***
Три дня назад. Хюррем хмурым взглядом встречала прибывшую гостью. Этой гостьей была мать старшего наследника Шехзаде Мустафы – Гюльбахар-Махидевран Султан. Бывшая главная кадина Сулеймана не потеряла былой красоты и величественности: она держалась также гордо, как и тогда, в первый день знакомства с рыжеволосой соперницей. Но сама Хюррем знала, что это маска. Авторитет Махидевран упал в гареме практически сразу после её появления. Были моменты, когда старшую кадину Сулейман возвышал вновь – когда он назначил её управляющей гарема после смерти Хафсы Султан, но Хюррем тогда смогла справиться и с этим неприятным известием. Словно почувствовав на себе взгляд сверху, Гюльбахар подняла глаза на балкон второго этажа. Хюррем же не моргнула и глазом, заметив, что её раскрыли, она лишь слегка кивнула. Получив ответный кивок, рыжеволосая развернулась и скрылась в своих покоях. - Гюльфем, говорят, что Хюррем нездоровилось в последнее время? Думаю, причиной была Фирузе-хатун? Хорошо, что Хюррем не видела эту коварную улыбку на лице Махидевран. - Да, Хюррем Султан действительно болела почти неделю. Говорят, она поругалась с Повелителем из-за Фирузе-хатун и после слегла с высокой температурой. Все перепугались, что она отойдёт к Аллаху… - Но, конечно же, этого не произошло, - перебила Махидевран. – Это уже давно не удивляет меня. Эта Хюррем словно голодная кошка с девятью жизнями. Когда-нибудь они все закончатся. - Вы что-то задумали, Госпожа? - Мне нужно увидеть Хатидже Султан и Шах Султан, - резко бросила она в ответ.***
- Махидевран явно прибыла во дворец неспроста, Сюмбюль! Что-то произойдёт, вот увидишь! – бушевала Хюррем в своих покоях. - Госпожа моя, - после этих слов евнух прочистил горло и продолжил, - я думаю, что она прознала о Фирузе-хатун и приехала, чтобы помочь ей. Хюррем резко повернула голову. Последние минуты она стояла возле окна, отвернувшись к улице, но после слов аги в ней проснулся здравый смысл. - Действительно, - задумчиво произнесла она, – почему я так нервничаю? У Махидевран на большее не хватит ума. Но и это проблема, пусть и небольшая. Мы должны следить за ней. - Я вас понял, - поклонился Сюмбюль-ага. В покоях Хюррем осталась одна. Решив, что ей просто необходим свежий воздух, она вышла на балкон. Вид, который раскидывался перед ней, всегда вдохновлял её. Вот и сейчас ей было необходимо подумать. Она узнала о планах Повелителя насчёт Ибрагима. Это произойдёт через два дня. В ночь с пятницы на субботу. Пока она не представляла, как сможет этому помешать, если решит это сделать. Как Сулейман это сделает? И тут она вспомнила доклад Сюмбюля. - Эбусууд-эфенди дал такой ответ Повелителю: он не нарушит своего обещания, если в момент казни не будет жив сам, а человек не жив и не мёртв, когда он спит. Значит, во время казни Повелитель должен спать… «Значит, публичной казни не будет, поэтому это случится ночью. Как всё просто и сложно одновременно!» Ей не дали закончить её раздумья, поскольку в покои вернулся Сюмбюль-ага с сообщением от Аяза Паши. Всё было готово к освобождению Нергиз-хатун из лап Ильшата-эфенди. Сам Аяз Паша с одним из янычар ожидает госпожу в Мраморном павильоне. Хюррем, конечно же, поспешила туда.***
- Нам нужен хозяин этого заведения, - произнёс Хюсрев, ага из янычарского корпуса. - Ильшат-эфенди сейчас занят, вам придётся подождать, - грубым голосом ответил один из охранников борделя. - Дело не терпит ожидания, эфенди, - из толпы вышел визирь. – Немедленно позови его. Компанию усадили за один из столиков. Аяз Паша медленно потянулся к кожуху с ножом, который всегда был при нём. Хюсрев-ага мотал головой по сторонам, а третья гостья, одетая в никаб, чтобы были видны только её глаза, задумчиво смотрела перед собой. Непонятно, зачем Хюррем вызвалась пойти в это место с Пашой. Она зачем-то решила лично проконтролировать каждый момент. Почему-то она чувствовала, что сможет помочь и не нарваться на неприятности. Осматривая душное помещение, Хюррем морщилась от запаха алкоголя и чего-то ещё. Пахло какими-то странными благовониями. То ли ароматические свечи глушили мысли султанши этим запахом, то ли помещение окуривалось чем-то, но она почему-то начала терять силы. Голова кружилась и болела, а самой ей вдруг захотелось выпить и отдохнуть. Посматривая не местных посетителей борделя, она потихоньку начала чего-то бояться: люди здесь были контингента, соответствующего самому заведению. За последние пять минут она уже не раз ловила на себе похотливые взгляды присутствующих. Вскоре показался и сам Ильшат. Хюррем поняла это по более или менее дорогому кафтану, заляпанному чем-то жирным. Его живот мерзко выпирал через пуговицы, которые вот-вот отлетят и попадут кому-нибудь в глаз. По коже султанши пробежали омерзительные мурашки страха, спина покрылась холодным потом. Голос хозяина борделя и вовсе ввёл её в ступор. - Что угодно нашим господам? – просипел Ильшат пропитым и прокуренным голосом. Зрачки его глаз были расширены, словно он принял что-то запрещённое. Пьяницу слегка пошатывало, но он старался держаться с