Их история

Лапы Хвои беспомощно скользят по толстому слою льда. Ничего не понимая, кошка возмущённо закидывает голову назад, всматриваясь в грубо-серое небо. "Первые заморозки?.. Но почему лёд такой.." — оглядываясь, королева вдруг понимает, что находится совсем не там, где засыпала. — Золотое Перо?.. — кричит кошка, срывая голос. — Солнышко?.. Крольчонок?.. Где вы, мои славные котята?.. Где я?.. — дрожащим голосом продолжает кричать Хвоя, несколько раз поскальзываясь. «И тебе здравствуй, Хво..» Картина перед глазами королевы стремительно меняется — взамен безжизненно серому небу является голубое-голубое небо без единого облачка, посередине которого царствует беспощадно палящее солнце, слепящее глаза Хвое, да так сильно, что кошке приходится зажмуриваться, но она не может перестать смотреть — так уж это удивительно и прекрасно. Вместо льда под своими лапами королева ощущает обычную траву с проблесками земли. Удивлённо осматриваясь, кошка вспоминает этот день, смотря на всё, что окружает её. Это лагерь племени Вечной Ярости. Всё на миг замедляется и мир даёт королеве — а сейчас — воительнице — всё осознать, но позволяет занять лишь секунду на раздумья. Хвоя, понимая, что перед ней — события того самого дня, испуганно шарахается, ощущая на себе взгляд Василёк — по-настоящему живой и весёлый, а не такой ледяной и грубый, каким его запомнила воительница. — И тебе здравствуй, Хвоя.. Говорят, день сегодня жаркий и самый удачный для охоты! — кошка вспоминает о том, что в тот самый день королева впервые покинула лагерь после того, как родила Пушинку и её братьев. — Неужто Вы.. То есть, ты.. — Хвоя ловит на себе задорный взгляд Василёк и тоже смеет смущённо улыбнуться. Это, определённо, было начало хорошего сна. — Да! Да, я собираюсь покинуть стены нашего тесного лагеря. Мне надоело лежать целыми днями в детской! Моя малышка достаточно взросла, чтобы не набедокурить в моё отсутствие.. — стоило затронуть какую-нибудь тему, совершенно не касающуюся котят, как королева сразу говорила о своём детёныше, и сейчас это нисколечки не выбешивало воительницу — она, улыбаясь, рассматривала кошку, которая с огромной любовью, сияющей в глазах, словно два огромных огонька, говорила о своём котёнке. — Пушиночка ведь так здорово бегает по всему лагерю! А лапки какие длинные! Ух, настоящая воительница из неё вырастет! Гордость родителей! Но и котячье в ней что-то есть. Ну, например, Пушиночка, — "любит белок", — догадывается Хвоя, но продолжает молча и с улыбкой слушать речь королевы, гордящейся успехами своей дочери. — Любит белок — не это ли забавно, предпочитать какую-то определённую еду?.. Ах да! А ещё она постоянно играет с моим хвостом.. Хи-хи. — Хвоя молча улыбалась. Дождавшись одобрительного жеста кошки, Василёк продолжила: — Думаю, вырастет моя прелесть не только ловкой, но и мудрой воительницей — как же Пушинка обожает слушать сказки старейшин!.. — сейчас. Воительница быстро сфотографировала собственными глазами последнюю улыбку королевы, которая запомнилась ей навсегда — и увидеть её сейчас было огромным подарком. — Эй, Василёк! — это была тогда ещё ученица, до того, как кот заболел и передал обучение Желтоглазке, Золотого Пера — Нитка. — Мы уже уходим! Ты идёшь с нами? Душа Хвои рвалась пойти с ними, но она понимала, что это прошлое — а в прошлом надо действовать именно так, как действовал тогда. Отмахнувшись, кошка вновь рассмотрела радостных и ничего не подозревающих соплеменниц. Да, сегодняшний день будет особенно хорош для охоты. — Хвоя, а почему ты не пойдёшь с нами? — не без любопытства поинтересовалась Желтоглазка, являющаяся тогда ещё молодой воительницей. — Не хочешь зажариться? — Я бы с удовольствием, — вздохнула Хвоя, разрываясь внутри между реальностью и собственными мечтами, — но Луна дала мне задание. — Ах, вот как, — усмехнулась кошка в ответ, мысленно сожалея бедной подруге — Желтоглазка прекрасно знала, что за характер у глашатая племени Вечной Ярости. — Доброй охоты! — крикнула вслед уходящим котам Хвоя. Просверлив спину каждого своим огненным взглядом, желая всё исправить и вернуть обратно, кошка смиренно опустила глаза. Она ничего не могла поделать в этой ситуации и корила себя за то, что являлась такой жалкой. Но по-другому было нельзя. * * * Очнувшись, королева