you, me and the beach

Прошло три года со смерти Джейсона Тодда, второго Робина. Темнота, такая приятная, красивая, а главное спокойная, Джейсон хочет обратно к ней, снова тонуть в объятьях смерти. Этот мир слишком яркий, слишком шумный. Он хочет снова умереть, но не может. Поверьте, он пытался, что-то все равно заставляет его открывать глаза снова и снова. Не давая обрести покой. Не ему, другому Джейсону нравилась жизнь, он любил рисковать, смеяться и, конечно, он любил эту рыжую Би Джи, которая не отпускала… Барбара говорит, что это чья-то глупая шутка, но она не может отпустить потому, что хочет верить в то, что ее Джейсон Тодд жив. Будто не было Джокера, не было его пыток, не было боли. Джейсон ее и не испытывает, и не помнит, забывает, что значит чувствовать, он помнит только ее голос: мягкий, тихий и спокойный. Брюса это пугает, Тим и Альфред пытаются смотреть на это с хорошей стороны, то есть Джей не-мертв, но они в отличие от Барб не забывают, что он не-жив. Она не может привыкнуть к тому, что его глаза больше не голубые, словно небо в самый ясный день, они — ярко-желтые, как солнце, которое с каждым днем тускнеет. В старых глупых книжках пишут, что люди появляются после смерти потому, что чего-то не успели… Джейсон сейчас, будто ребенок, пытающийся найти ответы на все возможные вопросы. Вот только он не говорит ни слова, только иногда улыбается и кивает. Они не знают зачем Совиный Суд превратил Джейсона в одного из своих Когтей, тем более после такой смерти. По словам Брюса Джейсон умер в тот момент, когда только попал к Джокеру. Такое не выдержал бы никто, его мозг был поврежден слишком сильно так, что пользы для Суда он особой не представлял. Хотя есть возможность того, что он притворяется…

Нет!

Дик говорит, что Маленькое Крыло все вспомнит когда-нибудь, и это «когда-нибудь» до чертиков пугает Барбару. — Когда-нибудь я заставлю тебя станцевать со мной, Джейсон Питер Тодд. — лучезарно улыбается Барбара, обнимая Тодда за шею. — Когда-нибудь, Би Джи, а пока что только через мой труп. — упирается парень, не зная, как сказать о том, что собирается на миссию один. — Ты — идиот, Джейсон. — Я тоже люблю тебя, Би. Барбара жалеет, что не сказала, что любит его, что не попрощалась и что отпустила одного. Гордон никогда не простит себе эту ошибку, которую вряд ли сможет когда-нибудь исправить. — Мне так жаль, Джейсон. Джейсон берет ее руку в свою, вторую же кладет ей на талию, и плавно передвигается с ней по ковру в гостиной поместья Уэйнов. До Барбары суть происходящего доходит не сразу, они танцуют медленно, возможно ошибаясь где-то, но все же танцуют. Как в старых идиотских фильмах, которые они смотрели раньше вдвоем. — Ты помнишь, — она улыбается, а по щекам предательски скользят слезы, которые Джейсон стирает большим пальцем и крепко обнимает Гордон. — Я люблю тебя, Джейсон Тодд. Их идиллию прерывает то, что Барбара вскрикивает от резкой боли в области живота, в котором теперь красуется один из клинков Когтя. Джейсон не отпускает ее, только сильнее прижимает к себе и целует куда-то в висок — Он тоже любил тебя, Би Джи, и просит прощения. — он наконец отпускает ее, и та падает так неестественно, а по светлому ковру вкруг ее мертвого тела растекается красное пятно. Где-то внутри кричит, вопит настоящий Джейсон, пытаясь выбраться из этой клетки под названием смерть, но это невозможно… Он снова и снова будет наблюдать за тем, как его любимая умирает… От его же рук…