достоинством. Хюррем слегка кивнула Аязу Паше, и тот ответил: - К нам поступила информация, что вы незаконно удерживаете у себя одну хатун. Кажется, Нергиз. Эта госпожа, - он кивком показал на султаншу, - пришла выкупить её. Мы готовы заплатить хорошие деньги за неё, или же… - Или что? – хмыкнул Ильшат. – Вы мне ничего не сделаете. С чего вы вообще взяли, что я держу кого-то силой? У меня полно работниц, - он провёл рукой по залу, показывая девушек, которые были возле каждого столика, - и все они здесь работают по собственной воле. - Не стоит нас обманывать, эфенди. Вы зря теряете время на это. Чем быстрее мы договоримся, тем быстрее покинем это место. Ильшат понял, что отвертеться ему не удастся. Как-то стало известно о пленнице. И он, всё ещё чувствуя себя хозяином этого места и этой ситуации, резко приблизился к Хюррем и грубо схватил её за плечи, начав шипеть ей в лицо: - Кто ты такая, госпожа? Откуда тебе известно об этой хатун? Немедленно признавайся! Девка смогла с тобой связаться? Хюррем затошнило от запаха перегара и пота. Она попыталась убрать с себя руки пьяницы, но у неё это не получалось. Голова неимоверно кружилась, глаза закрывались от запаха непонятных веществ, а Ильшат тем временем, начал трясти её, пытаясь вытряхнуть из султанши правду. - Говори, хатун, кто ты такая?! Янычары Аяза Паши спохватились и наконец-то начали оттаскивать обезумевшего хозяина борделя от султанши. Тот не думал сдаваться, но плечи Хюррем всё-таки отпустил, а после начал орать на весь бар, призывая на помощь своих головорезов. Завязалась потасовка. Янычары, подоспевшие на помощь султанше и Паше, обнажили мечи, охранники Ильшата схватились за ножи и дубинки. Поднялся шум. Те посетители, что были ещё трезвыми, решили не ввязываться в приключения и побежали из заведения на улицу, но те, что уже успели напиться и накуриться, кинулись помогать своему хранителю наркотиков и вина. Численность янычар была значительно мала по сравнению с противниками, но они не сдавались. - Госпожа, вам надо уходить отсюда, - подскочил к Хюррем Аяз Паша. – Здесь опасно находиться. Уходите! - Я не уйду из бара, пока не найдётся Нергиз-хатун, - прорычала Хюррем. Непонятно откуда, она ощутила новый прилив сил. В глазах мутнело с каждой минутой, но её вновь прибывшей смелости хватило бы даже для того, чтобы влезть в драку. - Госпожа… Никаб Хюррем обагрили брызги крови. Она вскрикнула, увидев перед собой Ильшата, который кинул нож в одного из воинов Аяза, что был возле Хюррем. Его-то кровь и оказалась на ней. Сам Аяз Паша упал на пол, потому что получил дубинкой по голове. Хозяин бара в два шага оказался перед султаншей и схватил её за руку. - Ты пойдёшь со мной, девка, - прохрипел он. - Немедленно отпусти меня, грязная тварь! – плюнула в него Хюррем. – Тебя казнят! Особенно, когда узнают, кого ты схватил! В этот момент Ильшат заметил рыжую прядь волос, выбившуюся из-под платка. Никаб давно начал покидать голову Хюррем, лицо было почти открыто, а причёска под платком расползлась. - Неужто сама Хюррем Султан посетила моё заведение? – расхохотался Ильшат. – Как мне повезло завладеть султанской колдуньей! Иди за мной и не вздумай рыпаться, иначе убью тут же, и твой султан Сулейман не найдёт твоего тела! В глазах султанши потемнело ещё сильнее, но смелость, наполнявшая её лёгкие через местные благовония, никуда не исчезала. Хюррем решила не сдаваться и бороться до последнего. Только теперь уже не за честь пленённой хатун, а за свою. О том, что Хюррем Султан, жена Сулеймана Кануни, оказалась в борделе, не должны узнать! Эта мысль громом пронеслась в её голове. - Отпусти меня, животное! – следом за ругательством Хюррем отвесила наглецу хорошую пощёчину, ещё и оставив на его щеке царапину от ногтей. Он не отпустил её. Вместо этого Хюррем получила ответную пощёчину. Но почему-то она была очень слабой. Вернув голову в прежнее положение, Хюррем поняла причину слабости удара Ильшата. Он оседал с ножом в задней части шеи. Спустя секунды мёртвый хозяин бара грохнулся на пол, открыв султанше обзор на её спасителя. Перед ней стоял Ибрагим с вытянутой рукой.***
Дворец Хатидже Султан. Хозяйка дворца на Ипподроме сидела в главной гостиной и задумчиво перебирала рюшки на рукаве своего платья. В её голове с каждым днём возникало всё больше вопросов. Почему Ибрагим тянет с местью для Хюррем? Почему сама Хюррем, хоть и переживает о своих потерянных отношениях с Повелителем, не предпринимает никаких действий против Фирузе-хатун? Почему Шах-и-Хубан молчит? На чьей она стороне? Нужно разобрать всё по порядку. Ибрагим. Пожалуй, это самая сложная часть её размышлений. Он не сообщил об отъезде Хюррем Повелителю, тем самым не дав обрушиться гневу того на голову рыжей змеи. А потом ещё и лично отправился за ней в Бурсу, хотя Повелитель его не просил. Что же там было? Что вообще происходит? На секунду в Хатидже вспыхнула ревность, но она быстро тряхнула головой, вытряхивая эту противную мысль. Ибрагим и Хюррем? Это ещё более смешно и глупо, чем его роман с Нигяр. Нет, это просто невозможно. Остаётся