вскрикнула. Испуганно оглядывая стены пещеры перед собой, кошка, задыхаясь от страха, вдруг успокоилась, осознав, что находится в детской. Маленькие Солнышко и Крольчонок, лежавшие рядом, возмущённо зашевелились. Хвоя, облегчённо вздохнув, лизнула каждого в их пушистые щёки и осмотрела обитателей палатки. Нить, прижав к своему боку сынишку, мирно посапывала во сне, как и её котёнок. Все спали, и вдохновлённая рассветом кошка быстро вышла из детской, попытавшись не разбудить собственных котят. В племени только-только был отправлен утренний патруль, дела шли медленно — так же, как и собиралось вставать заспанное солнце, одаривающее слабыми-слабыми своими лучами верхушки крон деревьев. Зевнув, Хвоя расслабилась, рассматривая красоту зимнего пейзажа. На палатках, как и на скале, уже лежал первый снег, выпавший прошлыми сумерками. Из-за сугробов мир стал совершенно светлее, чем раньше, и от души королевы отлегло вместе с белоснежным покровом. Вдохнув первые нотки наступающего на кошку счастья, Хвоя растрогалась, смотря на заснеженный лес. Она была счастлива — и это был не пророческий сон и даже не послание, предвещающее начало новой жизни, это было самое настоящее, легко ощутимое чувство лёгкости на душе. На спине у королевы будто выросли крылья, помогающие взлететь и не разбиться о прекрасный широкий небосклон, нависающий над головой кошки. Только вот взлетать ей никуда не надо было — счастье было здесь, рядом, и тихо посапывало в соседней пещерке. Хвоя проглотила это утро со слезами — чистыми и абсолютно не горькими. Улыбнувшись напоследок, она, заслышав первые возмущённые крики проснувшегося Крольчонка, не отыскавшего материнского бока рядом с собой, ринулась обратно в детскую. * * * «Берите котят и бегите! Бегите...» Это было холодное утро. Сквозь дыру в потолке пещеры стекали остатки капель, что оставил после себя холодный дождь. Снег подтаивал, преобразовывая траву и землю в огромный комок грязи, что отвратительно хлюпал под лапами и пачкал всё вокруг. — Нить! Хвоя! Котят в зубы и.. — в крике прокряхтела Луна, вдруг выскочившая на поляну. Вслед за ней на одной лапе скакал Золотое Перо, отражая странные удары воинов, чьи морды были скрыты под занавесью палатки. — Чт.. — Нить вытолкнула Хвою, держа в своей пасти своего котёнка и подгоняя Солнышко и Крольчонка. Притормозив, сонная кошка ужаснулась. Поле.. Такое же.. ..Красные языки пламени разжигались в глазах у всех котов Банды Яркого Солнца, нападающих на небольшое Племя Вечной Ярости. Воины Солнца и воины Ярости сошлись лицом к лицу, но по-прежнему стояли на противоположных сторонах — у всех них была своя правда и своя истина, а в правоте своей позиции не сомневался никто.. ..Хрупкая бурая воительница выпрыгнула из-за угла. — Неужто ты отстоишь детскую, а не свою жизнь, тупая воительница? — кричал до боли знакомый голос. — Да! И я буду делать это до конца своей жи.. — не успела хрупкая кошка договорить, как вдруг незнакомец обрушил на её плечи горящую ношу в виде пылающих ран. Воительница взвизгнула.. — Хвоя! Хвоя! Чего же ты стоишь, Хвоя? — заставила кошку опомниться Нить, вернувшаяся в лагерь за своей приятельницей. — У тебя шок?.. Хвоя, Хвоя, всё хорошо — твои котята в безопасности! Солнышко, Крольчонок и мой малыш — они там, под холмом, с нами Зеленоглазка и Хвоегрив! Перед глазами королевы, в голове у которой перемешалось прошлое и настоящее, прыгнула Пушинка, взявшая на себя воина намного крупнее неё. Шум.. — Это.. Это же Оскал! — только и смогла прохрипеть не до конца очнувшаяся Хвоя, смотрящая вперёд. Нить удивлённо посмотрела на то, как меняется выражение мордочки приятельницы, и, пришикнув, вновь предприняла попытку вытолкнуть кошку из лагеря. Стук. «И твои обещания мне к чёрту не сдались, да ни в жизни! Я никогда тебе не поверю! Ты знаешь.. » — Там твои котята. Крольчонок и Солнышко.. — повторяла беспокоящаяся королева. Ей, наконец, удалось подтолкнуть упёртую беднягу и медленными, но верными шагами привести под холм. Хохот. «Ты никогда не станешь полноценной матерью, потому и прицепилась ко мне!» * * * Сердце Хвои сжималось. Перед её глазами была картина того дня, той трагедии, унёсшей нескольких котов — и, при этом, ни один из них не был убит врагом. Все погибли от злейшего соперника, самого