Быт неестества

Часовая месье Валуа – известная лавка часов, где можно не только починить, но и приобрести часы самых разных видов: от классических постоянных до редких и необычных огненных, от удобных и простых наручных до огромных напольных с марионетками, подражающим театральной сценке, когда стрелки достигают отметки в двенадцать часов. Лавка, хоть и небольшая, но расположена на первом этаже здания в центре города, что обеспечивает постоянный приток клиентов. Частенько сюда заходят представители богатого слоя населения, забегают и важные дамы, «просто посмотреть», любуются цветом дерева и узорам стрелок. Однако в этот раз посетитель не столь богат, и далеко не так восхищается лавкой, как обычные гости. – Часы, часы, – Ют цокнула язычком, – Луи, ты только о часах и думаешь. Вот скажи: ты их заводишь или всё-таки они тебя? – девушка перегнулась через стол, стараясь заглянуть в лицо собеседнику. – Пф, да что ты понимаешь, – отмахнулся он, не отвлекаясь от маленького часового механизма. – Сама сидишь над своей рукописью… уже второй год? Или третий? Девушка отпрянула. Да, ей знаком этот ехидный тон, и они оба знают, какие роли должны сейчас сыграть. Она топнула ногой и вскрикнула возмущённо: – Это… это труд моей жизни! Он может перевернуть всё общество, – она потрясла кулаком в воздухе. – Моё имя увековечат в истории, его будут учить все дети и взрослые. Я стану величайшим человеком на планете, пока ты в своих часиках копаешься! Подобные диалоги они разыгрывали время от времени. Обычно Ют старалась растормошить своего друга и сходить с ним погулять, но его, в отличие от неё, внешний мир едва ли его беспокоил, если события реальности никак не были связаны с часами. Помешанный фанатик? О да. Но в этот раз именно девушка одержит победу. Она залезает рукой в один из многочисленных карманов длинного платья и достаёт сложенный лист бумаги. Осторожно, медленно его разворачивает, театрально поглаживает и сдувает пылинки, привлекая внимание друга. План сработал. Луи оторвался от крошечных шестерёнок и с интересом, даже с предвкушением, следил за действиями давней подруги. – Знаешь, ни один великий учёный не достиг бы совершенства, если бы избегал общество. Так что собирайся, – удостоверившись в том, что была соблюдена достаточная пауза, Ют положила бумагу на стол и толкнула в сторону друга. Он протянул руку, чтобы забрать брошюру, едва ли сдерживая счастье: на картинках уже виднелись часы. Выставка мастеров! Лиам хлопнула его по кисти, отгоняя от столь прекрасного лакомства, играючи отвернулась и «позволила» забрать приглашение. Луи схватил его обеими руками, резко встал, перечитывал текст снова и снова, пока не закричал очень счастливо, как ребёнок, которому купили долгожданную игрушку: – Лиам, ты чудо! – он быстро обогнул стол и обнял девушку, – Чудо! Чудо! Слышала? Чуд… – Слышала я всё, слышала, – закрыла ему рот рукой и отодвинула, скрывая свою радость за напускной серьёзностью. – Мы должны ещё Мари пригласить. Лицо блондина сморщилось, будто он съел только что лимон. Ют вздохнула. Они ведь когда-то были друзьями, а сейчас едва ли переносят друг друга. Неудавшиеся романы слишком часто портят дружбу, и восстанавливать испорченные отношения между этими «детьми» приходится именно ей, а это ужасная морока. – Эээ, – начал он, – думаешь, она согласится? – надежда слышалась в голосе, надежда на отказ. – Разумеется она пойдёт с нами, даже не пытайся, – Ют по-учительски сложила руки на груди и недовольно покачала головой. – Вы с ней давно уже не виделись, да и я, признаюсь, тоже. Сходим, повеселимся, отдохнём, – лицо Луи ещё выражало сомнения. – Или ты отказываешься от выставки? Тогда я заберу билет, позову кого-нибудь другого. Она протянула руку за бумажкой, но блондин первый схватил приглашение и спрятал в карман фартука, грозно сверкнув глазами, как дракон, сидящий на своём сокровище и сжигающий каждого воришку, забредшего в пещеру. – Пойду я, пойду, – он попытался напустить неряшливый тон, который после прятанья бумаги не выглядел естественным, – ну что ты опять? Во сколько встретимся, говоришь? В час на площади? Да, хорошо. А теперь иди, иди. Мне надо работать. Ярмарка не была слишком большой, так как часы не пользовались массовым спросом. Если