Атака на Хогвартс.

— Леви, милый, ты ведь знаешь что это... — Стена. Это стена. — Аккерман, не будь занудой, это магия!       Вот уже двадцать минут они стояли на платформе безо всякого шевеления, уговаривая Леви пройти, наконец, сквозь стену. Начиналось всё относительно мило и спокойно: чистые платформы, быстрые поезда и всезнающая Аясу под боком, и что тут могло пойти не так? Но оно пошло. Платформа девять и три четверти, загадочное место, доступное только волшебникам, как объяснила им бабушка, стало камнем преткновения.       Сначала Аясу попыталась объяснить, как оно всё работает, надеясь, что здравая логика сможет убедить её внука. Он выслушал, понятливо покивал и отказался заниматься мазохизмом посредством битья себя об стену.       Тогда Ханджи в сотый раз закатила глаза, а затем её лицо засветилось не хуже лампочки. Это ведь то, что им надо! Порталы, перемещения и искажение пространства, это оно! Но начав задавать наводящие вопросы, девочка поникла. Оказывается, этот раздел магии был закрыт около четырех веков назад и жестоко карается законом. Единственное исключение — хроновороты, и то, пользоваться можно только старыми моделями, за производство подобных артефактов можно не то что штраф получить — жизни лишиться. — Да хватит, блин! Просто войди в эту стену! Не сожрёт она тебя! — зло пропыхтела девочка, показательно засовывая руку в стену и вытягивая обратно. — Очкастая, затк... — начал Леви. — П… простите, вы не знаете, как попасть на платформу девять и три четверти? Вы упоминали её в разговоре.       Всё семейство синхронно повернуло головы.       Перед ними стояло нечто, напоминающее маленького мальчика.       Старые лохмотья, на несколько размеров больше, свисали с худых плеч, на ногах — потёртые кроссовки с разными шнурками, небольшие, но заметные следы от золы на щеке, гнездо каштановых волос на голове и нелепые очки-велосипеды. Перед собой он вёз продуктовую корзину, заполненную всяким хламом, на вершине которого, в клетке, восседала белая полярная сова, с завистью смотрящая на свободного филина Зоэ.       Единственная позитивная вещь в этом образе — это, пожалуй, глаза. Да, они явно выделялись на общем фоне. Светло-серый цвет, начинающийся у зрачка, медленно перетекал в изумрудно-зелёный, с маленькими жёлтыми вкраплениями, которые переходили в тёмно-жёлтый ободок вокруг всей зелени.        Дежавю какое-то... — Здравствуй, Гарри, — приветливо сказала бабушка, продолжая рассматривать мальчика. — А... Откуда вы знаете моё имя? — немного испуганно спросил мальчик. — Ты дурак или да? — грубо уточнил Аккерман. — О тебе в книгах пишут, а ты спрашиваешь: «Откуда вы знаете моё имя?».       Глаза мальчика возмущённо распахнулись. Он уже хотел ответить этому хаму, как девочка легкомысленно засмеялась и стукнула Леви в плечо со всей своей далеко не маленькой силой. Брюнет поморщился и недовольно посмотрел на подругу.       Ну и что он неправильно в этот раз сказал? — Дети, — позвала всех Ая. — Пора.       Леви недовольно цокнул, косо поглядывая на стену. Аясу на это только ласково улыбнулась и, подойдя к подросткам, крепко обняла всех троих. Так они простояли пару секунд.       Расцепив объятия, бабушка протянула каждому по маленькому мешочку (даже Гарри достался подарок), получив взамен удивлённые взгляды. — Откроете их в поезде.       Ханджи, радостно улыбаясь, ещё раз обняла бабушку и, выдохнув, с разбега «вошла» в стену. Леви ещё раз окинул портал недоверчивым взглядом, поудобнее взял их с очкастой сумки и на выдохе уверенно шагнул вперёд. Гарри, до этого момента внимательно рассматривающий мешочек, вздрогнул.       Это семейство какое-то... странное. Добрая бабушка, которая почему-то подарила ему подарок и тепло обняла, девочка с жизнерадостной улыбкой, лёгким характером и сильной рукой, хам с тупыми шутками. Такого в жизни Гарри ещё не было, и сейчас он не очень уверен, хорошо это или же плохо.       Гарри шмыгнул носом и, кивнув Аясу, покрепче обхватил корзину.       Ну здравствуй, магический мир.

