***
POV АВТОР Пока Хюррем ждала своего верного евнуха, она решила переодеться. Служанки метались перед госпожой с разными туалетами, но ни один вариант ей не понравился. В итоге Хюррем решила одеться как можно скромнее: синяки нужно было прикрыть. Никаких украшений, даже своё любимое кольцо с изумрудом – символ их павшей любви с Сулейманом она оставила в шкатулке. Чтобы прикрыть порванное ухо, Хюррем просто распустила волосы, даже не пожелав их закрутить в локоны – первый раз спустя шестнадцать лет она решила выйти в гарем с прямыми волосами. Платье госпожа выбрала закрытое, темно-красного цвета, но всё-таки накинула поверх него скромно вышитый кафтан с высоким воротником. На лицо она наложила немного рисовой пудры, чтобы прикрыть желтеющие синяки. Приготовившись, Хюррем присела перед зеркалом и удивилась сама себе – несмотря на её болезненную худобу и всё-таки проявляющиеся кое-где увечья, выглядела она совершенно по-новому. «Да, Хюррем Султан, ты стала ещё старше за несколько дней» В покои явился Сюмбюль-ага, почтив свою госпожу медленным поклоном «на ходу» - его фирменное приветствие. - Госпожа моя, я счастлив видеть вас в здравии, - поклонился он ещё ниже после этих слов. – Несмотря на произошедшее, вы стали ещё шикарнее. Желаете выйти в гарем? Накопилось так много вопросов, Афифе-хатун уже не успевает всё разобрать. - Да, Сюмбюль, сегодня я вернусь к делам. Но, думаю, работать мне снова придётся дистанционно. Евнух успел только приоткрыть рот, чтобы возразить, но Хюррем быстро вскинула руку. - Ты всё прекрасно понимаешь, не говори ничего по этому поводу, - продолжила она. – Я подготовилась сегодня к разговору с Повелителем. Но прежде, расскажи мне всё. Что тут происходило? - Госпожа, Ибрагим Паша исчез после той ночи. Его нет даже во дворце Хатидже Султан. Одному Аллаху ведомо, где он сейчас. Повелитель его не ищет. Но очень ждёт на разговор. Хатидже Султан в ярости, она не знает, что случилось. Она со своей подозрительностью любого с ума сведёт, ай Аллах! Каждый день допросы устраивает! Повелитель всё также время с Фирузе-хатун проводит… На лице Хюррем ни одна жилка в этот момент не дрогнула. Да и внутри, призналась она себе, тоже ничего не поменялось. Лишь глаза её сверкали тихой обидой. - … Махидевран Султан замышляет что-то, похоже. Она каждый день ездит во дворец Хатидже Султан. Мы следим за этим, Госпожа. Ой-ёй, что-то будет! Нергиз-хатун, кстати, просила вашей аудиенции. Она сказала, что хочет поблагодарить вас за помощь и готова пойти к вам в услужение. - Нергиз-хатун я приму в ближайшее время, Сюмбюль-ага, - ответила Хюррем. – Но не в этом дворце. Я собираюсь на время переехать в особняк, что находится на окраине города. Мне надо быть отдельно от дворца, но недалеко. Мы встретимся с Нергиз там. Можешь готовить её к отправке туда. Не сегодня, так завтра я перееду отсюда. - Слушаюсь, - кивнул евнух. - А сейчас я хочу видеть Повелителя. Он у себя в покоях? Сюмбюль снова кивнул. Ему не понравилась эта идея, но перечить своей госпоже права он не имел.***
POV ХЮРРЕМ «Давай же, решайся» Да, это я уговариваю себя выйти из покоев. У меня такое чувство сейчас, будто я взвалила на свои плечи целый фундамент. Это действительно тяжело – просто показаться на людях. Хочется испариться, или хотя бы провалиться в преисподнюю. Главное, чтобы тебя больше никто не видел. Такой печали у меня не было никогда. Моё сердце порвали в лохмотья и выбросили мне под ноги. Меня выбросили из жизни, как старый коврик, старательно и с отвращением вытерев об меня ноги. «Рабыней я чувствовала себя лучше. Дышалось легче» Я где-то