я итоговую работу делаю, — огрызаюсь я, убирая паяльник в помогатор. — Дедус пусть определится, что ему от меня нужно — чтобы я на уроках сидела или чтобы я монитор реанимировала. У Димы сломался компьютер. Сначала я думала, что монитор сгорел, но нет, с электроникой было вроде все в порядке. Дедус дал мне задание — комп починить. Если я сделаю это, экзамен по практике можно не сдавать. Но пока что воз и ныне там. Противный монитор запускаться не хотит. — Ну Файер хотел предложить тебе свою помощь… — Мне не нужна ничья помощь! — излишне резко отвечаю я. Брат вскидывает брови, а затем отступает на шаг назад. — Симка, я тебя не узнаю, — произносит он растерянно, разворачивается и уходит. *** — Игнорируешь меня? — чужие ладони садятся мне на плечи. Я отрываюсь от чертежа монитора, который по идее должен мне помочь в моей работе, и оборачиваюсь. Хотя это было не обязательно, голос я и так узнала сразу. — Чего тебе? — спрашиваю недовольно. Когда-то этим лицом я могла любоваться часами. А теперь я даже дружить с ним не хочу, считая это изменой. — Ты на что-то злишься на меня, — Файер склоняет голову на бок и морщит красивый лоб. — Тебе Нолик сказал, что я здесь? Красный фиксик кивает, и я кривлюсь, как от кислого лимона. Предатель синежопый. Несмотря на то, что фиксики меняются медленно, различия все равно есть. Что ни говори, а Файер — писанный красавец. У него правильные черты лица и невероятная пластика, которая и раньше была, но с годами стала только круче. Потрясающая грация, плавные движения… только почему-то то, что раньше так нравилось, сейчас безумно раздражает. — Пойдем сегодня в телескоп, — предлагает огненный фиксик. Я поджимаю губы: — Прости, сегодня я занята. — Что с тобой? — Файер складывает руки на груди. — Ты же бегала за мной. Что поменялось? — Все. Пару мгновений мой собеседник недоумевает, а затем на его лице появляется тень догадки. — У тебя есть другой? Я отрывисто киваю и отвожу взгляд. На мгновение становится стыдно, но лишь потому, что я до сих пор ни о чем ему не сказала. Хотя с другой стороны — я ведь ему ничего и не обещала. Наши с ним отношения ограничиваются тремя похождениями в телескоп и одним танцем на моем дне рождения. Именно тогда он послал Верту. И именно в тот вечер я поняла, что он мне не нужен. — Кто он? Неужели Игрек? — Тебе самому-то не смешно? — фыркаю я. — А даже если он, тебе какое дело? — Я вообще-то думал, что ты моя девушка, — произносит Файер таким тоном, что мне хочется сквозь землю провалиться. Я справляюсь с собой и отрезаю: — У нас с тобой нет отношений, прости. Да не особо-то они и были. А теперь не мешай мне работать. Фиксик пару мгновений смотрит на меня, а затем разворачивается и уходит, не сказав ни слова. *** — Мама, я сдаю все экзамены досрочно и уезжаю, — голос Димы дрожит, и я напрягаюсь, потому что мать может ему не поверить. — Мне предложили работу в другом городе. — И что за работа? — женщина потягивается, отрываясь от просмотра любимого сериала. — Физико-химический факультет РАН, филиал города Владимир, — говорит Димыч, стараясь звучать убедительно. Всю версию мы с ним проговорили несколько раз и досконально. Главное, чтобы он ничего не перепутал. — Конечно, это только в том случае, если я все экзамены сдам на отлично, — добавляет парень. — У тебя тройка за пробник, — напоминает мама. — Я просто не выспался, — отмахивается Дима. — Короче, если ты не против, вот тут подпиши… Конечно, бумагу он распечатал сам. Но ведь у нашего дела не может быть заминок, все должно быть продумано и схвачено на все сто процентов. Мама подписывает заявление, даже не читая. — Иди, готовься, — кивает она и возвращается к телевизору. Димыч улыбается и спешит в свою комнату. Пока он идет, я перебираюсь из его кармана к нему на плечо. — Все прекрасно? — смеюсь негромко. — Вполне, — кивает парень. — Сейчас позвоню этому колдуну. Надеюсь, он нас не обманет. Я с ним соглашаюсь. Дима приходит домой, сияя как новая монета. — Все прекрасно, директор принял заявление! — он оттопыривает большой палец вверх. — У меня есть пять дней, чтобы сдать экзамены. Маг сказал, что в пятницу в семь вечера мы должны быть у него. А ты своим что-нибудь говорила? Я мотаю головой, и парень поднимает брови: — А как тогда, мм? Где мне жить потом? — С нами конечно, — удивляюсь я, — где же еще? — А вдруг твои меня не примут? — Куда они денутся… На все экзамены я пошла с Димой. Я знала, что без меня ему не сдать все так быстро и правильно. Когда все пять экзаменов сданы, парень позволяет себе расслабиться, оставляет меня дома и уходит гулять. Он хочет попрощаться с одноклассниками, с которыми столько лет учился вместе. Я знаю, что у него там есть Катя, так же, как у меня есть Файер. Почти бывшая, а на деле никакая, потому что отношений-то и не было. Я не ревную и не переживаю. А зря. Димыч возвращается домой чернее тучи. — Что с тобой? — спрашиваю я, видя, как парень нервно меряет комнату шагами. Мой друг бросает на меня мрачный взгляд, и я, испуганно замолкая, обращаюсь в винтик. Ну его в баню с таким настроением. Минут через двадцать Дима вдруг окликает меня: — Симка. Я совершил ошибку. Я удивленно смотрю на него, и он поясняет: — Я переспал с Катей. У меня подкашиваются ноги, и я падаю с компьютерной полки прямо парню на ладонь. Поднимаюсь на ноги, стараясь не прикасаться к коже любимого человека, и тихо спрашиваю: — И что теперь? Ты передумал? Дима подносит меня повыше к своим глазам. — С ума сошла? Я ни за что не передумаю! — А что тогда? — Стыдно перед тобой. — Почему? — Ну я же тебе изменил… Я издаю нервный смешок. У нас с ним по факту тоже нет отношений, однако я ведь не позволила же себе пойти гулять с Файером. — Забей, — произношу я измученно. — Завтра все переменится, и это все будет в прошлом. И Дима заметно расслабляется. Наверное, он боялся скандала от меня. Но у меня нет ни сил, ни желания скандалить. — Давай-ка спать иди, — говорю я и все же глажу парня по большому пальцу. — Утро вечера мудренее. И Дима нежно улыбается мне.