///

      Свободное купе, к сожалению Гарри, было всего одно. Подростки по очереди вошли, разложили сумки, и каждый принялся убивать время кто как умеет.       Ханджи вытащила нитки, спицы и начала вязать что-то бесформенно-непонятное. Леви спокойно достал учебник по ЗОТИ второго курса и погрузился в книгу. Один Гарри не знал куда себя деть, и, то ли от безвыходности, то ли от скуки, он начал рассматривать своих соседей по купе.       Девочке по виду было около двенадцати-тринадцати лет, худая, но сразу видно — спортсменка; скорее всего средней длины волосы, точнее в колосках не определить. Стандартная чёрная мантия и множество всяких побрякушек: браслетов, ожерелий, колец — и всё блестящее.       Круглое, ещё детское лицо с россыпью маленьких веснушек на носу, среднего размера губы и уши, а также большие, пронзительные ликёрового цвета глаза. Наверное, если бы он мог выбирать, то он хотел бы такого друга как она — озорного, лёгкого и весёлого. И точно не хотел бы в друзья такого скрягу, как этот! Никогда и ни за что! Ну вот что это за парень такой с хвостиком? Дядя Вернон о таких говорил очень нехорошие вещи, хотя он вообще о всех говорил нехорошие вещи, но о таких высказывался особо ярко. — Хватит пялиться.       Гарри чуть не подпрыгнул на месте. Стальные глаза смотрели без каких-либо эмоций, и это довольно сильно напрягало. Он что, не может не смотреть? Или хотя бы не так жутко, а по-нормальному?       Поттер поднялся со своего места и, подхватив сумки, направился к двери. Нечего ему тут делать, лучше он поищет свободное место, чем проведёт с этим псевдо-Дадли ещё хоть минуту. Нет, ну серьёзно, как можно быть таким противным? — Сидеть.       Леви схватил мальчика за ворот кофты и рывком опустил обратно, правда, так сильно, что Гарри чуть не слетел с кресла, но это уже дело десятое. — Ты что творишь, сумасшедший?! — пискнул Поттер, пересаживаясь к Ханджи.       Спор бы вспыхнул в секунду, но дверь купе с резким стуком открылась, представляя детям нарушителя спокойствия.       Невысокий мальчик, с гладко прилизанными блондинистыми волосами и идеально сидящей на нём мантией, смотрел на них своими ледяными глазами. Нахальная ухмылка поселилась на детских губах, что выглядело крайне неестественно и противоречиво, но что выглядело ещё более «противоречиво», так это двое, стоящие за спиной блондина. Оба рослые, крупные и не в меру упитанные молодые люди, от которых заметно тянуло потом и чем-то жареным.       Первая мысль Гарри: «Господин и слуги?»       Первая мысль Ханджи: «Братья от разных матерей?»       Первая мысль Леви: «Ещё три свиньи в купе?» — Я слышал, в этом вагоне едет Гарри Поттер, вы видели его? — высокомерно протянул мальчик.       Гарри хотел уже представиться, всё же, манерам тётя его учила долго, упорно, а порою и больно, но Леви открыл рот быстрее. — Сначала представься, а потом раскрывай рот.       Блондинистые брови взлетели вверх. Как этот недоросль посмел оскорблять его, наследника дома Малфой! Он не позволит к себе такого отношения, но вот только как бы проучить этого мерзавца? Что ж, отец всегда учил обращать внимание на мелочи в человеке, и сейчас это сослужит ему неплохую службу. — Хмм, ты что-то сказала, милая Леди? — с издевательской ухмылкой спросил Малфой, смотря прямо на хвостик Леви.       Серые глаза опасно блеснули, и видимо, выглядело это настолько жутко, что здоровяки позади практически одновременно отшатнулись, но, быстро справившись с собой, встали обратно. Малфой, увидев это, раздражённо махнул на них рукой, прогоняя этих бесполезных созданий прочь.       