прочитала, что потерять любовь – пройти много порогов различной боли. Неверие. Когда я увидела Фирузе снова, я действительно не поверила своим глазам. Когда она объявила о воссоединении с Повелителем, я не поверила своим ушам. Когда Повелитель это подтвердил, я не поверила его устам. Осознание. Когда в покои пришла Афифе-хатун со словами «Мне жаль», в наш священный четверг, я только тогда осознала, что мой конец близок. Даже, когда Повелитель ударил меня в первый раз, я этого не понимала. Злоба. Это произошло, когда я решила назло Повелителю спасти Ибрагима. Я не то чтобы действительно переживала за грека, нет – я хотела сломать планы Повелителя, сделать ему неприятно. Потому что я разозлилась. Когда последствия моей выходки не заставили себя долго ждать, наступил следующий период. Тупая боль. Желание исчезнуть. Желание умереть. Неважно, что будет, лишь бы это закончилось. Забавно, что снаружи всё выглядит совершенно по-другому. Сейчас я выхожу в гарем. Так, чтобы не привлекать к себе особого внимания, но дать понять, что я ещё покажу, кто тут хозяйка. Значит ли это, что пришло новое чувство? Смирение и понимание, что надо идти дальше. Или это уже желание показать, кого потерял предатель? Нет, ещё рано. Позже Сулейман увидит. - Дорогу! Хасеки Хюррем Султан ХазретЛери!***
POV АВТОР Хюррем медленно проходила по ташлыку, стараясь не прислушиваться к перешёптываниям рабынь за её спиной. Просто если вслушаешься – не просто узнаешь много нового о себе. Тут целую книгу можно будет написать только исходя из лживых описаний одного-единственного утра. Фантазия-то у девушек работает! Сюмбюль еле успевал затыкать сплетниц, тихо грозясь пальцем и словами о фалаке. А султанша отчеканивала каждый шаг по пути в покои Повелителя. Но уже на выходе из ташлыка она всё-таки услышала: - Говорят, Повелитель наказал султаншу из-за подозрений в измене! - Да? А с кем госпожа могла? - Ибрагим Паша причастен. В этот момент в голове Хюррем разыгралась целая картина. Она мигом представила, как кричит на рабыню, посмевшую пустить этот мерзкий слух, как бьёт её по лицу, как отправляет в темницу. Но ей не хватило решимости на всё это. Она лишь смогла сжать кулаки и двинуться дальше. - Повелитель готов вас принять, госпожа, - эхом отозвалось в её голове. Зайти аккуратно. Не забыть присесть в поклоне. Опусти голову, не смотри в глаза. - Повелитель, я хочу с вами поговорить. Молчание. Хюррем всё же решается осторожно поднять взгляд на падишаха. Тот стоит к ней спиной и ждёт её слов. - Я хочу сообщить, что желаю развестись с вами и покинуть Топкапы. Если вы позволите, конечно. Извиняться Хюррем не стала. Не за что. - Ты можешь ехать, Хюррем, - сухо ответил он. – Но развода ты не получишь. - Повелитель, мой муж избил меня. Я не хочу больше жить с ним. Дайте мне развод. Голос предательски дрожал, липкий страх сковал всё тело, но отступать было уже некуда. Чтобы не выдать своё состояние, Хюррем дерзко подняла подбородок и посмотрела на Сулеймана. Тот уже стоял перед ней и смотрел ей в лицо, пытаясь поймать её слабость. - Ты предала меня, а теперь смеешь требовать развода?! – прогремел он. – Ты забылась, Хюррем! Я могу тебя казнить за государственную измену, но я милосерден к тебе! Ей вдруг захотелось смеяться. Что? Милосердие? - Разрешите идти, Повелитель. Не дождавшись разрешения, султанша вылетела из комнат падишаха, словно боясь услышать в спину что-то пострашнее, чем слово «казнь». Только в самом дальнем коридоре дворца Хюррем пришла в себя и начала глубоко дышать, чтобы успокоиться. Неет, это так просто не закончится. - И на что ты надеялась, глупая? – вслух задала она вопрос сама себе. Да, разговора не получилось. Ну ничего страшного. К Хюррем подлетел Сюмбюль-ага. - Ой, Госпожааа, - протянул он. – Как же вы тут оказались? Покои Повелителя совсем в другой стороне. - Я там уже была, - сухо ответила Хюррем. – Прикажи собрать мои вещи, я уезжаю в очередную ссылку. Про Нергиз-хатун не забудь. Получив кивок от евнуха, Хюррем поторопилась к детям, попрощаться. Таковы правила, что ей нельзя никого с собой взять, это дети Династии, к коей саму Хюррем не относили.***