выяснить причины откладывания Ибрагимом мести для Хюррем «на потом» и поторопить его, и тогда какие-либо сомнения исчезнут. Что до самой Хюррем, Хатидже действительно ничего не понимала. Фирузе она сторонилась, потому что перестала доверять ей, хоть официально и подтвердилось, что хатун из Персии не шпионка, Хатидже всё равно решила, что более посвящать её в свои планы не будет. Хотя Фирузе была бы рада уничтожить причину её временной опалы. Пожалуй, надо дать ей второй шанс. Хатидже решила обсудить эту мысль с Ибрагимом и Махидевран, которую, кстати, она и ожидала сейчас. Гюльбахар уже увиделась с Шах султан и в послании обещала прибыть во дворец в ближайшее время не только с госпожой, но и с новым планом в сопровождении. Интересно, что она имела в виду? Кто-то ещё приедет? Кстати, о Шах. Сестра Хатидже ясно дала понять, что воевать с Хюррем не намерена. Что ей тогда здесь нужно? Видимо, приехала поправить своё положение и возвысить мужа. Но нужно убедить её участвовать в компании против Хасеки. Хатидже твёрдо решила всё рассказать сегодня сестре. О всех покушениях на Ибрагима, о Нигяр, о Рустеме, которого Хюррем заметно приблизила к себе и уже не раз что-то исполняла с его помощью. Также нужно поделиться соображениями насчёт возвращения расположения к Фирузе, чтобы помочь той раз и навсегда сбить спесь с этой дьяволицы по имени Роксолана… Двери в гостиную распахнулись и вошли четыре женщины. Три из них быстро присели в поклоне, пока четвёртая двинулась в сторону султанши. Хатидже встала, чтобы встретить прибывших. - Сестра, здравствуй, - с улыбкой произнесла Шах-и-Хубан. – Ты сегодня выглядишь более весёлой, чем при нашей прошлой встрече. Хатидже ухмыльнулась в ответ и повернула голову к остальным гостьям. Махидевран и Гюльфем она знала не первый год, поэтому взгляд её был обращён к последней. Судя по форме, это была рабыня из дворца Мустафы. - Госпожа, - начала Махидевран, - это Диана. Она попала к нам в Манисе, и после мы взяли её в Амасью. Она очень преданно служит мне, не раз оберегая меня от возможных неприятностей. Я приняла решение передать её вам, Госпожа, чтобы она также могла служить и вам. Никто во дворце её ещё не видел, и мы можем представить её, как калфу, прибывшую из Старого дворца, и она сможет приблизиться к Хюррем. А когда она это сделает, мы можем знать о каждом шаге Хюррем Султан, а в нужный момент… - Не продолжай, Махидевран, я поняла, - кивнула Хатидже. – Что ж… План мне ясен и вполне прост. Но он может сработать. Если подстроить Хюррем такую ловушку, из которой выпутаться поможет эта девушка, Хюррем не раздумывая примет её к себе в услужение. Диана-хатун, - обратилась султанша к девушке, - ты готова служить нам? Готова в случае чего отдать свою жизнь во имя Династии? Если я прикажу тебе убить султаншу, будешь ли ты готова выполнить мой приказ? Диана склонила голову и чётко произнесла: - Я пойду за вами в ад, султанша. Сделаю всё, что мне будет велено и почту это за честь. Хатидже ответила коротким кивком и продолжила: - Тебе нужно дать новое имя, чтобы не узнали, откуда ты. - Я уже решила, какое имя дать этой хатун, госпожа, - вмешалась Махидевран. – В старом дворце была калфа по имени Фахрие. Сейчас её не стало, но об этом никто не знает. По записям дворцовой книги, Фахрие-калфа покинула дворец и отправилась в Топкапы по вызову Гюльфем-хатун. - Да, госпожа, мы всё подготовили, - подтвердила Гюльфем, которая до этого молчала всё время, наблюдая за госпожами. - Отлично, - снова кивнула Хатидже. – Гюльфем, отправляйся во дворец и представь всем Фахрие-калфу, познакомь её с Афифе-хатун и остальными. И чтобы никто ничего не заподозрил! Фахрие-хатун, поздравляю с назначением. Указания будешь получать через Гюльфем-хатун. Гюльфем и Фахрие-Диана поклонились и покинули дворец. Султанши остались втроём. - Хатидже, - начала разговор Шах, - зачем ты всё это делаешь? Разве Хюррем сейчас трогает тебя? Она живёт своей жизнью, и у тебя есть своя жизнь. У тебя семья. Хатидже издала смешок. - Она недавно организовывала покушение на моего мужа, то есть на мою семью, а я должна это так оставить? Хюррем – проклятье нашей Династии, неужели ты не понимаешь? - Не понимаю, да! Меня она ни разу не тронула. Со мной она любезна, помогает мне. - Она лицемерит. - Когда она покажет лично мне своё лицо, тогда я и предприму что-то против неё. Но сейчас я не планирую во всём этом участвовать, - произнесла Шах Султан. - То есть за меня хотя бы тебе не обидно? Ты больше веришь этой лицемерной гадине, чем своей сестре? - Хатидже, не утрируй… - Довольно! Я надеялась на нормальный разговор, но не ожидала, что ты будешь её защищать. Оставь меня, сестра, мы потом поговорим. Махидевран, ты тоже иди. Султанши удалились, оставив Хатидже наедине с её подозрениями.***