сильного, того, чьих атак не выдержит никто — все погибли от горя, перечеркнувшего их жизнь. Василёк смотрела на неё — пристально, пожирая глазами вместе с душой, выплёвывая оболочку. Пушинка была здесь и разглядывала внутренности Хвои, прожигая насквозь её тело своим горящим взглядом. Они ели её изнутри. Обстоятельства. — Я.. Нет! — крикнула Хвоя, очнувшись. Нить, испуганно отпрыгнув от неё, вновь подбежала к пробудившейся королеве и прижала её к себе. — Хвоя, Хвоя, всё хорошо, моя милая — все здесь. — Все здесь, а меня — нет! — прорычала на неё приятельница. Кошка, шокированная таким поведением, в страхе прижала уши к голове и наблюдала за действиями разгоряченной собеседницы. — Ты.. здесь.. — Не ври! — закричала Хвоя. — Василёк, не смотри на меня, скажи ей!.. Нить и Зеленоглазка испуганно переглянулись — в их глазах королева видела гнев и ярость. Ей на мгновение показалось, будто все готовы её убить, одним разом навалившись и придавив. — Василёк! И она вправду была здесь, перед ней — так казалось Хвое. Белый силуэт не откликался, стеснительно пожирая разум сходившей с ума кошки. — Не молчи! — заплакала королева, запутавшаяся в собственных мыслях. — Не молчи, пожалуйста, ты ведь всегда молчала, — по щекам Хвои потекли слёзы, намочив шёрстку. Стук. Крик. Топот. «П..П..Пушинка..» «Вы все! Забудете про моё существование! Навсегда!» «Я никчёмна и никому не нужна..» * * * ..Сейчас же Хвоя сидела на поляне и слушала тишину. Прекрасную мелодию ей напевал невидимый ветер, легонько развевающий шёрстку молодой воительницы. Стоило кошке зажмуриться и она словно выпадала из реальности, погружаясь в эту песнь. Вечную песнь, которая царила здесь и никогда никому не надоедала. Наверно, это страшно. Наверно, это больно. Тишина не была вокруг — тишина была внутри самой Хвои, стоящей здесь и сейчас, на краю небольшого обрыва, которым заканчивалась полянка.. Песнь тишины — какая она на ощупь, можно ли её осязать?.. Песнь тишины.. ..Выгнувшись в спине, Хвоя вновь накинулась на Оскала, хоть тот и был крупнее кошки в несколько раз — но сейчас преобладала она, распознав единственное слабое место кота — правой руки Солнечного лидера. «Ты всё сказала, да?!» — За Пушинку! За Василёк! За Камнегрива! За меня! — кричала, рыдая, обезумевшая воительница — и её голос эхом доносился до настоящего — Хвоя кричала так, что, кажется, было слышно в лагере. * * * .. .. .. Это было холодное утро. Сквозь дыру в потолке пещеры стекали остатки капель, что оставил после себя холодный дождь. Снег подтаивал, преобразовывая траву и землю в огромный комок грязи, что отвратительно хлюпал под лапами и пачкал всё вокруг... ..Среди выпрыгнувших сражаться был виден бурый силуэт хрупкой воительницы, которая храбро защищала детскую, напрыгивая на каждого врага, защищая каждого котёнка и вылизывая каждую рану любого из малышей. Хвоя запуталась. Окончательно запуталась в том, как оказалась на холме — дождь лил столбом, а туман окутывал весь лес плотным кольцом. К ней вдруг пришло полное осознание того, что происходит, но она вдруг всё забыла. Нет, конечно, кошка помнила, что она недавно стала королевой, что до смерти любит Золотое Перо.. Но лежавшая на сердце горечь, которая было пропала недавно без остатка, вдруг вновь появилась — но Хвоя забыла, в чём заключалась боль, пережитая ей. Дождь лил беспрестанно и беспощадно. Шерсть королевы лезла мокрыми клочьями, а она стояла в беспамятстве и полном ступоре. Будто на этой земле существует лишь она — Хвоя. И дождь — вечный дождь, звук биения капель которого отражается в разуме кошки вечным эхом. Блеклые глаза кошки, её пожухшая со временем ярко-бурая шерсть.. Все краски жизни стекали с этим дождём, вместе со слезами, которые текли сами по себе из широко распахнутых глаз Хвои, и она не могла бы в один момент зажмуриться, отмахнув капли. Королева подняла голову навстречу падающим с небес слёзам дождя, оплакивая его горе. Усмехнувшись, кошка в миг разревелась. Пушинка — это имя раздавалось в голове Хвои с огромной силой, виски пульсировали, а лапы поджимались. Кто-то в мире включил жизнь. И вот — перед глазами опьянённой горем королевы разворачивается битва, ожесточённая битва между Племенем Вечной Ярости и Банды Яркого Солнца. Враги, словно хищные птицы, впиваются в