Очередной ветреный вечер одна из наложниц проводила в главных покоях дворца – покоях Султана Сулеймана Кануни. Хюмейра, она же Фирузе-хатун, неторопливо расхаживала по комнате в ожидании своего венценосного любовника. Сулейман обещал вернуться скоро после внеочередного собрания Дивана, на котором он должен был объявить об отставке нынешнего Великого Визиря Ибрагима Паши. Она не знала причину этого решения, но была этому рада, так как визирь явно её недолюбливал и, как ей показалось, начал за ней следить. О, ему определённо было что искать! Один тот факт, что Хюмейра попыталась отравить султана, и если бы не Хюррем Султан, так вовремя обнаружившая мужа на балконе, ей бы это удалось. Хотя на самом деле Фирузе успела передумать. Династия Сефевидов отказалась от неё, как только узнала о её чувствах, воспылавших к турецкому султану – главному врагу шаха Тахмаспа. Её собирались казнить, но она догадалась об этих планах и спешно покинула охотничий домик, похитив все деньги, которые там были. На них она смогла снять себе комнатушку, из которой и послала весть Сулейману с просьбой о помощи. Каково же было её удивление, когда султан ответил ей и пригласил во дворец! Вот это действительно фортуна оказалась на стороне бывшей персидской служанки. Так Фирузе-хатун с триумфом вернулась в Топкапы, а Хюррем Султан постепенно начала лишаться всего. Но кто она такая, эта рыжеволосая колдунья, коей её окрестили в Стамбуле, Фирузе уже узнала. И именно от неё надо избавляться. Хасеки Хюррем Султан – единственное и самое главное препятствие на её пути, она же – главное слабое место Повелителя. Не мог не радовать тот факт, что Повелитель постепенно начал отказываться от Хюррем и всё больше прислушивался к новой фаворитке. У Фирузе теперь есть реальный шанс стать самой могущественной султаншей мира, показать сефевидам, что Хюмейра – не так проста, как кажется. Фирузе Султан – будущее османской и персидской империй. Да, именно так. Фирузе планировала помочь Сулейману в завоевании Персии. Она хотела раздавить Тахмаспа. После многолетней службы Династии Сефевидов за одну малейшую провинность чуть не лишиться головы и стать отвергнутой с позором – о нет, это не тот план. Взгляд Фирузе упал на небольшой сундук, стоявший позади большого письменного стола. Убедившись, что к покоям никто не приближается, хатун распахнула его и увидела множество свитков с печатями главной кадины султана. Она достала один и опустилась на ковер, читая строки.«Хочется купаться в свете твоих глаз и одновременно нежиться на теплых песках твоих сладких поцелуев. Хочется ощущать твое дыхание и подстраиваться под него своим сердцем. Когда я держу твои руки, я умираю. Огонь любви разгорается в моей душе, начинается пожар, который нельзя потушить! Знал бы ты, как бьется мое сердце! Когда слышу твое имя, в моей душе дрожат струны любви. Я таю, я стану водой и утеку...»
«Если ты будешь улыбаться, буду улыбаться и я. И совсем не важно, увидишь ли ты мою улыбку или увижу я твою. Ведь важно не то, что мы видим. Куда важнее то, что мы чувствуем».
