Соль и перец

Эйнштейн спал три часа в год и вот результаты. Я собираюсь превзойти его. Мне чуждо иметь спокойный образ жизни, заботиться о ком-то, хоть и у меня есть ребёнок, это не моё. Поэтому всё своё время я могу посвятить науке. Я знал на что иду и к чему стремлюсь. Я изучил ядерную и квантовую физику, раздел релятивистской механики, квантовую механику, химию, органическую тоже, так же все разделы и подразделения астрономии. Мастер математических расчётов ещё со школы, разгадал несколько задач, на которые великие умы тратили жизни. Сотворил невозможное. И не собираюсь останавливаться. Уже 5 день я почти без сна. Глаза закрываются. Я влил в себя очередной стакан крепкого кофе. Хочется спать и напиться. Но несмотря на манящие желания, я продолжал упорную работу, изучая и рассматривая. Собственно, новый химический элемент открывать не совсем просто. Точнее открыл я его совершенно случайно, когда подбирал комбинации для очень прочной, но мягкой материи. Этот материал создать не получилось, но зато я сделал открытие века! Теперь осталась лишь муторная процедура синтезирования. Реакция произошла — а это весьма редкий случай, — и я получил новое ядро с суммарной массой и суммарным зарядом. Оно обрастает электронами, и получился новый элемент. Нужно также проверить реакцию других элементов с этим. Я назвал его «Последний», так как предыдущий элемент открыли около пятиста лет назад. Такого промежутка не было за всю историю нахождения химических элементов. Поэтому можно догадаться, что этот элемент — вершина, и больше не дано. Я сложил элементы в специальные ячейки и закрыл плотное стекло, так как некоторые из них радиоактивны. Взяв жидкий уран, я вновь подошёл к столу и влил его к «Последнему» и меня откинуло на 3 метра к стене. — Чёрт возьми! — выругался я. Удар пришёлся на голову и меня окончательно стало вырубать. Я прилёг на кафель, и почувствовал тёплую кровь под собой. Закрыв глаза, я уснул.