Она всё ещё стояла и смотрела на Великого визиря глазами, полными удивления. Параллельно она начала запихивать выбившиеся волосы обратно под слетевший с головы никаб. Ей стало ужасно стыдно за всё то, во что она ввязалась. «Теперь во дворце точно узнают обо всём этом!» - пронеслось в её голове. Такой короткий немой диалог закончился быстро. Хюррем вспомнила о пленнице и резко развернулась. Она побежала в подсобные помещения, чтобы найти Нергиз. Все в зале были заняты потасовкой, поэтому за ней никто не должен был следовать. Она открывала одну дверь за другой, надеясь найти пострадавшую, но её всё нигде не было. Все помещения, попадавшиеся султанше, были пустыми. Хюррем взлетела по ступенькам на второй этаж и оказалась перед очередной дверью. И тут же была кем-то схвачена за локоть. - Госпожа, какого шайтана ты тут делаешь?! – услышала она знакомый голос. - Где-то здесь держат в плену одну хатун, я ищу её, - не посмотрев на Пашу ответила она. - Подожди-ка...жена султана собственной персоной явилась в бордель, устроила переполох ради рабыни? Ты меня сегодня не просто удивляешь. Я в шоке! Ты чем думала вообще, Хюррем Султан? У той наконец-то появилась смелость повернуться к Ибрагиму лицом и посмотреть ему в глаза. «Он так злится, почему?» - подумала она. Ибрагим продолжал свою гневную тираду. - Ты могла погибнуть! Что ты творишь?! Совсем умом поехала? У тебя дети во дворце, муж, а ты решила рискнуть всем этим и попасться в лапы этих ублюдков из-за рабыни! Тебя могли если не убить, то, - на этом моменте голос Паши почему-то дрогнул, - изнасиловать и выбросить в яму какую-нибудь! Ей это надоело. - Ты был бы рад этому, Ибрагим! – зашипела она в ответ. – Меня бы или не стало вовсе, или же я покрылась бы несмываемым позором. Ты можешь обернуть всю эту историю в свою пользу, когда будешь рассказывать об этом Повелителю! Но сейчас не мешай мне своими упрёками! Хюррем уверенно толкнула дверь и вошла внутрь. Никого. - Где же она? - Пока мы ищем, расскажи мне, - потребовал Ибрагим. – Ты решила вернуться в столицу из-за этого «важного дела»? - Да, - вздохнула Хюррем. – Нергиз-хатун прислала письмо в мой вакуф. Она свободная женщина, но её бывшие хозяева, которые дали ей вольную, сгорели в пожаре. Их и её дом были в квартале отсюда. И Нергиз похитил этот ублюдок, от которого ты меня спас. Кстати, спасибо. Как бы там ни было, ты мог дать случиться чему угодно, но не дал. Почему же? - Потому что мне нет и никогда не было дела до твоей смерти. Это ты с чего-то решила меня убить в своё время. - С чего-то? Ты знаешь причину. - Ну в своём роде я тогда спас тебя от гнева Повелителя. Если бы Лука остался жив… - Он бы уехал отсюда и ничего бы не случилось! - Но ты получила хороший урок тогда. Назревающую перепалку прервало слабое мычание откуда-то снизу. Ибрагим сосредоточился на звуке и оглядел пол. Вскоре большой ковёр был свёрнут и отброшен в угол, и перед запыхавшимися от его тяжести султаншей и визирем открылся большой люк в погреб. Усилием Ибрагим откинул большую доску, игравшую роль дверцы и выдохнул, увидев под ней девушку с завязанными руками и грязным кляпом во рту. Хюррем устало опустилась на небольшую софу, стоявшую неподалеку. На входе в комнату показался Аяз Паша. - Паша Хазретлери, Госпожа! – воскликнул он. - Я с тобой позже разберусь, Аяз Паша, - угрюмо произнёс Ибрагим. – Разберусь, почему ты позволил госпоже пускаться в такие приключения, а сейчас быстро помоги мне! Через минуты заплаканная Нергиз-хатун уже была в комнате и потирала саднящие от верёвки запястья. Она молчала, но окидывала удивлёнными взглядами присутствующих. - Го…госпожа, - дрожащим голосом начала она. – Вы пришли ко мне…сами…я никогда не…смогу отплатить вам такой долг…спасибо вам! – разрыдалась она, кинувшись к ногам Хюррем. - Не плачь, хатун, - мягко ответила султанша. – Всё позади. Тебя больше не обидят. Аяз Паша! – продолжила она уже другим голосом. Ибрагим даже удивился от того, насколько резко и быстро Хюррем Султан может меняться, - велите отвезти хатун в охотничий домик, что недалеко от Стамбула. Обеспечьте её всем необходимым и пригласите к ней лекаря. Нергиз-хатун, когда ты поправишься и подзабудешь этот кошмар, я возьму тебя к себе в Топкапы, если тебе нужна будет работа. Будешь со мной рядом. Твою вольную я восстановлю. - Спасибо вам! Госпожа, спасибо… – продолжала рыдать девушка. Хюррем кивнула визирю. Тот подал знак янычарам, дежурившим у дверей комнаты, и Нергиз-хатун увели. Аяз Паша вышел следом. Ибрагим и Хюррем остались одни в комнате. Она только открыла рот, чтобы что-то сказать, но двери снова открылись, и в них показался уже Сюмбюль-ага. - Госпожа моя, - поклонился он и тут же заметил Ибрагима. – Паша…Хазретлери. - Мы позже поговорим, Ибрагим Паша, - строгим голосом сказала Хюррем. – Надеюсь на ваше понимание, а сейчас мне пора убираться отсюда. Сюмбюль-ага, немедленно едем во дворец. В карете Хюррем не позволила задать вопросы. - Всё расскажу, когда посплю, - произнесла она. – У меня голова кругом. В этом заведении будто воздух наркотиками пропитали. Мне нужно немного прийти в себя. Евнух кивнул, но говорить продолжил. - Завтра Пашу казнят, госпожа моя. Что мы будем делать? - Я пока не знаю, - процедила султанша, потирая виски. – Следи за каждым шагом Повелителя и Ибрагима. Если понадобится, подкупи кого угодно, но у