В руках помялся лист. В глазах сверкнула ненависть. А в голове созрел план. Хюррем Султан должна умереть. Отравление. Такой типичный и часто выигрышный способ. Нет, долго терзать султаншу ядом, как это было с Повелителем, Фирузе не собиралась. В её арсенале был ещё один флакон с таким же снадобьем, как то, которое Хюррем не так давно включила в их договор. «Если не хочешь выполнять придуманное тобой же условие, я тебе помогу, Хюррем Султан» - Хюмейра как-то хищно улыбнулась в этот момент, но выражение лица пришлось быстро сменить, так как за дверью послышался голос Сулеймана. Быстро убрав записки жены султана обратно в сундук и закрыв его, Фирузе поспешила сесть на большую кровать, сделав скучающее выражение лица. В эту секунду в покои вошёл и сам Повелитель. - Повелитель, я ждала вас, - смиренно присела в поклоне хатун. Сулейман улыбнулся и задумчиво потрогал бороду. - Фирузе, ты луч света в моих тёмных покоях, - произнёс он как-то отрешённо, ей сразу стало понятно, что султану сейчас не до неё. Любовники обнялись, после чего Фирузе осмелилась задать вопрос, который её интересовал в первую очередь. - Сулейман, как совет Дивана? Что решили насчёт Ибрагима Паши? Сулейман сразу же отстранился от хатун, и серьёзно посмотрел на неё. Фирузе сразу же пожалела о спрошенном. - Почему тебя это интересует? - Ну…если честно, Ибрагим Паша единственный после вас, Повелитель, который знает каждый камень в государстве. Трудно будет найти ему замену. Фирузе прекрасно понимала, что сейчас играет как бы за Пашу, но выкручиваться надо было. - Как только Ибрагим Паша объявится, я отправлю его на границу…временно. Есть там кое-какие вопросы. Больше тебе знать не обязательно. Иди к себе, Фирузе, а лучше помоги Хюррем Султан собрать вещи. Перед её отъездом я хочу, чтобы вы хотя бы заключили какое-то перемирие. - Повелитель… - Иди к Хюррем, Фирузе-хатун. Мне надо работать. «Повелитель только что сам отправил свою жену мне в руки.» Быстрые шаги, оглядки по сторонам, и вот уже Фирузе достаёт флакон из кармашка старого рабочего платья. Пара минут, рваные выдохи – и она уже на кухне. Ещё момент – содержимое флакона в свертке, собранном в дорогу для Хюррем Султан. Хорошо, что Шекер-ага уснул на диванчике рядом и ничего не видел и не слышал. На обратном пути Фирузе чуть не врезалась в Сюмбюля-агу, спешившего забрать с кухни припасы для своей госпожи. - Ааай, смотреть же надо по сторонам…куда так бежишь, хатун? - Воды попить, Сюмбюль-ага, - опустила голову персидская наложница, медленно выдыхая напряжение из головы. После подозрительного прищура и тихой угрозы пальцем, евнух отпустил её и поспешил на кухню, а Фирузе протёрла ладонью вспотевший лоб. Получилось!***
Хюррем тем временем уже собрала свои многочисленные вещи. Укладывать пришлось практически всё: султанша была уверена, что в Топкапы больше не вернётся жить. В душе оставалась надежда, что ей позволят хотя бы приезжать на короткие свидания с детьми. В душе было абсолютно пусто. Всё радостное, что в ней оставалось, будто вымели большой метлой, собрав всё до последней пылинки. Султанша суетилась вокруг ручной клади, тихо отдавая последние распоряжения уставшим служанкам. В покои постучались, и победной походкой в них вошла Фирузе. - Что тебе здесь надо? – не удостоив нахалку взглядом, спросила Хюррем. - Султанша, Повелитель отправил меня к вам мириться и помочь с вещами. Но я думаю, что вы меня сейчас прогоните, но я хотя бы отчитаюсь ему, что заходила к вам. Лицо рыжеволосой стало почти под цвет волос. Сулейман ещё и насмехаться удумал! Такого