Быстрее всех опасность уловила Ханджи, так что во избежание лишних травм девочка резво перескочила с диванчика на колени друга и, не дав никому одуматься, заговорила: — А вы знали, что в Хогвартсе есть факультеты? Их, оказывается, четыре, представляете! Целых четыре дороги в жизнь, это же так интересно, как устроен каждый из них? В чём отличие? А если я со страху не тот выберу? Можно ли будет потом перевестись или ты всё время учёбы проведёшь в ненавистном тебе факультете? А вдруг у меня характер через год поменяется, и я уже не буду соответствовать нормам? — девушка, начиная покачиваться на коленях раздражённого парня, продолжила тараторить. — А предметы? Вдруг я в одной области буду хороша, а в другой отставать, меня отчислят? Или если меня не будут любить животные твари, то предмет не зачтут? А что если метла не вспорхнёт мне в руку, что тогда делать? А вдруг я не понравлюсь директору или какому-то преподавателю, смогу ли я пожаловаться кому-то? А вдруг… Мхг!       Девушка не успела закончить свой монолог, так как Леви, уставший слушать этот бред, просто-напросто закрыл её рот своей ладонью. Девушка, естественно, не стала терпеть такую наглость и с адским блеском в глазах лизнула чистую руку.       Парень с явным отвращением на лице отдёрнул кисть, спихнул бывшую очкастую с колен и, вытащив из кармана чистый платок, начал вытираться. Ханджи лишь коварно улыбнулась в ответ.       Драко, явно не привыкший к такому, опешил. Эти люди хотя бы знают такое слово как «манеры»? По поведению не скажешь, и вообще их можно было бы принять за обычных магглов или грязнокровок, да вот только украшения на девочке были больно тонкой работы, такие кому попало не достать. Даже у него, аристократа, было всего три защитных артефакта, а эта простушка украшена ими с ног до головы. Если так подумать, то вполне возможно это может быть какая-нибудь наследница, а этот парень без защиты — её слуга, но тогда почему они так неформально общаются? — Что за вздор? Все эти вопросы глупы, — блондин в отвращении скривил губы. — Факультет может быть только одним на всю жизнь, и я точно могу сказать, что лучший из них — Слизерин.       Гарри, сидевший до этого достаточно тихо, встрепенулся. — А я слышал, что на этом факультете учатся одни злодеи, а я не такой и поэтому непременно поступлю куда угодно, но не туда!       Белые брови на секунду подскочили. — Ты кто вообще такой, чтобы говорить мне что-то подобное? — Гарри Поттер!       Мальчик, набравший в лёгкие побольше воздуха в желании высказать этому выскочке всё, что думает о нём, тут же им подавился.       Вот он?        О Господи, какое же разочарование...       Аристократ откашлялся, привёл себя в порядок, открыл рот, но опять не успел ничего сказать. — С чего вдруг Слизерин лучший? — холодно спросил Леви, уже без платка в руке. — И как можешь ты, — колкий взгляд в сторону Поттера, — судить весь факультет по паре человек? Если ваши взгляды настолько примитивны, то вы ещё совсем дети. Факультеты придуманы не для вражды, а для облегчения системы обучения, ваши характеристики «смелость, ум, хитрость и доброта» неверны, деление производится по типам темперамента, и уже от темпераментов идут характеристики.       Леви обвёл всех взглядом и продолжил: — Пример для тупых: сангвиник — беззаботный, легкомысленный, яркий, живой, общительный, при объединении всего получается Пуффендуй; холерик — неугомонный, спортивный, выносливый, усердный — это Гриффиндор; меланхолик — мрачный, умный, чувствительный, мыслитель — сходится в Слизерине; и последний, Флегматик — тихий, погруженный в себя, неторопливый, сдержанный — это образ Когтеврана. Именно по такой системе распределяются ученики, ни больше, ни меньше, и от вашего мнения тут мало что зависит, так что хватит заниматься глупостями.       Оба мальчика смотрели на Аккермана круглыми глазами, и одна Ханджи поддерживала брюнета сочувствующим взглядом, она-то знала, что даже за такой небольшой анализ мигрень его настигнет.       На пару минут в вагоне воцарилось молчание, которое прервал внезапный стук в дверь и звонкий голос проводницы. — Ребятки, не хотите подкрепиться?       