По делам и воздастся вам

Стив проснулся первым. Впервые в жизни проснулся не с одним любовником, а сразу с двумя. Как относиться к ситуации было пока непонятно, и он решил пойти на пробежку, прочистить мозги. Поскольку пока в голове не было ни одной дельной мысли, кроме: «Баки выглядит таким умиротворенным, прижав Брока к себе, перекинув руку через его грудь, что хочется лечь с другой стороны от него и тоже погрузиться в тот покой и безмятежность, что исходят сейчас от них обоих». Однако, когда он получше разглядел синяки на теле Рамлоу, то его окатил жгучий стыд. Пусть тот чуть не убил его, пусть служил Гидре, пусть мучил Баки, они не должны были уподобляться ему. Впрочем, Роджерсу тут же вспомнилась ситуация, когда командир СТРАЙКа убедил Фьюри отстранить отряд от миссий сопровождения крупных политических шишек. Если Рамлоу не хотел чего-то делать, то он не делал. Пусть даже сам черт был у него в противниках. И все же… «Какие жалкие оправдания! Постыдился бы, Стивен Роджерс!» — прозвучало в голове голосом матери, и Стив на мгновение замер. Нужно было уйти отсюда хоть ненадолго. Так что он тихонько выбрался из кровати и отправился бегать, оставляя мужчин наедине. Надеясь вернуться еще до их пробуждения. Брок, сквозь сон услышав, как хлопнула дверь, по давней военной привычке попытался приподняться, чтобы выявить источник шума, но был жестко придавлен обратно тяжелой рукой. Проснувшийся Баки весь подобрался, становясь особенно похожим на Солдата. — Отпусти! — У него все тело ныло после вчерашнего, как после самой суровой тренировки в Гидре (обычно включавшей спарринги с Солдатом), так что он не был расположен к долгим препирательствам. — И не подумаю, ты мой, — Зимний слегка запнулся, — пленник. Чертыхнувшись, Брок двумя резкими рывками все-таки сумел вырваться и встать. Посетив туалет и меланхолично рассмотрев очередные синяки, он направился на кухню обдумывать произошедшее. Но как следует удариться в рефлексию ему не дали — на пороге возник хмурый и взъерошенный Барнс. — И что это было, Зимний? — спросил он не оборачиваясь, холодильник был ему сейчас интереснее. Есть хотелось зверски, оказывается, суперсолдатский секс очень энергозатратный. — Тебе Роджерс не дает или давнишний гештальт решил закрыть? Сначала бьешь, потом трахаешь? Любимой женой назначил? — Я не Солдат! — привычно взбесился Баки, однако руки распускать не стал. Больше не хотелось. Наоборот, хотелось трогать, и целовать. И чтобы трогали и целовали в ответ. Но как этого добиться, было непонятно. — Конечно Солдат, уж поверь мне. На скорую руку можно было приготовить только простые бутерброды с ветчиной, но сильно проголодавшемуся Броку даже они показались вершиной кулинарного искусства, так он хотел есть. Нарезав ингредиенты, он положил в рот лишний кусочек и облизнулся, с усмешкой поймав голодный взгляд на своих губах. Барнс явно чувствовал себя хоть отчасти, да виноватым, но все равно не мог сдержать своей реакции. — Ты можешь своему дорогому Роджерсу заливать, что все вспомнил и пришел в себя. Но я-то тебя знаю. Был бы ты веселым парнем из Бруклина или снайпером Ревущих, ты бы или забыл про меня, или убил. Медленно и мучительно, не без того, но убил бы и пошел дальше. Не стал бы трахать. Но тебе нужен хендлер.  — Он положил перед опустившим голову собеседником пару бутербродов и отошел обратно к холодильнику. Скоро должен был вернуться Стив, тоже голодный, нужно было больше еды. — Так что не дорос ты еще до Баки, Солдат. Мммм. Вкусно. Ешь давай. Услышав приказ, Солдат привычно взял в руки подготовленную для него еду и приступил к трапезе. Было так просто следовать указаниям командира. Не так далеко ушел Зимний, как они со Стивом надеялись. Покончив с готовкой (гренки и овощной салат), Брок смерил взглядом мрачного Зимнего, который наконец сбросил маску лучшего друга Капитана Америки и, занавесившись волосами, поглощал бутерброды, и глубоко вздохнул, собираясь с силами. — Иди сюда, — позвал он, как звал когда-то, когда они оба были собственностью Гидры. Тот тут же отбросил недоеденное, будто только этого и ждал, и с готовностью придвинул второй табурет почти вплотную к тому, на котором устроился Рамлоу, вклинив колени тому между ног, позволяя как бы обнять себя бедрами. Руки Брока тут же принялись массировать виски подопечного, который вовсе не был бывшим, кто бы что ни думал. — Лучше? — спросил он через некоторое время. — Еще, пожалуйста, пожалуйста, коман… Брок. — Да, перемолола нас с тобой Гидра, дай Бог, милостью Роджерса она не воскреснет. И не запросит обратно наши покореженные души. Теперь мы в расчете? — Да, — глаза Баки стали ясными, терзавшие его демоны немного отступили, но не ушли. — Только скажи мне все-таки. Почему? Ты ведь действительно видел во мне не только приложение к винтовке. Так почему ты соблюдал протокол? — Да блядь же… — Рамлоу дернулся, намереваясь разорвать контакт, и опустил руки, но еще никто не уходил от Зимнего Солдата. — У меня в отряде было три крысы. В моем, лично мной подобранном отряде было три человека Пирса. А ослушаться того значило подписать приговор всем моим ребятам. Да проще было каждому дуло к виску приставить и выстрелить, чем не последовать хоть одной запятой в гребаной инструкции! Теперь Баки держал его, обхватив лицо ладонями, не давая отодвинутся, увильнуть. — Я понимаю. — Как камень с души свалился. Ему было не привыкать к боли, вся его жизнь состояла из нее, но вот предательство, к счастью, мнимое, и равнодушие жгли сильнее каленого железа, разъедая душу. — Ничего ты не понимаешь! — В душе Брока тоже жили демоны, и имя им было — ярость и бессилие. Бессилие что-либо изменить. — Они смотрели! Никто из моих не стал бы… А они ни одного наказания не пропустили. Просились поучаствовать, твари! — Тише, спокойно, все позади. — Ты не думай, я никогда не чурался физических методов воздействия, но всегда за дело. А вот так, беззащитного… Наверное, в чем-то я виноват перед тобой, но если бы я попытался… И тебя бы не вытащил, и всех своих положил. А к тебе бы кого-то нового приставили. Не такого щепетильного. — Брок, ты нравился мне, — после продолжительного молчания, во время которого они сидели почти обнявшись, выдал Барнс, — как мужчина. Насколько я мог тогда своим отмороженным мозгом понять это чувство. Ты ведь знал? — Догадывался, — Рамлоу не смотрел на собеседника. Разговор вытянул из него все силы, хотелось уползти куда-нибудь в темный угол, пусть бы даже его приковали там наручниками. Но когда с суперами было просто? — Но что я мог? — Ты мог бы одним взглядом, щелчком пальцев отдать приказ. И я бы вырезал их всех… — Это ты сейчас все так хорошо осознаешь. А тогда и шагу не мог ступить без протокола и инструкции. — Да. И теперь я осознаю, что ты мне нужен. — В качестве кого? Боксерской груши? Или постельной грелки? — Человека, способного меня удержать, если вдруг я пойду вразнос. — Ты подумал, что скажет сиятельный Роджерс? — буркнул Брок с недовольством. — Давай закончим на этом. — Я согласен! — На пороге стоял вернувшийся Стив, и вид имел очень решительный. — На что? — Брок снова начал закипать, как же его все достало… — На чужого мужика в вашей постели? — На все согласен! — Стив смотрел на Баки, и в глазах его отражалось горячее желание сделать как лучше. Чего бы это ни стоило. — Вот чего ты хочешь, Роджерс? — Они расположились по трем углам кухни на максимальном расстоянии друг от друга, будто боялись разрушить хрупкое равновесие, что возникло между ними: Брок отошел к окну, Баки остался сидеть у