пинка под мягкое место она никак не ожидала. А Фирузе тем временем продолжала: - Помните, госпожа, как вы пришли прощаться со мной? Как заливались соловьём, говоря о великой любви? Руки сжались в кулаки. Спокойствие… Стараясь не подать виду, Хюррем теребила серьги, делая вид, что раздумывает над их надобностью в новом доме. Конечно же, Фирузе понимала, что с ней происходит. - Знаете, Хюррем Султан, - она сделала паузу, готовясь сказать самое больное, - Вы не врали тогда, но я вернулась и всё изменила. Я больше не вижу этой любви в ваших глазах. Мне очень жаль, Госпожа. Прощайте. - Погоди прощаться, - медленно начала подниматься с софы Хюррем. – Я тебя выслушала, но невежливо уходить, не услышав ответа. Соперница вскинула бровь, застыв в ожидании. А Хюррем, выдержав тактичную паузу и по-своему слегка склонив голову, продолжила говорить: - Ты будь осторожна, Фирузе. Или нет, Хюмейра тебе всё-таки лучше идёт. Я храню твою подлинную историю в тайне только потому, что обижена на Повелителя. Те люди, которые сейчас ищут тебя, работают на меня, - в этот момент султанша приблизилась к опешившей наложнице, прищурив глаза и зашептав ей практически в лицо, - так что лучше тебе, девочка, больше не приставать ко мне со своей якобы победой – твоя жизнь в моих руках. А теперь вон из моих покоев. Проводив взглядом растерянную Фирузе, Хюррем усмехнулась. Откуда она знает её настоящее имя и историю побега из охотничьего домика? Она сказала Фирузе правду – персы, охранявшие неудавшуюся шпионку, действительно работали на два фронта. Ещё тогда, когда Фирузе-хатун покинула Топкапы в прошлый раз, Хюррем не могла не позаботиться о том, чтобы иметь возможность контролировать каждый шаг соперницы. Вот только сам побег она упустила из виду и не потрудилась потерять время на дополнительные поиски беглянки, из-за чего ситуация вышла из-под контроля, и хатун беспрепятственно вернулась. Но как только она высунет нос за ворота, сразу будет подстрелена, как дичь.***
Сборы и прощания закончились, и Хюррем вышла к карете. Прощались во дворце из-за непогоды. Но когда султанша шла к карете, её догнала Михримах. - Валиде, вы помните о своём обещании? Хюррем сейчас честно призналась себе – она забыла. Вздохнув и погладив дочь по щеке, она ответила, что ждёт Ташлыджалы в особняке на разговор. Михримах довольно кивнула и обняла мать, пожелав её хорошей дороги. Так и распрощались. Наверное, хорошо, что больше никто не вышел провожать султаншу на улицу, потому что когда она заглянула в карету, то чуть не вскрикнула. В карете вальяжно сидел Ибрагим, успевший приложить палец к губам с призывом не выдавать его присутствия. Осторожно сев напротив визиря, Хюррем зашипела на него: - Что ты здесь делаешь? Зачем так пугать? Тебя могли увидеть! Грек презрительно фыркнул. - Да бросьте, госпожа. Наша стража, безусловно, хороша, но лазутчика в моём лице упустила. Вам придётся менять охрану, а то ведь и похитить могут. - Ну так и? - Просто решил сопроводить тебя в этой поездке. Ну, наверное, поблагодарить ещё. Хотя в этом я не уверен. Ты сделала меня трусом и изменником в глазах Повелителя, ещё и себя подставила. Зачем ты это сделала? Это звучало так возмутительно, что Хюррем стала тяжело и часто дышать, чтобы не вскочить с места и не влепить наглому паргалёнку по его морде, но смогла сохранить самообладание. - Ты мог остаться и достойно принять свою смерть от рук предавшего тебя друга. Так в чём проблема? Иди сейчас во дворец и попроси Сулеймана закончить начатое. - Теперь я не могу так просто умереть. Я же теперь тебе