кожу и не хотят выпустить из лагеря живым ни одного кота. Пушинка. Кошка перевела взгляд и впервые оценила, как прекрасно работает эта ученица — как восхитительно, изящно и грациозно сложено её тело. Хвоя видела её будущей предводительницей — Пушинка вполне могла бы заменить Луну, которая, тем временем, отбивалась от глашатой Племени Яркого Солнца, которая недавно ею стала. Оскал. Королева помнила его и всё, что с ним было связано — как этот кот с особой жестокостью бил малышку, которая сейчас пыталась его истязать. Раньше на месте Пушинки была Хвоя. И, вспоминая это, кошка стояла, не двигаясь, и глотала комки в горле, один за одним мешающие ей закричать и окликнуть ученицу. Солнечные коты зажали воинов Ярости, замкнув круг. Ещё одно мгновение — и вот, над элегантной шеей подросшей Пушинки нависают жёлтые, ужасно заострённые зубы Оскалы. Хвоя зажмурилась, вспоминая прошлое. «Неужто ты отстоишь детскую, а не свою жизнь, тупая воительница?» — Да! И я буду делать это до конца своей жизни!.. — ожесточённо прорычала кошка, несясь прямиком с холма на поле битвы, отталкивая от Пушинки, приготовившейся издать последний писк, обозлившегося Оскала. — Хвоя.. — только и успела произнести удивившаяся ученица, — Хвоя! Ты.. Крик. * * * .. .. .. Это было холодное утро. Сквозь дыру в потолке пещеры стекали остатки капель, что оставил после себя холодный дождь. Снег подтаивал, преобразовывая траву и землю в огромный комок грязи, что отвратительно хлюпал под лапами и пачкал всё вокруг... ..Среди выпрыгнувших сражаться был виден бурый силуэт хрупкой воительницы, которая храбро защищала детскую, напрыгивая на каждого врага, защищая каждого котёнка и вылизывая каждую рану любого из малышей. Хвоя задрожала. Лапа Оскала, отстранившись от живота королевы, — тоже. Веки, с особой тяжестью нависающие над глазами, прониклись дрожью... Пушинка — это имя раздавалось в голове Хвои с огромной силой, виски пульсировали, а лапы поджимались... Из вдруг широко распахнувшихся, самых что ни на есть добрых глаз скромным ручьём потекли горькие слёзы. Глаза умирающей были затуманены белой дымкой, словно туманом. Кошка помнила, как тонула в этом тумане всю жизнь, которая была зачёркнута в один момент. Хвоя предалась смерти и отдала своё тело в лапы невесомости, — они сами поддались сломившему телу удару, и королева медленно, но верно погибала в волне тумана, накрывшего весь лес в один момент с головой — беспощадно и беспрестанно. — Я не хочу.. — прохрипела кошка, и жизнь вдруг остановилась — звук стих, и перед глазами Хвои предстала лишь Пушинка с глазами, полными слёз. Глазами, которые просили прощения. * * * — Значит, — спокойно и монотонно, проглотив остаток своих слёз, проговорила Пушинка, даже не оборачиваясь, — они там, где звёзды. — Да, — дрожащим голосом произнесла воительница, испуганно следя за тем, как глаза кошечки забегали по полянке. Кошке было страшно от того, с какой уверенностью говорил это котёнок. Пушинка держалась, не давая сознательности наступить так быстро и схватить её под рёбра, пустив яд под кожу. — Но.. Ты же меня не оставишь?.. — проглотив долгое молчание, кошечка обернулась со слезами на глазах и, умываясь истоками соли, медленно подошла к Хвое. — Пожалуйста, — дрожащим, пониженным голосом произнесла Пушинка, со всхлипыванием прижавшись к телу воительницы, которая сейчас и сама находилась в состоянии беспокойства. — Нет, не брошу, — в душе воительницы творился полный беспорядок, но, взяв себя в лапы, кошка опустила голову к плачущей малышке и улыбнулась, надеясь скрыть свои переживания. — Я тебя никогда не брошу, никогда-никогда, моё солнце, мой свет, моя жизнь.. — со слезами на глазах Хвоя прижала к себе всхлипывающую кошечку, положив свой подбородок на её голову. — Никогда.. * * * — Мы никогда не забудем.. Мы никогда не забудем.. Мы никогда не забудем.. Твой подвиг.. Мы никогда не забудем.. Что ты сделала для нас, — быстро зашептала воительница. — Мы никогда не забудем.. Мы никогда не забудем.. Мы никогда не забудем.. Твой подвиг.. Мы никогда не забудем.. Что ты сделала для нас, — раздавалось шептание в ответ. — А если и забудем, то не жить нам на этом свете, не жить нам там, где были забыты те, кто любил нас.. — Не жить нам там, где были забыты те, кто любил нас.. Никогда..