покоев обоих должно стоять по человеку, которые всё подслушают и подсмотрят. Не теряй ни минуты, как только приедем во дворец, приступай к выполнению этого приказа. Сюмбюль-ага кивнул. - Вы ещё не приняли решение? Будете ли вы спасать его? - Сомнений всё меньше. Сегодня он спас если не мою жизнь, то мою честь. Дождавшись, когда евнух закончит свои аханья и причитания, она продолжила. - Хотя это ещё под вопросом. Он может выдать меня Повелителю, и тогда мне будет намного хуже. Сделает ли он это? Со всей уверенностью, зная Паргалы, я могу сказать, что ответ очевиден. Но капля надежды всё-таки есть. Сюмбюль лишь покачал головой в ответ. Он чувствовал, что происходит что-то странное между Пашой и Госпожой, но, жалея свою бедную голову, не высказал своих подозрений.***
Поспать Хюррем не удалось, хотя это было не так важно, потом что голова перестала болеть, получив достаточно кислорода, и мысли вновь стали ясными, как небо в этот день. Из-за этой переделки в борделе Хюррем совершенно забыла, какой сегодня день. Священный четверг! По всем правилам, главная на данный момент кадина султана должна сегодня пройти по Золотому пути и провести ночь в объятиях своего венценосного супруга. Вспомнив об этом, Хюррем хмыкнула: она вспомнила их с Фирузе договор. - Если случится так, что я потеряю Повелителя, то я выпью этот яд, - султанша явила взгляду соперницы маленький пузырёк с прозрачной жидкостью и продолжила, - а ты, Фирузе? Сможешь его выпить? - Даже не сомневайтесь, - прохрипела в ответ хатун. «Если Фирузе снова здесь, вступает ли в силу этот договор опять?» В дверь постучались. Хюррем кивком указала Назлы, чтобы та впустила прибывшего. Неужели Сулейман сам пришёл к ней? Но нет, словно сам дьявол решил воплотить мысли султанши в реальности. Перед ней предстала Фирузе собственной персоной. Присев в поклоне, она начала разговор без лишних предисловий. - Госпожа, вы помните, какой сегодня день? - Разумеется, хатун, - ухмыльнулась Хюррем. – Зачем ты пришла сюда? Я не вызывала в свои покои секретаря. - А помните ли вы о нашем прошлом договоре? Лицо султанши посерело. Фирузе явно это заметила и, издав смешок, продолжила. - Один раз я думала, что выиграла, но тогда Повелитель отослал меня. Вы чуть не выпили яд. Второй раз вы были уверены в своей победе, и оставили мне флакон. Я его сохранила, и настало время его применить. Проговаривая каждое своё слово как можно медленнее, чтобы поиздеваться, хатун извлекла из кармана тот самый пузырёк и протянула его теряющей всякое терпение Хюррем. Ту трясло от злости, но она молча приняла реквизит их войны из рук вконец обнаглевшей соперницы и продолжила слушать её насмешки. - Возьмите, госпожа. Сегодня станет ясно, кто опустошит этот флакон. И я более чем уверена, что пригодится он именно вам. А сейчас…с вашего позволения я пойду готовиться к прогулке по Золотому пути. Поклон. Каждый шаг этой мигеры отдавался в висках султанши глухим ударом. Хюррем не смогла произнести и слова ей вслед. Она стояла и смотрела на пузырёк, словно он являлся её концом. А ведь, похоже, так оно и было. «Сама же попалась в свои сети, глупая!» - подумалось ей. Нужно было что-то сделать. К чему готовиться? К встрече с мужем или смерти? Хюррем решила идти готовиться к встрече. Неважно, с кем или чем, даже умереть она должна, выглядев блестяще. Сейчас она сходит в баню, затем красиво уложит свои волосы, подкрасит глаза сурьмой, наденет лучшую корону в Империи, лучшее платье. И всё волнение пройдёт. И придёт она на встречу к Сулейману, Повелителю души её, или же придёт к Азраилу. К кому именно, к сожалению, решать не ей. Решит Сулейман.***
Вздох. Ещё один. Стук в дверь. Пришла Афифе-хатун. - Повелитель сегодня пригласил Фирузе-хатун, госпожа, - опустила она голову. – Мне жаль. - Я поняла тебя, Афифе-хатун. Возвращайся к себе. - Но, госпожа, я хотела бы остаться. А вдруг… - Не переживай. После того, как хазнедар вышла, Хюррем выгнала из покоев всех остальных и осталась одна. Стало так тихо, что она отчётливо слышала каждый стук своего сердца. А ещё она услышала капли дождя за окном… «А ведь днём было так тепло и ясно», - подумалось ей. «Небо плачет вместе со мной». Хюррем взяла пузырёк и вышла на балкон. Поставив его на перила, она облокотилась о них и сама. Это был проигрыш. Она это понимала. Наступила та ночь, о которой говорила Фирузе. Четверг, двадцать пятое апреля тысяча пятьсот тридцать шестого года. Как она любила этот месяц! Апрель – месяц первого тёплого солнышка, прекрасных белоснежных подснежников, которые она так любила срывать у себя на родине, в Рогатине. Месяц, в который она родилась. Последний раз она видела подснежники шестнадцать лет назад… Последний раз она видела свою спокойную прошлую жизнь шестнадцать лет назад. Готова ли она встретиться с прошлой жизнью, с прошлыми людьми? С родителями, сестрой, братом, Лукой? В её воображении они все сию минуту предстали перед ней. Она увидела их лица на небе, среди туч. Они словно были солнцем, готовым рассеять эти тучи. Повелитель своими изменами может потерять двоих близких ему людей. Сегодня уйдёт она, завтра Ибрагим… - Этому не бывать, Сулейман, - она поняла, что только что приняла решение. Взгляд её вмиг стал грозным и устремленным вперёд, брови сдвинулись, а руки крепче вжались в мрамор. Секунду спустя она схватила пузырёк с ядом, мирно ожидавший её, и с размаху разбила его о пол. Хюррем Султан снова начала обретать свою силу. И ей стало плевать чем закончится её выходка. Она была уверена, что не умрёт. А Ибрагим ей поможет, когда она захочет. Он будет в её руках.***