должен. Некрасиво будет уходить, не вернув долг. Так ближе к делу, госпожа, чего ты теперь хочешь? - Я ещё не решила. - Как это? Твой злейший враг сейчас может сделать для тебя всё, что ты попросишь, а ты даже не знаешь, что? Зачем ты тогда меня спасала? - О, Ибрагим Паша, я не стану тратить такой шанс на всякую чушь. Сказав это, Хюррем хитро улыбнулась, а сердце почему-то заколотилось так сильно, что ей показалось, что жители Стамбула могут проснуться от такого стука. Ибрагим же держал маску равнодушия, лишь изредка осматривая султаншу с головы до ног. Было что-то в его взглядах такое, от чего ей стало жарко. Сглотнув, султанша начала нервно расстёгивать накидку и потирать шею. Собеседник лишь выгнул бровь и затем отвернулся. - Ясно. Так куда мы едем? - Особняк на северной окраине города. Я недавно его купила. Как знала, что он понадобится… - Ты же знаешь о Фирузе-хатун абсолютно всё, почему не выдашь её Повелителю? Ведь это действительно она его отравила тогда. - Откуда ты… - Хюррем, ты же знаешь, что я узнаю всё, если захочу. - Тогда почему сам не выдал? - Было одно обстоятельство, до сих пор не позволяющее мне это сделать. Меня зачем-то спасла жена султана, и я сбежал из дворца. Хюррем тяжело вздохнула. Ей почему-то стало сейчас жаль Паргалы, она поняла, насколько тяжело ему сейчас приходится. Столько всего навалилось на одного человека. Вечно ревнивая жена, которая частенько напоминает ему, что он не член Династии, а служащий ей, друг, который хоть и не смог убить физически, но пронзил мечом спину морально, не просто пронзил, и ещё исполосовал, искромсал, раздробив рёбра; жена друга, портившая ему жизнь долгие годы так, что он еле успевал отбиваться от её многочисленных покушений, ненависть многих семей Стамбула просто за то, что он существует в этом славном городе, выполняя высокие задачи. Ей вдруг захотелось обнять его. И сказать утешительные слова. - Паша, как ты сейчас будешь? Тебе уезжать отсюда надо. Повелитель тебя найдёт и повторит попытку. Ибрагим нахмурился и отвернулся к окну, выдержав эту напряжённую паузу. Но всё-таки ответил. - Я не боюсь этого, госпожа. Судьбой мне прописано, быть возле своего Повелителя до конца. Как только я услышу от него объяснение этому поступку, сам положу голову на плаху. Меня не было во дворце, потому что мне нужно было прийти в себя. Я не прячусь. - Разве тебе не хочется жить спокойно со своей семьёй, растить детей? Тебе хочется умереть? На самом деле Хюррем прекрасно всё понимала. Месяц назад и она бы поступила также. А Ибрагим знал об этом. Они как два забившихся голубя сейчас. Раненые, сбитые с пути. Только одно мешает им сотрудничать и помогать друг другу выбраться. Султан Сулейман. «Из-за него мы это начали» - Из-за него и закончим, госпожа. - Что? - Ты не первый раз озвучиваешь свои мысли вслух, - усмехнулся грек. – Я предлагаю сейчас перемирие. Ты права, причина нашей войны больше нам не принадлежит, и воевать дальше смысла просто нет. Хюррем замялась и опустила взгляд. Так просто? - Не уверена, что в данную минуту готова к такому серьёзному шагу, Паша Хазретлери, - тихо ответила она. - Что ж, госпожа, смотрите сами. Кажется, мы приехали. Пора прощаться. Выходите и идите сразу к дому, не оборачиваясь. Так я смогу беспрепятственно выбраться отсюда и пересесть на свою лошадь. Мои люди следовали за нами. Султанша кивнула и встала к выходу из кареты. Она понимала, что должна сказать что-то. Прямо сейчас. Но предложение мира выбило её из колеи. - До встречи, госпожа моя, - услышала она спиной и спешно выпрыгнула из кареты. Хюррем смогла выдохнуть только в своих покоях.***
