Их история

— Нет, Хвоя, ты вновь не ждёшь котят, — мрачно произнёс Хвоегрив. Кошка, насторожившись, с маленькой надеждой в глазах смотрела на целителя, выжидая его вердикта. Казалось, это была большая заветная мечта маленькой воительницы — дать жизнь совершенно новому коту, в маленьких лапках которого, может быть, окажется судьба всего леса. Хвое не нужно было признание миллиона маленьких котят, ей бы хотелось иметь своего — того, кем она бы могла гордиться, на которого она бы злилась, но, тем не менее, которому бы она с Золотым Пером отдала бы всю себя. Почему-то именно детская казалась мечтательнице тем местом, где всегда было тепло и весело, стоило родиться новым котятам — даже в самую ужасную пору жизни племени Вечной Ярости там было уютно. — Ах, Хвоя, я не хотел бы тебя пугать, но.. Разве это нормально — то, что ты не можешь.. — кот помрачнел. — Сама посуди. — да, кошка прекрасно помнила, какой красноречивостью обладал целитель — но, наверно, тяжёлая работа вынуждала Хвоегрива быть чрезвычайно прямолинейным. Уставшие глаза кота столкнулись со взглядом воющей навзрыд воительницей и тот прожевал последнюю фразу, не найдя в себе силы продолжить. Мысленно соболезнуя, целитель скрылся в куче трав. Хвоя корила себя за то, что не узнала этого раньше, и стояла, застыв на одном месте, целую вечность, как ей казалось. Маленький мир разрушался в её разуме, глобально переворачивая жизнь кошки. "Как я посмотрю в глаза Золотому Перу?" — глоток. Застрявший в горле комок не давал Хвое наплакаться вдоволь. Воительница вновь пустила слезу — последнюю, насквозь солёную и пахнущую глубочайшим горем, и ушла прочь из целительской палатки. — Не смотри на меня так, — вздохнул Хвоегрив, столкнувшись взглядом с Зеленоглазкой, стоявшей на пороге палатки. — Я не люблю давать лживые надежды. ☾ ⋆*･ﾟ:⋆*･ﾟ:⠀ *⋆.*:･ﾟ .: ⋆*･ﾟ: .⋆ — Мы справимся, — прошептал Золотое Перо по словам на каждое ухо своей возлюбленной, обвивая её хрупкое тельце своим хвостом. — Ты меня слышишь?.. Мы справимся. Прорвёмся. Ты мне веришь?.. — Да, — сглотнув комок, застрявший в горле, быстро прошептала кошка, опустив веки, которые в один миг стали такими тяжёлыми и неподъёмными, как и тот груз, что носила на душе Хвоя, что ей захотелось больше никогда не открывать глаза. Всё равно ничего нового она не увидит — то же самое солнце, безжалостно слепящее глаза, то же самое горе, представшее перед её разумом однажды, и тот же писк счастливых котят и их счастливых матерей, режущий слух. — Я тебе верю, — вновь продолжает воительница, закапываясь носом в густую шерсть своего избранника, желая спрятаться от своей тяжёлой судьбы. Тёплое дыхание Золотого Пера согревает озябшую душу Хвои, давая надежду на то, что всё ещё будет хорошо. — Я тебе верю, Золотое Перо, верю.. — она поднимает голову и пускает слёзы, смотря глазами, полными огромной надежды на своего возлюбленного, и что-то в глубине её души отмирает, когда кошка видит, с какой любовью кот встречает её взгляд. Тяжело было не ей одной — воитель взял часть неподъемного груза на свои плечи, и от этого стало значительно легче. — Мы проживём и без них.. — горе вновь охватывает содрогнувшееся тело Хвои, и кот понимает, какая глупость сошла с его дрогнувших уст. — Прости, я.. Это не значит, что я не верю, прости меня, моя маленькая, — он прислоняется своим носом к её носу и мурлычет что-то настолько нежное и ласковое, что кошка вновь замирает на мгновенье, вспоминая, от чего содрогалось её хрупкое тельце пару секунд назад. — Прости меня, Хвоя, — воитель вновь смотрит на неё, как на глупую, наивную кошечку, но в его взгляде столько тепла, что воительница и поверить не может в то, что её глупые слова и действия находят ласковый отклик в его душе. На любую ошибку кошки найдётся его доброе слово. — Прости меня, Золотое Перо, — вздохнув, Хвоя прислонилась своей щекой к его щеке — чувства с огромным порывом вновь накинулись на неё, пожирая сердце. — Я люблю тебя, Золотое