На следующий день. Сюмбюль-ага предстал перед Хюррем, докладывая ей о каждой детали, которую узнал. - Сегодня Повелитель пригласит Ибрагима Пашу на ужин, - протягивал он каждое слово. – Вероятно, после ужина он попросит Пашу остаться во дворце. - Уверена, что так и будет. Отлично! Делать мне практически ничего не придётся. Сейчас предстоит самое сложное – попасть на ужин. И тогда я смогу контролировать ситуацию самостоятельно. Пока Хюррем говорила, её кулаки сжимались всё крепче, оставляя следы ногтей на ладонях. - Госпожа моя, почему вы приняли такое решение? Паша – наш враг. - Я могу сделать так, что он перестанет им быть, - Хюррем говорила уверенно, приподняв подбородок и почти не моргая. Голос выдавал её величие и силу, которой евнух часто поражался. – Ко всему прочему, я затаила обиду на Сулеймана. Он начал ломать мою жизнь, я же дам ему понять, что со мной нельзя так обращаться. - И вы признаетесь ему в спасении Паши? Госпожа, это же прямое признание в измене! На плаху рискуете попасть уже вы сами! – перед тем, как это произнести, Сюмбюль уже так знакомо ахнул и прикрыл рот рукой. - Я не буду признаваться сама. Но если Повелитель узнает, и отрицать не стану. Я справлюсь с этим. Сюмбюль-ага сегодня смотрел на свою госпожу с особым обожанием, уважением и страхом. Сегодня Хюррем Султан превосходит саму себя. Спасти врага, обречённого на казнь. Это же сколько милосердия нужно? Не закрывая рот от шока, евнух удалился готовить второй план на случай, если сама Хюррем не справится. Если что-то пойдёт не так, и Ибрагим останется в своих рабочих покоях несмотря на уловки Хюррем, его выведут оттуда трое крепких парней, предварительно лишив сознания. А если госпоже и вовсе не удастся попасть на ужин, подговорённый привратник у дверей падишаха даст сигнал Сюмбюлю, и тот отправит госпожу к Ибрагиму. Стоило ли дело всего того, на что надеялась Хюррем? Сюмбюль-ага был не уверен. Это принесёт госпоже большие проблемы. Но сама она была уверена в своих силах, этой уверенности хватало и бедному евнуху, который дрожащими руками писал записку Ибрагиму, которую он оставит на третий план – вдруг Хюррем вообще не сможет попасть к нему в покои? Султанша тем временем стояла у входа в покои Повелителя. - Проходите, госпожа. Повелитель ждёт вас, - стражник поклонился и впустил её. Такие знакомы и родные покои. Когда она была здесь в последний раз? В ушах снова зазвенела та пощёчина. Это разозлило Хюррем. И она отбросила всякий страх того, что первая часть плана может провалиться. - Повелитель. - Проходи, Хюррем, - Сулейман раскрыл объятия, словно забыл о том, что происходило между ними в последнее время. Хюррем отчётливо поймала его рассеянный взгляд. Он явно переживал, да так, что забыл все обиды на неё. Хюррем, тихонько хмыкнув, решила принять его игру и прижалась к его груди, как бы вдыхая его запах, который был таким родным! - Сулейман, - пропела она. – Как твои дела? Я всё понимаю, прости меня. Я соскучилась по тебе. - Всё нормально, - сдержанно проговорил он. Хюррем отстранилась и взглянула в его глаза. То, что она там увидела, ей не понравилось. - Что так тревожит тебя? - Я принял вчера Фирузе, а ты даже не злишься. Я удивлён. - Что поделать, - вздохнула она, опустив глаза. «Пусть думает, что я расстроена, иначе попадусь!» Вслух она произнесла совсем другое: - Кто я такая, чтобы спорить с решениями Повелителя мира? Если ты посчитал это нужным… - Да, так и есть, - кивнул Сулейман. - Но я хотела бы сегодня поужинать с тобой. Просто пообщаться. Мы могли бы поговорить о наших детях, о Мехмеде. Он сейчас в Манисе, и я скучаю по нему. Сулейман вскинул брови. Кажется, он размышляет, решила про себя султанша. Через некоторое время он сказал: - Что ж, Хюррем, сегодня я устраиваю ужин, на который пригласил Ибрагима Пашу, и ты приходи. Мы посидим втроём, так как вы оба очень дороги мне. «Есть!» Хюррем изобразила слегка уловимую гримасу недовольства на лице, чтобы у Сулеймана не осталось никаких сомнений, что она просто хочет побыть с ним. Повелитель знал о негативном отношении жены к другу, поэтому он ей поверил. Это сыграло ей на руку. - Если у тебя всё, ты можешь идти, - равнодушно кивнул он. Оказавшись в своих покоях, Хюррем напряжённо выдохнула. Осталось ждать вечера…***