вспомнить ежегодные празднования, когда украшена не одна улица, а едва ли не весь город, и люди становятся счастливыми и улыбчивыми, и сравнить это всеохватывающее возбуждение, то сегодняшняя ярмарка казалась серой и скромной. И всё-таки в мире часовщиков этот день (вернее, несколько дней) стал торжеством. На этой улице собрались мастера со всей страны, собрались, чтобы обсудить новости мира часов, новые модели и подходы. Очевидно, Луи невозможно было оторвать и, кажется, он совсем забыл о существовании двух юных леди, оставив их гулять по городу вдвоём. Позже он обо всём вспомнил и, видимо, желая загладить вину, решил обсудить с Ют её произведение. Они часто прибегали к такой тактике: если ты чем-то огорчил друга, позже обсуди с ним его увлечение. Эти трое действительно жили своим делом, поэтому высказывать свои мысли касательно того или иного явления было для них настоящим удовольствием. И так разгорелось долгое обсуждение между Лиам и её замечательным другом, пока Мари шла рядом, наслаждаясь славной атмосферой воссоединения. – Если ты что-то утверждаешь, – возразила Ют, – то обязан это доказать, иначе тебя не воспримут всерьёз. Юноша, казалось, задумался на секунду, но очень скоро, как всегда бывало, нашёл пример, который под их воображаемую ситуацию не подходил. – А что насчёт предсказаний? – ехидно заметил, – Их нельзя доказать наукой. – Зависит от того, что предсказания реально предсказывают, – парировала Ют и во избежание очередного контраргумента обратилась к подруге, – Мари, кто-нибудь из твоих клиентов смог изменить свою судьбу? – Хм… – девушка приложила палец к губам и посмотрела наверх, будто на небе был написан ответ, – Дай-ка подумать… Думаю, что нет. – Вот видишь, – обрадовалась девушка, – вся жизнь детерминирована! – Хотя, – вновь заговорила Мари, – постой, кажется, был один. Он наложил на себя руки на следующий день после сеанса. – Вот как, – в голосе Ют послышалось огорчение и любопытство. – А ты увидела его новую судьбу? – Мари отрицательно покачала головой. – Я могу предсказывать только во время ритуала. Даже моя собственная судьба не всегда показывается, – и повисла пауза. – Лиам? – обратился к подруге Луи, понимая, что в этот раз победа на его стороне; хитрая, самодовольная улыбка расползлась у него по лицу. – Подожди, мне теперь надо всё обдумать, – Ют махнула рукой в его сторону, словно отгоняла назойливую муху. – А что за предсказание у него было? – Хм… – Мари привычно посмотрела наверх, но вскоре опустила взгляд вниз, – ужасное, просто ужасное. Не знаю, чем он занимался, но должен был умереть во время пыток через полтора месяца! Он давно находился в камере, весь в крови, язвах, тощий, и боль, и его страдания, и отчаяние… – с каждым словом девушку трясло всё больше, лицо её побелело, а тело охватил озноб. Луи метнулся в сторону Мари, дёрнул за руку и притянул к себе, так, чтобы девушка носом упёрлась ему в грудь и больше ничего не видела. – Успокойся, Мари, успокойся, ради всего святого. Я говорил, что твои гадания до добра не доведут. Они же тебя убивают! Этот факт уже никто оспорить не мог. И правда, предсказательнице становилось всё хуже после каждого сеанса, и её желание «помочь» другим здесь только всё усугубляло. Она и раньше читала судьбы, но делала это через карты, поэтому, хоть и вероятность события падала, но и вреда было меньше. Ещё раньше она занималась в основном «кармой»: кому-то чистила, на кого-то заговаривала, улучшала отношения между клиентами и чаще выполняла скорее роль психолога, нежели шамана. После смерти матери Мари просто помешалась на духах и даже научила Лиам с ними общаться. Может она искала душу матери, может старалась сбежать от реальности, в которой её нет, но, в конце концов, Мари стала тем, кем является сейчас, и теперь она ходит по тонкому канату над глубокой тёмной бездной эзотерического мира. Эти двое, стоя в объятьях друг друга, смотрелись просто замечательно. Они такие разные, что дополняют друг друга. Луи – высокий блондин с вечной самодовольной ухмылочкой, и в него утыкается маленькая кошкодевочка, маленькая цундере, вспыльчивая, но очень забавная. Быть третьей лишней ужасно неприятно, это злило Ют, которая, между прочим, их собрала, а, значит, она должна была быть в центре