POV ИБРАГИМ Я многое терпел. Многое держал. И многое прощал. Я пишу сейчас эти строки, пребывая в негодовании. К сожалению, по-другому я не могу это описать. Тот человек, мой личный Господь, тот, кто дал мне новую жизнь…предал меня. Как забыть всё это? Возможно, в очень далёком будущем люди придумают предмет, позволяющий заглушить боль и забыть предательство. И нет, это будет не алкоголь. Но сейчас… Сейчас я заливаюсь вином. Я растерян. Побит. Убит. Я не понимаю… За что? Неужели это Хюррем Султан смогла-таки нашептать своему Повелителю нужные действия? О, эта коварная способная на всё. Я её недооценивал. Но что-то определённо не так. Зачем тогда она предупредила меня о казни? Зачем спасла? Она не дала ответа на этот вопрос сегодня, но я подозреваю, что так просто она теперь от меня не отстанет. Я… - Ибрагим! Я дёрнулся от этого голоса. Да, Хатидже Султан умела крикнуть так, что можно испугаться. Когда я впервые увидел её в Манисе, я дрогнул точно также, как секунду назад. Тогда я посчитал это за первую любовь. Но что это за чувство сейчас? - Что ты делаешь, Ибрагим? – жена требовательно положила руки на пояс. – Ты…пьёшь? Зачем это? Я угрюмо хмыкнул, но вслух ответа не дал. Зачем? Хатидже Султан всё равно ответит за меня. - Почему ты не отвечаешь? Ибрагим, что произошло? Где ты пропадал столько дней? Отвечай! - Госпожа, я сейчас слишком разбит… - Настолько, что явился пьяный спустя неделю? Я медленно начал закипать. Странно, но после всего, что было, я больше не чувствую счастья. Я очень виноват перед ней, перед нашими детьми. Перед Повелителем и…Хюррем. - Госпожа, - я поднял голову и сверкнул глазами в её сторону, - на меня свалилось очень много неприятностей. Меня предали…мне нужно уехать. Хатидже, выдержав тихую паузу, присела рядом с мужем. - Кто посмел, Ибрагим? Опять интриги Хюррем? Я замотал головой. При упоминании о ней у меня словно начинался жар одновременно с каким-то странным ознобом, тело покрывалось мурашками. Обвинять её ни в чём не хотелось. В данной ситуации это даже не справедливо. - Нет, госпожа. Хюррем Султан здесь не причём. Позвольте мне сначала до конца разобраться во всём, а затем я всё расскажу. Обещаю. Для убедительности мне пришлось взять руку жены в свою и посмотреть в её обеспокоенные глаза. Это показалось мне пыткой. Но долго так сидеть не получилось. В дверь постучали. - Паша, Повелитель требует вас к себе, немедленно, - доложил стражник из Топкапы.***
POV АВТОР Хюррем принялась разбирать вещи наравне со слугами. Ей было необходимо отвлечься от мыслей, так назойливо засевших в её голове. Ибрагим будто преследовал её в каждом углу этого дома, был слышен его голос, даже его запах. Несколько раз госпожа отправляла Назлы проверить вход – а точно ли Паша уехал? Но никаких следов властного лазутчика, конечно, не было обнаружено. - Госпожа, - обратилась к ней Назлы. – Не желаете поужинать? Шекер-ага очень много еды в дорогу положил, вы ни кусочка не съели. - Нет, я не буду есть. Если хочешь, иди поужинай. Я лягу спать. В покои пусть никто не заходит до утра. Оказавшись в мягкой постели, Хюррем не могла сомкнуть глаз. Всё тот же Паргалы не покидал её мыслей. Его просьба о мире… Хюррем прекрасно знала Пашу как никто другой, пожалуй, даже лучше, чем его собственная жена, конечно же, она была уверена, что это часть той страшной игры, в которую она же его и втянула. Но какими искренними были его глаза. - Утро вечера мудренее, Хюррем, - успокоила она себя. На этом и уснула. А утром обнаружили мёртвую Назлы на кухне.