Темнело. Дворец отужинал и готовился ко сну. Наложницы переговаривались всё тише, хазнедар гарема перестала отдавать приказы, в воздухе запахло сном. И кровью. В напряжении держались лишь некоторые: Сулейман, потому что готовился к убийству своего друга, Хюррем, потому что готовилась к спасению этого же человека, и погода, напустившая свои грозные чёрные тучи на дворец в знак надвигающейся бури как на улице, так и в покоях Великого визиря. Ибрагим, к слову, был совершенно спокоен. Он чувствовал себя практически счастливым. Ещё бы! Повелитель перестал подозревать Паргалы во всех смертных грехах и снова начал проводить с ним время. Сегодня состоится их ужин. Настал час, которого так ждали не все. Первый стук в дверь. Пришёл Ибрагим. Уверенно он сам открыл дверь, вошёл в покои и закрыл их, такой же смелой походкой подошёл поближе к падишаху и поклонился. - Повелитель, - весело произнёс он. Сулейман выпал из своих размышлений и кивнул, повторив настроение Ибрагима. - Проходи, паргалы. В эту же секунду в дверь постучались снова. Ибрагим повернул голову на звук. Увидев нежданную гостью, он зло сверкнул глазами. Предстоящий ужин наедине со своим другом он уже мог считать сорванным. Это была Хюррем. Кинув на визиря многозначительный взгляд, она улыбнулась всеми зубами и присела в поклоне. - Повелитель. Дождавшись короткого равнодушного поклона от Ибрагима, она так же равнодушно бросила ему «Паша», и оба опустились на подушки перед большим накрытым столом. Ибрагим за этот короткий период уже не раз посылал султанше гневные взгляды. «Ну конечно, прознала об ужине и явилась, чтобы всё испортить!», - думал он. «Думает, что я пришла испортить ему вечер. О, он ещё не представляет, какую услугу я ему окажу!» Ели молча. Сулейман всё это время переводил взгляды с Ибрагима на Хюррем и как-то неестественно улыбался. Хюррем окидывала стол и Пашу скучающим взглядом, но не забывала показывать Сулейману своё недовольство присутствующим паргалёнком, а Ибрагим просто ел, уткнувшись глазами в блюдо, которое стояло перед ним. Он начал чувствовать себя неуютно. Словно эти двое что-то задумали насчёт него. Наконец, он поднял голову и сразу же обратился к Сулейману: - Повелитель, по мнению Хызыра Хайреддина Паши, их флот должен быть готов уже в мае. - Отлично, - кивал Сулейман. Ибрагим вторил ему точь-в-точь такими же кивками. - Я отправил весть Малкочоглу Бали-бею. Как вы знаете, молдавский князь не уплатил причитающийся налог. Малкочоглу поедет к нему, чтобы узнать, в чём проблема. Сулейман лишь глупо кивал, а Хюррем вскинула глаза и решила влиться в разговор. - Малкочоглу? Как он? – Хюррем чувствовала себя полнейшей дурочкой и отлично начала играть эту роль. Для убедительности она растянула свою улыбку ещё шире. Ибрагим, всё это время смотревший на Повелителя, резко повернулся к султанше, глазами показывая ей всё своё недовольство. - Я регулярно получаю от него вести. Он отлично справляется с обязанностями пограничного бея, - странным более мягким голосом произнёс он. Только Хюррем могла распознать этот тон. Он говорил, что она его злит, но говорил это так, чтобы другие присутствующие подумали, что он просто любезен с султаншей. Она кивнула, ухмыльнувшись. Не на ту напал! - Замечательно, что есть такие. Преданные. Беи, - с большим удовольствием наблюдая на его реакцией она пропела это, уделяя особенное внимание последним двум словам, напоминая Ибрагиму о его гордыне. Ибрагим на мгновение потупил взгляд, но быстро вернул его к лицу Хюррем. - Это верно, - как-то хищно улыбнулся он в ответ. Сулейман не встревал в беседу, продолжая так же глупо кивать и ухмыляться. Он ждал концерта, но собеседники не собирались его затевать. Снова затянулось напряжённое молчание. Хюррем решила снова обратить на себя взор Ибрагима, чтобы подать ему хотя бы знак глазами. - С Шах Султан вы знакомы так же давно, как и с Хатидже Султан? Верно, Паша? Ибрагим снова повернулся к ней, но вместо сверкающих от собственного превосходства глаз встретил встревоженный взгляд султанши. Губы её так же держали широкую улыбку, но взгляд словно предупреждал о чём-то. «Что это с ней?» - подумал он и напрягся. -Да, госпожа. Но я не видел её уже много лет, - не зная, как отреагировать, кивнул он. С большим трудом, так ничего и поняв, он отвернул взгляд от Хюррем и обратился к Сулейману: - Повелитель, перед началом похода я бы хотел вместе с Хатидже Султан и детьми съездить в Эдирне…если вы не против. Сулейман задумчиво смотрел на Паргалы. Поняв, что ему что-то сказали, он ухмыльнулся. - Да, я не против. Ибрагим снова повторил его ухмылку и по-доброму сощурил глаза. В этот раз его мимику повторил Сулейман. Хюррем поняла, что начинает терять контроль над ситуацией и эмоциями. Её затрясло, температура вновь начала подниматься от нервов. Она решила, что пора уходить. Нервно пробежавшись глазами по столу, она отпросилась у повелителя в свои покои под предлогом того, что Джихангиру нездоровится. - Что с ним случилось? – немедленно перевёл на неё взгляд Ибрагим. Сулейман даже не посмотрел на жену. «О, решил сделать вид, что тебя интересуют мои дети?» - гневно подумала она. «Решила снова переключить на себя внимание?» - подумал он. Она бросила ему ещё один предупреждающий взгляд. - Ничего серьёзного, но я должна идти. Повелитель? - Иди, конечно. Хюррем и Ибрагим встали из-за стола. Сейчас