внимания, но даже прохожие радовались парочке, не замечая одинокую Лиам. – И почему вы расстались? Одна фраза разорвала идиллию воссоединения: они тут же разорвали объятья и, будто ругаясь, оба сразу заговорили, перебивая друг друга возмущёнными высказываниями: – Она везде оставляет свои волосы. Даже в моих бедненьких часах! И на улице к ней постоянно подходили клиенты, ни минуты спокойствия, представляешь? – Ах так?! А ты кряхтишь во время работы и громко шаркаешь ногами!! Да и вообще… Можно было бы порадоваться оживлению друзей и реализованному коварному плану, но даже их ссора выглядела как спор двух пожилых супругов, решивших выяснить отношения посреди улицы. Ют пришлось их очень быстро уводить, едва ли не тащить за собой. К моменту, когда они дошли до небольшой таверны, спор утих и столик они выбрали уже как полноценные взрослые люди, а не глупые детишки, ругающиеся по пустякам. Разговор шёл живо, как горная речушка, обсуждали они работу, клиентов и свои планы на ближайшее время, пока не наступила долгожданная пауза. – Эй, Лиам, – прервал её Луи, – когда твой день рождения? Вопрос был внезапным, и Ют только непонимающе хлопнула ресницами. День рождения? Разве он должен быть у каждого? Бесполезный праздник старения, зачем его отмечать? – Подожди! – возмутилась Мари. – Она живёт с нами уже пять лет, а ты так и не спросил у неё? Тебе должно быть стыдно, вы же так близки! Лиам, солнце моё, напомни этому балбесу… – Ты тоже ведь не знаешь, да? – юноша всё понял, ещё до того, как Мари, пытаясь скрыть покрасневшие щёки, отвернулась, – Ха! А ещё мне что-то говорит. Ну так, Лиам? – Я… – Ют задумалась, – не знаю. У меня не было потребности его праздновать, так что… – Не знаешь?! – удивились они в унисон, и полились жалобы о том, какая Лиам дура, ничего не сказала, молчала, они же так давно друг друга знают…. – Тогда мы придумаем! Как насчёт… августа? – Ты дурак? Это шестой месяц, месяц бед! – Но ведь крестьяне очень много работают в августе, – возмутился Луи, – а Лиам у нас та ещё работяга. – Июнь – идея лучше, ты так не думаешь? – не слушала его Мари. – Он в честь Юноны назван, это богиня плодородия и любви. – Юнона? – рассмеялся юноша, – Лиам и Юнона? Неет, Мари, Лиам очень далека от брака, детей и счастья материнства. – Эй, – возмутилась было Ют, но потом поняла, что Луи чертовски прав. Обсуждение продолжалось, казалось, вечность, пока эта парочка не (о боги!) договорилась. Нон мая, то есть седьмое мая. И теперь Лиам могла праздновать своё взросление. Она не очень понимала зачем, ведь даже не знала свой возраст, но, раз друзья настаивают, то можно и отметить. Будет причина встретиться с ними и гульнуть хорошенько. Едва ли она помнила свою жизнь до попадания в этот мир. Не потому, что была очень маленькой, нет, но память будто стёрлась. Единственный образ прошлой жизни был образом матери, расплывчатым и туманным, но тёплым и как-будто родным. Ют даже не пытается вспомнить, да и зачем, если эта новая жизнь для неё намного приятнее. Люди, с которыми она сейчас сидит, в прошлом помогли ей адаптироваться, дали новый дом и позволили получить образование, слепили из маленькой девочки, неспособной даже говорить на нужном языке, нормального человека, способного к глубоким рассуждениям о фундаментальных областях реальности. В детстве Мари её боялась и избегала – все звероподобные являются наполовину млекопитающих, а у Лиам признаки скорее насекомого или вообще инопланетянина. Однако Луи был настроен крайне дружелюбно и позже переубедил её да так, что девочки стали лучшими подругами, и Мари немного обучала её шаманству. Сейчас Ют ближе к часовщику, нежели к юной предсказательнице, но лишь потому, что звероподобной приходится часто уезжать из города, как её матери когда-то, а Луи живёт совсем недалеко от дома Ют и девушка часто заглядывает в гости. – Давайте в следующем месяце поедем в другой город? Сходим к озеру, слышала, там оно большое и чистое. – С постоянными отдыхами, Лиам, ты никогда не закончишь свою рукопись, – напомнил злобно юноша. – А не ты ли назвал меня работягой? – Тебе, – обратилась Мари к блондину, – тоже не мешало бы отдохнуть. – Нам всем, нам всем нужен отдых, – рассмеялась Ют, зная, что и Луи, и Мари безвылазно сидят на работе.