стола, а Стив опустился на пол у порога. — Без всяких соплей вроде: «Я пойду на все, лишь бы Баки был счастлив». Тебе ведь понравилось? — голос стал вкрадчивым и хриплым, как урчание большого кота. — Понравилось натягивать меня? Хотите из меня секс-игрушку сделать? — Нет. В смысле, да, мне понравилось, — Стив покраснел, но жар на его щеках был вызван не столько смущением, сколько возбуждением, — воспоминания были еще свежи. Также с его места было прекрасно видно, как расширились зрачки у Барнса, как напряглись мышцы на животе. — И я хотел бы сделать такое для тебя. Если научишь. — Тоже мне, нашли преподавателя сексуального воспитания. — Мы, — суперы переглянулись, молча договариваясь между собой, — предлагаем тебе контракт. Для совместного проживания. В перспективе с переходом к равноправным отношениям. И больше без мордобоя. — Бляяя… — забывшись, протянул Рамлоу, потому что не было другого слова, лучше отражавшего его реакцию. — Вы совсем ебанулись? Все-все, не надо на меня так смотреть, я слежу за языком. — Боюсь, что у тебя нет выбора, — Стив включил Капитана, теперь можно было быть спокойным, Рамлоу ни за что не отвертеться. — Ты взят мной на поруки, и можешь иметь относительную свободу, лишь находясь в зоне моего контроля. Иначе — тюрьма. — Конечно, у меня нет выбора, ведь я же международный преступник, — окрысился Брок, у которого к взглядам Кэпа за годы работы рядом выработался иммунитет. — И как ты себе это представляешь? А, Святой Роджерс? Сначала позволял избивать меня в своем доме, а потом практически изнасиловал на пару. Ладно, Солдат, он в своем праве. Но ты? Хочешь грехи замолить таким образом? Или включишь в контракт подписку о неразглашении, чтобы я не вздумал твой светлый образ очернить? — Мы не будем настаивать ни на чем, — включился Баки, видя, что переговоры сторон зашли в тупик и вот-вот последует взрыв. — Пока только на совместном проживании. — Да куда я от вас теперь денусь? — Брок сел, не в силах стоя воспринимать такие повороты. — Разве что на тот свет…

***

5 лет спустя За пять лет многое произошло. Брок вернулся к работе в ЩИТе, потому что Роджерс — страстный любитель все контролировать — хотел держать любовников на виду. Так что от совместных миссий было не отвертеться. Что было к лучшему, потому что можно было следить за тем, чтобы ни один из суперсолдат не наделал глупостей. С сексом они тоже в конце концов разобрались. Потому что из общей постели его не выпустили, а смотреть на то, как такие горячие мужики целуют друг друга, и не возбуждаться до темноты перед глазами было невозможно. Стив, кстати, оказался способным учеником, твердо решившим загладить свою вину, и в постели было хорошо настолько, что вылезать порой не хотелось. Человеческие отношения с Роджерсом тоже наладились. Как-то Барнса услали в длительную одиночную миссию, и к концу срока Стив представлял собой настолько жалкое зрелище (Солдат после крио и обнуления выглядел лучше), что Рамлоу простил ему попустительство по отношению к Баки, когда тот избивал его. Понял, что ради Барнса тот пойдет на все. Так что, несмотря ни на что, жизнь сложилась вполне неплохо. Роджерс спустя пару лет подал документы на признание Рамлоу полностью выдержавшим наказание, особо этому способствовало заключение договора на работу между ЩИТом и бывшим наемником. И пусть Брок пока не любил их, но какие-то теплые чувства определенно испытывал. В конце концов, все они были чудовищами, даже непогрешимый Кэп, символ всего светлого, и им нужно было держаться вместе. У них был крышесносный секс, они знали назубок все чужие привычки и готовы были намертво прикрывать друг другу спину. Пожалуй, то, что между ними происходило, было наиболее близким к тому, что когда-нибудь можно будет назвать —  семья.