***

— Мистер Лазарев, стоило беречь себя, — слышались мне незнакомые голоса. Белый потолок, а затем темнота. Это всё что я помню. Открыв глаза, я увидел всё тот же белый потолок. Стоило оглядеться, и я увидел свою спальню. Те же самые окна в пол, тот же торшер в виде телескопа, мой любимый хай-тек, но что-то другое. В комнате никого не было, а на прикроватной тумбе лежали фрукты и бинты. Я встал с кровати и решил покинуть помещение, чтобы продолжить опыты, но внезапно заходит Полина: — В постель быстро, или иначе ещё месяц не увидишь свои игрушки, из-за которых ты довёл себя до такого состояния, — стала командовать блондинка. — Это не игрушки, а научное исследование. Я открывал химический элемент. Это очень важно. — Настолько важно, что нужно рисковать своим здоровьем ради этого? — повысила голос Гагарина, я тут же помутнел, — прости, я просто беспокоюсь за тебя. Мой долг оберегать тебя, ведь мы встречаемся. — Какое сегодня число? — Шестнадцатое октября. Ты долго спал, — сказала Гагарина, щёлкая ручкой. — У тебя синдром навязчивых движений? — психанул я, — хватит так делать, чёрт возьми! — Прости, я нервничаю, — сказала Полина дрожащим голосом. — Полина, я чувствую себя хорошо, успокойся. Но мне нужно работать. — Ты будешь работать под моим контролем. И только. Ты потерял много крови, а у тебя четвёртая отрицательная группа, ты же знаешь, что донора для тебя найти очень непросто! — Нет, никогда! Я терпеть не могу работать под чьим-либо надзором. Со мной и так всё будет хорошо. — Лазарев, как ты меня, чёрт возьми, достал. Мне надоели все твои закидоны, странности и увлечения. Я хочу нормальных отношений, а не игры с малолетним подростком. Ты ведёшь себя как ребёнок, — в ярости кричала девушка. — Как меня заводит, когда ты полыхаешь от гнева. Прям вот через силу удерживаю себя. А так и хочется взять за волосы, нагнуть и трахнуть. Но у тебя же принципы. Ты у нас невинное дитя, до свадьбы даже целоваться нельзя. И мне тоже это надоело, но я молчал. Всё это время, — в гневе отвечал я. Она подошла и дала мне смачную пощёчину. Понимая, что виноват, я потянулся до её губ, и нежно коснулся их своими губами. Видимо Поля была совсем не против, поэтому мой язык стал проникать в её рот и переплетаться с её. Её сладкие губы манят, их хочется целовать всё время. Но вдруг она разнимает поцелуй: — Я ужасно целуюсь, лучше не стоит, — в смущении ответила блондинка. — Как по мне, этот поцелуй был самый лучший в моей жизни. А ты знаешь, что их было много. Скажи, ты стесняешься меня? — Это у меня первые отношения, поэтому все поцелуи, подарки, пошлые действия — для меня это ново. У меня никогда не было такого, понимаешь? Я отстранился чтобы снять футболку, а затем плотно прилегая своим торсом жадно стал целовать её, меня манил запах её волос, тело, глаза. Я не переставал целовать мою девочку в губы, параллельно стягивая с неё желтый топ. Мне нравилось, как тело блондинки сжималось от удовольствия, и её лёгкие стоны, показывающие, что мои действия возбуждают её. — Я безумно хочу тебя, но не могу. Пойми, я же девочка ещё, а ты трахнул половину города. Ты поиграешься и уйдёшь, а мне как с этим жить? — Не я уходил от них, а они уходили от меня. Я сложный, но постоянный. Моя девочка, тебе сегодня будет очень хорошо, я обещаю. Я хочу слышать твои громкие стоны, мою фамилию из твоих губ, хочу видеть твои прекрасные ключицы в моих засосах. С тобой я и глаза не сомкну этой ночью. Своими губами я сводил её с ума, проходясь по самым нежным зонам её тела, я слышал стоны. Её прикосновения были так аккуратны и неопытны. Это меня ещё больше заводит. Та самая загадочность и неопределенность чувствовалась в её действиях. И только мысль, что я буду первым у этой девочки заставляла меня получать ещё большее удовольствие. — Нет, я не готова, хватит! — вдруг крикнула девушка, покраснев. Но я продолжал свои действия, потому что видел, что ей хорошо. Я стал целовать её тонкие руки, а тем временем своей рукой уже щупал её за задницу, сводя с ума. Затем окончательно задрав её юбку, я промолвил: — Не носи больше такую короткую. Я буду ревновать каждого мужчину, кто хоть на 3 метра приблизится к тебе. Ты моя и точка. Да, я чертов собственник, и это факт. — Ты не выполняешь мои просьбы, значит я не буду выполнять твои. Завтра надену юбку ещё короче. — Я не уверен, что завтра ты вообще сможешь встать, детка! — сказал я и усмехнулся, — особенно после твоих слов, ведь я наказываю за непослушание! Уже потеряв самоконтроль, я прижался к её бёдрам своими, снимая кружевные трусики с девушки. По напряжению в моих джинсах я чувствовал, что уже готов ворваться в неё и иметь всю ночь, но понимал, что это её первый раз и всё должно пройти идеально. Я, сжимая в руках талию, спускался со своими поцелуями всё ниже, а затем резко спустился до колен. Расцеловав всю внутреннюю сторону бёдра вдоль и поперёк, я поднялся до её личика и нежно поцеловал в губы. Её дрожащие руки быстро расстёгивали мне ремень, а я уже хотел отшлёпать её этим аксессуаром. Вот и ещё один атрибут, мешающий нам сблизиться был изъят, с меня слетают джинсы и исчезают в неизвестном направлении. В моих боксёрах уже полыхал жар, а моя малышка пыталась их снять. Её тело кидается из стороны в сторону от моих поцелуев. И вот последняя преграда между нами была снята с моего тела и я раздвигаю ноги своей девочке. — Скажи, чего ты хочешь? — спрашиваю я у блондинки, быстро врываясь в её тело. От неё исходит лишь крик, но я успеваю заткнуть её своим поцелуем. Её ноготки вонзаются в мои плечи, царапая руку. Я начинаю медленно двигаться, чтобы она успела привыкнуть, а затем наращиваю темп и целую её ключицы. Полина начинает стонать и сводит ноги, от чего мы становимся ещё ближе. Её сладкие стоны становились всё громче, а я входил всё глубже и грубее, стараясь угодить своей девочке. Блондинка выкрикивает моё имя и её тело начинает дрожать. Она скоро дойдёт до пика страсти. Я хочу её снова и снова. Каждый поцелуй становится всё горячей, и мы одновременно заканчиваем. Отстранившись от неё, я прилёг на вторую часть кровати. Я не мог успокоить учащенное дыхание. — Ты великолепна, эту ночь я не забуду никогда. Надеюсь, завтра повторим? — Насчёт завтра не знаю. Ты же болен ещё, — виновато сказала Поля. — Так побудь моим доктором, детка, вылечи меня, — с пошлой ноткой в голосе сказал я и мы оба рассмеялись.