Перо, — прошептала кошка ему на ухо, и на устах возлюбленных появилась та самая умиротворённая улыбка, проносящаяся ими из беды в беду. "Как же я не хочу тебя потерять и как же не хочу потеряться однажды сама". * * * Детство — пора независимая и свободная. При чём настолько независимая и свободная, что она приходит и уходит тогда, когда ей вздумается; так, как ей вздумается и так же незаметно, как захочется ей — будто она гостит в нашем разуме, поглощая нашу жизнь, а не мы наслаждаемся ей вдоволь. Когда детство проходит, на смену ей приходит сознательность — и эта сознательность портит всё, хоть и следовало бы ожидать обратного. Кому нужно думать о порядке, боясь его нарушить, как не сознательному коту? Детство уходит, оставив после себя воспоминания — своеобразное послевкусие — это так же, как лопнувшие капилляры после долгого отсутствия сна, как мокрые ресницы после продолжительного плача, как молния после грозы. Детство уходит, вогрузив на твои плечи такие обязанности, которые ты даже если захочешь, не уронишь — ты от них не избавишься, даже если будешь плакать днём и ночью, мечтая лишь об этом. Говорят, что детство умирает, стоит нам осознать, что мы повзрослели — своеобразное самоубийство. На самом деле оно умирает не самостоятельно и не осознанно — так же, как и мы не сами от него избавляемся — его убивают обстоятельства. Те самые злые монстры, которыми нас запугивали в детстве наши мамы, пытаясь усыпить хоть на час. Разумеется, они не говорили нам полностью о том, что могут сотворить эти страшные существа, но, повзрослев, мы и сами поняли, что это не просто чудики, а самые настоящие чудовища. Не было бы у нас сознательности, и мы бы могли им противостоять — детство побеждало обстоятельства до тех пор, как ему на замену не пришла мисс сознательность — дама капризная, вредная и ни на что, кроме проявления совести не способная. Как-то быстро наши силы иссякли, стоило лишь нам повзрослеть. Так же случилось и с Пушинкой, смотрящей на беззвёздное небо в эту роковую ночь. Малышка, навострив уши, следила за передвижением светлячков, в хаотичном беспорядке пронизывающих своими крыльями небесное пространство. Хвоя была уверена, что именно этим кошечка и занималась — попросту считала насекомых и ни о чём другом не думала. — Значит, — спокойно и монотонно, проглотив остаток своих слёз, проговорила Пушинка, даже не оборачиваясь, — они там, где звёзды. — Да, — дрожащим голосом произнесла воительница, испуганно следя за тем, как глаза кошечки забегали по полянке. Кошке было страшно от того, с какой уверенностью говорил это котёнок. Пушинка держалась, не давая сознательности наступить так быстро и схватить её под рёбра, пустив яд под кожу. — Но.. Ты же меня не оставишь?.. — проглотив долгое молчание, кошечка обернулась со слезами на глазах и, умываясь истоками соли, медленно подошла к Хвое. — Пожалуйста, — дрожащим, пониженным голосом произнесла Пушинка, со всхлипыванием прижавшись к телу воительницы, которая сейчас и сама находилась в состоянии беспокойства. — Нет, не брошу, — в душе воительницы творился полный беспорядок, но, взяв себя в лапы, кошка опустила голову к плачущей малышке и улыбнулась, надеясь скрыть свои переживания. — Я тебя никогда не брошу, никогда-никогда, моё солнце, мой свет, моя жизнь.. — со слезами на глазах Хвоя прижала к себе всхлипывающую кошечку, положив свой подбородок на её голову. — Никогда.. * * * Она спала беспокойно, изредка просыпаясь и захлёбываясь от нашедшей истерики. Кошка вновь успокаивала её, обвивая своим пушистым хвостом, и не позволяла думать о произошедшем. — Давай сосчитаем звёзды, — настолько задорно, насколько было в её силах, уставшим голосом проговорила Хвоя. Широко распахнутые, насквозь голубые глаза кошечки быстро и любопытно забегали по небосклону. — Но сегодня нет звёзд, — грустно ответила Пушинка, расстроенно посмотрев на воительницу. Та быстро взглянула на небо. — И вправду нет.. И что же нам делать? — вздохнула