она уйдёт и оставит его одного возле своей смерти. «А что если его убьют прямо в этих покоях?» - эта мысль пронеслась вихрем в её голове, заставив её лицо покоситься от страха. Ибрагим тут же это заметил. Подняв тревожный взгляд на неё, он не забыл о поклоне. Получилось как-то неловко, будто его ударили по колену. Внезапно покои осветила короткая яркая вспышка, и тут же на улице грохнуло со всей силы. Занавески заколыхались, окна задрожали, а Хюррем чуть не подпрыгнула на месте. Все присутствующие повернулись на источник грохота. Сквозь занавеси что-то сверкало быстро и неожиданно. Это были молнии. - Это что, гроза? – ахнула Хюррем. - Первая гроза в апреле, - пробормотал Ибрагим. – Очень странно. Я такого ещё не видел в этих краях. Действительно, уже даже погода предупреждала Ибрагима о предстоящем, но никаких намёков он так и не понял. Всё казалось ему странным, но что происходило, он не знал. Хюррем очнулась первая. - Повелитель, - присев в поклоне, она выдержала паузу и, подарив Паше ещё один липкий взгляд, полный страха, повторила свой поклон уже для него. – Паша. Ибрагим проводил её тяжёлым, ничего не понимающим взглядом. Она это почувствовала спиной. Далеко Хюррем не ушла. Выйдя в одну дверь, она тут же зашла в соседнюю и устроилась на диване, ожидая прихода Паши. Она вновь была уверена, что он придёт сюда, чтобы переночевать. Время тянулось, как смола, а Ибрагим всё не приходил. Она уже успела подумать о чём угодно, вспотела от страха раз пять и тряслась от озноба раза три. Температура скакала в её голове, как взбешенная лошадь, а руки отказывались её слушаться. Испугавшись, что вновь может упасть без сознания, как это было в прошлый раз, она попросила Сюмбюля-агу не отходить от двери покоев. А за поворотом ждали указаний парни, которых приготовили на второй план. Её уже начинало лихорадить, когда дверь распахнулась. - Госпожа, что ты тут делаешь? Хюррем, собрав остатки сил в ногах, медленно встала и подошла к Ибрагиму. Её колотило, лоб покрылся испариной. Ибрагим это заметил и уже начал поднимать руки, чтобы успеть подхватить султаншу, но падать она пока не собиралась. - Тебе нужно уйти отсюда. Не оставайся здесь ночевать, - процедила она. - С чего это ты так решила? Повелитель… - Казнит тебя, как только ты уснёшь. Не спрашивай, как я это узнала. Глаза визиря расширились от ужаса, рот начал открываться и закрываться, не давая произнести и звука. Но он смог вернуть самообладание. - Что ты такое говоришь? Мы с ним помирились, и не смей вставать между нами, - начал шипеть он. - Это правда, Ибрагим, - спокойно сказала она. – Не хочешь, не верь. Но тогда мы видимся в последний раз, и это будет означать мою победу. Безоговорочную. - Ты блефуешь. Иначе почему ты пытаешься спасти меня? – недоумевал он. Хюррем вспомнила отрывок из сна, который пришёл к ней, когда она болела в прошлый раз. Её сознание уже начало говорить ей о том, что она вот-вот упадёт снова. Но нужно было держаться. И ей пришли в голову те слова. - Ты мой заклятый друг, - она не заметила, как произнесла это вслух. - Что? Ибрагим действительно ничего не понимал. Что происходит? Почему Хюррем Султан, главный его враг, пришла, чтобы предупредить его о предательстве человека, которому он доверял больше всех? И ведь он ей верит сейчас. Она хорошая актриса, но Ибрагима обманывать она не умеет. - То есть…ты вчера спас меня. Это я сейчас возвращаю тебе долг. Уходи отсюда, сейчас придут палачи. Он кивнул. Он уйдёт. Пошатываясь, Хюррем побрела к выходу из покоев. Дело сделано, осталось добраться до своей кровати. Найдя в коридоре Сюмбюля-агу, она, держась за него, доплелась до своей комнаты. Назлы быстро расстелила постель, переодела госпожу и дала ей отвар, которым её поили не так давно. Дальше у султанши отключилась память.***
Хюррем проснулась от настойчивого стука в дверь. Открыв глаза и посмотрев по сторонам, она поняла, что уже утро. И тут она всё вспомнила. Неужели принесли весть о казни Паши? Назлы открыла дверь, и в покои влетел разъярённый Сулейман. Хюррем расширила глаза от неожиданности и поспешила встать с кровати. - Повелитель… - Выйдите все! – рявкнул он. Служанки поклонились и убежали, а Хюррем подняла глаза на Сулеймана. «Он знает», - пронеслось в её голове. «Ибрагим жив». - Ах вот, значит, зачем ты на ужин напросилась! Узнала о моих планах насчёт Ибрагима! Поздравляю, он спасся и уехал ночевать в другое место. Трус! Даже не встретил достойно свою участь! - начал кричать Повелитель, надвигаясь на султаншу. Хюррем инстинктивно попятилась назад, но отступать было некуда. Сулейман схватил её за руку мёртвой хваткой. - Я… - Вы любовники?! Отвечай мне, женщина! Пощёчина. - Нет, я не посмела бы… - Ты врёшь! Ещё удар. - Нет, - прохрипела она. – Я не…хотела, чтобы ты…потерял…близкого человека. Поверь… Следующие удары она запоминала, но больше ни слова не сказала. Всё закончилось быстро, и Сулейман ушёл к себе. А она осталась лежать на полу, пытаясь остановить кровь из носа. - Ибрагим…жив…- были её последние слова Сюмбюлю-аге перед тем, как потерять сознание.