Леви окинул взглядом товар, презрительно цокнул и отвернулся к окну. Гарри с Ханджи на пару забыли обиды и закупились всем, что было в тележке. Оба рассматривали волшебные сладости как восьмое чудо света, но трогать пока побаивались. Первой не выдержала Зоэ, схватив первую попавшуюся конфету, она надорвала упаковку и чуть не заорала на весь поезд, и не особо понятно, от чего больше — от восторга или страха. Шоколадная лягушка выскочила из упаковки так быстро, словно удирала от кого-то, сначала девочка даже хотела её поймать, но потом бросила эту затею и с интересом начала рассматривать двигающийся портрет на маленькой картинке. Им попался Мерлин, круть!       Весь оставшийся путь каждый из четверки думал о своём. Когда пришло время выходить, Малфой с Поттером незаметно испарились из поля зрения. Встретил их большой человек ростом под три метра и заставил лезть в старые лодки, у которых дно было тоньше, чем средней толщины книжонка. Несмотря на это, кое-что их впечатлило — замок. Большое готическое построение в свете луны выглядело как рисунок из сказки, но это была реальность. Внутри он оказался не менее величественным, а дизайн и интерьер захватывали дух.       На лестнице перед большой дверью всех встретила уже знакомая им профессор МагГонагалл, и после небольшого инструктажа они наконец вошли внутрь. Продолговатый зал с большими окнами, выполненный в тёмных тонах, четыре вытянутых на всю длину комнаты стола и величественная кафедра перед ними. Но, как ни странно, взгляд притягивало не это, а потолок. Он весь был усеян яркими свечами, которые висели сами по себе в воздухе, будто звёзды в небе. Но долго разглядывать всю эту красоту они не могли, профессор начала зачитывать имена. — Боунс, Сьюзен!       Полноватая девочка с тёмно-рыжими волосами аккуратно подошла к стулу, и посмотрев на него пару секунд, села.       Старая остроконечная шляпа опустилась на маленькую голову, чёрные складки зашевелились, показывая людям подобие лица. — Пуффендуй! — хрипло прокричала шляпа.       Девочка встала со стула и на трясущихся ногах поспешила к столу своего факультета.       Толпа из первогодок начала таять на глазах, один за одним шляпа кричала имена и факультеты. К кому-то она не успевала сесть на голову и уже называла кафедру, а на некоторых наоборот засиживалась на пару минут, но в конечном итоге кричала новые и новые названия. — Зоэ, Ханджи!       Девушка подскочила на месте и немного нервным шагом прошла к стулу. «— Так, так, так, что тут у нас, юный гений, не обделена вниманием и тянешься к знаниям, идеальный кандидат в Когтевран, но слишком уж яркая личность у тебя дорогуша, живая». — Гриффиндор!       На губах девочки дёрнулась нервная улыбка, и она бросила немного панический взгляд на своего «брата». — Малфой, Драко!       Шляпа не думала ни минуты. — Слизерин! — Аккерман, Леви!       Парень твердым шагом прошел вперёд, аккуратно присаживаясь на стул и стараясь слишком сильно не кривить лицо от отвращения. Уборка здесь ни к чёрту. «— Ох-хо-хох, давненько у меня такого не было! Смелость, милосердие, жестокость, строгость, доброта — и всё в одном флаконе! Такой потенциал можно развить только на Слизерине, как думаешь?» «— Мне всё равно» «— Фи, как некультурно» — Слизерин!       Взгляды серых и голубых глаз гневно пересеклись. Ну ничего, привыкнут они ещё друг к другу. — Поттер, Гарри!       Все взгляды упали на мальчика, что немного нервно шагал вперёд. Он неуклюже разместился на стуле, и шляпа по-хозяйски легла на его голову. Ещё никогда она не была ни у кого так долго. Тринадцать минут она молчала, не высказывая ни единого признака жизни, но тут резко распахнула складки глаз и рта и, как будто насмешливо, закричала: — Слизерин!       В зале все затихли.        Что?