Хвоя, слабо улыбнувшись и посмотрев на растерянную кошечку. — Может, мы их представим? — Это как? — А вот как. Вот я посмотрю и представлю, что они там есть. И скажу тебе, что их там.. двадцать тысяч! — Нет, там их нет, — со вздохом понурил голову котёнок, краем глаза продолжавший следить за положением отсутствующих звёзд на небосклоне. — А если приглядеться?.. — Снова.. Ах, нет, я, кажется, их вижу! Смотри, смотри, только что, там, под луной.. — воскликнула малышка, чей взгляд сразу же заполнился огромным неподдельным восторгом. И вправду, представлять ничего не нужно было: они появились самостоятельно, будто бы по волшебству! Два силуэта в ночи — кошка и кошечка — застыли, глядя на то, как медленно проявляются звёзды, ранее скрытыми огромными облаками. — Это странно, что облака ушли без дождя, — не переставая восхищаться видом, пробормотала воительница. — И что, что странно? Это прелестно, Хвоя, разве ты так не считаешь? — улыбнулась маленькая кошечка, прижавшись к кошке, которая тут же пригрела её своим тёплым бочком. — Да, конечно, милая. Это чудо. * * * Сама того не заметив, Хвоя уснула крепким сном, не просыпаясь больше до самого дня — по всей видимости, соплеменники не хотели беспокоить мирно спящих кошек. Постаравшись встать с подстилки так, чтобы не задеть всё ещё сопящую Пушинку, воительница высунула нос из палатки. По всей видимости, ночью шёл дождь, и потому на земле красовались огромные глубокие лужи, создающие грязь. Заметив Нить, недавно ставшую воительницей, и Желтоглазку, стоящих около Кучи с Дичью, разделённой от других мест в лагере огромной кучей грязи, Хвоя удивилась и подоспела к ним. — Вам помочь? — мило улыбнулась кошка. — Спрашиваешь тоже, — пробурчала Нить, тут же одёрнутая глашатаем. — Если тебе не сложно.. Воительница быстро пробежалась глазами по полянке в поисках предмета, который бы помог ей спасти утопающих. Найдя большой камень под огромной упавшей в результате сильного ветра веткой с близ стоящего дерева, кошка находчиво попыталась перетащить его в лужу, тем самым создав переправу через грязь. Подперев палкой свою находку, Хвоя подтолкнула сию конструкцию и она удачно, хоть и криво свалилась в лужу, чуть не обрызгав кошек. Облегчённо вздохнув, воительница отошла, предоставляя бедолагам возможность спастись. — Спасибо, Хвоя, это очень хитроумное сооружение! — похвалила подругу Желтоглазка. — Я рада, что ты не скисла окончательно после череды этих бед.. Как поживает Пушинка? — Всё более-менее хорошо.. — кошка вздохнула и быстро перешла на шёпот. — Я боялась, что она неправильно воспримет то, что я хочу ей рассказать, но.. Всё прошло успешно и она быстро успокоилась. Хотя.. Мне кажется, Пушинке всё равно нужна моя поддержка. — Это очевидно, — ответила ей собеседница. — Ну, ладно, удачи тебе с ней, ну а мне пора, всё-таки, мы пропустили утренний патруль из-за этой непогоды! — Пока, Желтоглазка, и тебе удачи.. — проводив взглядом о чём-то живо беседующих Нити и глашатая, Хвоя ушла в палатку целителя — она сама не понимала, что привело её туда, но почему-то сердцу кошки хотелось прийти именно туда. Застав Зеленоглазку за обеззараживанием раны предводительницы, воительница молча прошла мимо, не став ей мешать, и зашла в отсек с травами, чтобы хотя бы издалека, взглядом, поприветствовать Хвоегрива. — Здравствуй, Хвоя, — приветливо, но всё так же отстранённо встретил кошку целитель. — Как себя чувствует Пушинка? Как она восприняла то, что.. Ну.. Ты хотела ей рассказать?.. — обеспокоенно произнёс кот. — Ты ведь рассказала?.. — Да, — сухо ответила воительница, толком даже не поприветствовав кота. — И я ни капли не жалею о том, что рассказала ей именно в той обстановке и в то время. Пушинка могла бы воспринять всё.. не так хорошо, как восприняла это вчера. — Она прямо повзрослела, — улыбнулся Хвоегрив, не отрывая взгляда от трав. — Ты прав. И я, почему-то, уверена в том, что это не так уж и хорошо, как кажется на первый взгляд.